заметил...
   - Дерчик и Гоморек - это жокеи? - нервно уточнила девушка.
   Я кивнула. Ее спутник  не  обращал  на  нее  никакого  внимания.  Его
интересовали исключительно лошади. Брысь  развернул  Мимозу,  конмальчик
привел Саронга, Целия  сдалась,  прекратила  сопротивление  и  позволила
впихнуть себя в бокс. Я перестала слушать расспросы девушки.
   - Поехали! - заорал Юрек.
   - Заезд начался,  -  объявил  громкоговоритель  бесстрастным  дамским
голосом. - Ведет Целия, на втором месте Флориан,  третья  Щпротинка.  На
третье место переходит Саронг. Целия, Флориан, Саронг...
   - Целия уже за ленточкой! - громко объявил пан Эдя-Флориан отпадет, -
решительно объявил полковник.
   Все галдели одновременно. Я не высказала  вслух  того,  что  думаю  о
полковнике. Не  пристало  мне  выражаться.  Флориан  -  это  мой  личный
фаворит, конь по наследству от  Дерчика.  Я  ставила  на  него  с  тремя
другими лошадьми, и отпасть должна Целия.
   На кресло возле меня плюхнулась задыхавшаяся  от  спешки  Мария,  моя
подруга, и перегнулась пополам, вглядываясь в смотровое стекло.
   - Кто пришел в первом? - спросила она напряженно.
   - Эйфория! - буркнула я неохотно.
   - Да что ты говоришь? Ты серьезно? А что там бежит?
   - Целия с Флорианом.
   - Выиграет Саронг, - категорически пророчил Юрек.
   - Да что вы такое говорите, какой там Саронг! -  резко  запротестовал
пан Эдя. - Целия так легко бежит!
   -  Перед  выходом  на   прямую   лидирует   Флориан,   -   высказался
громкоговоритель над моей головой. - Флориан выходит на прямую...
   - И уходит! - в ужасе заорал кто-то. Флориан  действительно  вырвался
вперед и отдалился на несколько корпусов. Он шел  как  автомат.  За  ним
вдогонку неслись Целия с Саронгом.
   - Давай, Целия!! - завопил отчаянно пан Эдя.
   - Она его догонит! - орал полковник. -  Один-четыре  будет!  Она  его
догонит!
   - Да где там догонит, не видите, он уже уходит! - разозлился Юрек.
   Флориан с удивительной легкостью выиграл заезд посреди  диких  воплей
толпы. Пришли четыре-два, я так и ставила, я угадала Флориана,  идиотка,
ведь я же угадала и Эйфорию, и если бы я на нее поставила, то  теперь  у
меня был бы фуксом триплет, квинта бы у  меня  выходила!..  Мария  возле
меня лихорадочно копалась в кипе бумаг.
   В комментариях игроков  звучала  нота  тяжкого  разочарования.  Целия
страшно подвела, поломала всем все на свете, а пришли фуксы.
   - И кто же, интересно, мог  ставить  на  Флориана?  -  удивлялся  пан
Мариан. - Последний, ну, предпоследний... Никак он не получался! Кто  же
на это ставил?
   - Я ставил, - победно объявил Юрек. - Я начал им триплет.
   - И я на него ставила, - удовлетворенно сказала я.
   - На Флориана? Да откуда, скажите на милость, вы его взяли?!
   - Перемена жокея. Единственная оказия для лошади...
   - Да, верно, ведь это не Дерчик! Ну, если Дерчик не едет...
   - А что, это не Дерчик? - живо заинтересовалась Мария.  -  Слушай,  а
ведь я на него по ошибке поставила!
