ь, Рафал успел скрыться, - озабоченно произнес Павлик. - Нас  они
не должны были услышать, потому как уже вошли в дом.
   - Раз жратва, значит, он жив, - радовался Добрый Бартек.  -  А  то  я  уж
всяко думал...
   Яночка тоже радовалась. Еще бы, события развивались  самым  благоприятным
для них образом. Все как надо!  Пан  Вольский  жив,  преступники  удалились,
можно спокойно приняться за поиски.
   - Хабр!
   Из темноты вынырнул пес. Не ожидая приказаний, он повернулся и побежал  к
закрытой двери в павильон, где и сделал стойку. Бартек молча  снял  с  плеча
холщовую сумку.
   - А я уж боялся, что ты напрасно за ней смотался, - признался  Павлик.  -
Думал, придется нам лодку искать...
   Яночка приняла командование на себя.
   - Стефек, станешь на шухере. Наблюдай за дорогой и за всем  вокруг,  дашь
знать, если что. Павлик, проверь с Хабром местность, не остался ли  тут  кто
из сообщников. Надо знать, одни  мы  тут  или  нет.  Вдруг  сторож  какой...
Бартек, приступай!
   Бартек без особого труда, всего с третьей попытки, открыл  дверь.  Внутри
было темно и тихо.
   - Темно! - доложил он, обернувшись. - Зажигаем свет?
   - Нет, только фонарики, - сказала Яночка. - И только вниз светим. Правда,
окна выходят на Вислу, но на всякий случай...
   Включили фонарики. В их свете увидели большое пустое помещение с буфетом,
видимо зал кафе. В глубине зала,  за  буфетом,  виднелась  дверь.  Она  тоже
заперта, но Бартек и с ней справился. Небрежно,  с  ходу.  Прошли  дальше  и
оказались в небольшом коридорчике,  куда  выходили  двери  кухни,  подсобки,
туалета. Коридор упирался в дверь, тоже запертую.
   - Я уже попривык, - сказал Бартек, ковыряясь отмычкой в  замке.  -  Замки
тут фиговые, ногтем откроешь...
   Помещение за дверью было чем-то вроде склада, где свалили на зиму столики
и стулья, пляжные тенты и зонты. Раскрытая дверь  вела  в  большую  комнату,
почти пустую. Вдоль стен тянулись полки, в настоящее время пустые. Дверь  из
этой комнаты выходила в узенький  коридор,  заканчивающийся  задней  дверью,
видимо черным ходом.
   - Где же пан Вольский? - разочарованно спросил Бартек.
   - Без Хабра не найти, - ответила Яночка.
   Сбитые с толку, стояли в темноте Бартек  с  Яночкой,  не  зная,  куда  же
теперь направиться. Движущееся пятно света вдали означало прибытие Павлика.
   - Ни одной живой души, - доложил мальчик. - Мы с Хабром все обшарили.
   - Хабрик, ищи пана Вольского! - приказала девочка. - Ищи!
   Хабр повел их обратно в пустое помещение с полками. Приблизившись к одной
из стен, он интенсивно понюхал пол и оглянулся на хозяйку.
   - Где-то здесь должны быть двери, - сказала Яночка. - За работу!
   Очень непросто оказалось найти дверь. На это понадобилось не менее десяти
минут. Только с помощью Хабра поняли, что надо снять одну из полок. В  стене
за ней виднелось что-то похожее на замочную скважину. Обследовав ее,  Бартек
удовлетворенно произнес:
   - Ну наконец-то настоящая работа!
   И он, сопя, принялся за дело. Павлик с Яночкой  молча  ждали,  зная,  что
мастер в их помощи не нуждается. Дело и в самом  деле  оказалось  непростым.
Целые века прошли, пока удалось справиться с замком.  Дверью  оказалась  вся
стена из полок. Со скрипом она отворилась. Ступеньки вели  куда-то  вниз,  в
черную глубину, и на самом дне упирались в маленькую железную дверцу. Бартек
сам не заметил, как отпер ее.
