Если
только не скрывается.
   Девушка удивилась.
   - Да нет, зачем ему скрываться? Эти свои деньги он законно заработал.
В субботу он угадал первые два триплета, так  он  мне  сказал,  а  потом
совсем пропал из поля зрения. Позвольте, я вам представлюсь?
   Я позволила.  Звали  ее  Моника  Гонсовская,  жила  она  у  тетки  на
Асфальтовой  или  на  конезаводе  в  Лонцке.  Она  была  встревожена   и
озабочена, ей необходимо было найти Завейчика, но она понятия не  имела,
как его искать. Я сделала вывод, что найти хочется не ей, а ее тетке,  и
еще  раз  посоветовала  сделать  объявление  в  радиоузле.  Таким  путем
отыскивались потерянные документы, ключи, очки, дети и папаши.
   Я спустилась вниз поставить последовательность  в  первом  заезде,  и
лишь вид комиссара Ярковского заставил меня сообразить, что я только что
услышала от девушки. Комиссар стоял перед кассой двухтысячных  ставок  и
всматривался в программку.
   - Сейчас я вам кое-что скажу, только сперва поставлю, - шепнула я ему
на ухо.
   Он оторвался от программки, посмотрел на  меня  полубезумным  взором,
совершенно как настоящий  игрок,  и  кивнул  головой.  Я  посмотрела  на
паддок, мой конь номер два ходил с приплясом и начинал слегка  пениться.
Моим личным фаворитом была Ересь, правнучка Гессии,  которую  я  считала
почти  родной  невесткой.  Когда-то  мой  сын  на  почве  Гессии  просто
помешался, утверждал, что она рыжая, и восхищался ею больше,  чем  всеми
девушками, которых я когда-либо видела возле него.  Потомство  Гессии  я
называла внучатами и упрямо на них ставила, да это и впрямь  были  очень
неплохие лошади. Ересь давно должна была бы войти в первую  группу,  как
двухлетка она показала очень неплохие возможности, однако теперь чего-то
там ей не хватало, и она сидела во второй группе без всяких  успехов.  Я
решила поставить на нее, ведь двойка вся в мыле, правда, это жеребец, но
ничего страшного, чистокровный, может, и придет как следует,  поэтому  я
решила поставить последовательность два-пять.  За  двадцать  тысяч,  два
раза.
   Вернулась я к кассе, и, как обычно, в меня вселился демон. Два-пять я
поставила один раз, а потом, без всяких разумных причин, сыграла  еще  с
двойкой и пятеркой единичку, четверку и шестерку.  Угрохала  я  на  этот
первый заезд семьдесят тысяч и окончательно потеряла веру в себя.
   Старший комиссар Ярковский терпеливо пережидал мое помешательство.
   - Ну? - вполголоса спросил он, когда я отошла от кассы.
   Мы вышли на воздух со стороны беговых дорожек, где пока что было мало
народу. Все торчали возле паддока и около касс.
   - Во-первых, один из тех, кто выиграл в субботу триплет на лошадях от
Дерчика, носит фамилию Завейчик, - сказала я сразу,  не  задавая  глупых
вопросов на тему того, что им известно, а что  нет.  -  Во-вторых,  могу
сейчас узнать, где он живет и работает. В-третьих, с субботы он  пропал.
В-четвертых...
   - Вы откуда все это знаете?
   - Наверху сидит девушка, которая знает его лично и разыскивает.
   - Все о девушке!
   -  Все  не  могу,  но  зовут  ее  Моника  Гонсовская,   стопроцентная
лошадница. Живет в Лонцке  на  конезаводе,  а  в  Варшаве  у  тетки,  на
Асфальтовой, четыре.
   Этот Завейчик - знакомый ее тетки. В-четвертых, разговора  о  том  не
было, но у меня такое впечатление, что о вас  рассказывать  не  следует?
Кажется, пока никто не знает, что вы - мусор на службе.., простите, Бога
ради, сотрудник полиции...
   - Это мелочи. Все правильно. Я об этом не  сказал,  правда,  но  вам,
кажется, и так все ясно.
   -  Ну  да,  теперь  ясно.  Хорошо,  что  я  до  сих  пор  не   сумела
накуролесить, потому что была занята бегами.
   - Повезло. Узнайте все, что можно, об этом Завейчике неофициально. Мы
официально  знаем,  что  у  него  завод  по  производству  искусственных
материалов, погремушки там, рыбки всякие для детей. Адрес мы тоже знаем.
А вот сплетни всякие или что еще...
   - То есть мне работать подсадкой?
   - Вот именно. Придется вам немного поработать подсадкой. Разве что вы
на стороне всего этого мошенничества и свинства?