   Я вдруг вспомнила про Дерчика. Он по-прежнему висел надо мной в  виде
нерешенной проблемы. Я уже открыла было  рот,  чтобы  рассказать  о  нем
Марии, но поскорее закрыла его снова. Она была доктором медицины, врачом
по призванию, пусть не  практиком,  а  теоретиком,  но  на  все  вопросы
здравоохранения  она  реагировала  совершенно  неукротимо  и  немедленно
помчалась бы  к  этому  Дерчику  неизвестно  зачем.  Только  нервы  себе
попортила бы, и все. Я посмотрела еще раз на директорскую ложу и  в  тот
же миг увидела входящего в нее директора.  С  кресла  я  вскочила  очень
резво.
   - Дерчик сегодня не едет, - поспешно сообщила я ей вполголоса. - Если
еще успеешь, то поставь триплет на тех лошадей, на которых он должен был
ехать, можно со мной в складчину, а я должна кое-что  тут  с  директором
выяснить, это очень срочно. Начиная с четвертого заезда, потом он должен
был ехать в шестом, а посередине - стенка.
   - Ты уверена?
   - Абсолютно!
   - Так дай мне деньги, а то я уже все истратила...
   Я сунула ей в руки двести тысяч злотых и выбежала.
   - Мне, право, совершенно не хотелось бы вмешиваться не в свои дела, -
сказала я директору очень осторожно сразу же после обмена приветствиями,
используя то обстоятельство, что директор как раз был один. -  Но  я  не
знаю, в курсе ли вы, что за фонтаном в  барбарисе  лежит  Дерчик.  Может
быть, с ним нужно что-нибудь сделать, потому что сам по себе он на  ноги
не встанет.
   Директор был человеком очень спокойным и на редкость  уравновешенным.
Никакого удивления он не выказал.
   - Дерчик лежит в барбарисе? - повторил он  задумчиво.  -  Вы  в  этом
уверены?
   - Я его собственными глазами там видела. Узнала эти его волосы и даже
немножко веснушки. Похоже, что он вроде как неживой.
   - И вы считаете, что он там до сих пор и лежит?
   - По всей вероятности. Я никому про это не  говорила,  ждала  вас.  И
криков ужаса тоже не слыхать было, так что скорее всего его не нашли.
   - А в каком месте это было?
   - За фонтаном, ниже в зарослях, под таким огромным кустом  барбариса.
Может быть, конечно, он просто в дымину пьяный, но я  лично  предполагаю
нечто худшее. Я вам об этом просто на всякий случай говорю.
   - Большое спасибо, - ответил директор и покинул свою ложу.
   Я была больше занята игрой и теми возможностями, которые  открывались
в связи  с  внезапными  изменениями  в  расписании  заездов,  чем  самим
Дерчиком, но время от времени все же поглядывала в сторону фонтана.  Там
появился руководитель бегов, пан Крысь;  он  поднялся  по  ступенькам  и
величественным шагом направился по лужайке к фонтану. Очевидно, директор
направил его в подозрительный район для проверки моего сообщения.  Меня,
конечно, интересовало, что  будет,  когда  он  вернется,  и  я  искренне
намеревалась не пропустить этот  момент,  но  порочная  страсть  к  игре
оказалась сильнее.
   Мария продиралась сквозь толпу возле касс на триплеты, а  я  смотрела
на лошадей в паддоке. Трехлетки, чистокровные. Троянка явно  нервничает,
приплясывает. Кремень еле ползет и еще копыта приволакивает.  Кремень  -
конь Липецкого, и, кабы это был заезд по конюшням,  я  бы  поставила  на
него все, что у меня есть, потому что ежели в заезде  по  конюшням  конь
Липецкого  выглядит  так,  словно  уже  сдох,  то  он   просто   железно
выигрывает, но ведь тут заезд второй группы. Черт его знает, что  с  ним
сделает этот сатана  Сарновский,  ведь  если  он  до  сих  пор  коня  не
придерживал, то я - китайский император! Бальбина вообще  не  считается,
Диодор, Теорбан,  Шайка,  ну  да,  выглядят  они  все  очень  неплохо...
