ильно, радость моя была словно  лечебный  бальзам,
словно предохраняющее средство, сквозь которое никакая пакость не  могла
проникнуть. Я задумалась, как поступить? Разумеется,  надо  предупредить
Бартека. Как бы не навести их на него... Позвонить...
   Когда я вернулась в квартиру, у меня  уже  созрел  план  действий.  Я
позвонила по  очереди  его  родителям,  застала  его  у  отца  и  велела
немедленно, как можно быстрее, идти на Гранитную и затаиться там,  света
не включать. Мне пришло в голову, что если следят за мной, а я здесь, то
на Гранитной пока нет соглядатая. Бартек успеет. Я задержу их, возможно,
соглядатай только один, этот с велосипедом. Пойду в  какое-нибудь  кафе,
сделаю вид, что жду кого-то, потом вернусь домой, словно  не  дождалась.
Утром выйду первая, оттяну "хвост" на себя. Бартек  выйдет  из  квартиры
незамеченный. А на будущее как-нибудь договоримся.
   Бартек принял мой план, но  сразу  предупредил,  что  у  него  ночная
работа и ему придется уйти до десяти. Ладно, пусть так, в том доме полно
жильцов, нелегко будет сообразить, кто  и  откуда  выходит.  "Что-нибудь
придумаем, - сказал Бартек, - пройду  по  лестнице  и  съеду  с  другого
этажа..."
   Я еще раз вышла с мусором. Парень уже начал собирать  велосипед.  Мне
стало любопытно, что он будет делать, если я уже  выйду,  а  он  еще  не
закончит. Нарочно поспешила. Он тоже. Когда я выходила  через  парадное,
он был уже готов, вывел велосипед вслед за мной, сел на него и поехал  в
сторону Пулавской.
   Я не стала создавать им трудностей, выбрала "Мозаику"  и  направилась
туда пешком. Парень на велосипеде пропал из вида, а вместе с ним  и  моя
уверенность в том, что нахожусь под наблюдением. Однако на всякий случай
я придерживалась плана, села за столик и стала поглядывать на часы.
   Через полчаса вышла из кафе и поехала домой.
   Бартек читал газеты в ванной. Молодец, свет из  ванной  на  улице  не
виден. Я  не  сумела  удостовериться,  следят  ли  за  мной,  но  одного
предположения было достаточно. Все ему  рассказала,  деньги,  браслет  и
перстень у меня были с собой, я показала их ему. "Счастье,  что  тебя  в
это не  впутали,  -  сказал  Бартек.  -  Мотив  у  тебя  железный,  даже
смягчающие обстоятельства не помогли бы. Любимая, у меня  много  работы,
надеюсь, на этот раз  меня  не  надуют,  учреждение  солидное.  Попробую
выкроить время, чтобы ты там не одна надрывалась. Тяжести должен таскать
я, а не ты".
   Я успокоила его. Прежде чем мы примемся  за  ремонт,  пройдет  немало
времени, он успеет мне помочь, в той квартире мы будем  жить  вместе.  А
сейчас, на всякий случай, нам лучше  встречаться  как-нибудь  незаметно.
Дала ему ключи от теткиной квартиры. Он обрадовался, спросил,  можно  ли
там переночевать, потому что домой он вернется только к утру. От квартир
родителей у  него  не  было  ключей,  меня  будить  не  имело  смысла...
"Конечно, - перебила я, - это наилучший выход". Если за ним охотятся, то
будут караулить там, где нахожусь я, а не  там,  где  меня  нет.  Здесь,
поскольку я уже вернулась, возможно, кто-то уже поджидает, не исключено,
что прямо на моем этаже стоит и на  дверь  смотрит.  Искать  Бартека  на
Вилловой никому в голову не придет. Предупредила  его  только,  что  там
жуткий бардак, воняет уже  намного  меньше,  потому  что  окна  оставила
открытыми, но ни чистой тарелки, ни чистой простыни он  там  не  найдет.
"Неважно, - ответил он. - Вода из крана течет? Ну и отлично, больше  мне
ничего не надо".
   Выпустила его из  дома,  приняв  тысячу  предосторожностей.  Вышла  в
коридор, убедилась, что никого там нет и что его не увидят через  глазок
соседней квартиры, проверила весь этаж, в лифт он сел на седьмом. Никого
подозрительного вокруг не оказалось. Спать легла поздно, потому что  еще
долго сидела  и  разглядывала  браслет  моей  матери.  Если  не  считать
фотографий, это была первая принадлежавшая ей вещь, которой она касалась
своей рукой, другие вещи, видимо тоже ее, забрали полицейские...