   Мошенничество и свинство я никогда в жизни не поддерживала, но в роли
подсадки должна была выступить впервые. Возражать я не стала.  Вернулась
наверх, когда до начала заездов оставалось  еще  минут  десять.  Девушка
сидела на своем месте.
   - И что? - спросила я. - Вы уже были в секретариате?
   - Еще нет. Я не очень понимаю, как это устроить, я просто надеюсь,  а
вдруг  он  еще  появится?  Пережду  три  заезда,  потом   пойду   давать
объявление.
   - Далеко вам ходить не надо, тут сидит за столиком пани Зося, она вам
все устроит. Ладно, я к ней сама пойду. Как его зовут?
   - Альфред.
   - Порядок, после третьего заезда  покричат,  чтобы  Альфред  Завейчик
обратился в секретариат наверху. Вы его хорошо знаете?
   - Не знаю, хорошо ли, но кажется, с самого рождения. Это был такой..,
ухажер моей тетки, знакомство у них так и осталось. Он  для  нее  всякие
дела проворачивает.
   - Легально?
   Девушка снова очень удивилась.
   -  Легально  ли?  Наверное...  Я  не  знаю.  То   есть   мне   трудно
предполагать, чтобы  моя  тетка  впуталась  во  что-нибудь  нелегальное.
Собственно говоря, она ничего не делает, у нее доходы от виллы,  которую
она сдает, но сдавала она всегда через агентство "Пума",  не  знаю,  как
сейчас, во всяком случае, официально какому-то  посольству  сдавала  или
кому-то в этом роде. И бижутерию продает. Завейчик именно это для нее  и
устраивал. Вроде как в этом ничего уголовно наказуемого нет.
   - По-моему, нет. Если можно вам посоветовать...
   - Дай открывалку, - сказала Мария, вытаскивая из сумки бутылку  пива.
- Я успела поставить, что считаю абсолютным чудом. Мети нет?
   Я вырвала из-под нее свою сумку и бинокль, которыми  заняла  для  нее
кресло, и вытащила консервный нож для пива. Лошади вышли  на  дорожку  и
показали пробный галоп. Толпа переметнулась на другую сторону. Вальдемар
через  плечо  пана  Здися  стал  передавать  нам  тарелочку  с  солеными
палочками.
   - Сидеть!! - дико завизжала я, потому что пан Здись стал  подниматься
с места.
   Мария швырнула открывалку на кресло и  успела  вырвать  у  Вальдемара
тарелку. Пан Здись сообразил, в чем дело, и переждал наши манипуляции.
   - Пана Мариана не будет,  -  сообщил  он  всем.  -  Я  его  на  улице
встретил, он уезжает во Францию, наверное,  уже  сегодня  уехал.  Двойка
выигрывает!
   - Сейчас? - спросил кисло Юрек.
   - Сейчас. А я квинту начал!
   - Трогательный человек, - сказала Мария, не понижая голоса,  и  стала
разливать пиво по стаканам.
   Я спросила ее насчет  Мети.  Не  далее  как  вчера  вечером  Гонората
постановила закрыть его дома на ключ, но, видимо, что-то изменилось.  Ну
да, изменилось, с тем, что Метя должен был закрыть сам себя, а  если  бы
ему наскучила изоляция, он мог приехать на  бега.  Ставит  он  вместе  с
Марией, не только на то, о чем они вчера договорились лично. Вдохновение
на него накатило сегодня уже в девять утра, и он поймал ее  по  телефону
на работе. Может, придет и сам.
   - Если до сих пор не пришел, его уже и не будет, - высказалась  я.  -
Успокойся, нигде не написано, что нужно разлить пиво  до  капельки!  Ой,
мамочки!..
   Мне удалось отпить немного пены, прежде чем она залила  весь  парапет
балкончика. Громкоговоритель прохрипел, что закрываются последние кассы.
Моника Гонсовская сзади коснулась моего плеча.
   - Простите, но вы начали мне что-то говорить... Я долго и  мучительно
вспоминала, что же я хотела ей сказать.
   - Ах да. Если можно вашей тетке  что-то  посоветовать,  так  было  бы
очень хорошо, если бы она была совершенно искренней.  Полиция  будет  ее
расспрашивать про этого Завейчика...
   - Завейчик что-нибудь натворил?
   - Да нет, не думаю. Но он скорее всего является важным свидетелем.  О
нем будут спрашивать. Если ваша тетка не совершила вместе с ним никакого
преступления, то лучше  пусть  скажет  всю  правду.  Впрочем,  могу  вам
рассказать, в чем дело, потому что об этом уже весь ипподром знает.  Был
убит жокей, и теперь допрашивают всех людей, которые в субботу выиграли,
поставив на два первых триплета. Значит, вашей тетки это непосредственно
не касается, а Завейчика - да. От  души  ей  советую,  пусть  ничего  не
скрывает.