   В крохотной низкой каморке без окон на полу лежал связанный пан  Вольский
с кляпом во рту. Лежал неподвижно, и, если бы не Хабр, дети бы  решили,  что
он мертв.
   В драгоценной холщовой сумке оказались и ножницы, которыми  стали  быстро
разрезать  нейлоновую  веревку,  связывающую  пленника.  Хуже  было  дело  с
пластырем, которым был заклеен его рот.
   - Что делать? - в отчаянии шептала Яночка, руки у нее  тряслись.  Человек
не дышит, надо скорей сорвать пластырь, но ведь  человеку  будет  больно.  -
Сдираем? Может, не почувствует, раз без сознания.
   - Я бы не стал, -  нерешительно  пробормотал  Бартек.  -  Хорошо  бы  его
сначала привести в сознание, потом сам себе  сдерет.  Только  вот  воды  тут
нет...
   И в этот момент они с ужасом услышали шаги над головой. Не  просто  шаги,
топот ног! Там бежало несколько человек, целая толпа.  Что  делать?  Пленник
еще не развязан до конца и без  сознания,  они  тут  безоружные,  двери  все
распахнуты настежь, их сразу найдут... Что делать?
   - Не дрейфить! - приказал Павлик. - Раз Хабр молчит, значит, наши.
   И в самом деле, откуда-то сверху донесся голос Стефека. Отчаянным шепотом
он крикнул с лестницы:
   - Эй, где вы там?
   - Здесь мы! - отозвалась Яночка.
   - Быстро наверх! - крикнул Стефек.
   - Хабр, за мной! - дико крикнула Яночка и в панике  бросилась  к  выходу.
Наверху лестницы налетела в темноте на Стефека, и оба чуть не  скатились  со
ступенек. Вытолкнув мальчика в комнату, Яночка посветила на него  фонариком,
но голос отказывался ей повиноваться. Впрочем, Стефек не ждал вопросов.
   - Кто-то едет сюда! - взволнованно доложил он.
   - Хабр! - позвала Яночка. - Проверь! А ты что топаешь,  как  целое  стадо
слонов?
   Отправив собаку наружу, она громким шепотом  приказала  остальным  членам
команды позапирать двери.  Павлик  с  Бартеком  дрожащими  руками  принялись
запирать одну за другой только что отпертые двери, и это получалось  гораздо
хуже, чем отпирание, потому что мешали друг другу. Яночка вернулась к ним  с
улицы, когда они трудились над третьей по счету дверью.
   - Порядок, это Рафал, - сообщила она. - Хабр сказал.  Сейчас  Стефек  его
встретит и приведет, а мы возвращаемся в подвал.
   Все трое вернулись к пленнику,  который  по-прежнему  был  без  сознания.
Яночка что-то пробормотала об аптечке, у Рафала она всегда была  с  собой  в
машине.  Что-то  плохо  разрезалась  нейлоновая  веревка,   ножницы   совсем
затупились, пришлось пустить в ход  и  перочинный  ножик.  Бартек  заботливо
подложил под голову пана Вольского свой носовой  платок,  правда,  не  очень
чистый, но все же...
   Тут над головой опять  раздались  шаги,  но  теперь  они  не  встревожили
спасателей. Трудясь над очередным узлом, Яночка только пробормотала:
   - Надеюсь, сообразили оставить  Хабра  на  страже.  А  может,  и  аптечку
прихватили? Там и нашатырный спирт, и йод, и...
   И тут вдруг пан Вольский открыл глаза и сел. Все замерли.  Пошевелив  уже
освобожденными от пут руками, пленник помассировал пальцы и одним  движением
сорвал с лица пластырь. Потом вынул кляп изо рта и хрипло попросил:
   - Воды!
