ется  в
этом  как  специалист.  И  все  эти  водяные  знаки  в  лупу
рассмотрит,  и малейшие детали отметит, не только  определит
марку  по  каталогу, как, например, мы.  Но  боюсь,  как  бы
дедуля  не  расхворался  от радости.  Можно  ему  сказать  о
коллекции?
     - Конечно, можно! - вся сияя ответила хозяйка. - Ведь я
для  того и укр.., и забрала эти марки! И считаю, что первым
их должен увидеть ваш дедушка.
      -  Расскажите,  пожалуйста,  как  же  вам  удалось  их
заполучить?
       Чрезвычайно  довольная  собой,  хотя  и  с  некоторым
смущением, хозяйка стала рассказывать:
      - После разговора с вами... Вы меня вдохновили! Ну я и
продумала  план действий. Созвала собрание наследников.  Они
не  очень  хотели собираться, пришлось сказать - в  квартире
остались  золотые  безделушки и деньги, я вроде  как  только
теперь  о  них вспомнила. Они, конечно, приехали.  Не  очень
много народу собралось, по одному представителю от каждой из
тяжующихся  сторон,  так это называется  на  языке  юристов.
Приехала мать крестника, зять золовки и сосед. Ну и я.  А  с
собой  захватила  из  дому  три  старых  кляссера  с  самыми
дешевыми марками...
     - Тут, на столе, четыре, - заметила девочка.
     - Я же не знала, сколько у покойницы их было, на всякий
случай захватила три, хорошо, не очень толстые, но все равно
тяжелые,  мне и так было тяжело, и еще я выбирала  постарее,
знала, что те должны быть потрепанные. Так оно и получилось.
      Но  расскажу  по  порядку.  Приехали,  мы,  значит,  в
*"  `b(`c  пани  Спайеровой, и я  сказала  конкурентам,  что
вспомнила - моя троюродная сестра имела обыкновение  прятать
деньги  в  книгах, я только теперь вспомнила и  решила,  что
надо   проверить.  Официально  проверить,  собравшись   всем
вместе. Вот все и набросились на книги, а кляссеры стояли на
особой  полке.  Я  даже  обратила  внимание  наследников  на
кляссеры и сказала, что они завещаны мне. Кляссеры их  особо
не заинтересовали, среди них не оказалось знатоков марок, ни
одного филателиста, к моему счастью! Поэтому они отнеслись к
альбомам   равнодушно,  небрежно  полистали  их  в   поисках
денежных купюр и опять наперебой накинулись на книги. Я одна
в  уголочке сидела над кучей кляссеров и делала вид, что  их
просматриваю. А потом улучила минутку и заменила их  на  те,
что принесла из дому. И теперь мои кляссеры стоят на полке в
квартире пани Спайеровой, а ее - вот они!
      -  Как  же  наследники не заметили  вашей  подмены?  -
удивлялась девочка.
      -  А  им  не до меня было! - с большим удовлетворением
ответила  хозяйка.  - Представь себе, они  и  в  самом  деле
обнаружили  в  некоторых книгах спрятанные денежные  купюры,
наши  и  доллары. А я и не знала, так просто сболтнула,  для
приманки!
      Яночка  не  жалела  похвал и  восторженных  слов.  Так
здорово придумать и так ловко осуществить задуманное!
     - А что было потом? - поинтересовалась девочка.
      -  А  потом  они поделили найденные деньги  на  четыре
части,  я не возражала, пусть поступают как знают. И все  мы
получили понемногу, мне тоже досталось. Вообще-то, не  очень
много оказалось этих денег, по две обычные зарплаты на душу,
так  что никто из нас особенно не разбогател. Но они не были
разочарованы, напротив, довольны. А я провернула свое дело и
забрала  марки,  это главное. А те, свои  кляссеры,  надеюсь
получить  обратно, когда все наследство наконец поделят,  во
всяком случае нет опасности, что их на что-то заменят.
     - А то золото, о котором вы им сказали?
      -  К  сожалению,  не нашли. Зато в спальне  обнаружили
коллекцию монет.
      -  Вы  ведь  и  монеты собираете. Их  вам  не  удалось
незаметно увести?
      - К сожалению, не удалось. Это было технически слишком
сложно для меня. Но относительно монет я не беспокоюсь, всем
известно, что завещаны они мне, так что рано или поздно я их
заполучу.  Или их тоже собираются подменить? - встревожилась
хозяйка.
      Яночка  заверила ее, что о подмене монет им ничего  не
известно,  так  что  вряд  ли кто-то  вынашивает  преступные
замыслы   по   отношению  к  нумизматической  коллекции,   и
поинтересовалась, что хозяйка намерена предпринять в области
филателии.
