. Но Доминик к любителям уже не принадлежит.
   Геня вскочил, прошелся по кухне и встал.
   - Мы все время имеем дело с  двумя  категориями  людей,  -  огорченно
сказал он. - С одной стороны, преступники и близкие к  ним  люди,  можно
сказать, привычная нам среда, а с другой, эта проклятая Казя.  Вроде  бы
нормальный человек, но столько вокруг нее  наворочено,  что  просто  уму
непостижимо! Легче Доминика поймать, чем с ней разобраться.
   - Ну так и ловите его, - сердито сказала я,  заглядывая  в  кастрюлю.
Жаркое начало пригорать, я  помешала  его.  -  Я  придумала  вам  весьма
реальный план, что стоит проверить? Доминик тоже человек, потому  начнет
с самого легкого варианта. Толстой блондинки он  не  вынес,  но  в  наше
время не так уж много толстых блондинок, а те, что есть, заняты южанами.
Может, он опять нашел худую и рыжую,  его  к  таким  тянет,  можете  мне
поверить.
   - Верю, - сказал Геня. - Поручить участковым проверить.  Доминик  при
деньгах, значит, она может временно не работать... Да, похоже, так оно и
сеть...
   Пока он отдавал приказания по телефону, жаркое еще больше  подгорело.
Квартира Януша окончательно превратилась в военный штаб, где Геня черпал
силы и вдохновение для дальнейшей работы.
   Недостроенную  виллу  он  видел  издалека  и  описал  ее  как   нечто
несусветно безобразное. Уродливый  пузатый  ящик  с  какой-то  идиотской
пристройкой сбоку.  Ничего  удивительного,  что  не  находится  желающий
выкупить ее у  обнищавшего  владельца.  Но  сад  действительно  довольно
живописный, домик для рабочих стоит весь в зелени, правда, сейчас листья
большей  частью  порыжели  и  опали.  Доминик  там  мог  жить   в   свое
удовольствие.
   - Но ведь он там не поселился? - спросила  я.  -  Его  вещей  там  не
нашли?
   - Нет, ничего не нашли, но Яцек говорит, что он там бывал,  последний
раз позавчера. Поймаем, никуда он не денется, обложили со всех сторон.
   - Не пойму, как человек, чья внешность  и  имя  известны,  может  так
долго скрываться. Должен же он где-то спать, мыться, держать одежду...
   - Если он сделал себе фальшивый паспорт, то может жить даже в отеле.
   - Не может, - возразила я. - С бородой в стадии роста он похож не  на
приличного бородача, а на зачуханного люмпена. В отелях  такие  рожи  не
любят.
   - Отели разные бывают. Есть такие, что любого примут, будь он хоть на
вампира похож.
   Януш слушал нас молча, а потом сделал такой жест рукой,  словно  смел
Доминика со стола и забросил его куда-то в угол.
   - Парень Кази, вот кто не дает мне покоя, - неожиданно заявил он. - Я
не видел ее, но все в один голос твердят, что она очень красива.  Неужто
вокруг нее никто не вертится? Кто-нибудь спрашивал ее об этом?
   Геня немного смутился.
   - Честно говоря, вот об этом не спрашивали...
   - У меня есть идея. Послать Яцека в ее квартиру, не на Вилловую, а на
Гранитную; если парень существует, он там должен бывать. Снять отпечатки
пальцев, не сидит же он дома в перчатках. А  потом  пусть  Казя  напишет
список своих гостей с фамилиями и адресами; возьмите у них отпечатки - и
тогда либо выйдете на него, либо  узнаете,  кого  из  своих  гостей  она
скрыла.
   - Можно, - согласился Геня. - Предлог найдется,  например,  нужно  же
нам удостовериться, что она действительно незнакома с Домиником.  Однако
работа не маленькая, надо ее как-то обосновать. Зачем тебе этот парень?
   - Чего-то мне в этом деле недостает, возможно, что его.
   - А, ты опять о той запасной версии вспомнил?
   - Возможно, что и о ней. На этом этапе следствия все должно уже  быть
ясным и понятным, а у нас концы  с  концами  до  сих  пор  не  сходятся.
Удивляюсь я Тирану, почему он не займется этими неясностями?
   - Надеется, что Доминик все объяснит, потому и бросил все силы на его
поимку.
   - Может, и объяснит. Ладно, ловите его. Но пусть мне  провалиться  на
этом месте, если окажется, что он за все в ответе...