   Я проснулась посреди ночи от жуткого страха. Возможно, это был сон, а
возможно, явь вмешалась в сон. Меня вдруг  обеспокоила  какая-то  мысль,
пропала и наконец снова выплыла из подсознания. Как я могла об этом хотя
бы на секунду забыть!.. В теткиной квартире не  было  ничего  съестного,
только немного кофе и - самое ужасное - коньяк. Бартек вернется усталый,
может быть, захочет выпить коньяку или утром станет  варить  себе  кофе.
Господи, откуда мне знать, что тетка  могла  сделать  с  этим  проклятым
мухомором!.. В  буфете  стоит  несколько  бутылок  коньяка,  пани  Крыся
приносила и Райчик, самой старой уже лет двадцать, но не в этом дело!  В
одной из них настойка мухомора! Тетка отлично знала  в  какой,  я  тоже,
бутылка ничем не отличается от остальных, полицейские не нашли ее  и  не
забрали, забрали только ту,  пол-литровую  из-под  уксуса,  стоявшую  на
кухонной полке. Бартек возьмет початую бутылку и выпьет, а там!..
   У меня тряслись руки, когда я  набирала  номер  вызова  такси.  Может
случиться несчастье, он отравится. Тревога была так сильна, что я  почти
утратила способность соображать. Словно наяву я видела,  как  смертельно
усталый  Бартек  открывает  буфет,  берет  початую   бутылку,   наливает
содержимое в рюмку или в стакан, неважно, и выпивает... Боже  праведный!
Возможно, он уже сейчас,  в  эту  минуту,  пьет  отраву!...  Может,  еще
удастся его спасти!
   Я с трудом удержалась, чтобы не позвонить  в  "Скорую  помощь".  Лифт
ехал слишком медленно, мне хотелось топать ногами, чтобы  заставить  его
ускорить ход, зубы я сжала, чтобы не стучали.  Такси  уже  стояло  перед
домом, водитель попался хороший, он  мчался  по  пустым  улицам,  словно
участвовал в гонках. По дороге я приготовила деньги, сунула  их  ему  и,
как безумная, бросилась к подъезду. Снова  идиотский,  еле-еле  ползущий
лифт, я воспользовалась им только потому, что он стоял на первом  этаже,
иначе наверняка побежала бы по лестнице.
   Отперла дверь, замок открывался совсем тихо, я сама когда-то об  этом
позаботилась. Зажгла свет в прихожей  и  сразу  посмотрела  на  вешалку.
Куртки Бартека не было.
   Я почувствовала облегчение и обмякла. Он всегда вешал верхнюю одежду,
такая у него была привычка. Значит, он еще не приходил и не  выпил  этой
чертовой отравы. Следовало ее непременно вылить, сделаю это прямо сейчас
и выброшу кофе тоже. И чай. Все выброшу, моя  тетка  была  нежитью,  она
могла отравить что угодно...
   Я смутно припоминала, что полиция вроде бы брала пробы всех  съестных
продуктов и, если бы обнаружили яд, не оставили бы их в доме. Ну и  что,
плевать мне на пробы, я не стану рисковать.
   Я перевела дух, успокоилась, сделала несколько шагов и вдруг  замерла
на месте.
   В квартире кто-то был.
   Я почувствовала это всем своим существом. Его не было слышно,  он  не
производил никакого шума, наверное, просто спал, но я не  сомневалась  в
его присутствии. Это не Бартек. Полицейский?..
   Я стала быстро соображать. Если это  полицейский,  то  скажу  правду:
вспомнила об отраве, разволновалась и приехала вылить ее. Уйду как можно
скорее и подожду Бартека внизу. А если  все  же  не  полицейский,  тогда
кто?..
   Я огляделась, схватила первое, что попалось под руку - подлокотник от
старого кресла, он лежал  на  комоде  в  куче  другого  хлама.  Латунный
подсвечник пришелся бы более кстати, но он  был  далеко,  на  столике  в
другом конце прихожей. А этот кто-то был в спальне.
   Я вдруг страшно разозлилась. Пусть себе сидит  в  спальне,  чтоб  ему
сдохнуть. Я приехала вылить отраву и вылью ее немедленно, несмотря ни на
что, и будь что будет. Пришельцем, может, преступником, а может теткиным
призраком, я займусь позже.
   Я сделала еще несколько шагов и вошла в кухню.  Положила  подлокотник
на стол, открыла буфет, вытащила все бутылки  и  поставила  их  рядом  с
раковиной. Начала с отравы.
   - Рехнулась? - вдруг прошипел кто-то за моей спиной. -  Оставь  вино,
сука!