Начинается осень, значит, первыми прийти должны кобылы. Настурция вон  в
пене, либо извелась вся, либо ей глюкозу дали, еще Гвардия и Героник.  Я
никогда не ставлю на коней, у кого клички  на  "Г"  начинаются  -  линия
какая-то у них такая, что они приходят первыми максимум раз в год...
   Я  решилась  на  Троянку,  Кремня  и  Настурцию,  добавила  к  ним  -
совершенно бессмысленно! - Шайку, причем Троянку поставила первой. Потом
вернулась наверх. Мария пришла намного позже меня.
   - Сарновским я заканчиваю, - сказала она философски. - Посмотри,  это
я поставила по ошибке, у меня  перепутались  заезды,  должно  было  быть
начиная со второго, а я поставила - ты только  посмотри!  -  с  первого.
Вышло у меня - Эйфория, Флориан и Кремень, а должно было быть -  Мимоза,
Троянка и Сарняк.
   - Мимоза не пришла, чего жалеть-то!
   - Нечего. Как там Кремень, а то я не успела посмотреть?
   - Очень хорошо, никто на него не ставит, он должен прийти.
   - Не ставят?
   - Совсем.
   - Значит, у него есть шанс. Но это уж что-то слишком большая везуха!
   - Не знаю, не знаю.., вспомни, как покойник пан  Артур  выигрывал  по
субботам страшные фуксы, а потом выяснилось, что он играл по  воскресной
программке. Ты успела с этим триплетом?
   - Успела. Дерчик, стенка и Дерчик. А кто едет в шестом?
   - Не знаю, не смотрела.
   Откуда-то вернулся Метя и сразу дал о себе знать сатанинским смешком.
Он оповестил нас, что придет Бальбина.
   - Метя, ты рехнулся? - в ужасе спросила я. - Ведь  это  самая  худшая
лошадь в заезде!
   - Неважно. Давай, Бальбина!
   - А что сделает Троянка? - спросила со злостью Мария. - А Кремень?  А
Диодор и Шайка что? Ноги поломают? Метя, прекрати!
   - Давай, Бальбина!
   - Марысь, врежь ему от меня, - попросила я. - Ты к нему ближе сидишь.
   - Врежу, честное слово, - пообещала Мария.  -  Метя,  перестань  меня
нервировать, я тут по ошибке за миллион триплет поставила, а  ты  мелешь
невесть что! Успокойся!
   - Давай, Бальбина!  -  повторил  с  разбегу  Метя  и  поинтересовался
ошибочной ставкой Марии.
   Они вместе стали просматривать горы бумаг. На триплеты я уже  махнула
рукой, первый и второй у меня провалились; правда, еще был  шанс  начать
третий, но в него я так-таки не верила, потому что мне мешал выпавший из
четвертого заезда Дерчик.
   Вполуха я слушала болтовню своих соседей. Пан Эдя добродушно оповещал
всех, что получил сведения о Диодоре и  тайную  весть,  что  Троянка  не
придет, но тем не менее на всякий случай поставил на обоих. Пан Собеслав
страшно удивлялся, что Вальдемар не поставил на Куявского,  ведь  он  на
него всегда ставит, так почему же сейчас не стал?  Взбешенный  Вальдемар
отвечал, что Болека не будет,  он  сам  на  себя  не  ставит.  Полковник
ядовито информировал всех кругом, что Куявский едет дополнительно еще  в
четвертом  заезде,  вместо  Дерчика.  Уже  вывесили  листок   на   доске
объявлений. Вальдемар разволновался. Пан Мариан признался,  что  получил
он подсказку, что придет Настурция, но сам он в нее абсолютно не  верит,
с нее пена в три ручья текла еще в наддоке...
   - Тоже мне знатоки, как из козьего хвоста валторна, - сердито сказала
я, даже не понижая голоса. - С Мокотовского Поля на эти  бега  ходят,  а
если  отличают  лошадь  от  жокея,  так  уж  это  просто-таки  верх   их
возможностей! А вот заметить, что одно дело - арабский скакун  и  совсем
другое - кобыла чистых кровей, - не угодно ли?
