сто обомлел.
   - А какого он был размера, этот янтарь с перламутровой дымкой?
   - Такого,  как  ты  рассказывала,  граммов  в  двести,  может  двести
двадцать. Да из него настоящий шедевр можно было  сделать!  Нет,  ты  не
думай, я не считаю себя Микеланджело...
   - Давно ты его видел? У кого?
   - Дай-ка подумать... Шестнадцать лет назад. Я  как  раз  сделал  свой
первый янтарный гарнитур, пользовался большим успехом, скажу тебе.  А  у
кого...  Человек  мне  незнакомый,  случайно  встретил  его   у   одного
шлифовальщика. Причем наверняка не  профессионал,  со  стороны  человек,
зашел узнать, за сколько может продать свою. Потом я понял  -  продавать
он и не собирался.
   - Но ты его помнишь, описать можешь?
   - Если бы точно не знал, что поляк, решил бы  -  макаронщик,  вылитый
итальяшка.  Черноволосый,  смазливый,  знаешь,  из  тех,  кого   обожают
женщины, сильно смахивал на жиголо.
   Встав, я извлекла один из своих  альбомов  с  фотографиями,  отыскала
нужный снимок и подсунула Костику под нос.
   - Этот?
   - Точно! - изумился Костик. - Откуда он у тебя?
   Так я и знала, Пупсик, чтоб ему сдохнуть!  Спустя  год  после  гибели
владельца янтаря! Теперь не очень-то нужны Анины сведения, я и  без  них
получила веское подтверждение.
   И язвительно поинтересовалась:
   - Случайно Терличак не намекал тебе на него? Если уж из  меня  делает
преступницу и шантажистку, то только из-за этого  вот  подонка,  упокой.
Господи, его душу. Поскольку он помер, хотела скрыть, но правда  вылазит
и без моего участия. А в те времена я была  его  женой.  Перестала  быть
вскоре после возвращения с косы. Холера! Так ты не знал о нем?
   - Понятия не имел! - ужаснулся Костик. - Иначе как-то поделикатнее бы
выразился, не в моих привычках доставлять людям лишние переживания, а уж
тебе и подавно.
   - Ладно, успокойся. Его сменщик оказался не хуже...
   Долго молчал Костик, разглядывая фото. Потом захлопнул альбом,  долил
мне вина и сам тоже выпил.
   - Ты уж извини, не хочу показаться назойливым, но, похоже,  не  везло
тебе? А тот, первый, с гипсом? То есть времен гипсового макета?
   - А, это был мой первый муж... Особых хлопот не доставил,  вот  разве
что детей. Развелся со мной. Как муж - очень хорош. Жив, дети,  кажется,
с ним видятся. Они у меня уже взрослые, ведь родила я их совсем молодой.
Этот абсолютно никак не связан с интересующей нас проблемой.
   Господи,  сколько  же  их  у  меня  было,  этих  мужей,  легальных  и
нелегальных! Похоже, и в самом деле я отбирала их не наилучшим образом.
   Я посмотрела на Костика с внезапно вспыхнувшим интересом. Вот с ним у
нас есть общее - золотая муха, стремление ее разыскать, увидеть, в руках
подержать! И говорил он со мной по-человечески, просто, без притворства.
Не лгал, не  притворялся  всезнающим,  не  напускал  таинственность,  не
смотрел свысока, относился как к равной. Может  быть,  с  самого  начала
следовало искать именно такого, а не потрясающих красавцев и бесподобных
перлов создания?
   И такая какая-то атмосфера создалась в комнате... такая, что  мы  оба
лишь с большими усилиями заставили себя вернуться к реальности. Не  один
час на это потребовался. И теперь, в соответствии  с  добрыми  польскими
традициями, мне следовало поставить перед ним блюдо с  чем-то  сытным  и
вкусным. Или ему откупорить бутылку шампанского. Увы, ни  сытное  блюдо,
ни бутылка шампанского не могли появиться в моем доме сами по  себе.  Уж
не знаю, какие чувства испытывал Костик, я же  утвердилась  в  добром  к
нему отношении.
   - Поскольку есть все равно нечего, может, вернемся к нашей  проблеме?
- неуверенно предложила я. - Забыла, на чем остановились.
   Костик ответил нежно и ласково:
   - Во-первых, не привык я питаться в час ночи. Вот разве что  ты...  А
во-вторых, остановились мы на  янтаре  с  дымкой,  если  мне  память  не
изменяет. Это последнее, о чем мы с тобой говорили.  Выходит,  он  имеет
какое-то значение?
   Признаюсь,  мне  пришлось  здорово  поднапрячься,  чтобы   продолжить
деловую беседу.
