Единственное,  что  я  себе  позволила,
произнести длинную фразу на родном языке, но здесь приводить ее не буду.
   -  Рады  видеть  вас,  мадемуазель,  -  галантно  приветствовал  меня
патлатый. - Изволили отправиться на экскурсию?
   - Ага. Я выехала вам навстречу. Обожаю ездить на автомашине по горным
дорогам. Такие живописные окрестности...
   - О, да! Вся Бразилия живописна. Но вас наверняка  утомила  экскурсия
и, думаю, вы предпочтете вернуться домой другим путем.
   Тем временем толстяк с глупо-счастливым  выражением  на  лице  что-то
говорил в микрофон. Через минуту послышался шум вертолета. Я лихорадочно
пыталась придумать что-нибудь, чтобы вернуться в резиденцию на машине  -
мне хотелось еще раз проехать по этой дороге и получше запомнить  ее  на
всякий случай.
   - Я  совсем  не  устала,  -  пыталась  я  протестовать.  -  И  охотно
продолжила бы экскурсию. Давно мне не доводилось водить такой прекрасной
машины до такой прекрасной дороге.
   Не удержавшись, патлатый бросил взгляд  на  внушительную  выбоину  на
самой середине дороги, на краю которой  я  оставила  машину.  Да  и  вся
дорога, если можно так выразиться, состояла из таких выбоин вперемежку с
каменными глыбами самых разнообразных форм и  размеров,  так  что  моему
вкусу можно было только удивляться. Но как известно, о вкусах не спорят.
   - А может быть,  мадемуазель  собиралась  покинуть  нас  навсегда?  -
спросил он с притворным беспокойством. - Ведь  такая  прекрасная  дорога
так и манит ехать по ней без конца... А какой утратой было  бы  это  для
нас!
   - Еще бы, конечно, утрата, - согласилась я. - Для любого человека мое
отсутствие - утрата и большое несчастье.  Я  прекрасно  знаю,  насколько
ценно мое общество, и я отнюдь не собиралась лишать вас его навсегда.  А
куда ведет эта прекрасная дорога?
   - Никуда, - ответствовал патлатый. - В горы и бездорожье.
   - Ах, я обожаю горы и бездорожье, -  попробовала  было  я  продолжить
разговор, но в этот момент появился вертолет. Садиться ему  было  негде,
он повис над нами и спустил веревочную лестницу.
   - Ни за что на свете! - вскричала я при виде ее. -  Никакая  сила  не
заставит меня подняться по этой веревке! Только через мой труп!
   Не очень логично это прозвучало, но, видимо, достаточно впечатляюще.
   Вряд ли они были заинтересованы в  том,  чтобы  транспортировать  мой
труп. Да и живое существо, отчаянно вырывающееся, тоже  нелегко  поднять
по этой лестнице. А по всему было видно, что сопротивляться  я  намерена
отчаянно.
   - Вы что, предпочитаете автомашину? - удивился толстяк.
   -  Предпочитаю!  И  вообще  не  против  провести  в  автомашине   всю
оставшуюся жизнь.
   Еще какое-то время они пытались склонять меня к занятию  гимнастикой,
но  безуспешно.  Вот  он,  желанный  предлог  отказаться  от  вертолета!
Понятно, что в случае необходимости я вскарабкалась бы по  этой  веревке
хоть десять раз, хотя мне это и не доставило бы удовольствия.  По-моему,
панический страх перед  веревочной  лестницей  я  изобразила  достаточно
убедительно.
   - Ну что ж, садитесь, - отчаявшись, согласился патлатый. -  Но  вести
машину  вы  не  будете.  Вы  слишком  устали,  мадемуазель,  и   немного
взволнованы.
   Вел машину толстяк, а мне  позволили  сесть  рядом  с  ним.  Патлатый
поместился на заднем сиденье, а над нами летел вертолет - там, где  мог,
а где не мог, поднимался повыше. Может, они боялись, что на каком-нибудь
опасном повороте я вытолкну толстяка из машины и опять попытаюсь бежать.
   Интересно, как бы я бежала, задом, что ли, ведь на  опасном  повороте
развернуться невозможно.
   Остаток этого, так прекрасно начатого дня я посвятила  решению  новой
проблемы: как испортить вертолеты...
 
*** 
 
   Через несколько дней жизнь вошла в обычную  колею.  К  одиннадцати  я
спускалась на завтрак, после завтрака загорала у бассейна. Не  купалась,
а только пользовалась душами. Потом  отправлялась  в  гараж,  любовалась
"ягуаром", если он был там,  а  если  не  было,  осматривала  помещение.
Ключей от  машины  нигде  не  было  видно.  Потом  шла  отравлять  жизнь
охранникам.