   Я уже выливала третью бутылку, бульканье заглушило иные звуки, и я не
услышала, как он вошел. Я резко обернулась.
   Какой-то незнакомый тип. Молодой, даже недурен собой, но  неприятный.
В  руке  он  сжимал  тот  самый  подсвечник  со  столика.   Я,   видимо,
одеревенела, потому что стояла неподвижно и  пялилась  на  него.  Коньяк
вытек, я держала над раковиной пустую бутылку, полная  оставалась  одна.
По сравнению с дикой паникой, охватившей  меня  при  мысли,  что  Бартек
может отравиться, нынешний испуг был сущим пустяком; облегчение  оттого,
что я поспела вовремя, вытеснило другие чувства. Беспокойство пришло  не
сразу, и вызвало его выражение глаз незнакомца.
   Он тоже смотрел на меня, злость в  его  взгляде  сменилась  на  нечто
иное. Теперь его взгляд стал хищным, жадным, жестким и безжалостным.  По
движению щек было видно, что он стиснул зубы, потом снова разжал.
   -  Надо  же,  краля  какая...  -  тихо  пробормотал  он  без  всякого
выражения.
   Я все еще не понимала, что он задумал, хотя способность соображать ко
мне начала возвращаться. Возник нормальный  страх.  Что  он  тут  вообще
делает? Как он сюда попал? Воспользовался отмычкой? Вломился?..
   - Что вы тут... - начала я довольно сердито, но он не слушал меня.  С
грохотом он опустил на пол  подсвечник  и  бросился  ко  мне.  Кухня  не
обладала размерами церковного нефа, посему я не успела среагировать, как
он уже обхватил меня руками и выдвинул вперед ногу, пытаясь повалить.
   Последние два года не прошли даром. После неподвижной жизни у тетки я
с  увлечением  наверстывала  упущенное,  получила  водительские   права,
научилась танцевать, плавать, вставала в шесть  утра,  чтобы  покататься
верхом, играла в теннис. Я  стала  гибкой  и  ловкой,  мускулы  окрепли,
теперь же, в состоянии возбуждения, мои силы удвоились.
   Уперевшись ногой, я ухватилась за что-то, и негодяю повалить меня  не
удалось.  Он  действовал  нахрапом,  лез  напролом,  благодаря  чему  не
заметил, как я высвободила одну руку. К страху добавилось возмущение,  я
вдруг поняла, чего он хочет - изнасиловать меня. Ублюдок! Да ни  за  что
на свете!  Я  защищалась  изо  всех  сил.  Охваченная  злостью,  укусила
мерзавца в подбородок. Он взвыл и попытался ударить меня по лицу,  но  я
нагнулась и кулак лишь скользнул по волосам, а когда подняла голову,  он
уже  тянулся  к  пустой  бутылке  из-под  коньяка.  Ни  на  секунду   не
задумываясь, я последовала  его  примеру  и  схватила  со  стола  другую
бутылку, полную. Пнула его  в  голень,  и  каким-то  чудом  мне  удалось
вырваться, я отскочила назад. Он замахнулся бутылкой, я  сделала  то  же
самое, то есть я не  замахивалась,  я  была  твердо  намерена  запустить
бутылкой ему прямо в лоб и, видимо, опередила бандита на  долю  секунды,
потому что моя бутылка оказалась атакующей,  а  его  обороняющейся.  Они
столкнулись в воздухе и со звоном и  грохотом  рассыпались  по  полу,  а
коньяк брызнул ему в лицо. В руке у  меня  осталась  горлышко,  он  свое
уронил.
   - Сука!!! - проревел он и начал тереть глаза.
   Я не задумываясь ударила его горлышком по голове. Волосы у него  были
густые, и они смягчили удар, тем не менее я его все-таки ранила,  потому
что выступила кровь. Он обезумел, моргая, бросился на меня.
   Я не слышала, как  открылась  дверь,  не  слышала  шагов,  не  видела
Бартека. Я заметила его только тогда, когда негодяй отлетел к стене.  Он
ударился о кухонные полки, забитые, как и все здесь,  всякой  дрянью,  и
целая груда чашек-плошек посыпалась ему на голову. Тут Бартек повернулся
ко мне, всего лишь глянул  на  меня,  но  тот  воспользовался  заминкой.
Вскочил, стряхнул с себя обломки  и,  отказавшись  от  драки,  рванул  к
выходу. Бартек бросился за  ним.  Наверное,  я  что-то  крикнула  вслед,
хотела его вернуть, плевать, не надо затевать побоище с этим бандюгой, и
выбежала в прихожую. Бандюга решил  проблему  за  нас,  он  был  уже  на
лестнице, я слышала, как он спускался, не топал,  бежал  легко,  но  все
равно в погруженном в ночную тишину доме  звуки  раздавались  отчетливо.