 
*** 
 
   Доминика схватили  на  следующий  день.  Вечером  Геня  в  красках  и
захватывающих подробностях повествовал  об  его  поимке.  Он  более  чем
заслужил салат с карри и настоящие свиные отбивные в панировке. Они  еще
поджаривались, а Геня, переполненный удовлетворением и радостью  победы,
уже начал свой рассказ.
   Сначала, как и предполагалось, его  обнаружили  у  дамочки  в  Охоце.
Участковые в общем знают всех девиц легкого поведения, найти  среди  них
худых и рыжих оказалось нетрудно. Одна такая  действительно  уже  третий
день пренебрегала своими  обязанностями,  о  чем  беспечно  поведали  ее
подружки, не выказывая большого беспокойства, потому что  знали,  что  у
нее сейчас особый постоялец. Они хихикали и отпускали шуточки,  якобы  с
их товаркой великая любовь приключилась,  ее  постоянный  опекун  терпит
это,  поскольку  не  задарма  она  упивается  своей  любовью.  Постоялец
денежный и щедрый, а платит в "зеленых". Получив такую информацию,  Геня
с командой уже через несколько минут ехал к дамочке.
   К несчастью, дамочка жила на первом этаже, а Доминик  опасность  чуял
издалека. Не успели они позвонить в дверь, а  он  уже  вылезал  в  окно.
Правда, человек, карауливший под окном, - не такие уж они были  кретины,
чтобы не поставить там человека, - крикнул страшным голосом:
   "Стой, стрелять буду!", но Доминик не был фраером, знал, что  тот  не
выстрелит,  и   бросился   наутек.   За   ним   погнались,   разумеется.
Безрезультатно.
   Вернулись к дамочке. В квартире, которой занялась бригада  с  Яцеком,
обнаружили вещи преступника.  Одежды  почти  не  было,  только  какие-то
рубашки и подштанники,  зато  изумленным  глазам  представителей  власти
явилась охотничья сумка в отличном состоянии. Яцек даже без лупы углядел
на ней пыль из-под паркетин в клинике  ветеринара.  Золота  в  сумке  не
оказалось, зато  множество  бумаг,  аккуратно  сложенная  иностранная  и
родная валюта,  находившаяся  в  намного  более  худшем,  нежели  сумка,
состоянии, к тому же утратившая хождение. Предвоенные банкноты, польские
злотые, французские франки и немного долларов.
   - А драгоценности? - полюбопытствовала я, стоя над сковородкой.
   - И следа их не было. Яцек  с  первой  минуты  уперся  как  бык,  что
никаких драгоценностей в сумке  никогда  не  было.  Доминик  должен  был
сильно  разочароваться,  когда  в  нее  заглянул.  Только  доллары   ему
пригодились;  правда,  неизвестно,  сколько  их  там  было.  Золота  кот
наплакал, если не считать того, что принадлежит лично хозяйке  квартиры.
Я опять перестаю верить, что это он хапнул монеты у Наймовой. Куда он их
дел? Потерял или успел реализовать?
   - Что же он не забрал сумку, когда убегал?
   - Не успел. Дамочка, может, его и любила, и доверял он ей несомненно,
но все же не настолько, чтобы во все тайны посвятить.  Там  шкаф  стоял,
старый, на выброс, на ключ запирался,  так  Доминик  ключом  завладел  и
вместе с ним и сбежал, но, чтобы открыть шкаф и  сумку  вынуть,  времени
уже не хватило. Мы ему ни секунды лишней не оставили. Кроме  того,  шкаф
стоит в комнате окнами на улицу, а он смылся через окно,  выходившее  во
двор.
   - И больше ничего после него не осталось?
   - Я же сказал, подштанники и носки. Спал  в  пижаме  альфонса,  очень
элегантной, зазноба ее ему  предоставила.  Показания  она  стала  давать
сразу и без всякого сопротивления,  решительно  заявив,  что  общение  с
хахалем преступлением не является. И по-своему была права.  Ни  о  каких
преступлениях она не знала, Доминик ей свою биографию не рассказывал, ну
мы сказали ей то, что в таких случаях  говорят  обычно,  и  она  страшно
испугалась, но не нас.
   Я погасила газ под отбивными, зажгла снова, сняла мясо на тарелку,  а
на сковородку бросила яблоки, разрезанные на четвертинки.
   - Тогда кого же? - спросила я.
   - Альфонса своего. Господи, как пахнет...  На  коленях  нас  умоляла,
чтобы скрыли от него все, иначе он ее так приложит, что  она  костей  не
соберет.
   - За что же ее прикладывать? - удивилась я.
