м?
   - Да чтобы  пропустить  его  через  компьютер.  Чтобы  стоящие  рядом
видели, что это настоящая выплата  выигрыша,  а  не  липа  какая-нибудь.
Посвященная во все кассирша положит где-нибудь под  рукой  или  сунет  в
конверт крупную сумму, приготовленную заранее.
   - А выигрышный билет откуда взять?
   - Не смеши меня. В скачке, где участвует пять лошадей,  поставить  на
каждую лошадь по разу. Одна лошадь обязательно должна выиграть, вот тебе
и выигрышный билет, и пища для  машины.  Билет  подать  в  кассу  только
тогда, когда будет какой-нибудь большой выигрыш, например, квинта.  Даже
если сумма не такая большая, можно надуться от важности и вопить:
   "Я десять раз поставил!" И готова приманка.
   - С дирекцией договориться, с администрацией...
   - Упаси Боже! Ни в коем случае никакого общения с руководством! Разве
что с директором, у него голова неплохо работает. Он будет  молчать.  Но
тут,  понимаешь,  появляются  существенные  организационные   сложности,
поскольку директор ни сам в кассу не может пойти, ни кассиршу к  себе  в
кабинет вызвать, потому что это будет выглядеть довольно  подозрительно.
Хорошо бы это все сделать  тишком,  после  скачек,  и  частным  образом.
Сперва уболтать кассиршу, потом сказать директору, а можно  и  наоборот,
все равно в каком порядке, установить время операции, а потом поехать  к
ней с визитом. Или взять ее с собой к директору  домой,  чтобы  она  там
узнала все, что надо. Пусть знает, что этот номер она  будет  выкидывать
законным образом. К тому  же  неизвестно,  может  быть,  найдется  среди
девушек кто-нибудь похрабрее и  даст  себя  уговорить  сделать  это  без
поддержки руководства.
   - А если мы нарвемся на наводчицу мафии?!
   - Так это же еще лучше. Она сразу даст знак, что какой-то  тип  много
выиграл, и раз в  жизни  сделает  это  с  чистой  совестью  и  моральным
удовлетворением.
   Януш с минуту молчал над бокалом вина.
   - Думаю,  что  надо  будет  попробовать  провернуть  такой  номер,  -
проговорил он, задумчиво глядя мимо меня.  -  Разумеется,  на  эту  роль
нужен кто-нибудь из новеньких, потому что тех наших работников,  которые
обычно дежурят на скачках, эти типы уже знают в лицо и не попадутся.
   - Ну-ка, ну-ка, - подозрительно перебила я. - Уж не к себе ли ты  эту
героическую роль примеряешь?
   - Мне кажется, что я очень неплохо бы подошел...
   - Но я совершенно не желаю, чтобы тебя убивали!!  Ты  с  ума  спятил,
наверное?! Ты же на пенсии!
   - Да им никого не надо убивать, ты что! Цель операции не в том, чтобы
убирать с этого света бывших работников полиции, а в том, чтобы  поймать
на месте преступления бандитов! У нас и так мало  людей.  У  меня  будут
вооруженные телохранители, все ведь знают, чего от  этих  сукиных  детей
ждать.
   Я сразу  же  решила,  что  буду  сама  его  караулить.  И  немедленно
принялась обдумывать  какие-нибудь  другие,  менее  рискованные  способы
действий.
   - Но с этим знакомым Мети вы все равно должны поговорить! Кроме того,
дипломатично переговорить с кассиршами, уж  не  знаю  как,  полиция  это
умеет... Надо разговорить их, чтоб откровеннее были. И чтобы  с  другими
рот  на  замке  держали!  Может  быть,  от  них  что-нибудь  узнаете.  И
разумеется, надо караулить того выродка в больнице, может, к нему дружки
с визитом придут!
   - Успокойся, это и так делается. Пока  что  у  него  с  визитом  была
одна-единственная  девушка,  полька.  Может,  эта  девица  и  знает  его
дружков, но она нас уверяла, что нет, при этом  ее  заверения  выглядели
вполне правдоподобно. Очень красивая и смертельно глупая. На коварство и
изощренное вранье, вероятнее всего, просто не  способна.  Кажется,  этот
тип в основном жил у нее...
   Я немного пришла в себя и  стала  размышлять  менее  истерично.  Меня
изрядно огорчило известие, что убийцы,  должно  быть,  сумели  совершить
идеальное преступление. Они не оставили никаких следов, даже не вошли  в
квартиру кассира, а отпечатки пальцев на внешней ручке  двери  оказались
совершенно смазанными и затертыми. Даже если бы убийц узнали  свидетели,
та панн с песиком и знакомый Мети, это ни о чем не свидетельствовало бы.