   Вскочив на ноги, Бартек опрометью бросился к двери  и  головой  угодил  в
живот спускавшегося с последней ступеньки Рафала. Оба свалились на пол.
   - Кретин! - крикнул Рафал.
   - Воды! - крикнул Бартек. Увидев за спиной Рафала Стефека, Бартек с  пола
крикнул другу:
   - Воды! Принеси воды! Только не из Вислы! Вода в разбитой фаянсовой миске
появилась раньше, чем бедный Рафал пришел в себя. Пришлось передать ее через
его голову.
   - Ты что в такой разбитой... - начал было Бартек, но друг не стал слушать
претензий, заявив:
   - Другой посуды нет. И  пришлось  подождать,  пока  из  крана  не  стечет
ржавая.
   - Другой посуды нет, - извиняющимся тоном повторил Бартек,  подавая  воду
пленнику.
   Все  это  время  пан  Вольский  медленно  приходил   в   себя,   стараясь
восстановить дыхание и массируя руки. Яночка с Павликом тоже молчали. Павлик
помог Бартеку напоить пана Вольского.  Вода  в  основном  вылилась  на  пол.
Вернув миску Бартеку пленник прочистил  горло,  пощупал  голову  и  все  еще
хриплым голосом сказал:
   - А я все время был в сознании.
   - Так чего же... -  начал  с  претензией  Бартек,  но  пан  Вольский  сам
пояснил:
   - Притворялся, что без сознания, потому что не знал,  кто  вы  такие.  Мы
сможем выйти отсюда?
   - Сможем, конечно! - с готовностью вскочил Павлик.
   - Не уверен, что сможем,  -  мрачно  ответил  Бартек.  -  Рафал  лестницу
закупорил.
   Ничего не понимая, Яночка выглянула за дверь и увидела,  что  Рафал  и  в
самом деле сидит на нижней ступеньке лестницы, загораживая ее собой.
   - Ты что? - удивилась девочка.
   Этот придурок головой прямо в живот врезался! - раздраженно сказал Рафал,
с трудом поднимаясь на ноги. - Чтобы я еще когда связался с вами!
   Вместо того чтобы посочувствовать, двоюродная сестра холодно заявила:
   - А если не освободишь проход, еще и по голове можешь схлопотать, того  и
гляди вернутся бандиты. Надо скорей убираться отсюда.  Помоги  вывести  пана
Вольского.
   Меж тем заботливый Бартек суетился вокруг старика.
   - А вы сами можете  идти?  Эх,  костыль  остался  в  машине.  Ну,  ничего
обопритесь на меня.
   С помощью мальчиков пленник осторожно встал на ноги и неуверенно ответил:
   - Вроде бы могу стоять. Ноги просто одеревенели, ну да ничего, пройдет. А
нам и в самом деле надо поскорей отсюда выбраться...
   - Мы знаем, - перебила его Яночка, - можете не объяснять, вам еще  трудно
говорить. Знаем, как вас схватили, и догадываемся почему. Об  остальном  нам
расскажете после. Вот только как вы по лестнице подниметесь из подвала?  Она
очень узкая.
   Опираясь одной  рукой  на  Бартека,  а  второй  о  стену,  старик  сделал
несколько шагов по каморке, с каждым шагом чувствуя прилив сил. На  лестницу
он ступил самостоятельно и стал медленно  подниматься.  Впереди  него  задом
наперед шла Яночка и успокаивала:
   - Пока нет необходимости торопиться. Мы тут одни, противник далеко.  Если
бы появился, собака бы нам сообщила.
   Когда  вся  группа  добралась  до  зала  кафе,  Бартек  схватил  один  из
перевернутых  стульев  и  пододвинул  его  пану  Вольскому.  Тот  со  стоном
опустился на него. На второй стул сел Рафал, не переставая массировать  себе
область желудка, и продолжал ворчать:
   - Что я из-за вас  терплю,  сказать  страшно!  Идиота  из  меня  делаете,
честное слово! Послали звонить, а телефон дать забыли. Только на  полпути  я
вспомнил и вернулся...
