то увидела собственного сына в теплой компании. Просто
подонки!.. Нет, постой, не просто. Подонки - да, а кроме них еще  парень
с девушкой, знаешь, такие осоловелые, худые и несуразные,  а  подонки  -
явные комбинаторы. Сразу видно. Шахеры-махеры  явно  вели  между  собой,
конспиративно. Хуже всего, за ними наблюдал  хмырь,  совсем  на  них  не
похожий. Старался им не показываться, возможно, сыщик..,  нет,  пожалуй,
нет, понимаешь, я даже убеждена, тут что-то другое...
   - А как он выглядел?
   -  Средних  лет,  средней  упитанности,  среднего  роста.  Физиономия
гладкая, обычная, вот  нос,  как  бы  это  сказать..,  клецкой...  Такая
длинная мягкая клецка, а сам нос вовсе не  длинный,  нормальный,  только
совсем без хряща и без кости. Будто из  теста  слеплен.  Видок  у  этого
типа,  знаешь,  ужасно  лицемерный.  Глядел  на  Павла.   Я   специально
постаралась его запомнить, ох, у меня все  как-то  путается,  понимаешь,
главное - тамошняя атмосфера...
   - Погоди, - прервала я. - У тебя великолепно получается.
   Нарисованная Зосей физиономия так и замаячила у меня  перед  глазами.
Уверена, видела эту морду в натуре  и  определила  бы  ее  в  идентичных
выражениях, а вот когда и где видела, Бог знает. Клецка вместо  носа,  а
вдруг кто другой, просто похожий, и где я эту физиономию лицезрела?..
   - А что?.. - забеспокоилась Зося.
   - Да ничего особенного, кое-какие ассоциации...
   Я в свою очередь описала субъекта, и обнаружилось явное сходство. Что
касается Павла, мы решили: у страха глаза велики, не так страшен черт  и
тому подобное. Деньги, убеждала я Зосю, еще ни о чем не  говорят.  Павел
мог получить за уроки или за ремонт  -  хорошо  разбирается  в  машинах.
Божидара следовало подключить на всякий случай, а скорее всего, для моей
личной выгоды.
   Только я вернулась домой, позвонил Павел и коротко спросил:
   - Ты дома?
   - Дома.
   - Так я заскочу. Привет.
   Через десять минут я уже открывала ему дверь. Поглядела пристально  -
все нормально, забота вроде бы его не гложет. Однако я ошиблась.
   - Меня заело, - сообщил он таким тоном, будто выиграл  в  лотерею.  -
Расскажу,  о  чем  речь,  и  так  уж  мать,  кажется,   успела   кое-что
телеграфировать: я видел твою машину у нашего дома.
   Я обрадовалась - услышу донесение прямо от виновника торжества.
   - Валяй!
   Павел начал складно, видать, заранее все обдумал.
   - Понимаешь, вонь учуял. Не полез бы туда, кабы  не  смердело.  Из-за
одного тут, приятель еще из школы, хотя и не кончил ее. Клюнул на пудру,
дальше - больше, теперь сидит на игле,  словом,  развалина  от  человека
осталась. Я ему денег одолжил...
   - Кретин.
   - А ты бы на него посмотрела. Гниль одна, да  жалко  ведь.  Знаю,  не
отдаст, да что там! Не  в  этом  дело.  Известно,  откуда  все  берется:
аптеки, привозят-продают и так далее, а у  меня,  знаешь,  так  выходит,
глупо даже признаться: подонки сбывают эту дрянь  при  полной  поддержке
властей.
   Он взглянул на меня вопросительно. Что я могла ответить?
   - Давай дальше. Откуда у тебя такие сведения?