Так, весьма косвенная улика. Бандиты без  ущерба  для  себя  могли  даже
признаться, что получили деньги от того  выигравшего  типа,  заявив  при
этом, что вовсе они не нападали, просто попросили, чтобы он  одолжил  им
небольшую сумму, и он вполне охотно согласился. А уж от убийства они  бы
и вовсе открестились. Пришли, дескать, в этот дом,  потому  как  думали,
что именно тут  живет  один  такой,  который  хотел  купить  подержанный
телевизор, но оказалось, что это не здесь, а где-то еще. Можно  пытаться
доказывать их  вину  до  посинения,  все  равно  толку  не  будет.  Ужас
просто...
   Размышляла я  вслух.  Януш  согласно  кивал  головой,  признавая  мою
правоту. Я еще больше огорчилась.
   - Вот почему нам так  важно  поймать  их  на  месте  преступления,  -
проговорил он успокаивающим голосом. - Шантаж и грабеж - это  все  очень
хорошо, но попытка убийства была бы лучше. Внутренним взором  я  увидела
амбала с обрезом - поговаривали,  что  они  маниакально  обрезают  любое
оружие, только я не представляла, с какой стороны, - который выпускает в
спину одного мужика, который  мне  исключительно  дорог,  пулю,  которая
вылетает из ствола, который как-то там обрезан, и  почувствовала  прилив
воистину сказочного спокойствия...
 
*** 
 
   Пришли они вдвоем. Входные билеты я им сама лично устроила через пани
Зосю, ничего не заподозрившую, поскольку я много раз брала у нее  билеты
для своих совершенно невинных друзей и знакомых. Они вовсе  не  скрывали
своего знакомства с нами, и Метя был немало  удивлен,  когда  обнаружил,
что он оказался на ты с двумя типами, которых до этого в глаза не видел.
   - Я так понимаю, что один из них твой?  -  спросил  он  меня  на  ухо
шепотом, сгорая от любопытства. - А который?
   - Тот, что постарше и покрасивее, - шепнула  я  в  ответ.  -  У  меня
всегда было высоко развито эстетическое чувство. Но молчи!
   - Это и ежу ясно, сам понимаю. Ну да, мужик ничего, покрасивей черта.
А почему ты за него замуж не идешь?
   - Ты чего, с ума сошел? Зачем?! Чтобы все документы менять? И сколько
у меня по жизни будет тогда фамилий?!
   - Ну да, это неплохой аргумент... Оба наших гостя  явно  развлекались
на все сто. О скачках они знали только то, что сказала им я. Может быть,
инструкции я давала им слишком небрежно, поэтому они корректировали свои
знания на месте.
   - Слушай, объясни мне все своими словами,  потому  что  они  все  тут
разговаривают так,  что  совсем  мне  заморочили  голову,  -  потребовал
капитан  Ройский,  который  выступал  в  качестве  двоюродного   кузнеца
неведомого слесаря.
   - Смотри, - начал Януш, показывая ему программку, -  вот  тут  -  две
лошади одного и того же тренера. Тут Липецкий и  там  Липецкий,  видишь?
Если в последовательности ставят на двух таких  лошадей,  это  означает,
что ставят на одно тренотделение. Просек?
   - Это я, кажется, просек... Давай дальше.
   - И если у кого-то есть купон с такой ставкой,  а  кто-то  еще  хочет
сыграть с ним по этому купону,  то  вежливо  просит,  чтобы  первый  его
впустил в конюшню...
   - И точно так же входит к этому.., как его... Краковяку?  Потому  что
тут все так говорят об этом, словно собираются к этому Краковяку домой.
   - Нет, не домой. А сюда. То же самое, что с конюшней. И не  Краковяк,
а Куявский. Кто-то поставил триплет  или  квинту,  начиная  лошадью,  на
которой скачет Куявский. А у другого этого Куявского нет, и ставить  уже
поздно. И вот он бежит к первому и  просит,  чтобы  тот  впустил  его  к
Куявскому. За деньги - вернет ему часть ставки - или в обмен. А у  этого
второго может  быть  та  ставка,  которой  у  первого  нет,  вот  они  и
кооперируются.
   - Каждое слово по отдельности я как будто  даже  понимаю,  -  сказал,
поразмыслив, капитан Ройский. -  Но  общий  смысл  для  меня  совершенно
теряется. Может быть, попробуем на примере.