   - И хорошо сделал! - обрадовалась  Яночка.  -  Поручик  подождет,  а  пан
Вольский ждать не может.
   И, повернувшись к Бартеку, приказала:
   - А теперь постарайся как можно аккуратнее опять  позапирать  все  двери.
Пусть они думают, что пан Вольский просто улетучился.
   Похоже, Рафал перестал чувствовать боли в области желудка, так как к нему
вернулась способность соображать, о чем свидетельствовали его слова:
   - Теперь мы все никак не  поместимся  в  "малюхе".  Пана  Вольского  надо
доставить в первую очередь. Кто остается?
   Яночка уже все продумала:
   - Павлик со Стефеком. И конечно, Хабр. Потом ты приедешь за ними.
   Она обязательно пожертвовала бы собой, но в данном случае просто не имела
права. Пан Вольский ехал в машине, пан Вольский был в плохом состоянии,  пан
Вольский мог в таком состоянии  сказать  больше,  чем  в  обычном,  и  такую
возможность она просто не имела права упустить.
   - Везем в больницу? - поинтересовался Рафал, вставая со стула.
   Пан Вольский тоже встал и ответил совершенно нормальным голосом:
   - Нет, спасибо, домой. Я вызову знакомого врача,  если  будет  нужно.  Но
думаю, не понадобится. Чувствую себя хорошо,  а  потеря  сознания...  ее  не
было, я просто притворялся.
   Так в этот день и не пришлось обедать Павлику с Яночкой. Зато за  поздним
ужином они съели и обед, и ужин. В кухне  они  были  вдвоем,  и  Павлик  мог
свободно рассказать о том, что же было дальше.
   - А дальше - животики надорвешь! Мы и полчаса не прождали, как они  снова
заявились. На этот раз втроем. Те же двое и третий, в шляпе. Воротник  плаща
поднят, рожи не видать. А подослать Хабра я побоялся, как  бы  чего  псу  не
сделали. Там ведь пусто, не только собаку - клопа разглядишь!
   Всецело одобрив решение брата  и  его  заботу  о  Хабре,  Яночка  просила
продолжать. Очень гордый собой, мальчик продолжил рассказ:
   - Ну, значит, они в дом все трое вошли, и я рискнул. Через заднюю  дверь.
Хорошо, в свое время взял  несколько  уроков  у  Бартека,  как  пользоваться
отмычкой. Нет, я всегда говорил, очень в жизни...
   - Не отвлекайся! - сурово одернула брата девочка. - Что дальше?  Что  они
говорили?
   - Лучше я не скажу, что они говорили. Ну, выражались... И головы  ломали,
куда делся да куда делся? А этот, в шляпе, у них главный,  уж  он  им  хвост
накрутил! Но, похоже, сам не знал, чего хотел. То горло драл, что надо  было
утопить ко всем  чертям,  то  с  кулаками  набрасывался,  почему  толком  не
выпытали всего? А те в ответ - как выпытаешь, когда объект без сознания? Это
пан Вольский хорошо придумал... И те тоже в долгу не остались: ведь  сам  же
запретил пришить старика, пока не расколется, а теперь вот претензии. И знай
одно твердят - из дому он выйти не мог, двери там, оказывается,  изнутри  не
открываются, те самые, в погребе. А мы и внимания не обратили...  Вот  и  не
мог он выйти сам, твердили, даже если бы сумел развязаться, даже если бы при
нем были сотни ключей и топор в придачу, чтобы дверь вышибить...
   - Гляди-ка, соображают, - заметила Яночка.