      -  Я, собственно, не знаю... - растерялась хозяйка.  -
Свое дело я сделала, теперь решать вам. Я думала, вы придете
вдвоем, тогда могли бы сразу забрать кляссеры, но одной тебе
их не унести. Я-то ведь на такси ехала.
      Яночка опять сложила кляссеры стопкой и взвесила их  в
`c* e.
      -  Да нет, они не очень тяжелые, донесу, но неужели вы
хотите  отдать  их  вот  просто так? Безо  всего?  Ведь  это
огромная ценность!
      -  Вот  из-за  этого  я  и  беспокоюсь,  -  откровенно
призналась  пани  Пекарская.  -  О  вашем  дедушке  я  много
слышала,  знаю, что это честнейший человек и ему без  опаски
можно  доверить самые невероятные ценности,  но  тебе  одной
опасно  с  ними  идти по улицам, да еще в темноте,  вечером,
ведь  уже совсем темно. Может, я вызову для тебя такси?  Вот
если бы ты была с братом...
     - Но я не одна! - возразила Яночка. - Я с Хабром, а это
еще лучше, чем с братом!
      И  в голосе девочки прозвучала такая уверенность,  что
хозяйке  даже стало стыдно. В самом деле, как  она  хоть  на
минуту   могла  усомниться  в  чудесных  способностях   этой
замечательной собаки?
     - Ну, ладно, - уже совсем успокоившись согласилась она.
-  Скажи  дедушке, чтобы обратил внимание:  в  кляссерах  за
обложкой  засунуты  еще  конверты  с  марками.   Я   их   не
разглядывала,  только увидела, что тоже  старые.  Пусть  ваш
дедушка решает, что с ними делать.
     Девочка ответила:
      -  Я  знаю,  что  он с ними будет делать.  Вытащит  из
конвертов, аккуратно разложит, внимательно изучит,  а  потом
обязательно  позвонит  вам. Возможно, договорится,  что  сам
приедет,  чтобы  обсудить все вопросы не  по  телефону.  Ох,
какое счастье, что вам удалось эти марки забрать!
      А  пани  Пекарская  так  вся  и  сияла  от  счастья  и
удовлетворения, гордости за себя и радости за  доброе  дело,
которое  сделала. Правда, она честно признавалась, что  идея
принадлежит  Яночке  и  Павлику, ей  самой  мысль  подменить
кляссеры  в  голову  бы не пришла. Хотя  она  признает,  что
операцию осуществила именно она.
      -  Я  так  довольна, - говорила женщина в  упоении  от
одержанной  победы,  -  что готова отказаться  от  остальной
части  наследства.  Даже барометра мне не  жалко,  пусть  им
достается!
      -  Пусть!  Правильно! - согласилась с ней  девочка.  -
Пусть подавятся! А теперь это надо бы как-то запаковать. Вот
только одно непонятно...
     - Что именно?
     - Да так, ничего. Теперь это уже не важно. Сейчас самое
важное - как дедушка обрадуется!
      Непонятными были планы Очкарика. Ведь тогда, когда они
с  Павликом  и  Хабром  дежурили  у  дома  пани  Спайеровой,
разглядели  этого  Очкарика очень хорошо, он  несколько  раз
выходил из подъезда и высматривал Зютека. И когда выходил из
машины, у него не было в руках никакой сумки, никакой  папки
или  дипломата,  куда он мог бы спрятать запасные  кляссеры,
чтобы  обменять их на те, из коллекции. Может, спрятал  один
под пиджаком? Пли марки принес на подмену в конвертах? Тогда
это  заняло  бы у него слишком много времени.  Как  же  этот
проклятый Очкарик намеревался подменить марки?
      Тем  временем  пани  Пекарская  завернула  драгоценные
кляссеры  в упаковочную бумагу, перевязала их бечевкой  и  с
трудом  засунула в большую пластиковую сумку,  которую  было
удобно нести. Со своей весьма тяжелой ношей девочка вышла из
дома  и  направилась  к  автобусной остановке,  чтобы  ехать
домой, но неразгаданные планы противника до такой степени не
давали  ей  покою,  что на остановке, неожиданно  для  себя,
девочка  села в автобус, направляющийся не к ее дому,  а  на
улицу  Бельведерскую,  где проживали Збиня  и  Стефек.  Надо
немедленно, немедленно сообщить им, какую именно  информацию
требуется срочно заполучить от Зютека!