   - Обернулось все так... Случайно напоролся, ну,  пожалуй,  не  совсем
случайно, знаешь, заинтересовало. Жулье и наркоманы в  полном  симбиозе,
сечешь? Это уже точно, только однажды  я  нарвался  на  мужика..,  вовсе
неподходящий какой-то, что-то  странное...  Не  исключаю,  может,  и  он
нарвался на меня: я входил, он выходил из одной такой шмаги - притона то
есть. Не знаю, как сказать, впечатление не  то,  такие  персоны  там  не
случаются, места другие. И  вообще  все  не  клеилось.  Вскорости  менты
загребли  братию  вместе  с  товаром,  а  на  другой  же  день  все  они
благополучненько цвели на свободе. Знаю  людей,  малость  поспрошал,  да
пасть все на замке держали. А спрашивал  я  осторожно,  ведь  недолго  и
ножом схлопотать. Выглядело все так: вышли на свежий люфт - и убытков не
понесли, как мыслишь, что бы сие значило?
   - А менты какие?
   - Один в мундире из комиссариата болтался, а двое так - ни то ни се.
   - И все уехали вместе с сыщиками?
   - И тот в мундире с ними, правда, похоже, по дороге потерялся.
   - А тот неподходящий здесь при чем?
   - Вот именно. Сменили место. Было несколько пунктов, я все проверил и
заземлился - ни одного нету. Пошевелил головой, получается: смыло  их  с
горизонта сразу после того, как тот неподходящий мэн  к  ним  наведался.
Может, тут и никакой связи, только нюхом чую - есть что-то. Перетащились
в другое место, где мне их не сыскать, все вместе смердит -  мочи  нету,
не знаю, что делать.
   - А тебе зачем?
   - Хочу, - заартачился Павел. - Жив не буду, хочу дознаться,  в  каком
болоте живу и есть ли там дно. А если есть, то на какой глубине.
   - Пойми, в этой стране все стоит на  голове,  а  значит,  дно  высоко
наверху. Я тоже хотела бы кое-что увидеть, да только зря задираю голову.
Мать колотун бьет, рассказал бы ей все.
   - Так она же крик подымет. А  я  хочу  дознаться,  хоть  тресни.  Тот
неподходящий покоя не дает, мелькнул всего разок да  исчез  -  не  возит
ничего, не посредник и  не  наркота,  а  всю  музыку  знает.  Наверняка.
Опекун?.. - Да-а... - протянула я. - Слушай, а как насчет  проблем,  что
за проблемы?
   - Ерунда. Сама понимаешь. Чтобы малость влезть в  интерес,  смекнуть,
что да как, симулировал участие в деле. Посредничал три раза, шепнул про
меня тот кореш, почти что взяли в  штат,  а  когда  я  попятился,  стали
угрожать. Извиваюсь помаленьку, как змей, а надо бы  сразу  отсечь.  Они
всех шантажом держат,  мордобитьем  грозят  и  даже  финиш  обещают.  Да
плевать мне.
   - Ты на этом заработал?
   - Не без того же! А вообще-то весь мой доход из мастерской,  вкалываю
не надрываюсь, а насобачился здорово. В аферу я влез не из-за денег.
   У меня мелькнуло, что на месте Зоей я бы тоже  психанула,  хотя  дела
обстоят не так уж плохо. Парень вроде бы знает,  что  делает,  старается
держаться по краю трясины, надо бы только  стеречь,  чтоб  не  спихнули.
Задачка прямо-таки для Божидара.
   Павел поерзал и решился на признание: если уж по правде,  так  не  со
мной хотел поговорить, а как раз с ним. Я с восторгом согласилась.
   Мы увиделись  на  следующий  день,  но  Павла  разговор  с  Божидаром
разочаровал, а я просто вдрызг расстроилась. Божидар нас  не  просветил,
зато дал понять, ничего, дескать, нового мы ему не сообщили,  все  знает
сам. Спорить с нами не пожелал. От всех афер  с  наркотиками  потребовал
отвалить, выводы мы делали идиотские, взяточничество  в  стране  -  дело
обычное, и факт, что торговцев выпустили  на  волю,  ни  о  чем  еще  не
свидетельствует. Неподходящий мэн явно кто-то посторонний, а то и  вовсе
оптический обман.