   Я оставила их, когда они договаривались, кто на  какого  жокея  будет
ставить, чтобы потом "войти" друг к другу, а сама отправилась  в  кассу,
потому что я-то, в конце концов, на  скачки  приехала  не  затем,  чтобы
преступников ловить. Я  на  ипподром  поиграть  приезжаю  и  на  лошадей
посмотреть. Ловля преступников  оказалась  дополнительным  развлечением,
весьма раздражающим.
   Под конец скакового дня ловцам стало ясно, что единственным визитом в
злачные места дело не обойдется. День оказался дохлый,  никаких  крупных
выплат, даже квинта дохлая, всего-то девять тысяч с  ерундой.  Никто  не
имел возможности разбогатеть, разве что ставил миллионы, но и  тогда  он
всего-навсего получил бы свои миллионы обратно плюс еще совсем капельку.
Не о чем говорить. Мафия наверняка не нашла для себя поживы.
   После этого я привела их на скачки только в воскресенье,  потому  что
входные билеты от пани Зоей могла получить только в субботу. Воскресенья
часто бывали хилые, а самые грандиозные сенсации случались в  среду.  На
среду не надо было их уговаривать, они сами рвались. Я за  них  чуть  со
стыда не сгорела,  потому  что  идиотами  они  притворялись  потрясающе.
Каждый свой выигрыш разглашали на все четыре стороны, ставя всем  кругом
все равно что: коньяк, пиво, кофе... Причем совершенно неважно было, что
выигрыш составлял тысячу злотых. Спасало их только то,  что  они  делали
это с обаянием, а то мне пришлось бы утопиться.
   - Это вам обязательно.., так себя вести? - в отчаянии  спросила  я  у
своего личного полицейского.
   - А как ты себе это  представляла?  Они  охотнее  всего  нападают  на
кретинов. Кроме того, наблюдающему должно быть ясно, что ни один из нас,
двух дураков, не скрывает своих выигрышей.
   - Не  скажу,  что  именно  вы  выигрываете,  чтобы  не  выражаться..,
конкретно говоря,  дерьмо.  В  случае  крупного  выигрыша,  хотя  вы  не
обязательно должны его получить...
   - Не ломись в открытые двери...
   - Так вот, в случае крупного выигрыша вы должны вести себя совершенно
иначе. Остолбенелое молчание, потом один страшный крик, прыжки на  месте
и что-нибудь в таком роде. Потому что  тогда  шутки  кончатся,  начнется
лестница...
   - Так точно, уважаемая пани. Ясно. Будет сделано.
   Было мне все-таки очень и очень не по себе, потому что мне  казалось,
что это я, несчастная, сама веду полицейскую операцию. Меня  это  слегка
оглушило,  мысли  рассеивались,  но  я  упрямо  пыталась   отвлечься   и
заниматься еще и лошадьми?
   В среду разыгрывались семь скачек. В  третьей  я  выбрала  лошадь  из
паддока, на нее совсем не ставили, а скакала на ней Яжиняк, девочка,  за
которой я в последние дни следила, потому что ей не везло.  Скакала  она
замечательно и усердно рвалась вперед.  Может  быть,  она  так  же,  как
Зигмусь Осика, хотела стать жокеем, прежде чем  выйдет  замуж  и  начнет
рожать детей, что, впрочем, Зигмусю Осике  не  грозило.  Лошадь  была  в
форме, а тренер ее еще не стал тренером, против фамилии стояло  "и,  о."
Чтобы получить полные права, у его лошадей должно было быть  сто  побед,
поэтому их с Яжиняк интересы  совпадали,  и  они  согласно  использовали
всякую возможность.
   - Ставьте на пятерку, - сказала я шепотом двум  этим  чокнутым,  хотя
для того, чтобы добиться своей цели, им совершенно не  обязательно  было
выигрывать по правде. - Это  будет  фукс,  а  она  обязательно  победит,
поэтому делайте что  хотите.  Начните  с  нее  триплет,  настройтесь  на
квинту.., хотя нет, уже поздно! Ставьте последовательность, что ли... Но
все - с ней!
   - Кажется, я начинаю понимать, что означают слова "все -  с  ней",  -
сказал с великим облегчением капитан Ройский, а я сразу замолчала.  Я  с
ним разговаривала тоже "на ты", хотя знала  его  третий  день,  и  вдруг
сообразила,  что  забыла,  как  его  зовут!  Господи,  какое   идиотское
положение...
   Я с большим усилием подавила панику и наклонилась к Янушу.
   - Ради Бога, как его зовут?! - в отчаянии прошептала я.
   - Анджей, - понимающе шепнул он.