Бартек вернулся в квартиру.
   Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.  Вдруг  он  похлопал
рукой по верхнему карману куртки, которую не успел снять.
   - Погляди-ка, милая, какой я предусмотрительный, - сказал он, все еще
пребывая в изумлении. - Думал, что здесь ничего нет,  и  вот  на  всякий
случай принес. Всегда пригодится, а сейчас особенно.
   Он вынул из внутреннего кармана  фляжку,  подал  мне  ее  и  принялся
снимать куртку.
   Я глянула на плоскую фляжку, и на меня напал истерический смех.
   - Действительно, здесь ничего нет, - сумела я наконец  выговорить.  -
Было, но я вылила, а то, что оставалось, обрушила ему на голову.
   Бартек забеспокоился.
   - А эту не разобьешь?
   - Нет, эту нет. С тобой все в порядке?
   - Со мной? О чем ты? Меня он и пальцем не тронул, а  вот  тебе  могло
бы...
   Изумление его прошло, но он по-прежнему был взбудоражен. Мы вернулись
в кухню, Бартек посмотрел на пол.
   - Да, неплохо у тебя получилось, - похвалил он. -  Ладно,  выпьем  по
маленькой, а то я в себя никак прийти не могу. Вот так  сюрприз!  Откуда
он тут взялся, этот урод?
   - То есть как?.. Ты его знаешь? Кто он?
   - Тот, что был в Константине.
   Потрясающе.  Неужто  преступники   теперь   всю   жизнь   будут   нас
преследовать?.. Я достала запыленные рюмки,  ополоснула  их,  во  фляжке
тоже был  коньяк.  Напряжение  спало,  я  немного  расслабилась,  Бартек
успокоился. Мы принялись размышлять, как эта скотина сюда попала.
   - Либо воспользовался отмычкой, либо Райчик дал ему  ключ,  -  сказал
Бартек. - Как ты думаешь?
   - Не знаю. Возможно и то и другое. В любом случае  завтра,  нет,  уже
сегодня, сменю замок. Здесь этим  занимается  сторож,  куплю  что-нибудь
сильно замысловатое, а он поставит. Интересно, зачем он приходил...
   - А между нами говоря, зачем ты сюда пришла?
   Я сделала глубокий вдох и рассказала  ему  о  той  истерике,  которая
охватила меня в четыре часа  утра.  Он  понял,  покачал  головой.  "Черт
возьми, наверное, тебе было очень хорошо, если ты забыла о мухоморах,  -
сказал он. - Но вот что я подумал, возможно, он намеревался  пошарить  в
квартире.  Его  что,  вообще  не  ищут?  Неужто   менты   настолько   не
соображают?"
   Не мне было отвечать на этот вопрос. Я сама обманывала их как  могла,
и, возможно, они в конце концов изрядно запутались. Впрочем, что это  я?
Из-за одного лжесвидетеля все следствие застопорилось?  Чушь.  Не  может
такого быть.
   Я вдруг припомнила, что укушенный подбородок был покрыт  щетиной,  не
бритой по крайней мере дня три, в зависимости от того, с какой скоростью
у него растут волосы. Наверное, все-таки его ищут, а он сейчас  как  раз
меняет внешность. Отпустит бороду, побреет голову или  подстрижется  под
"ежик" и станет непохож на себя. Видимо, он  не  знал,  что  мне  отдали
квартиру, и решил пересидеть тут  несколько  дней,  не  сомневаясь,  что
жилье пустует. Может, зря я опорожнила бутылки, надо было их оставить, а
мухоморную настойку  разбавить  водой,  он  бы  хлебнул  и  вызвал  себе
"скорую"...
   - Возможно, и вызвал бы, - согласился  Бартек.  -  Только  неизвестно
когда. Он ведь мог вылакать сначала три бутылки настоящего конька, а  за
мухомор взяться напоследок. Ты действительно подозреваешь свою  тетку  в
том, что она поливала ядом все что ни попадя?
   - Не подозреваю, я точно знаю. Сейчас выброшу кофе. Все выброшу.
   Бартек посмотрел на меня долгим взглядом. - Радость моя,  тебе  самое
время начать жить нормальной жизнью, -  твердо  произнес  он.  -  Ладно,
наводи порядок, если хочешь, у меня работы на неделю, вкалывать придется
круглосуточно, потому  что  сроки  поджимают.  Аванс  выдали  приличный,
остальное заплатят по окончании.  И  тогда  я  составлю  тебе  компанию,
тяжести оставляй мне,  а  когда  будешь  сюда  приходить,  запирайся  на
цепочку.