   - Костик, неужели я тебе так и не сказала, что  все  эти  три  янтаря
являются  вещественными  доказательствами  преступления?  Ведь  они  все
одного  помета:  муха,  дымка  и  рыбка.  Ты  видел  дымку  собственными
глазами...
   - Но тогда я еще не имел о преступлении ни малейшего понятия. Итак...
погоди, а что "итак"?
 
*** 
 
   Начиная  с  этого  упоительного  вечера,  Костик  принялся  буквально
трястись надо мной, обходился бережно, словно с тухлым яйцом. Не дай бог
задеть меня словом,  не  дай  бог,  чтобы  кто-то  обидел,  не  дай  бог
подвергнуть меня опасности. Скажем, Орешник непременно меня  пристукнет,
и все в таком духе. В общем, относился ко  мне,  как  всякий  нормальный
мужчина, спятивший из-за  бабы.  Ну  да  я  не  из  таких,  которым  это
нравится. Нет, нравилось-то оно,  конечно,  но  над  всем  этим  порхала
золотая муха.
   Свет в окнах  дома  Орешника  я  узрела  вечером  следующего  дня,  и
телефонная трубка сама собой оказалась в руке.
   - Добрый вечер! - поздоровалась я, услышав мужской голос. -  Надеюсь,
пан Люциан Орешник? Нет, мы не знакомы, но  я  знаю  пана,  как  родного
брата, и давно мечтаю о встрече с вами.
   - Простите,  а  откуда  пани  так  хорошо  меня  знает?  -  осторожно
поинтересовался Орешник.
   - От пана Корецкого, от пана Валтасара, от пана  Жечицкого,  от  пана
Фермеля, от всех на свете! Стремлюсь к пану как смерч! Несет меня! А вас
все нет и нет!
   По-видимому,  я  порядком  оглушила   его,   ибо   Орешник   принялся
оправдываться:
   - Да, никого из нас не  было,  уехали  на  похороны  родственника  за
Ломжу. Целых три дня... Минутку, а по какому делу...
   - Янтарь, по какому же еще? Нет, это не телефонный разговор, нам надо
встретиться, и сразу предупреждаю, я  живу  рядом,  через  десять  минут
буду. Возможно, мы договоримся насчет обстоятельной  встречи  в  другое,
более удобное время, но сейчас я  помру,  если  немедленно  с  паном  не
увижусь! Так что лучше соглашайтесь.
   Психов все боятся, их стараются не раздражать, обходиться  как  можно
деликатнее. Вот и Орешник даже не  спросил  моей  фамилии  и  согласился
встретиться.
   С кошмарной пунктуальностью, ровно через десять минут,  я  звонила  у
калитки владений Орешника.
   Много лет назад мне самой здорово хотелось приобрести  этот  участок,
помешали отсутствие денег и царящие тогда в моей стране порядки. Видимо,
те несбывшиеся мечты повлияли на мое отношение к пану  Орешнику.  Он  не
понравился мне с первого взгляда. Мало того что оказался, в соответствии
с последней модой, недобритым, а щетина недельной  давности  мужчину  не
красит, так еще редкие волоски, сохранившиеся на плешивом  черепе,  были
зачесаны назад и болтались как  вылинявший  конский  хвостик.  Остальные
детали внешности уже не играли роли,  а  явно  набиравшая  силу  полнота
являлась только его проблемой.
   Постаравшись скрыть отсутствие восторга, я  представилась  как  можно
нечленораздельнее и взяла быка за рога.
   - Так вот, - напирая на хозяина, защебетала я,  -  уже  много  лет  я
охочусь за паном... много лет с перерывами...  потому  как  некогда  вам
принадлежал янтарь с золотой мухой в  середке.  Вы  еще  показывали  его
Адамчику, пану Корецкому, помните? Откуда он у вас?
   На глупые вопросы получают глупые ответы, сама виновата. Невзирая  на
внезапность атаки, пан Люциан отреагировал молниеносно.
   - Из моря, проше пани, - вежливо ответил  он.  Кусая  себе  локти,  я
воскликнула:
   - Да я знаю, конечно, из моря, но от кого именно вы его получили?
   - Наверняка от рыбаков, тех, что  занимаются  янтарным  промыслом.  Я
иногда приобретаю у них  кое-что,  случается  и  лично,  но  чаще  через
посредников.
   И тут мне стало  ясно  -  пан  Люциан  спохватился  и  теперь  горько
раскаивается.  Следовало  категорически  забыть  муху,  удивиться  моему
вопросу,  ничего  не  понимать.  А  теперь   поздно   отпираться.   Нет,
внезапность - это вещь!