   Заключалось это в том, что каждый день минимум по часу  я  дотошно  и
скрупулезно обследовала вертолеты, стоявшие на террасе. Я общупала  все,
что можно, залезала  в  кабину  и  пыталась  открутить  какие-то  гайки,
нажимала на кнопки на пульте управления, включала радио и все, что можно
было включить. Вместо одного часового при  вертолетах  теперь  постоянно
дежурило двое, и  они  пытались  мне  всячески  помешать.  Поначалу  мне
недвусмысленно давали понять, чтобы я убиралась куда подальше, но  я  не
реагировала  на  подобные  выпады  и  продолжала  с  удвоенной  энергией
ковыряться в механизмах.
   Применять ко мне насилие им,  видимо,  было  запрещено,  поэтому  они
ограничивались тем, что следовали за мной по пятам и  время  от  времени
вежливо, но решительно отбирали у меня очередной винтик.
   Вдоволь наиздевавшись над охраной и возбудив  в  бандитах  как  можно
больше подозрений, я отправлялась отдыхать под пальму с видом на Европу,
откуда возвращалась лишь к обеду. Когда я  была  уверена,  что  за  мной
никто не следит, тайком пробиралась  к  бухте,  где  по-прежнему  стояла
яхта. Я узнала, что на яхте есть рулевая рубка, а в ней - удобное кресло
за рулем, или как оно там называется, - такое колесо. Бинокль помог  мне
обнаружить место, куда, по всей  вероятности,  втыкается  ключик,  когда
надо взвести мотор. Или двигатель?
   После обеда мы обычно отправлялись в игорный дом. Я не скрывала своей
страсти к игре, да мне бы это и  не  удалось,  но  старалась  не  терять
самообладания и не слишком увлекаться. Я приучила моих бандитов к  тому,
что, выиграв, я прекращаю игру и мы возвращаемся.  В  моем  распоряжении
был вертолет и обе моторные лодки, находившиеся в  постоянном  движении.
Черные бандиты отправляли меня обратно сразу же, как только  я  выражала
желание уехать.  Разумеется,  я  предпочитала  пользоваться  вертолетом,
продолжая упорно демонстрировать свою  нелюбовь  к  воде.  Вернувшись  в
резиденцию,  я  сразу  же  отправлялась  спать   и   больше   нигде   не
показывалась.
   У меня возник план,  очень  рискованный,  но  единственный,  суливший
кое-какие надежды на успех. На первый  взгляд  он  представлялся  чистой
авантюрой и поэтому должен был удаться. С помощью английского словаря  я
проштудировала  пособие  для  яхтсмена-любителя   и   узнала   множество
интересных вещей. Правда, в справочнике речь шла о  небольших  моторках,
но там упоминались и такие большие яхты, как та, что стояла в бухте.  По
мере чтения мой план приобретал все более четкие очертания.
   На сей раз я решила бежать  на  яхте.  В  этом  месте  проходит  пояс
экваториальных спокойных широт, где мореплавателю  не  угрожают  никакие
циклоны и смерчи, так что спокойно можно добраться до Африки, от которой
меня отделяют, если верить атласу, какие-то  пять  тысяч  километров  по
прямой линии.  Правда,  прямая  линия  не  получалась,  потому  что  мне
пришлось бы тогда прихватить на севере-востоке кусок материка, но,  даже
если учесть, что придется огибать этот торчащий кусок Бразилии, выходило
не  больше  шести  тысяч  километров.  Сидя  под  пальмой,  я  произвела
необходимые расчеты.
   В  справочнике  содержалось  много  полезных  сведений.   Я   узнала,
например, что  существуют  полицейские  яхты,  развивающие  скорость  до
сорока узлов. От  этих  узлов  мне  еще  в  самом  начале  чтения  стало
нехорошо.  Я  никогда  не  могла  понять,  что  это  такое.  В   словаре
говорилось, что узел - это морская миля в час, календарик Дома  книги  в
свою очередь сообщал,  что  морская  миля  равняется  тысяче  восьмистам
пятидесяти двум метрам и скольким-то  там  сантиметрам.  Я  еще  помнила
таблицу умножения, и  мне  удалось  вычислить,  что  яхты  экстра-класса
выжимают семьдесят четыре километра в час. Что моя  яхта  принадлежит  к
экстра-классу, я ни минуты не сомневалась, да  и  патлатый  упомянул  об
этом на конференции.
   Далее из того же учебника я узнала неприятную новость, что  мотор  на
такой яхте расходует от тридцати до пятидесяти литров  горючего  в  час.
Мне трудно  было  перестроиться  на  такую  форму  расчета,  я  привыкла
рассчитывать горючее на каждые сто километров, но ничего  не  поделаешь,
пришлось опять приняться за арифметику.  Исходные  данные:  шесть  тысяч
километров расстояния и семьдесят в час, - значит, до Африки плыть свыше
восьмидесяти пяти часов. Ну, пусть девяносто. Значит,  мне  надо  четыре
тысячи пятьсот литров бензина.
   Я напрягла свое воображение и попыталась представить  это  количество
бензина. Обычная ванна вмещает в себя около трехсот литров воды  и  даже
триста пятьдесят, если ее наполнить до краев. Значит, мне надо  иметь  в
запасе около двенадцати ванн  бензина.  Да  этой  яхте  двенадцать  ванн
запросто поместятся!