   Павла  подстрахуют  где  надо,  дабы  выкарабкался  без  ущерба   для
здоровья, а вот кто подстрахует и как, нам не объяснил.
   Павел свое разочарование попытался скрыть. Поумней меня  оказался,  а
верней, ему было  плевать  на  доброе  отношение  моего  кумира.  Я  же,
напротив, после его ухода стесняться перестала, откровенно все выложила,
и меня призвали к порядку. Взбешенный моей назойливостью, Божидар сперва
саркастически предложил мне самой и удовлетворить  свое  любопытство,  а
после категорически запретил встревать не в свое дело. В свою очередь, я
так взбеленилась, что вся эта наркотическая чепуха вкупе с неподходящими
подозрительными делягами  из  пустяковой  занозы  превратилась  в  целое
копье! Решила не сдаваться. Пусть думает что хочет, сама  все  разузнаю,
распутаю все секретики, если  таковые  существуют,  перестану  поджимать
хвост и раз  и  навсегда  покончу  с  дебильной  кретинкой,  какой  меня
почитают!
   Короче говоря, меня захватил долгосрочный амок.
 
*** 
 
   Павел  позвонил  через  две  недели  под  вечер   и   отчеканил   без
предисловий:
   - Встретил тех двоих. Парень с девушкой, наркоманы, это они  там  все
время путались, посредники. Встретил случайно. Ехали в трамвае на Прагу.
   Так, вот она - моя проблема, я сразу поняла, о чем он говорит.
   - Те, что скрылись? - удостоверилась я.
   - Именно. Я поехал за ними. Хочешь поглядеть, где это?
   Конечно, я хотела.  Зачем  мне  это,  не  очень-то  представляла,  но
всяческие осмотры всегда считала в высшей степени полезными; кроме всего
прочего, поеду назло Божидару. Договорились с  Павлом  через  полчаса  у
ювелирного магазина в Аллеях Иерусалимских, и я вылетела из дому с такой
силой отдачи, что только на лестнице сообразила проверить, не забыла  ли
юбку.
   На месте оказалась раньше договоренного и  посему  зашла  в  магазин,
чтобы зря не торчать на улице. Сразу же увидела пани Крыскову, с которой
завела приятельские контакты в "Орно". Она  стояла  у  витрины  в  углу,
рядом какой-то пан, а напротив них продавщица. Больше в магазине  никого
не было. Я направилась к ней, цокая каблуками, пани Крыскова  оглянулась
и махнула мне рукой так, словно это она назначила мне здесь свидание,  а
не Павел.
   - Вы только взгляните, -  завела  она.  -  У  нас  редко  такие  вещи
встретишь.
   Я  подошла.  Все  они,  возбужденные,  в   красных   пятнах,   что-то
внимательно  рассматривали.  Я  тоже  поглядела:  бриллиант,  не   очень
большой, но глубокий  и  неимоверно  чистый,  голубой  воды.  На  черном
бархате коробочки лучился, словно живой.
   -  Четыре  и  восемь  десятых  карата,  -  сообщила   пани   Крыскова
вполголоса. - Почти пять. И вы ни за что  не  поверите,  сколько  стоит.
Гроши! А ведь советский.
   Она назвала сумму. Двести двадцать тысяч и в самом деле при  нынешних
ценах чепуха. Еще не полностью усвоив сообщение, я  обалдело  уставилась
на камень и наконец спросила:
   - И его можно купить?
   - Наверно, -  заколебалась  продавщица.  -  Мы  получили  камень  для
продажи...
   -  Вот  это  так  оказия,  -  шепнула  пани  Крыскова,   выразительно
акцентируя слова.