                             ***

      Расставшись  с  Карой и Каролиной, Стефек,  не  заходя
домой,   помчался  к  Хабровичам.  У  калитки  их  дома   он
столкнулся  с  возвращающимся со  своего  задания  Павликом.
Яночка, как выяснилось, еще не вернулась.
      Оба  мальчика были донельзя взволнованы и  переполнены
впечатлениями - каждый своими, оба жаждали как можно  скорее
поделиться   ими   с  Яночкой,  и  оба  были   огорчены   ее
отсутствием.  Впрочем, слово "огорчен" применимо  только  по
отношению  к Павлику. Стефек воспринял отсутствие обожаемого
существа  как  огромное  несчастье,  которое  он   вряд   ли
переживет,  если немедленно не поделится своими достижениями
хотя  бы с братом своего кумира. А возвращения кумира  готов
ждать хоть всю ночь!
      Если  Павлик  и надеялся, что его приятель,  узнав  об
отсутствии  Яночки, удалится и расскажет о своих  успехах  в
другой раз, то его расчеты не оправдались. Приятель принялся
делиться своими достижениями с места в карьер.
       Возможно,  мысли  Павлика  были  заняты  только   что
полученными    от   пана   Левандовского   экстраординарными
новостями,  поэтому  до него никак не  доходили  новости,  с
которыми  заявился  приятель.  Впрочем,  возможно,  приятель
излагал  их  немного сумбурно. Поэтому Павлик без  церемоний
перебил заикающегося от восторга и волнения Стефека.
     - Погоди, что-то никак не усеку: или ты заикаешься, или
это несколько человек?
     Остановленный на полном скаку Стефек не понял:
     - Где несколько человек?
      -  Да у тебя же! Вот ты долдонишь: Кара-Кара-Каролина.
Что это значит? Там была Кара-кара? Или еще Кара и Лина? Или
всего одна Каролина? И кто из них лает и кусается, а кто  на
людей бросается?
     - Я же ясно говорю - Каролина! - обиделся приятель.
     - На тебя она тоже бросалась? Стефек разозлился:
      -  Пошевели извилинами, сам не соображаешь? Я же  ясно
говорю - их две! Дошло?
      -  Ладно,  дошло,  их  две. Две кого?  Девчонки?  Одна
Каролина, а другая?
      Он  напрасно  придирался  к другу.  Отсутствие  Яночки
благотворно  сказалось на психическом состоянии мальчика,  и
он  довольно  связно изложил во второй раз, с самого  начала
"a%,  что  пережил сегодня в доме Каролины. Но к  сожалению,
начинать  пришлось с недоразумений из-за фамилий:  Волицкая,
Волинская  и  Полинская, Павлик опять сразу же  запутался  в
трех панях. К тому же получалось, что одно-единственное окно
находилось   в  квартире  сразу  трех  сотрудниц   польского
телевидения.  Отчаявшись что-либо понять,  Павлик  покорился
своей участи и мрачно слушал, не перебивая.
     - Она тоже была в Алжире, - закончил Стефек.
     - Которая? - все-таки спросил Павлик.
     - Каролина, - ответил Стефек.
     - А Кара? - спросил Павлик.
      -  А  Кара не была, - ответил Стефек. - Ее у них тогда
еще не было. Кара - овчарка.
     - Понял, - ответил Павлик. - А Каролина?
     - А Каролина - нет.
     - Что нет?
     - Каролина не овчарка. Каролина - девчонка.
      -  А!  - сообразил Павлик. - Значит, это Кара  лает  и
кусается. И на людей бросается.
     - Наконец-то дошло! - обрадовался Стефек.
     - А Каролина что делает?
     - Каролина хохочет.
     - Все время?
     - Ты что? Только когда смешно.
      -  Ну,  тогда порядок, - успокоился Павлик.  -  Каждый
хохочет, когда смешно.
      - Хорошо тебе говорить! - опять обиделся Стефек на то,
что  его  недооценили. - Мне-то не до  смеху  было!  Эта  на
диване  хохочет как ненормальная, ее папочка рычит  страшным
голосом,  пани  Полинская ушла, а  ихняя  сука  как  бешеная
хвостом машет и на полу валяется.
     - Ну что ты несешь! - разозлился в свою очередь Павлик.
- Бешеные собаки не могут махать хвостом!
      Хорошо, что в этот момент вернулась домой Яночка, а то
оба  парня  так  и  погрязли  бы в  ожесточенной  дискуссии.
Услышав в прихожей голос девочки, они кинулись к ней  как  к
арбитру,  чтобы  она  их  рассудила.  Яночка  велела   обоим
замолчать.