   - Но ведь в тот момент, когда золотая муха вышла  из  моря,  пан  при
этом лично не присутствовал! - давила я.
   - С чего вы взяли?
   - С того, что я сама там была. Из моря ее на  моих  глазах  выловили,
хотя в руках я ее не держала, но видела. Она все еще у вас?
   Эх, длинный бабий язык! Не успела вовремя прикусить  и  опять  задала
глупый вопрос. Тут уж пан Люциан своего шанса не упустил.
   - Столько лет прошло, давным-давно уж не видел. Да  и  тогда  она  не
была моей, я выступал лишь посредником, мне дали ненадолго, поглядеть  и
людям показать.
   Теперь по-умному следовало бы поинтересоваться, кому он отдал  янтарь
с золотой мухой, поскольку я сама горю желанием рассмотреть наконец  это
чудо природы, а возможно, и приобрести, сто лет, дескать, мечтаю, потому
и разыскивала с таким упорством  его,  пана  Орешника.  Так  нет  же,  я
продолжала в своем духе.
   - А чей был янтарь?
   - Наверное, того,  кто  его  нашел?  -  вопросом  на  вопрос  ответил
бессовестный перекупщик,  уже  полностью  овладев  собой.  И,  предваряя
следующие, добавил:
   - А кто нашел - не помню. Возможно, и не знал.
   - Но кто-то же дал его пану из рук в руки? Этого человека  вы  должны
помнить, - настаивала я. - Даже если он умер, не могли же вы его забыть!
   Вот когда мой болтливый язык оказался полезным! Сболтнул просто  так,
а пригодилось. Пан Люциан  как-то  весь  обмяк,  и,  кажется,  лицо  его
малость посинело.
   - Если вам известно, что он умер, зачем тогда меня расспрашивать?
   Ох, боюсь, что тут и я посинела. Вот интересно, о ком это мы говорим?
Появление золотой мухи сопровождалось, насколько мне  известно,  гибелью
четырех человек. Кого же конкретно имеет в виду этот аферист?
   И я осторожно заметила:
   - Поумирало много людей, уж и не знаю, кто из них  дал  пану  янтарь.
Согласитесь, он сам мне этого уже не скажет. Так кто же? Тем  более  что
мертвецу это уже ничем не навредит.
   Не то я должна была  говорить,  не  то!  И  вообще  у  нас  получался
какой-то идиотский разговор.  Я  вовсе  не  собиралась  запугивать  пана
Люциана, хотела лишь  деликатно  его  прощупать,  ибо  уже  давно  чуяла
неладное. А теперь сама же залезла в капкан.
   А Орешник добавил идиотизмов, нервно проговорив:
   - Вот именно, не повредит, не поможет, так зачем в этом  копаться?  А
может, я его вовсе не знал, может, там за меня кто-то другой сказал...
   - Какой другой?
   - Да не все ли равно?
   - Не Франек ли Лежал? - выстрелила я наугад, раз уж иду ва-банк.
   - Вот я и говорю, раз пани сама все знает, зачем меня пытать?
   - Так ведь не Франек показывал муху, а вы. Вам ее дал Франек?
   - Может, и Франек.
   - А вот мне кажется, еще кто-то там был...
   Тут хозяин дома пробормотал под нос слова,  из  которых  следовало  -
лучше будет, если я уйду добровольно. Я и то удивлялась, как это он меня
до сих пор не вышвырнул за дверь. Притворилась, что не слышу,  и  упрямо
закончила фразу:
   - ...и этот кто-то дал  вам  янтарь.  Кто  же  это  был?  Пан  Люциан
насторожился, весь подобрался и уперся задними лапами.
   - Не знаю! Незнакомый человек,  не  представился  мне.  И  уже  давно
помер. Я вообще оказался там случайно, меня попросили прийти  посмотреть
янтарь, чтобы оценить. Услугу им оказал, всего-навсего, а так я  никогда
с ними ничего общего не имел!
   Последнюю фразу он произнес с таким выражением, что до  меня  наконец
дошло, да ведь он напуган! До смерти напуган! Прекрасно  информирован  о
преступлении, всеми  силами  пытается  от  него  отмежеваться  и  только
поэтому не  выгоняет  меня.  Понятия  не  имеет,  кто  я  такая,  вот  и
остерегается. С самого начала допустив  ошибку,  теперь  не  знает,  как
умнее повести себя. Надо помочь ему, соблюдя и кое-какие свои  интересы.
И я успокаивающе произнесла:
   - Если честно, то мне до  зарезу  надо  разыскать  янтарь  с  золотой
мухой, а все остальное меня не колышет. Скажите же, кому вы его  отдали?