   Пан ничего  не  говорил,  только  пожирал  глазами  драгоценность.  Я
по-прежнему блаженно балдела, поскольку меня это не  касалось:  не  было
двухсот двадцати тысяч не только с собой, но и вообще. Если  постараться
изо всех сил, смогла бы наскрести половину. А пани  Крыскова  продолжала
шепотом искушать меня:
   - Подумайте, ведь задаром! Исключительный случай, вы продадите камень
в три раза дороже, да еще и спасибо скажут! Я вам помогу...
   Идея наконец дошла до меня и даже заинтересовала.  Но  как  прикажете
понимать: цена по меньшей мере вдвое меньше настоящей, а  бриллианты  за
бесценок на земле не валяются. Конечно, без пани Крысковой мне  бы  и  в
голову не пришло покупать  камень  -  я  никогда  в  жизни  не  блистала
оборотистостью в делах. Бриллиант стоил дешево несуразно, и, если бы  не
мнение знатока, я  решила  бы,  что  он  фальшивый  или  с  каким-нибудь
дефектом. Пани Крыскова многие годы работала с драгоценными камнями, без
сомнения, дело знала профессионально, сама занималась куплей-продажей, и
коли теперь соблазняла меня, то наверняка  хочет  помочь  подзаработать.
Соблазн был, разумеется, велик. Я горестно вздохнула:
   - Нету столько денег. И сегодня не успею  собрать,  а  вот  завтра...
Нельзя ли этот камень оставить за мной? - Как это оставить  за  вами?  -
спросила продавщица без всякого энтузиазма.
   - Да так, обыкновенно. До завтра, до одиннадцати утра. Приду  первой,
к одиннадцати.
   - Разве что в одиннадцать... Ладно...
   - Надо будет ее отблагодарить, - прошептала мне на ухо пани Крыскова.
   Я кивнула. Бриллиант все больше привлекал меня. Молчаливый пан  вдруг
очнулся.
   - Кто первый, тот и получит, - решительно  заявил  он.  -  Вдруг  мне
удастся раздобыть деньги раньше?..
   - Сами решайте, - сухо прервала продавщица.  -  Подожду  до  открытия
магазина и ни минуты больше.
   Я не собиралась пререкаться с этим паном. Он не  тянул  на  человека,
располагающего суммой выше ежемесячной пенсии, к тому же и так  все  это
дело представлялось мне весьма туманным, а потому я покорно  согласилась
с приоритетом более богатой особы. Успеет раньше, пусть  купит.  Сегодня
вряд ли удастся, магазин через полчаса закроют, а  завтра  пусть  будет,
как будет.
   Продавщица спрятала камень. Выходя из магазина, в дверях я наткнулась
на Павла. Пани Крыскова последовала за мной.
   - Вот как дело обстоит, -  начала  она,  игнорируя  Павла.  -  Мне  в
принципе запрещено покупать такие вещи, я ведь  работаю  в  этой  сфере,
впрочем, у меня тоже нет нужных денег. Предлагаю на паях. Вы будете  его
продавать?
   - А что делать? Деньги я займу, их отдавать надо.
   - Ну, а я войду в долю. Если вы согласитесь. У меня с собой семьдесят
тысяч, могу вам  дать  сейчас  же.  А  потом  соответственно  поделимся.
Согласны?
   Я обрадовалась. Участие пани  Крысковой  придавало  солидности  всему
предприятию. Я взяла деньги, пани Крыскова спешно простилась и вернулась
в магазин. Павла прорвало.
   - Это что такое? Покупаешь бриллианты?
   - Вот именно. Не  слишком  много,  пока  что  всего  один.  Эта  пани
понимает толк. Едем?
   - Едем... Погоди-ка... А ты всерьез покупаешь бриллиант?
   - Собираюсь, а что?
   - Да нет, ничего.  Потрясно.  Не  привык  к  таким  покупкам.  Ладно,
поезжай прямо на Прагу, а после я покажу куда.
   Поехали, уже на мосту Павел заговорил о главном.