   Моника Гонсовская кивнула головой. Она не  забеспокоилась  -  видимо,
эта ее тетка действительно существовала, не выходя из  рамок  уголовного
кодекса.
   - Это очень хорошо, может  быть,  они  его  быстрее  найдут,  чем  я.
Хорошо, я ей ваш совет передам. А меня тоже будут допрашивать?
   Я совершенно  уверенно  ответила  ей  утвердительно.  Каждая  секунда
прошлой субботы могла оказаться важной, особенно в отношении  тех,  кому
так повезло с триплетами.  Я  вспомнила,  с  каким  напряжением  спутник
девушки всматривался в дорожки, и подумала,  как  бы  его  показания  не
оказались и вовсе ключевыми.
   Юрек упустил под кресло авторучку, а пан Здись - половину программки.
Оба стали заниматься партерной акробатикой, не уговорившись, кто  первый
полезет за потерей, поэтому никаких результатов они не добились.  Кресла
были дико тяжелые, их передвижение требовало участия культуриста, а  для
того чтобы влезть под них, места не оставалось. Ручку Юрека  я  выловила
со  своей  стороны,  благодаря  чему  Пан  Здись  справился   со   своей
программкой. Громкоговоритель взвыл три раза, флажок взлетел.
   - Я бы хотела на что-нибудь поставить, - громко сказала  позади  меня
Моника Гонсовская.
   - Это не сейчас, - ответила я рассеянно и приложила бинокль к глазам.
   Группа вошла в старт-машину ровно и без выкрутасов, никто  не  удрал,
никто не упал с седла. Рванули все одновременно.
   -  Ведет  Подбор,  вторым  идет  Альбатрос,  третья  Делия,  -  начал
громкоговоритель, - на четвертом месте Мартина, пятая  -  Ересь.  Лошади
доходят до поворота, очередность та же. Лидирует Подбор.
   - Кто туг трепал насчет единички?! - диким голосом рявкнул Вальдемар.
- Улита едет, когда-то будет!
   - Единичка должна лидировать!
   - А я вам говорю, что двойка уже в кармане! - вещал  о  своей  победе
полковник.
   - Где тройка?! - с отчаянием в голосе вопил пан Эдя.
   - Врублевский отпал! - в ужасе застонал  кто-то.  -  Врублевского  не
будет!
   - Лошади прошли  поворот,  -  сообщил  рупор,  -  на  прямую  выходит
Альбатрос, слабеет Подбор...
   - Куда он идет, кретин, на большую дорожку!..
   - Заперли его! Дал себя запереть!..
   - Альбатрос, Мартина, потом финиширует Ересь...
   - Ересь!!! - завопила я от всего сердца. - Давай, Ересь!!!
   - Давай, Альбатрос!!! - заглушила меня толпа.
   - Альбатрос, Ересь, - бесстрастно вещал рупор,  -  Альбатрос,  Ересь,
Ересь, Альбатрос...
   Ересь летела как на крыльях.  На  три  корпуса  перед  Альбатросом  -
Щудловский обернулся и придержал лошадь.
   - Чего ты ее держишь, кретин?! - возопила я дурным голосом.
   - Да ведь выиграл он уже, выиграл, ты чего орешь, - приструнила  меня
Мария. - Ну хорошо, она у меня  есть,  но  Альбатроса  у  меня  побольше
будет! На что тебе эта Ересь?
   Я с облегчением откинулась в кресле.
   - Она у меня одна была, я с нее все начинала. Смотри, вот ведь корова
больная, я же решила ставить исключительно два-пять за все, что  у  меня
было, хотела двойную ставку сделать...
   - И что, совсем не поставила?
   - Нет, что вы, что вы - один билетик. И  тыщу  других  глупостей.  Ну
скажи ты мне, Бога ради, что мной руководит, чтобы выбрать правильно,  а
поставить потом, как паралитик с водянкой головы?
   - Ну, наверное, то же самое, что и мной, когда у меня три триплета  с
Ересью и двенадцать с Альбатросом...
   Ересь с Альбатросом были страшенным фуксом. Народ ставил на  Мартину,
а фавориткой была Делия. Ересь вообще  не  шла  в  счет.  На  Альбатроса
ставили те, кто был посвящен в закулисные тайны, или те, кто имел  глаза
и смотрел как следует в паддоке. Пан  Здись  на  паддок  не  смотрел,  к
посвященным не относился, зато у него бывали дикие  идеи  и  сумасшедшие
фанаберии.