   Напрасно я заговорила, потому что пан Мариан услышал.  Он  обернулся,
посмотрел на меня и без проволочки отомстил:
   - Ах,  какие  же  у  вас  красивые  коленки!  -  сказал  он  с  явным
удовольствием.
   - Чтоб вам лопнуть и чтоб язык у вас отсох! -  ответила  я  от  всего
сердца и плюнула через левое плечо.
   Подлец злоехидный, он  же  мне  все  испаскудил!  На  бегах  услышать
комплимент - последнее дело, лучше уж  повеситься,  а  все  поставленные
деньги спихнуть в городскую канализацию без  посреднического  содействия
касс  тотализатора.  Проиграю,  с  полной  уверенностью  можно  сказать,
проиграю, последняя надежда - лошади от Дерчика, но раз  поедет  на  них
Куявский, ставить будут на него, никакой прибыли.. - А у меня еще второй
есть, - сказала Мария. - Как же  я  это  сотворила?..  Тоже  по  ошибке:
начала с Флориана, и теперь у меня тройка. Что у  нас  там  под  номером
три?
   - Теорбан. Мои поздравления. Куявский сказал Вальдемару, что  его  не
будет, ведь ты сама слышала.
   - Ничего я не слышала, я была занята. Возьми  вот  этот  четвертый  и
спрячь куда-нибудь, потому что я тут сама в себе  разобраться  не  могу.
Метя, ты заткнешься или нет?!
   - Давай, Бальбина!! - радостно захрюкал Метя. Я его не убила,  потому
что над головой  у  меня  завыла  сирена,  пистолет  выстрелил  и  возле
стартовой машины началась полька-галоп.
   Очень долго я не могла понять, почему у лошадей не хотят вырабатывать
условный рефлекс, заманивая их в боксы морковкой или сахаром. Ну,  можно
еще яблочком или чем-то ароматным, ведь у лошадей замечательный  нюх.  В
конце  концов  мне  рассказали,  что  на  самом  деле  условный  рефлекс
используют и  делают  это  именно  при  помощи  вышеназванных  продуктов
питания, потому что только  так  удается  ввести  их  на  тренировках  в
имитацию стартовых боксов, а потом в настоящие. Однако с  того  момента,
как лошади начинают бегать, они, нервные создания, меняют свои взгляды и
машина  начинает  ассоциироваться  у  них  исключительно  с  усилиями  и
работой.  Морковка  мгновенно  забывается.  Они  все  не  возражали   бы
побегать, но только без всякой там  дисциплины.  Лишь  половина  лошадей
входит в стартовый бокс добровольно и  без  сопротивления,  а  остальные
выделываются как могут,  особенно  те,  что  помоложе.  Да  и  без  того
стартовая  машина  какой-никакой,  а  прогресс,  пятнадцать  лет   назад
автоматическая стартовая машина у нас состояла  из  двух  мужиков,  один
вопил: "н-н-н-но!", а второй щелкал кнутом. Судьей на старте  тогда  был
Еремиаш, и он считал чудом, что ему удавалось трогать с места всех  этих
коняг более или менее одновременно.  Это  сама  скромность  гласила  его
устами, потому как тогда ровнее стартовали, чем сейчас,  к  тому  же  он
своего рода мировой рекорд  установил,  и  я  собственными  глазами  это
видела. До самой смерти не забуду ни я, ни те, кто при  этом  был  и  на
него смотрел. Шли в дерби двенадцать лошадей, и Еремиаш их  пустил  так,
что по всему ипподрому грянули аплодисменты. Двенадцать  коней  в  одной
шеренге, на безукоризненной прямой в одну и ту же долю  секунды  подняли
переднюю ногу и вместе топнули копытами. Чудо случается только раз,  это
было великое искусство, незабываемое и неповторимое...