   Я спросила, как быть с полицией. Рассказывать им о визите  незнакомца
или нет? Бартек задумался.
   - Смотря как обосновать рассказ. По городу в  четыре  часа  утра  без
всякой причины не бегают.
   Объяснение было у меня наготове. Я вполне могла признаться в том, что
внезапно вспомнила об отравленном коньяке  и  кофе,  разволновалась,  не
могла заснуть и из двух зол выбрала меньшее: вместо того чтобы  метаться
в постели, приехала сюда и все  вылила.  Вполне  приемлемое  объяснение.
Значит, так, полицейских уведомить надо, описать им этого типа, и,  если
они не совсем идиоты, вычислят его...
   - А если не вычислят? - вдруг забеспокоился Бартек. - Черт его знает,
видел ли кто его в Константине. Ну да ладно, ты  уведоми  полицию,  а  у
меня есть идея...
 
*** 
 
   - Анонимный информатор,  -  торжественно  объявил  Геня  за  уткой  с
яблоками. С этой уткой мне не пришлось возиться, купила готовую  в  баре
"Корнер". - То шептал, словно с того света звонил, то говорил через нос.
   Мы вопрошающе смотрели на  него,  ожидая  продолжения.  Геня  дожевал
кусок.
   - Знаете, как это делается: нос сжимают  пальцами,  и  голос  звучит,
словно у человека чудовищный насморк.
   - А почему он перестал шептать? - поинтересовалась я.
   - Потому что не слышно было, то есть ничего  разобрать  было  нельзя.
Вот он и прикинулся простуженным.
   - И что он сказал?
   - Был краток и точен. Он знает, кто  прибил  человека  у  ветеринара.
Описал убийцу. Из его описания следует,  что  Доминик  отпустил  бороду.
Казя это подтверждает.
   - Что-то ты немногословен  сегодня,  -  критически  заметил  Януш.  -
Нельзя ли поподробнее. Откуда Казя знает Доминика?
   - Он ворвался в квартиру на Вилловой и напал на  нее.  Не  для  того,
чтобы убить, им двигали эротические побуждения. Казя говорит, что у него
растет борода.
   - И когда это случилось?
   - Ночью. Точнее говоря, рано утром. Было  совершенно  очевидно,  что,
пока Геня не  расправится  с  уткой,  он  будет  продолжать  отвечать  в
телеграфном стиле. Из таких ответов представить себе  ситуацию  в  целом
было нелегко. Мы терпеливо ждали. К счастью, утка не страус, она исчезла
с тарелки довольно быстро.
   - Анонимный информатор заявил, что  библиотекаря  прикончили,  потому
что он пытался помешать грабежу, - продолжал Геня уже  распространенными
предложениями, после того как заморил червячка, а  может  быть,  и  двух
червячков. - О себе он говорить не  стал.  Потом  позвонила  Казя  и  по
просьбе Тирана приехала к нам. Сказала, что на нее вдруг  что-то  нашло,
она вспомнила про яды, оставшиеся после любимой тетушки,  разволновалась
и посреди ночи поехала на Вилловую. Доминик там уже был, напал на нее  в
кухне, когда она выливала отраву в  раковину.  Разумеется,  о  том,  что
перед нею Доминик, она понятия не имела. Описала незнакомца, узнала  его
на фотографии и говорит, что бороду  он  не  брил  уже  несколько  дней.
Ценная информация. Дорисуем ему бороду  на  снимках.  Она  была  немного
расстроена, но показания давала довольно толково.
   - Он ей ничего не сделал? - обеспокоилась я.
   - Ничего. Наоборот, она сделала. Вмазала  ему  бутылкой  с  коньяком,
тому не понравилось, и он сбежал. Бутылка, как известно, весьма неслабое
оружие, а Казя - девушка спортивная, не какая-нибудь былинка  на  ветру.
Доминик тоже не бык, с Райчиком у нее  так  легко  не  вышло  бы.  Перед
приходом к нам она сменила замок в дверях.
   - Кто его ставил? - полюбопытствовал Януш. - Не сама же?
   Геня немедленно понял, к чему он клонит.
   - Не ее парень. О нем по-прежнему ни слуху ни  духу.  Сторож  ставил.
Казя сделала интересное предположение. От нас ли узнала, сама ли сделала
выводы из вопросов, которые ей задавали, но сообразила, что этот  наглый
претендент в любовники находится в розыске, и она полагает, что он хотел
спрятаться в пустой квартире. Ведь считается, что он соучастник Райчика.
Что до ключа, она сомневается, что Райчик сде