   - Есть два-пять! - триумфально возвестил он. - Есть! Будьте  любезны,
последовательность на сто тысяч!
   - Сразу на сто мильонов! - ехидно поправила я. - Да если тридцать тыщ
дадут, мы и то от счастья упадем!
   - Но послушайте!.. Кто на это ставил?! Ну  нет,  минимум  сто  тысяч!
Квинта и вовсе будет чудовищной!
   - А вы начали квинту? - спросил Юрек.
   - Нет. Квинту я начинал от Альбатроса. Но последовательность  у  меня
есть.
   - Квинты не будет вовсе, - объявил Вальдемар. -  После  Ереси  ставки
снизились на девяносто процентов.
   - Альбатрос тоже был бы фуксом, - сказала мне Мария с упреком.  -  На
что тебе понадобилась эта Ересь...
   Пал Здись ошибся  ненамного,  только  в  два  с  половиной  раза,  за
последовательность  выплатили  сорок  две  тысячи,  так   что   мы   оба
обогатились меньше, чем ему хотелось. Моника  Гонсовская  спустилась  со
мной вниз, настаивая, что хочет сыграть.
   -  Выберите  себе  что  хотите  и  поставьте  последовательность,   -
посоветовала я ей. - Две кассы  принимают  ставки  по  десять  тысяч,  а
остальные  -  дороже.  Выберите  из  программки  или  из  паддока,   как
пожелаете.
   Кретинкой она не была, поэтому уже начинала ориентироваться  во  всем
этом безумии. Она решила выбирать из паддока, и я потеряла ее  из  виду,
решая, как ставить дальше.
   - Тройка непременно придет, - услышала я конспиративный  шепот  возле
касс на пятьдесят тысяч.
   Я рассеянно посмотрела на шептуна. А, один  из  тех,  кто  пользуется
подсказками из конюшен. Пусть засунет свою тройку, не скажу куда,  я  ее
из триплета выбросила, но  в  последовательность  включила,  это  лошадь
Двуйницкого, Замечек на ней едет, прет к финишу как бешеный.  В  прошлом
сезоне конюшня Двуйницкого была почти  самой  худшей,  а  Замечек  резко
вытянул ее из  болота.  Должно  быть,  это  действительно  его  заслуга.
Двуйнйцкий ведь не изменился, он  только  конюшенного  жокея  сменил,  а
качество лошадей зависит от конюшенного жокея  в  колоссальной  степени,
Замечеку надо было бы  выразить  всяческую  благодарность.  Вот  черт...
Может, поставить на него "верхом"?..
   Я убедилась, что Замечек - фаворит, поэтому отказалась  от  мысли  на
него ставить. А, чтоб он лопнул, пусть приходит первым без меня!
   После второго заезда пан Здись впал в амок.  Правда,  квинта  у  него
лопнула уже на первой лошади, но он  начал  второй  триплет  и  поставил
последовательность. Тройка, Замечек на  Одолане,  была  второй  лошадью,
выиграл Куявсюни на дурацком  коне  Деркаче,  на  которого  я  поставила
исключительно из-за высокого мастерства жокея.  По  мнению  пана  Здися,
последовательность снова должна была быть сто тысяч, и даже мои  попытки
вколотить ему молотком в голову,  что  ведь  в  последовательности  есть
чудовищный фаворит, на него впечатления не произвели.
   - Да в жизни Последовательность с фаворитом не может быть выше десяти
тысяч, - вдалбливала в него Мария. - Вы тут что, первый раз?! На  тройку
поставили жук и жаба! Со всеми вариантами!
   - Но не с Деркачем! На него вообще не ставили!
   - Не ставили, но ведь фаворит! Ведь тройка! И по  программке  она  же
получалась!
   - У кого получалась, у кого нет, - мрачно пробормотала я.
   - Ну хорошо, пускай восемьдесят, - уступил пан Здись.
   - А я так и поставила, - сказала Моника Гонсовская у меня за  спиной.
- Вы действительно думаете, что так много заплатят?
   - Да ну, какое там много! Фигушки! Да  не  слушайте  вы  этот  глупый
треп! Пан Здись у нас фантазер! Мифоман и безумец!
   Пан Здись на оскорбления вовсе не обижался, большие надежды для  него
были по крайней мере  половиной  удовольствия  от  бегов,  а  постоянные
ошибки странным образом не портили ему характер.
   - "Верх" будет раза в два больше, чем последовательность,  -  сообщил
всем полковник. - Вот увидите!