      - По очереди! - распорядилась она. - Очень хорошо, что
у  всех  потрясающие  новости. -  И,  обращаясь  к  Стефеку,
добавила:
      - Хорошо, что ты здесь. Есть очень важное дело. Я даже
заехала  специально к вам, со Збиней уже поговорила,  теперь
скажу тебе.
      Узнав, что это неземное существо приезжало к ним домой
специально  для того, чтобы пообщаться с ним,  и  собирается
дать  ему  какое-то  важное поручение, Стефек  остолбенел  и
онемел.  Этим  немедленно воспользовался Павлик.  Наконец-то
ему не мешали! И он сердито пожаловался сестре:
      -  Хорошо,  что ты уже вернулась, а то  этот  придурок
вконец  меня  запутал. Никак в толк  не  возьму,  о  чем  он
долдонит.  Вроде  бы  нашего  полку  прибыло,  взялись   нам
помогать  с  марками дополнительные кадры, только непонятно,
кто  именно.  Вроде  бы  одна из них девчонка,  а  вторая  -
a.! * . Только странная какая-то. Может, потому что сука?  А
что у тебя?
      - Пока ничего, - холодно ответила Яночка, затолкав под
столик  какую-то тяжелую пластиковую сумку. - Чтоб никто  не
смел к этому прикасаться! Хабр, сторожи!
     - Нет, да ты скажи, что там было у пани Пекарской?
     - Ничего. А у пана Левандовского?
     - Чего только не было!
      -  Вот  и  прекрасно. А пока пошли к тебе  в  комнату.
Сейчас из нас самый важный Стефек!
      Распоряжаясь,  девочка успела раздеться,  повесить  на
вешалку  куртку, сменить обувь и теперь направилась прямиком
в  комнату Павлика. С трудом очнувшись, Стефек закрыл рот  и
двинулся  за  ней,  неловко  шагая  одеревеневшими   ногами.
Последним  в  этом  шествии был Павлик, что-то  бормоча  под
носом.  Он  был  явно недоволен тем, что этого  придурка  не
только не одернули, но и ни с того ни с сего признали  самой
важной  персоной в их триумвирате. Но пока  решил  вслух  не
высказываться. Поглядим, в чем дело.
      -  Самым  главным на данный момент для нас  становится
тесный  контакт  с  Зютеком,  - глядя  ледяным  взглядом  на
поклонника, начала Яночка. - Самый тесный!
      Вот оно, заветное мгновение, о котором мальчик столько
мечтал!  Наконец перед ним раскрываются возможности  оказать
неоценимую  услугу  своему  божеству!  В  свете  сегодняшних
достижений...
       -  Так  я  ему  битый  час  твержу,  что  есть  такая
возможность!  -  гневным  жестом  тыча  в  Павлика,   горячо
заговорил мальчик. - Удалось найти подходы к одной  такой  с
телевидения, у нее мешки марок. Уж если к ней удалось, найду
подход и к этому паршивому Зютеку! А в чем дело?
      Четко и коротко Яночка изложила суть задачи. Расколоть
Зютека.  Узнать,  каким образом Очкарик собирался  подменить
марки  в  квартире  покойной Спайеровой. Задача  неимоверной
трудности,  почти  неразрешимая, но сейчас  для  Стефека  не
существовало  неразрешимых задач. Даже если бы ему  поручили
на два метра вправо передвинуть Дворец Культуры! А тут какой-
то Зютек! Да он этого Зютека одной левой...
     - И к тому же на него можно натравить одну мою знакомую
овчарку, - небрежно добавил Стефек.
     Павлик больше не выдержал.
      - Слушай, может, ты поймешь, что этот придурок мне тут
несет? Кара, Каролина, Лина...
     - Ты чего стал заикаться? - удивилась Яночка.
     - Да это не я, а он!
      -  И  вовсе  я не заикаюсь! - возмутился Стефек.  -  И
ничего  не  несу. Их специально так и назвали.  Ну  вот  как
Хабра  вы назвали по своей фамилии - вы Хабровичи, он  Хабр,
то  почему  им  не  назвать свою собаку по Каролине?  Вот  и
назвали  девчонку  по имени овчарки..,  то  есть..,  назвали
овчарку по имени девчарки.., то есть я хотел сказать...
     - Видишь? - только и сказал Павлик. - Опять начинает! И
так весь вечер!
      Яночку очень заинтересовало сообщение Стефека. Девочка
!%'  труда утихомирила Павлика и предоставила слово Стефеку.
Результаты  не заставили себя долго ждать. Уже через  десять
минут ситуация прояснилась и очень понравилась Яночке.
     - Ну что ж здесь сложного? - обратилась Яночка к брату.