Покупателя не нашли и вернули. У кого он сейчас?
   - Что пани пообещали за  это?  -  вдруг  поинтересовался  Орешник.  -
Наверняка какой-то любитель...
   Тут уж я на удочку не попалась, не стала расспрашивать,  какой  такой
любитель. Раз уж я такая информированная особа, сама должна знать какой.
   - Может, и пообещали, - неопределенно  согласилась  я.  -  Во  всяком
случае, я лицо заинтересованное. Так кто же?
   - У кого янтарь в настоящее время -  не  знаю.  Но  не  советую  пани
заниматься перепродажей камня. И на неприятности можно налететь.
   - Не надо мне  советовать,  лучше  скажите,  где  искать  янтарь?  Вы
уверены, что Франек...
   - И вовсе я не уверен. Даже если янтарь и побывал в  его  руках,  это
еще не означает, что он - его  собственность.  Посредником  Франек  был,
факт, хотел и меня привлечь, да я самоустранился. Желаете у него  искать
- дело ваше.
   - А как с остальными?
   - С какими остальными?
   - Ну, теми, с рыбкой и с перламутровой дымкой.
   - А, так пани в курсе...
   - Ясное дело, в курсе. И даже в курсе, что они у вас побывали.
   Теперь  пан  Люциан  производил  двойственное  впечатление.  С  одной
стороны, вроде бы немного осмелел, а с другой  -  весьма  огорчился.  По
всей видимости, ему очень  не  хотелось,  чтобы  стало  известно  о  его
причастности к этим редкостям. Эх,  вызвать  бы  у  него  немедленную  и
полную амнезию, чтобы провести весь  этот  разговор  совсем  по-другому.
Теперь же обратно не сыграешь, мы дошли до Франека.
   Орешник неохотно признался:
   - Все три были вместе. И тоже не представляю, где они теперь.
   - Возможно, выехали за границу?
   - Да что вы мне мозги пудрите, если бы выехали, кто бы стал их  здесь
искать? Впрочем, коли дадут хорошую цену, сами всплывут. А больше ничего
не скажу, знать ничего не знаю. А про все эти  давние  события  и  вовсе
позабыл.
   Как  же,  так  я  и  поверила!  Впрочем,  мне  ясно  дали  понять   -
пресс-конференция закончена, больше я не получу ответов ни  на  один  из
своих вопросов.
   Ничего не поделаешь, хотя о многом еще хотелось бы узнать.  С  трудом
вылезла я из слишком глубокого кресла  и  покинула  кабинет  хозяина,  а
потом  и  его  дом.  Нащупав  в  темноте  выложенную  плитками  дорожку,
двинулась по ней. Если бы  еще  не  стемнело,  домой  я  бы  направилась
напрямки, но скакать в  темноте  по  газонам  с  кирпичами  и  ямами  не
рискнула, а то,  глядишь,  и  доставила  бы  большое  удовольствие  пану
Орешнику, свернув себе шею. Или  он  сделал  бы  это  сам,  не  выдержав
искушения и погнавшись за мной с увесистой дубинкой.
 
*** 
 
   Этим  же  вечером  я  обо  всем  рассказала  Костику  (будучи  свежим
любовником, он навещал меня ежедневно). Оба  мы  пришли  к  выводу,  что
расследование убийства  велось  самым  идиотским  образом,  поскольку  и
дураку ясно: следовало пойти по следам похищенных сокровищ.  Оправдывает
полицию лишь то, что никто тогда не сказал об уникальных  находках,  так
как же они могли пойти по  их  следам?  Потом  мы  с  Костиком  занялись
другим, ни на шаг не продвинув наше расследование.
   А утром позвонила Аня.
   - Ну вот, сегодня собираемся на бридж у одной из моих приятельниц,  -
сообщила она. - Я сделала все, что смогла, и надеюсь завтра тебе кое-что
рассказать. Как договоримся?
   - Тебе как удобнее? У тебя или у меня?
   - Я бы предпочла у тебя, у меня будет мешать муж.
   - Тогда приезжай сразу после работы.  Я  буду  так  ждать,  что  даже
приготовлю что-нибудь поесть. Несложное, но съедобное.
   - Тронута! - заверила меня Аня и отключилась.
   Раздираемая на две части старым и новым увлечением, я  не  знала,  на
что решиться: ехать в  город  и  пооколачиваться  среди  янтарщиков  или
влезть в клетку и заняться шлифовкой. Вспомнила об обещании  приготовить
еду, и вопрос был снят.