   - Ендрусик, - произнесла я слабым голосом, - ступай в кассу  и  скажи
там такие слова:
   "В третьей, пожалуйста, последовательность пять-два, пятерка верхом и
к ней стенка". Заплатишь тридцать тысяч, а выиграть можешь сто двадцать.
И сделай это, пожалуйста, громко...
   -  А  если  бы  я  рискнул  шестьюдесятью  тысячами?  -   спросил   с
любопытством Ендрусик.
   - Тогда добавь: "Два раза". Только не спутай с дублетом!
   Ендрусик, он же капитан Ройский, до  сих  пор  совершенно  чужой  мне
человек, вдруг ставший родным и близким, поднялся и пошел в кассу.  Януш
схватил меня за руку и силой посадил за стол, где мы пировали.
   - Мне совершенно необходимо знать, что ты ему только что сказала.
   Я вздохнула и сосредоточилась. Сама я ставки  уже  сделала,  так  что
могла посвятить время объяснениям до самого старта.
   - Ввели новые ставки. Тебе объяснять, как дураку?
   - Даже как совсем дураку.
   - Отлично. Последовательность ты знаешь, две лошади  в  обе  стороны.
Первая-вторая, вторая-первая, неважно, в  каком  порядке  они  придут  к
финишу, один черт. У нас так было всегда, если участвовало  больше  пяти
Лошадей.  Во  всем  мире  считается  только  в  одну   сторону,   только
первая-вторая. Вторая-первая уже выигрыша не принесет. Ясно?
   - Ясно. Например, пять-два. Два-пять можно сразу выкинуть в урну.
   - Вот именно. В последнее время у нас ввели новшества, можешь  играть
двух лошадей в определенном порядке, тем  самым  называя  победителя.  А
можешь играть  старую  последовательность,  в  обе  стороны.  Вот  новый
вариант я ему и посоветовала. Тут аккурат пятый номер выигрывает,  а  за
ней все, что угодно, то есть стенка.  Если  пятерка  проиграет,  значит,
проиграешь и ты.
   - И ты велела ему играть пятерку на первом месте?
   - Именно. Надо было в паддоке смотреть...
   - Мы и смотрели, но нам понравилась под номером два.
   - Фаворит. Наверное, он придет вторым.  Вообще-то,  черт  побери,  он
может и выиграть, но в среду обязательно приходят фуксы! Пока что пришли
два фаворита, не такие уж забитые, но все-таки...
   - Чтобы избежать  недоразумений,  переспрошу:  забитые  не  в  смысле
"кнутом", а в смысле, что на них много ставят?
   - Вот именно, - подтвердила я в полном изнеможении. - А дублет -  это
просто уменьшенный триплет, не три лошади из разных  скачек,  а  две.  О
боги, боги мои, яду мне, яду! И почему же я не привела сюда свою внучку,
она бы вам все это с легкостью и с радостью объяснила! Детуля с лошадьми
знакома с трех лет и смысл всех ставок поняла молниеносно! Это у нее  от
бабушки.
   - И подумать только, -  сказал  изумленно  Януш,  -  что  я  с  такой
страстью сплю с бабушкой...
   - Лучше не внушай это  своему  подсознанию,  -  посоветовал  ему  мой
здравый смысл вопреки моей воле.
   Над нашими головами возникла Мария, у которой ко мне было дело.
   - Я  обыскала  всю  твою  сумку,  но  не  могу  найти  открывалку,  -
отрапортовала она вежливо. - Глупо идти с  собственным  пивом  в  буфет.
Может, ты бы того...
   - Ты все понял? - обратилась я к Янушу.
   - Вроде да, остальное само дойдет. Не хочу быть несносной помехой...
   Открывалка лежала в косметичке, что Марии не пришло в голову. Я  дала
ей открывалку и снова спрятала, когда две бутылки пива были  откупорены.
Я по опыту знаю, как легко пропадают такие полезные вещи.
   - Не  хочу  быть  бестактной,  -  сказала  Мария,  разливая  пиво  по
стаканам, на что я смотрела подозрительно и недоверчиво, - но я  кое-что
услышала и мне до смерти любопытно... С какой такой бабушкой он спит?
   Я чуть не обиделась.
   - Мне казалось, что запомнить такую мелочь  как-нибудь  да  можно.  У
меня все-таки две внучки.
   - Ох, ведь действительно! Извини меня, ради Бога.