   - Они не хотят,  чтобы  их  все  знали.  Сама  понимаешь,  поставщики
наркотиков не любят светиться. Во всяком случае, некоторые.  У  них  там
есть один такой...
   -  Перестань  мямлить  со  мной  как  со  слабоумной,  -  прервала  я
раздраженно. - Об этом все знают, давай конкретно!
   - Ну так вот,  парень  с  девушкой  были  как  раз  посредниками,  за
посредничество и за молчок получали свою долю. И они тоже смылись. А тут
в трамвае их увидел, ну и рванул следом.
   - Ас тобой что? Отбрехался или как?
   - Думаю, да. Потерял доверие, но, видно, трогать не станут  -  вокруг
тишь и благодать.  Даже  странно,  думал,  хуже  будет.  Или  Дарий  что
предпринял?..
   Я  всерьез  задумалась,  слегка  недовольная  необходимостью   вообще
шевелить мозгами на эту тему.
   - Возможно, и не потребовалось. Давай рассуждать  здраво.  Полети  ты
сейчас с доносом, что бы ты мог сообщить? Продавали наркотики там-то. Ну
и что? Они ведь давно уже смылись... И собственно, что дальше?
   - Мог бы их узнать в лицо.
   - Я думаю, кому надо, тоже их знают. В лицо.
   - А я в курсе насчет цен...
   - Они тоже. Та еще сенсация. Еще что-нибудь?
   Павел призадумался.
   - Пожалуй, нет. Стоило им смыться, я все козыри потерял. Раньше  были
шансы так все подстроить, чтобы их захомутали прямо  на  стыке,  или,  к
примеру, учитывая то да се, помочь добраться до главного  поставщика,  а
теперь уже хана. Знаешь, ты права, я для них просто фуфло,  им  на  меня
плевать. Неглупая организация.
   - Вот именно, чего же тебе еще нужно?
   - Как это чего - докопаться хочу! Вляпался,  чувствую  -  смердит,  а
откуда? Хочу их найти, навести кого  надо  и  поглядеть,  что  из  этого
выйдет. И здесь уже кое-что раскопал, только вот тропки в логово нету.
   - А те двое не навели тебя?
   - Нет, я, слава Богу, не чокнутый и за руку их не  хватал.  Вышли  из
трамвая, поплелись, я за ними, на  дистанции,  конечно.  Через  какие-то
проходные подворотни и дворы, я даже не знал, что такие заныры есть еще,
понятия не имею, на какой улице все это  числится.  В  одном  дворе  мои
голубки куда-то скрылись, и тю-тю... Покажу тебе,  где  это,  и  у  меня
предложение. Поглядеть...
   -  Погоди,  у  меня  тоже  предложение.  Покажешь,  купишь  газету  и
уткнешься в нее.
   - Зачем это? - изумился Павел.
   - Да просто чтоб не светился твой циферблат, так,  кажется,  говорят.
Самое лучшее - газета. Они тебя знают, раз отцепились, не лезь по новой,
иначе займутся тобой поэнергичнее. А меня никто не видел. Пойду одна.
   Павлу это не понравилось.
   - Я бы хотел тоже...
   - Или ты покупаешь газету, или  я  поворачиваю  оглобли.  Всему  есть
границы, даже лопоухости. Учти, я сама  на  материнских  позициях  много
лет. Тебе бы не  газету,  а  чугунок  на  башку  насадить.  Тоже  хорошо
заслоняет.