   - За ошибку в оценке клиента.  Приглашение  в  дом  и  укрывательство
убийцы  является  непростительным  деянием,  которое  вредит   интересам
альфонса. Ее обязанностью было догадаться, с кем она имеет дело, а каким
образом она будет догадываться, опекуна не волнует.  Так  что  мы  могли
делать что хотели, но только бы он  не  узнал  правды.  Посему  квартиру
обыскали без помех и, как оказалось, зазря, кроме сумки ничего не нашли,
деньги на текущие расходы Доминик вроде бы носил в карманах. Портмоне  у
него было,  сильно  толстое,  он  и  спал  с  ним,  пластырем  к  животу
приклеивал, так дамочка сказала. Неплохая идея, обязательно  проснешься,
когда у тебя начнут пластырь от тела отдирать.
   - Ты весь из себя такой довольный, что наверняка вы еще что-то нашли,
- подозрительно заметил Януш.
   - Нашли, - с радостью признался Геня  и  выбрал  себе  самую  большую
отбивную. - Но на самом деле я не слишком доволен, из этой  находки,  по
моему мнению, только новые сложности возникнут. Вот Яцек говорит...
   Он положил в рот кусочек горячего  мяса,  и  нам  пришлось  некоторое
время переждать. Геня сумел проглотить кусок, не обжегшись.
   - Невероятно! - восторженно произнес он. - Мне и во сне такая свинина
не снилась!
   Отбивные и в самом деле удались, думаю, по чистой случайности, я сама
не понимала, как они получились такими вкусными. Многие годы я  пыталась
достичь совершенства, с которым столкнулась в  ранней  молодости,  и  ни
разу еще мне это не удавалось. Одна дама держала закусочную в Катовицах,
где я некоторое время жила, все ходили к ней обедать, в  том  числе  моя
тетка и я с ней, и таких свиных отбивных я больше  в  жизни  никогда  не
пробовала. Я не смогла их забыть, пускалась на  всякие  хитрости,  чтобы
хотя бы приблизиться к заветной вершине, но куда мне было до  той  дамы!
На этот раз я действительно сделала шаг вперед, Бог знает зачем, и  Геня
по достоинству оценил блюдо.
   В  связи  с  отбивными  в  голове  пронеслись  различные   кулинарные
воспоминания.
   - Капуста, - невольно вырвалось у меня.
   - Какая капуста? - тут же заинтересовался Геня.
   - Кухарка в лагере готовила капусту, семнадцать лет мне тогда было, и
до сих пор помню. Молодую. В котле. Амброзия это была, а не капуста, все
рвались посуду мыть, потому что тот, кто мыл, имел право вылизать котел.
Ни разу мне не удалось приготовить что-нибудь подобное.
   - О черт, жалко...
   Януш посмотрел на нас как на безнадежных недоумков.
   - Ты правда ешь только раз в день? - спросил он Геню.
   - А как же? Что мне есть и когда? Вот, только вечером и  перекусываю,
сколько же человек может выдержать без еды...
   - Сорок дней вроде бы, - вставила я.
   - Однако на десятый день он уже не совсем хорошо себя чувствует,  так
мне кажется. Наверное, я не очень выносливый, потому что уже через  двое
суток у меня голова кругом вдет, вместо следствия думаю исключительно  о
котлетах, перед глазами жареный гусь стоит и огромная  груда  макарон  с
яйцами...
   - Вчера ты ел, сегодня опять ешь, как мы изволим видеть.  Двое  суток
минут послезавтра. Может, мы все-таки вернемся к Доминику?
   - Дрянь по сравнению с этими отбивными, - решительно произнес Геня.
   Не совсем понятно было, что он имел в виду, потому что,  несмотря  на
общий маразм, преступников у нас все-таки к столу не подавали.  Отбивные
остывали медленно, ко второй Геня приступил уже не с такой  жадностью  и
мог вернуться к основной теме.
   - Яцек говорит, что в сумке были  не  только  бабки,  но  и  какие-то
бумаги. Пачка,  обвязанная  шнурком.  Они  столько  лет  пролежали,  что
отпечатались на коже. Невооруженным глазом,  конечно,  не  видно,  но  у
Яцека  в  голове  радар.  Не   газеты.   Говорит,   что   скорее   всего
корреспонденция, письма. Честно сказать, из-за этих бумаг мы и  обыскали
квартиру дамочки, но ничего похожего не нашли.