   - Это тот, в шляпе, пришел к такому выводу. И снова накинулся  на  них  -
дескать, кретины безмозглые, за вами кто-то следил, а вы и не  заметили.  Те
клянутся и божатся, что слежки не было, а шеф даже в ухо заехал одному -  не
сам же пленник себя освободил! Больше всего  они  шумели  в  том  помещении,
откуда потайная дверь в погреб, так что слышно было хорошо, и я понял  -  их
больше всего интересовало, что пану Вольскому известно о  них,  кого  из  их
шайки в лицо знает и кому сказал. И еще какие-то материалы надо было у  него
отобрать.
   - Какие материалы? - жадно спросила девочка. - Не уточнили?
   - Нет, не уточнили. Но сдается мне - документы,  бумаги  и  все  в  таком
духе. И вышла у них какая-то застопырка. Они об этом, по всей видимости, еще
по дороге в машине рассказали, поэтому сейчас только  урывками,  так  что  я
всего не понял. Но вроде бы, когда старика сюда забросили, поехали  прямиком
к нему домой за этими материалами, а в его квартиру войти не могли,  хотя  и
отобрали ключи. Что-то там у него с дверью такое  особенное.  Вот  и  насчет
этого собирались старика поприжать, он... тю-тю! А  вообще-то  они  считали,
что это пан Вольский по всей Варшаве им протыкает  шины,  потому  и  сделали
порядочный запас. И такие лопухи, представляешь, ведь он у них уже  в  руках
был, когда полетели два последних колеса, так  они  своими  глупыми  башками
додумались - продырявил он их еще до того, просто воздух выходил понемножку,
и они не сразу заметили. Эх, можно было им проколоть  в  ихнем  "мерседесе",
когда они в дом вошли возле того кафе на Висле, ведь было время. А  сами  бы
поручику позвонили...
   - Времени же не было! - рассердилась  Яночка.  -  Кинулись  спасать  пана
Вольского. Ну ладно, что еще?
   - А еще они о каком-то Селере упоминали. Пан Вольский ему  тоже  проколол
баллоны.
   - А мы ни про какого Селера и не знаем, - огорчилась Яночка.
   - Ничего, зато он куда-то там не поспел  вовремя  и  из-за  этого  у  них
теперь большие неприятности. Оказывается,  пан  Вольский  вцепился  в  этого
Селера, как репей в собачий хвост, и  проколол  ему  все  на  свете:  личную
автомашину, служебную и вызванное на такой случай такси. И собственно, из-за
этого Селера они и вышли из себя и  затаились,  и  поймали  пана  Вольского,
чтобы наконец спросить, чего он к ним привязался и откуда все про них узнал.
Слышала бы ты, какую чушь несли насчет того, откуда у него информация! Ни  в
одну дурацкую башку не пришло и тени мысли, что он их подслушивает. И о явке
во дворе тоже не говорили. Не иначе как шпик среди  них  завелся,  твердили,
надо гниду придушить... И разные предположения насчет этой  самой  гниды.  А
пана  Вольского  потом  собирались  в  Висле  утопить,  это   мы   правильно
догадались.
   - А о нас что-нибудь говорили?
   - Ни словечка. Я так понял, о нас они ничего не знают.
   - Чудесненько! - обрадовалась Яночка. - А что же такое мог  пан  Вольский
со своей дверью сделать, что они в его  квартиру  не  сумели  войти  даже  с
ключом?
   - Не знаю.  Наверняка  какую-нибудь  штучку  придумал,  ведь  он  мастер,
вспомни хоть "жучок". А дверь у него железная, мы сами видели.
   - А с чего ты решил, что утопить его собирались?
   - Они сказали. Этот в шляпе еще их спросил - привезли ли  ключи  обратно,
ведь надо покойнику в карман положить, чтобы все было в ажуре, пусть  думают
- сам утоп. Это еще до того, как они обнаружили, что покойника нет. То  есть
пана Вольского...
   - Понятно. Что еще?