   Я оставила его в  машине  с  "Подругой",  иной  прессы  в  киоске  не
нашлось, и отправилась в  указанном  направлении.  Трассу  Павел  описал
подробно, прошла  две  подворотни  и  два  двора,  потом  еще  улицей  и
проходным  коридором  в  каком-то  доме,  пока  не  уперлась  наконец  в
подвальную дверь, наглухо запертую на засов. Из человеческих экземпляров
встретила худющую нищую бабу с  огромной  продуктовой  сумкой,  а  также
грязного сопляка с фонарем под глазом.  Повернула  назад,  выглянула  на
соседний  двор-колодец,  по-видимому,  двор  уже  вел  в  ненужном   мне
направлении, вернулась обратно - сопляк как раз отодвигал засов на двери
в подвал. Интересно, что он здесь делает? Я притаилась в закутке, где он
не мог меня заметить. Тут-то и сообразила, чем  занимаюсь:  таскаюсь  по
Праге по каким-то подозрительным закоулкам, вместо того чтобы  искать  у
знакомых деньги на дело! Все эти развалюхи не зайцы, никуда не денутся и
до будущей недели, а бриллиант подождет только до одиннадцати...
   Не будь семидесяти тысяч от  пани  Крысковой,  очень  даже  возможно,
махнула бы я рукой на выгодное капиталовложение, полезла бы за  сопляком
в подвал, и покой  мне  обеспечили  бы  навсегда.  Однако  легкомысленно
взятые деньги, как ни крути, обязывали, и времени у  меня  оставалось  в
обрез. Бросила я сопляка, дворы, наркоманские проблемы и в темпе рванула
к машине, так что даже напугала Павла.
   - Что случилось? За тобой погоня?!
   - Нет, - ответила, трогаясь с места. - Только пора и о делах подумать
- мне сейчас надо насобирать денег! Пока ничего  интересного,  а  ты  не
дрейфь, вернусь, как только проверну бриллиантовую аферу...
 
*** 
 
   В ювелирный я и в самом деле явилась первой. Продавщиц было две,  моя
вчерашняя стояла у прилавка, вторая что-то укладывала в витрине.
   - Добрый день, пани, - поздоровалась я вежливо. - Вот деньги. Покупаю
этот бриллиант.
   Она бегло взглянула на меня, и, клянусь, взглянула опасливо. А может,
мне показалось...
   - О чем речь? - холодно спросила она, помолчав.
   - Да о бриллианте, который вы отложили для меня. Мы еще вчера вечером
рассматривали его...
   -  Бриллиантов  нет,  -  отрезала  она  бесстрастно  и  показала   на
застекленную витрину, где  лежали  серебряные  кулоны.  -  Вот  наличный
товар.
   Я и разочароваться не успела, подумала только, не набекрень ли у  нее
зрительная память.
   - Да нет же. Я напомню пани. Бриллиант  советский,  четыре  и  восемь
десятых карата. Мы смотрели камень вчера в половине седьмого, была здесь
и пани Крыскова...
   - Пани Крыскова здесь не работает.
   Я удивленно воззрилась на нее.
   - В чем дело? Вчерашний пан купил, да?
   - Никакой пан ничего не покупал... Мы не даем сведений о клиентах!
   Она говорила сухо, нетерпеливо и не  больно-то  вежливо.  Я  обалдело
оглянулась.  В  магазине  уже  собралось  несколько  покупателей,  а   к
часовщику стоял хвост из трех человек, но мы разговаривали в самом конце
прилавка, в стороне, и никто нас не подслушивал. Что это на нее наехало?
Верно, продала камень еще вчера  вечером  и  не  с  руки  признаться.  А
почему, собственно? Не выжму же я из нее второй бриллиант!
   Итак, ловкая афера накрылась. Это было столь естественно, нормально и
в полной гармонии с моим жизненным опытом, что я даже  не  расстроилась.
Пани Крыскову я уведомила насчет фиаско только вечером, по телефону.
   - Знаю, - отреагировала она сразу же. -  Этого  и  опасалась,  думала
только, что не успеют. - Кто и чего не успеет?
   - Разговор не телефонный. Не зайдете ли ко мне завтра?
   - Разумеется, я ведь должна вернуть вам деньги. В котором часу?
   - В начале второго всего  удобнее...  Явилась  я  на  Старе  Място  в
великой надежде что-нибудь узнать - положеньице меня заинтриговало. Пани
Крыскова в служебном помещении была одн