   - Выбросил, паразит, - огорчился Януш. - Проверил  содержимое  сумки,
бумажки ему ни к чему, вот и выкинул где-нибудь по дороге,  может  быть,
даже прямо в Константине.
   - Нет, в Константине он добычу не разглядывал, - возразила я, -  труп
после себя оставил, у него земля горела под ногами, надо было немедленно
смываться, некогда ему было с сумкой возиться. Заглянул он в нее, только
когда оказался в безопасном месте.
   - Еще бы знать, где он нашел это безопасное место, и я бы уже  визжал
от счастья, - буркнул Геня. - Ни в одном притоне его не было...
   - А может, на Вилловой? - вдруг озарило Януша. - Ключи или отмычки  у
него были, знал, что квартира пустая стоит...
   Геня некоторое время смотрел на Януша, а потом выскочил из-за стола.
   - Где эта Казя? - взревел он и принялся набирать номер.
   Дома  ее  не  было,  трубку  она  сняла  на  Вилловой.  Януш  включил
звукоусилитель.
   - Нет, - ответила она на вопрос Гени, - печатей на дверях не было, то
есть они были сорваны. Я подумала, что  это  вы  их  сорвали,  поскольку
отдали мне ключи, в квартиру можно было войти...
   Геня выругался себе под нос и спросил о бумагах. Казя снова  ответила
отрицательно.
   - Никакой пачки бумаг не находила, но  я  все  еще  в  кухне  вожусь.
Выбросила много всякой дряни, но не бумажной. В одном ящике я нашла кучу
использованных трамвайных и автобусных билетов, не стала их  выкидывать,
мне пришло в голову, что  они  представляют  историческую  ценность,  их
можно продать...
   - Очень разумная девушка, - похвалила я шепотом.
   Геня суровым тоном запретил ей всяческие поиски. Казя  воспротивилась
изо всех сил.
   - Если речь идет о приватных  бумагах,  письмах  например,  то  я  не
согласна. Хочу найти их сама.  Ничего  не  утаю,  скажу,  что  нашла,  и
покажу, но  они  могут  принадлежать  моей  семье!  Господи,  будет  мне
позволено наконец иметь собственную семью, хотя бы в прошлом!  Неужто  я
никогда не буду жить как нормальный человек?!
   Голос ее звучал так отчаянно,  что  Геня  несколько  растерялся,  тем
более что Януш делал ему какие-то знаки.
   - Ну ладно, - неуверенно согласился он. - Но  ни  в  коем  случае  не
выбрасывайте ничего бумажного.
   - Даже старые магазинные обертки? - расстроенно спросила Казя.
   - Обертки можно, но если на них ничего не написано, разве что цена...
   - Да успокойся ты, зачем людям лишнюю работу  задавать,  -  выговорил
ему Януш, когда он положил трубку. - Насколько мне известно, Доминика вы
поймали, хотя мы еще не добрались до этого выдающегося события. В  конце
концов он расколется, скажет, где оставил бумаги, может, вообще никакого
обыска не потребуется. - Вот именно, - поддержала я Януша. - На десерт у
нас мороженое. И услышу я наконец о поимке этого паршивца?!
   Паршивец, как рассказал  Геня,  сбежав  от  возлюбленной,  направился
прямехонько туда, где его уже ждали, а именно в  домик  для  рабочих  на
заброшенной стройке. Он недооценил силу чувств брошенной блондинки и  не
подумал, что кто-нибудь может знать о загородном убежище. Приехал просто
на автобусе.
   Было еще светло, едва перевалило за полдень. Из двух поставленных там
людей  один  с  коротковолновкой  в  руке  дежурил  на  четвертом  этаже
недостроенного страшилища, другой  притворялся  гуляющим  в  близлежащем
лесочке, радиотелефон он спрятал за пазухой.  Перекладывая  с  места  на
место щепки и ветки,  он  сооружал  нечто  вроде  огородного  пугала.  С
четвертого этажа открывался широкий обзор всей  округи,  правда,  наверх
пришлось забираться по  столбам,  нормальная  лестница  вела  только  до
второго этажа. Окна были забиты  неровными  досками,  между  ними  зияли
щели, посему отрывание по одной с каждого окна для  улучшения  видимости
не внесло диссонанса в облик виллы.