-  У  девочки по имени Каролина есть злая овчарка по  кличке
Кара, живут они на одной лестничной площадке с пани, которая
работает  на телевидении, и берутся помочь нам  в  борьбе  с
Зютеком. Прекрасно! Как ее фамилия? Кракувна? И в самом деле
вместе с отцом в Алжире работал поляк по фамилии Крак. И  мы
его видели. Очень милый...
      -  Да нет же! - опять разволновался Стефек. - В Алжире
не  тот Крак. Я хотел сказать - он не ее отец. Ее отец рычал
на  меня страшным голосом, значит, он не в Алжире, так ведь?
был-то он был, но уже его нет, то есть я хотел сказать...
      - А что я тебе говорил! - обратился Павлик к сестре. -
Гляди, снова заикается...
      - Ничего я не заикаюсь, только говорю, что раз он тут,
не может быть там, разве не так?
     - А по-человечески ты не можешь сказать?
      -  А  ну  замолчите  оба! - прикрикнула  на  мальчишек
Яночка.  - Все ясно, я вспомнила, тот алжирский Крак говорил
-  у  него  в  Варшаве  брат. Значит,  алжирский  Крак  дядя
Каролинки.  Выходит,  мы  даже в какой-то  степени  знакомы.
Значит,  так,  -  обратилась  Яночка  к  Стефеку,  -  можешь
использовать  их обеих, по-умному, а мы с ними познакомимся,
когда  подвернется  случай. А сейчас  немедленно  берись  за
Зютека.    Тоже    хорошенько    подумай,    чтобы     вышло
подипломатичнее... Для затравки упомяни о марках, но  ничего
определенного пока не обещай. Ну, что же ты стоишь? Не теряй
времени!
      Стефеку  не  надо  было повторять дважды,  он  тут  же
кинулся исполнять приказание.
      Теперь  можно  и  обменяться впечатлениями  с  братом.
Яночка  сняла с поста Хабра и притащила тяжелую  пластиковую
сумку.
      -  С  чего начнем? - спросила она брата. - Сначала  ты
расскажешь или я? У тебя что-то срочное?
      -  Довольно срочное, - ответил брат, - но сегодня  все
равно уже ничего не сделаешь. А у тебя?
      -  A  y меня кляссеры! Пани Пекарская стащила из  этой
спорной квартиры свои марки. Вот они, в этом свертке!
     - Врешь! Хочешь сказать, что это...
       -   ..марки  пана  Спайера,  которые  тот   купил   у
Боровинского...
     - ..дядюшки пани Амелии?
      -  Вот  именно! И еще неизвестно, что тут. А  я  жутко
боюсь...
      Ошеломленный  Павлик  переводил  взгляд  с  сестры  на
сверток и обратно.
      -  Чего  ты  боишься? Слушай, никак в себя  не  приду.
Расскажи толком!
      - Сейчас расскажу все толком, только сначала пойдем  к
дедушке. Я жутко боюсь, что Очкарик, который хотел эти марки
незаметно подменить дешевками, уже кое-что успел провернуть.
Oоэтому  и  тороплюсь узнать у дедушки,  как  обстоит  дело.
Успел или не успел?
      -  Бежим!  А ты по дороге рассказывай, а то  лопну  от
любопытства!
      Бежать до дедушки недалеко, всего-навсего подняться на
второй  этаж  их же дома. И не было здесь длинных-предлинных
лестниц  и  извилистых  запутанных  коридоров.  Но  если  не
нестись  галопом  и  время  от  времени  останавливаться  на
ступеньках,   многое   можно  успеть  рассказать.   Поэтому,
открывая дверь в дедушкин кабинет, Павлик уже в общих чертах
знал   историю  похищения  пани  Пекарской  ее   собственных
драгоценных кляссеров.
      Издавая  восторженные возгласы типа "Ай да  (  молодец
старушка!",  "Вот  отколола номер!",  мальчик  с  торжеством
шмякнул на стол перед дедушкой тяжелый сверток.
     - Дедуля, вот наконец что-то стоящее! - крикнул внук.
     - Дедуля, вот марки пани Пекарской, - сказала внучка.
       Дедушка  вытащил  из  целлофанового  пакета  сверток,
обернутый   в  толстую  бумагу,  и  развернул  его.   Внутри
оказались кляссеры с марками.
      Поскольку  внуки уже рассказывали дедушке о  коллекции
пани  Пекарской  и возможности приобрести  или  обменять  ее
марки,  дедушка  с большим интересом отнесся к  доставленным
кляссерам.  Особых раритетов он не ожидал,  но  всегда  ведь
надеешься