   Совершенно случайно, когда я ехала по Вспульной,  освободилось  место
на стоянке, что находилась между  магазином  и  шлифовальной  мастерской
отца приятеля сына моей подруги. Быстренько  заняв  местечко,  я  прошла
через арку во двор, поскольку мастерская была во дворе, на что указывала
вывеска со стрелкой в подворотне.  И  увидела,  как  в  открытых  дверях
мастерской прощался с ее хозяином мой бывшенький. Драгоценный!
   Почему я вросла в землю -  не  знаю.  Возможно,  аукнулись  заглохшие
чувства, давно перешедшие в неприязненные, хотя и  несколько  смягченные
сознанием того, что я обскакала его по  количеству  добытого  янтаря,  к
тому же у меня теперь есть собственный станок! А в придачу еще и Костик.
А может, вспомнилось,  как  он  там,  на  косе,  развил  бурную  сыскную
деятельность, не сказав мне ни слова о своих достижениях в этой области.
И при трупе Флориана крутился. И в милиции местной околачивался,  а  мне
ничего не сказал! Подслушать, о чем он говорит с владельцем  мастерской?
И без подслушивания, судя  по  мимике  обоих,  я  прекрасно  понимала  -
обмениваются ничего не  значащими  прощальными  вежливостями.  Не  стала
валять дурака, попятилась в подворотню и скрылась в первом же подъезде.
   Дождавшись,  когда  бывшенький  свернул  на  улицу,  я  помчалась   в
мастерскую.
   - Добрый день! - приветствовала я отца приятеля сына моей подруги.  -
Что здесь делал человек, который только что ушел? Это нехороший человек,
он в свое время подговорил меня заняться ручным сверлением янтаря!
   Владелец мастерской меня хорошо знал. Улыбнувшись, он ответил:
   - Добрый день. Возможно, вы были для него опасной  конкуренткой?  Так
вы его знаете?
   - И очень неплохо. Представляете, как я на него обижена!
   - Ничего удивительного, я бы тоже обиделся на того, кому  удалось  бы
подговорить меня сверлить янтарь вручную. Жуткое дело!  Так  вы  знаете,
что он интересуется янтарем?
   Естественно, посвящать шлифовальщика во все подробности  аферы  я  не
собиралась, поэтому сдержанно ответила:
   - Да, есть у него такое хобби, иногда  балуется.  Время  от  времени.
Когда подвернется что-то завлекательное.
   - Так, значит, сейчас  как  раз  такое  время,  потому  что  он  ищет
интересный янтарь.
   - В  вашей  мастерской?  -  удивилась  я.  -  Янтарь  обычно  ищут  у
скупщиков. Он хочет уже обработанный?
   - Да на любой согласен, если это будет нечто особенное.  Интересуется
новинками. Вот я стал клеить янтарь, он расспрашивал. Ну и то самое, что
и пани...
   Поскольку я вопросительно смотрела на собеседника, он дополнил:
   - Большой камень с золотой мухой.
   Внутри все так и оборвалось. Значит, все-таки...  Значит,  интересует
его муха, значит, пока ее не откопал. И я дрожащим голосом спросила:
   - А пану о ней ничего не известно?
   - Твердо знаю  только  одно:  кто-то  ее  ишет.  Среди  нашего  брата
янтарщика ходят слухи, что ее до поры до  времени  припрятали,  пока  не
найдется достойный покупатель. Кажется, за границу пока не уплыла,  хотя
и немцы усиленно ее разыскивают. Вроде бы они придумали у себя  устроить
музей янтаря, говорят, в Гамбурге Или еще  в  каком  приморском  городе.
Собирают  экспонаты,  но  переплачивать  не   торопятся.   Кроме   того,
поговаривают о янтарном аукционе за океаном, то ли в  Штатах,  то  ли  в
Канаде.
   - А сколько может стоить золотая муха?
   - Этого точно  никто  не  скажет.  Вроде  предлагали  за  нее  тысячу
долларов.
   Я презрительно фыркнула.
   - Не много. Видела я брильянт., за который  просили  двадцать  тысяч,
ничего особенного, средненький. Брильянтов в пять карат  на  свете  пруд
пруди, а такого янтаря с мухой больше не встретишь, один-единственный...
Знаете, как марка Гвианы в филате-листике, она  одна  на  свете,  вот  и
стоит миллионы. На аукционе четверть века  назад  ее  продали  за  сорок
тысяч английских фунтов.
   Отец приятеля сына моей подруги задумался.
   - Знаете, я давно занимаюсь янтарем, люблю его. И считаю,  что  такая
уникальная вещь, как янтарь с золотой мухой, должен  остаться  у  нас  в
стране,