   Благодаря такой ситуации наблюдатель сверху увидел Доминика первым. В
общем, он не сразу понял, что это Доминик, из автобуса  вышло  несколько
человек, а лиц издалека было не разглядеть, даже в бинокль.  Наблюдатель
глаз не спускал с вновь прибывших, собственно, для этой цели его  там  и
поставили, другой работы у него не было, на всякий случай он предупредил
товарища внизу, что кто-то идет. Доминик свернул на тропинку между двумя
домами, прошел рядом с мужчиной, собиравшим щепки. Тот даже не  взглянул
на него, он стоял, уставясь на свой хворост,  и  обескураженно  чесал  в
затылке. Доминик замедлил шаг перед калиткой, словно  намереваясь  войти
на соседний участок, однако не вошел туда, но вдруг  исчез  за  кустами,
чем весьма заинтриговал верхнего наблюдателя. Кусты - не канадская чаща,
площадь занимали небольшую. Довольно скоро Доминик вынырнул  из  них  на
другой стороне и поспешил к лесу, а наблюдатель сверху следил за  каждым
его шагом. Наблюдатель снизу перестал чесать в затылке,  утратил  всякий
интерес к хворосту и прокрался поближе к домику для рабочих. И  поступил
совершенно  правильно:  преследуемая   дичь   вышла   на   охотников   с
противоположной  стороны,  ловко  пробравшись  под  забором,  где   была
выкопана яма, поросшая травой.
   Наблюдатель сверху вовсю использовал коротковолновку  с  того  самого
момента, когда преступник  исчез  в  кустах.  Его  коллега  внизу  сидел
неподвижно, укрывшись за  растительностью.  Помощь  выехала  немедленно.
Наблюдатель сверху все еще торчал на четвертом  этаже,  лишь  перейдя  к
другому окну. Ему было отлично видно, как Доминик отворил  дверь  домика
для рабочих и вошел внутрь. Там он и остался. Наблюдатель  сверху  решил
рискнуть и спустился вниз, по дороге предостерегая коллег,  чтобы  ни  в
коем случае не включали сирену.  Преступник  услышит,  а  лесной  массив
близко, потом на его поиски придется полк вызывать.
   Некоторое время все было тихо, затем тишину нарушила курица,  которая
с громким кудахтаньем взлетела с кучи досок,  сваленных  перед  домиком.
Несомненно, снесла яйцо. Тут же появился пес, огромная немецкая овчарка,
сунул  морду  под  доски,  очень  осторожно  вытащил  яйцо  и  с   явным
удовольствием его сожрал. Понюхал воздух, учуял наблюдателя в кустах, но
не стал к нему приставать, лишь обнюхал следы. Наблюдатель, спускавшийся
вниз, велел спешившей на  помощь  бригаде  притормозить,  опасаясь,  что
болтавшийся вокруг  пес  изменит  решение  и  отреагирует  негативно  на
незваных гостей. Вскоре выяснилось, что помех не предвидится,  поскольку
животное, задумав какую-то хитрость, отбежало в сторону,  и  люди  могли
приступать к акции.
   Всего их было пятеро. Один вышел из  машины  раньше  и  подобрался  к
домику с тылу, к нему кружным  путем  поспешил  наблюдатель  из  кустов.
Остальные подождали сколько требуется и, не  торопясь  и  не  скрываясь,
подъехали к воротам. Двое вышли из машины и направились на  строительную
площадку. К ним присоединился наблюдатель сверху.  Они  тут  же  затеяли
громкий разговор на строительную тему, один  выдавал  себя  за  прораба,
показывавшего рабочим их жилье. Не спеша они направились прямо к домику.
Другие двое уже сидели  под  окном  с  тыльной  стороны,  опыт  в  Охоце
показал,  что  такой  вид  предосторожности  должен  стать  обязательным
правилом, к тому же других окон в  домике  не  было,  спереди  -  только
дверь.
   Доминик оказал им услугу. Он не стал ничего выдумывать и поступил так
же, как и раньше, - без проволочек выпрыгнул в окно. Однако на  сей  раз
ему не повезло.
   По правде сказать, они не собирались ловить его на улице. Одни должны
были показаться в дверях, другие - в окне, и  Доминик,  попав  меж  двух
огней, должен  был  отказаться  от  сопротивления.  Однако  он  оказался
осторожнее  и  проворнее,  чем  можно  было  предположить,  и  не   стал
дожидаться, пока враг подойдет вплотную.
   Управились с ним легко, хотя он вырывался изо всех сил. Но силенок  у
него оказалось маловато, видимо, в основном работал  головой.  Прикинув,
что к чему, Доминик перестал трепыхаться и начал ныть, упрашивая,  чтобы
его отпустили, и  попутно  объясняя,  почему  намеревался  сбежать.  Ну,
сглупил, понял, что п