   - Пошли, - сказал динамик, и вокруг немедленно взорвался гомон толпы.
   - Кто потерялся на старте?! Кто остался?!
   - Кремень! Ну все, можно его списать...
   - Свинья! - завопила Мария. - Ты гляди, что делает!..
   - Болек прорывается! Болек прорывается!
   - Назад, что ли, этот засранец едет!
   - Зачем он так вырвался?! Его же занесет!..
   - Лидирует Троянка, - оповестил динамик, - на втором  месте  Теорбан,
третья Настурция, четвертая Бальбина...
   - Давай, Бальбина!!! - драл глотку Метя. Убийства на  скачках  должны
оправдываться еще  до  их  совершения.  Я  непременно  бы  сделала  Мете
что-нибудь нехорошее, это точно, если бы меня от  него  не  отгораживала
Мария, которая всматривалась  в  Кремня.  Сарновский  подтягивался,  все
ехали уже в куче, Шайка и Героник отпали. Троянка  слишком  резко  взяла
поворот, ее занесло аж под самую ограду трибун,  и  она  сразу  потеряла
пару корпусов...
   - На четвертое место переходит  Диодор,  -  с  каменным  спокойствием
вещал динамик. - Троянка сбилась с темпа,  на  прямую  выходят  Теорбан,
отстает Бальбина...
   - Давай, тройка! - завопил передо мной Юрек.
   - Давай, тройка! - поддержала его Мария, вспомнив, что  по  ошибке  в
триплет поставила Теорбана. - Давай, Болек!
   - Давай, Бальбина! - упорствовал  Метя.  Настурция  начала  опережать
Теорбана. Теорбан поддал ходу. Диодор шел по центральной дорожке, за ним
Кремень. На Настурцию с Теорбаном я не ставила, они меня не касались,  я
о Куявского вообще рук не мараю. Зато я заинтересовалась Кремнем. Он шел
легко, свободно, мог бы одолеть этого Диодора - раз плюнуть; я, конечно,
в рыси не понимаю, в конюшнях не росла, но готова была  поклясться,  что
Сарновский изо всех сил лошадь придерживает и только прикидывается,  что
поехал. Почему, Господи ты Боже мой?! На него же никто не ставил, был бы
фукс, ведь фуксом он с  удовольствием  приходит,  болеет  только  тогда,
когда он должен прийти с фаворитом, так в чем же сейчас дело?..
   И вдруг я вспомнила те три слова, которые услышала возле весовой. Это
Сарновский изумленно спросил "почему?",  а  Бялас  ответил,  что  Василь
велел. Какой такой Василь, на бегах никого с таким  именем  я  не  знаю.
Какой-то Василь велел ему придержать в этом заезде?
   Болек Куявский ездить умел, Настурции  он  не  сдался  и  выиграл  на
голову.
   - Есть! - громко возвестил  Юрек.  -  Есть  у  меня  Теорбан!  Теперь
заканчиваю триплет.
   - И я тоже, - сказала радостно Мария, - глупо, правда, получилось, но
все-таки... Одна идиотская лошадь... Нет, погоди, совсем  не  идиотская!
Ты знаешь, чем я заканчиваю? Посмотри-ка!
   Свой ошибочный триплет она заканчивала лошадью Дерчика. То есть снова
Куявским. Кто-кто, а уж  Болек  на  этой  лошади  должен  выиграть!  Пан
Собеслав засыпал упреками Вальдемара, Вальдемар был в ярости, не меньше,
чем пан Мариан, который ставил на Диодора.  Единственным  утешением  ему
была мысль, что не выиграла Настурция, на которую он не ставил, невзирая
на таинственные сведения из  конюшен.  Полковник  показал  всем  двойной
один-три-восемь. Теорбан с Настурцией, и поставил он пятьдесят тысяч.
   - Без Троянки это Целое состояние, - великодушно предсказал Юрек.
   - А что ж ты так прицепился к этой Бальбине, Метя?  -  спросила  я  с
упреком. - Ты ставил такую дурость?