   - А тебе еще мало? Вышли, сели  в  машину  и  уехали.  Ага,  еще  немного
поискали вокруг дома и на берег Вислы смотались поглядеть, не  спрятался  ли
где там пан Вольский.
   - А когда в машину садились...
   - ...только о том и говорили, кто же ему помог сбежать. И ничего путного.
А теперь вы расскажите, что у вас, а я хоть поем немного.
   А у нас плохо! - призналась Яночка и выпрямилась на  своей  табуретке.  -
Пан Вольский не разрешил даже довезти его до  дома.  Велел  остановиться  на
площади Унии, сел в такси и уехал. Нам он сказал, что ни в коем  случае  нас
вместе с ним никто не должен видеть, тут он прав. Очень  благодарил  за  то,
что мы  ему  спасли  жизнь,  понимал,  что  его  собираются  прикончить,  но
ничегошеньки нам не сказал! Представляешь? Так и говорил  -  понимает,  мол,
что только нам обязан жизнью, знал,  что  его  прикончат,  а  как  только  я
задавала какой вопрос - тут же  притворялся  больным  и  немощным.  И  сразу
выздоравливал, чтобы самому нас расспрашивать.
   - А чего ему рассказывать-то? - с набитым ртом пробормотал Павлик. - Мы и
так все знаем.
   - Мало ли что!  -  кипятилась  сестра.  -  Раз  так  нам  по  гроб  жизни
признателен, как говорил, мог бы что-нибудь и сказать! И  вовсе  мы  не  все
знаем. Хорошо, что ты так много узнал из разговоров бандитов, а то  и  вовсе
бы хоть плачь!  Хорош  гусь  этот  пан  Вольский!  Нет,  только  подумай!  Я
разозлилась и прямо спросила - с кем он предпочитает иметь дело, с нами  или
поручиком? Так этот... этот человек имел наглость заявить, что  предпочитает
иметь дело со взрослыми! Упрямый как осел. Как сто ослов! Ну его!
   Молчавший все это время Рафал проговорил:
   - Я вот думал, и сдается мне...
   Он сделал такую  долгую  паузу,  что  Яночка  с  Павликом  не  выдержали.
Проглотив кусок вареника, Павлик спросил:
   - Ну и что же тебе сдается? Рафал неуверенно сказал:
   - Я, конечно, могу ошибаться, но сдается мне, этот ваш пан  Вольский  так
хорошо знает гангстеров потому, что имеет с ними  что-то  общее.  Или  имел.
Может, одна шайка-лейка? И теперь им мстит за что-то. Ведет такую войну... в
личном плане. Я всю дорогу слушал, ничего не  говорил,  и  вот  такие  мысли
приходят в голову.
   Брат с сестрой переглянулись.
   - Подозрительный субъект, - сказала Яночка. Павлик попытался возразить:
   - Тогда почему ж те мафиози все раздумывали, откуда он про них  знает?  И
что хотели выпытать, если он из их же шайки?
   - Этого мы не знаем, - ответила Яночка.  -  Сложно  все  это.  А  раз  он
предпочел поручика, что ж, позвоним поручику и все расскажем. Я уже  звонила
ему, не застала, обещали передать, что у нас к нему дело. От него мы  узнаем
больше, чем от этого фрукта...
   Беседа с поручиком состоялась в девять вечера, в его машине,  которую  он
дипломатично не стал подгонять к дому Хабровичей, а припарковал среди других
машин на некотором расстоянии от него. Не перебивая, с  каменным  выражением
лица выслушал он повествование о пане Вольском и позволил себе  пошевелиться
лишь после того, как Яночка закончила. Сквозь  стиснутые  зубы,  к  большому
удивлению Яночки и Павлика, он произнес:
   - Претензий у меня к  вам  нет.  И  в  ответ  на  вопросительные  взгляды
пояснил:
   - Все понимаю! И позвонить вам было неоткуда, да и успей я - толку  мало.
Ну что я мог бы им инкриминировать? Покуш