   - А у меня это есть! - сказал Юрек. - Вот я и заканчиваю.
   - Тремя?
   - Тремя.
   Я не спросила его  какими,  ведь  он  никогда  не  говорил,  и  я  не
удивлялась, потому как - вдруг кто сглазит? Я повернулась к Монике.
   - Вы играете первый раз в жизни?
   - На бегах - первый.
   - Ну, ставьте покруче!  Сегодня  фуксы  приходят,  у  вас  есть  шанс
разбогатеть. В первый раз человек выигрывает.
   - Правда? Я про это слышала. И что, так оно и есть?
   - На  самом  деле  так.  Исключение  составляют  люди,  родившиеся  в
апреле...
   Я не выдержала и рассказала ей о событиях, которые  разыгрывались  на
моих глазах, в которых я даже сама принимала участие. Между  объявлением
результатов  и  объявлением  о  выигрышах  всегда  существует  интервал,
поэтому рассказать я успела.
   Когда-то, это было давно, приехал за мной муж моей подруги, с которым
я договорилась, что он меня после бегов  отвезет  домой.  По  ошибке  он
приехал слишком рано, перед предпоследним заездом. Он был  здесь  первый
раз в жизни. Я проигралась в пух и прах и подсунула ему программку.
   - Говори, что придет! - потребовала я. Муж подруги с великим  тщанием
программку прочитал.
   - Мне нравится Орск, - сообщил он, подумав. - И Салагай.
   Орском звали коня, Салагай же была фамилия жокея. Муж подруги  их  не
различал. Я помчалась к знакомому.
   - Павел, слушай, приехал Донат, он тут  первый  раз  и  предсказывает
один-три...
   Я еще не договорила, как Павел вытащил из кармана десять злотых.
   - А ну, помчались ставить!
   Я добавила еще десять злотых и поставила один-три. Один-три и пришли.
За двадцать злотых заплатили тогда пятьсот восемьдесят. Донат получил от
нас пятьдесят восемь злотых, десять процентов от выигрыша за  подсказку,
и страшно обрадовался.
   - А знаете, это совсем неплохо, - сказал он признательно.  -  Я  даже
ничего не потратил, а получаю деньги. А, ладно, сыграю!
   Он  выделил  двадцать  злотых,  поставил  на  последний  заезд  и.  -
разумеется, проиграл, потому что это был уже  второй  раз.  Но  тридцать
восемь злотых чистой прибыли у него остались. При оказии и мы  с  Павлом
взяли небольшой реванш за проигрыши.
   В одно из воскресений, тоже пару лет назад, я встретила  на  лестнице
собственного сына.
   - Мамуленька, дай мне по морде, - попросил он жалобно. -  Тресни,  но
чтоб как следует. Я весьма удивилась.
   - С удовольствием, деточка, но почему? Не знаю, для  чего  мне  такие
усилия совершать.
   - Я с девушкой пришел, она тут в  первый  раз,  и  выбрала  очередную
последовательность...
   - А ты не поставил?! Кретин!!!
   Три  последние  последовательности  были  потрясающе  фуксовыми,   за
двадцать злотых платили шестьсот, потом восемьсот и тысячу  двести.  Мой
сын проявил такой идиотизм, который и рукоприкладства не заслуживал.  На
гениальной девушке он потом женился, что я  полностью  одобряла,  потому
что талант к вычислению коней у нее бесповоротно пропал. Уж  кто-кто,  а
мой сын должен был знать, как обстоит дело, потому что сам стал  жертвой
такого  же  фортеля,  когда  приехал  ко  мне   в   Данию   в   качестве
свежеиспеченного совершеннолетнего сопляка.  Ясное  дело,  я  немедленно
забрала его с собой на ипподром в Аматер. Дала ему программку, объяснила
более или менее, что надо делать, и оставила на  произвол  судьбы.  Одну
крону, чтобы поставить вифайф, я ему дала.  Он  набрал  этот  вифайф  из
отдельных лошадей, сомневаясь только в одном  месте,  что  должно  быть:
тройка или восьмерка. Он склонялся к тройке, а я заставляла его  вписать
восьмерку. Я махнула рукой и забыла ему сказать, что в Дании есть  такая
рубрика, куда можно вписывать запасной вариант. Эту рубрику  он  оставил
пустой, а  компьютеру-то  все  равно.  Если  бы  он  вписывал  резервный
вариант, после нашей грызни непременно вписал бы восьмерку.
   Пришло все, что он вычислил, и та  чертова  восьмерка,  но  при  этом
тройку сняли с заезда! Восьмерка оказалась на ее месте. Заплатили девять
с половиной тысяч крон,  стои