   Яжиняк  выиграла  на  целый  корпус.  За  ней  до  последней  секунды
держалась двойка, которую у самого финиша обогнал  Замечек  на  Юбиляре,
никем не принятый в расчет. Капитан Ройский, согласно инструкции,  издал
сперва вопль дикий и страшный, а потом глухо замолчал, ошалело глядя  на
свой купон.
   - Неплохо, - сообщил мне до упаду хохочущий Януш. - Ендрусик поставил
на это не два раза, а три. Кроме того, он вложил в это  и  наши  частные
капиталы, так что у нас неплохая премия.
   Мне повезло больше, чем им, потому что я одна поставила два раза, а у
них получалось по полторы ставки на брата. Но и  так  у  них  получилось
совсем неплохо, потому что заплатили не сто  двадцать  тысяч,  а  двести
восемьдесят. Начинались фуксы среды.
   - Не понимаю, что тут творится, но легко  догадаться,  что  Янушек  и
Ендрусик, которых я с рождения знаю вот уже три дня, добились  огромного
финансового успеха, - заметил Метя, хихикая, как  сумасшедшая  гиена.  -
Такая операция мне очень нравится, потому что я  готов  голову  дать  на
отсечение, что это операция!
   - Метя, забодай тебя комар, молчи! И смейся про себя, а не наружу!  -
прошипела я в ярости. - Если ты  опаскудишь  все  дело,  сам  пойдешь  в
качестве приманки!
   - Я не хочу!
   - Посмотри, а у меня это есть!  -  изумленно  говорила  Мария.  -  По
ошибке, конечно. Я хотела поставить на Тарпана...
   - Тарпан четвертым  пришел.  Если  Вишняк  его  не  придержал,  то  я
китайский мандарин!
   - Для того и среда, чтобы коленца выкидывать, - напомнила я. - А  что
у нас в четвертой будет фуксом?..  Выбросить  фаворитов,  сходить  бы  в
паддок...
   Окончательный результат  оказался  потрясающим.  Как  по  заказу.  За
квинту заплатили сто пятнадцать миллионов. Капитан Ройский вел себя  как
умственна отсталая личность; он то  издавал  дикие  животные  вопли,  то
надувался как индюк и гордо замолкал. У Януша было такое блаженное лицо,
что я окончательно одурела и не могла понять, что они симулируют, а  что
выиграли на самом деле. За деньгами в кассу они пошли вместе, но  билеты
подавал Ендрусик, и он же спрятал в карман толстенную пачку  денег.  Что
касается Марии, она выиграла триплет из двух фаворитов и одного фукса  и
не жаловалась. Зато проиграла все остальное. О себе я совершенно забыла,
вполне удовлетворенная полумиллионом, к  тому  же  мне  были  обещаны  и
другие развлечения.
   Другие развлечения, невзирая на наши усиленные старания,  обошли  нас
стороной. Двое наших приятелей пропали из поля  зрения,  прежде  чем  мы
успели глазом моргнуть. Эффект внезапности сократил  нам  жизнь  минимум
года на два. Втроем с Метей и Марией мы ждали  у  меня  конца  операции,
ведя полуголодное существование на трех  сосисках  и  маленьком  кусочке
сыра, зато нализавшись до бровей высокопроцентным алкоголем. В  отчаянии
мы вылакали еще и две литровки чего-то, что стояло у меня со времен царя
Гороха. Одна бутылка оказалась сухим вином, вторая  -  какой-то  сладкой
бурдой. В  конце  концов  мы  перебрались  на  другой  конец  лестничной
площадки, к Янушу, что оказалось не самой лучшей идеей, потому что  Януш
сначала зашел ко мне и ждал там еще минут пятнадцать, прежде чем пойти к
себе. За эти четверть часа у нас прибавилось седых волос. Метя  по  двум
телефонам, от  меня  и  от  Януша,  пытался  убедить  Гонорату,  что  он
жив-здоров и вскоре вернется, во  что  Гонората  постепенно  переставала
верить.
   - Почти удалось, - сообщил Януш, наконец  объявившись  в  собственном
дому примерно в десять тридцать вечера. - Они наметили Ендрусика,  а  на
меня плюнули. "Прочь, - говорят, - собачья твоя  мать",  -  посоветовали
они мне вежливо, и я охотно выполнил сей приказ, после чего они отъехали
с Ендрусиком, совсем так, как со  знакомым  Мети.  Людей  мы  расставили
очень даже неплохо, а Анджеек с радостью вытаскивал бумажник, когда  эти
мальчики  вдруг  сообразили,  что  тут  не  все  чисто,  и  дали   деру,
отказавшись от  материальной  выгоды.  Одна  радость,  что  наши  личные
выигранные деньги уцелели. Мы поехали