   - Куда там! - ответил Метя. - Я ставил на Болека с Диодором. А почему
это я не могу для собственного удовольствия покричать о Бальбине?
   - Он дождется у меня, - сказала Мария. - Ты видела, что этот мерзавец
вытворял с Кремнем?  Что,  техническая  комиссия  дружно  ослетша?  И  в
придачу Троянка его обогнала!
   - А почему бы Троянке его не перегнать, если он лошадь  придерживает,
на что ему тут четвертое место? Для денег? Постучи себе по лбу!
   - Ну да, вроде как ты права, но меня вот-вот кондратий хватит...
   - Не принимай так близко к сердцу, сейчас закончишь триплет. И  будет
фукс.
   Объявили  выплаты,  максимум  двадцать  восемь   тысяч.   Триплет   -
двенадцать миллионов с копейками. Я перестала терзаться из-за  идиотской
Эйфории в первом заезде. Я и так не попала бы в яблочко,  потому  что  у
меня не было ни Флориана, ни Теорбана, я  не  ясновидящая.  Теорбан  еще
туда-сюда, Флориана с Дерчиком я бы и метлой на длинной ручке трогать не
стала...
   Я наконец поинтересовалась,  кто  поедет  вместо  Дерчика  в  восьмом
заезде, и мне стало плохо.  Ученик  Мязга.  Нет,  ученик  Мязга  больших
надежд не подает, он и едет-то, кажется, третий раз в жизни.  Хуже,  чем
Дерчик, он не  сделает,  но  и  положительного  сальдо  с  ним  тоже  не
получится.
   Мария с  Метей  пытались  рассчитаться  за  три  последних  триплета,
которые они ставили в складчину. Метя заплатил за одиннадцать, Мария  за
двадцать  шесть,  они  пытались  докопаться,  кто  кому  сколько  должен
возвращать, чтобы вышло поровну. Я вмешалась в это  и  установила  сумму
без особых проблем, потому что  на  таком  уровне  математика  вполне  в
границах моих возможностей, а потом выразила  свои  сомнения  по  поводу
ученика Мязги. Триплет на лошадей Дерчика - нас запросто  может  хватить
кондрашка.
   - Ну, теперь я тебе скажу всю правду, - объявила Мария.  -  Я  должна
была  сказать  тебе  сразу,  но  забыла.  Я  ошиблась,  и  мы  вовсе  не
заканчиваем Джубаром. Заканчиваем Теренцией.
   - Да что ты говоришь? - неуверенно обрадовалась я. - А почему?
   - Потому что я диктовала из программки и заглянула в седьмой заезд. В
седьмом должен был быть Фавор. И я все  время  диктовала  с  Фавором,  у
него, как сама знаешь, номер пять. И у Теренции тоже.
   - Понятно. Ты диктовала триплеты из  четвертого,  пятого  и  седьмого
заездов?
   - Пропустив шестой. Что-то в этом роде. Я это увидела только наверху,
когда было поздно идти исправлять.
   - Ну и слава Богу, в ученика  Мязгу  я  не  верю,  поставлю  на  него
максимум пару червонцев, и Аллах с ним. Дерчик, Мязга - практически одно
и то же. - А откуда ты, собственно говоря, знала, что Дерчик не поедет?
   Я огляделась по сторонам. Ложа опустела, все  толпились  внизу  около
касс, мы сидели вдвоем, если не считать пана  Собеслава,  который  через
несколько кресел от нас читал прессу. Я понизила голос.
   - Что-то мне кажется, что  от  Дерчика  мы  радикально  избавились..,
навсегда.
   Метя резко вздрогнул и посмотрел на меня.
   - А почему?
   - А потому, что он лежит в барбарисе и  на  очень  живого  не  похож.
По-моему, он перебрался в лучший из миров, разве что он ух очень страшно
пьян,  но  тогда,  прежде  чем