   Может быть, глупо исчислять  в  ваннах  расход  бензина,  но  в  этом
нагромождении  чуждых  для  меня  понятий  и  определений   мне   просто
необходимо было выискать что-то понятное я близкое, иначе  я  совсем  бы
запуталась.
   Кстати, а как заправляют яхту?  Яхта,  стоявшая  в  бухте,  наверняка
заправлена горючим, раз она  готова  отплыть  в  любую  минуту,  но  вот
изберется ли там двенадцать ванн?
   Мне никогда в жизни не только не приходилось управлять  яхтой,  но  и
плыть на ней в качестве пассажира.  Предприятие,  конечно,  рискованное.
Мое исчезновение будет обнаружено быстро, в этом я  не  сомневалась,  но
рассчитывала, что искать меня будут не там,  где  надо.  Кому  придет  в
голову, что я попытаюсь одна пересечь Атлантический океан, даже если они
не очень верили в мою водобоязнь?
   Чтобы меня не смогли догнать, мне надо иметь в запасе  хотя  бы  одни
сутки форы. Как добиться этого? Сделать  вид,  что  я  бежала  в  другом
направлении и другим способом. Что бы такое  придумать?  Увести  "ягуар"
или вертолет и где-нибудь их спрятать? Что касается вертолетов,  то  они
могли сколько угодно подозревать меня и стерегли их как зеницу  ока,  но
я-то знала, что пилотаж и я - понятия несовместимые. Может,  при  других
обстоятельствах и под руководством инструктора я и  попробовала  бы,  но
теперь...  А  вот  "ягуар"  -  дело  другое.  Машину  они  не  охраняли,
ограничившись  тем,  что   спрятали   ключи   и   посадили   сторожа   в
диспетчерской.
   Подъемный мост был постоянно поднят,  а  шлагбаум  опущен.  Сторож  -
бандит в белом костюме - весь день сидел в  диспетчерской,  на  ночь  же
уходил, предварительно заперев двери.
   Пожалуй, самое лучшее - столкнуть "ягуар" в пропасть  в  каком-нибудь
труднодоступном месте. Нет, не  столкнуть,  ведь  он  может  рухнуть  со
страшным шумом да еще вдобавок загореться. Надо просто потихоньку уехать
и спрятать его в каком-нибудь укромном  месте,  где-нибудь  под  скалой.
Пусть потом машину обнаружат, главное, чтобы на первых порах ее нигде не
было.
   Кроме того, я решила еще демонстративно  готовиться  к  побегу  пешим
образом, хотя я никогда в жизни не занималась скалолазанием и  не  имела
представления,  какое  снаряжение  необходимо  для  этого  вида  спорта.
Рюкзак?
   Канаты? Какие-то железки для вбивания в скалы. А что еще?
   Подумав, пришла к выводу: подойдет все, что угодно. Даже лучше,  если
я буду выглядеть легкомысленной авантюристкой, которая, не  зная  броду,
суется в воду. Пусть поищут мои бренные останки в ущельях и пропастях.
   Надеясь при этом, что я не совсем  мертва  и  что  перед  смертью  им
удастся вытянуть из меня тайну.
   Зубило я похитила из гаража на  глазах  у  толстяка.  Он  недоверчиво
наблюдал за мной, когда я копалась в инструментах,  делая  вид,  что  не
замечаю его. Потом не выдержал.
   - Зачем это вам? - спросил он. - И вообще, чего вы здесь ищете?
   Притворно вздрогнув "от неожиданности", я, запинаясь, пробормотала:
   - Мне нужны инструменты. Я буду ваять.
   - Будете... что делать?
   - Ваять. Я намерена высечь в скале  скульптуру.  Чтобы  оставить  вам
память о себе. Я всегда была натурой артистической, а в настоящее  время
на меня снизошло вдохновение.
   Толстяк оторопел и не нашелся, что ответить. Я же,  прихватив  еще  и
молоток, гордо удалилась.
   С причала для моторных лодок я стащила связку каната. Повесив его  на
шею, как хомут, я продефилировала чуть ли не по всей  резиденции,  чтобы
"случайно" встретить патлатого, хотя чертов канат был  страшно  тяжелым.
Как бежать в горы с такой тяжестью - не представляю.
   Затем я потребовала  бумаги  и  карандашей,  чтобы  набросать  эскизы
будущего  шедевра.  Все  требуемое   было   доставлено.   Подозрительное
отношение ко мне окружающих возрастало, но теперь к  нему  примешивалось
опасение, не спятила ли я.
   Всего час ушел  у  меня  на  то,  чтобы  испещрить  путаными  линиями
громадный лист бристоля. Имела я право выполнить задуманную скульптуру в
сюрреалистической манере? Затем начались поиски подходящей скалы. С этой
целью я совершала вылазки в ближайшие  окрестности,  не  очень  стараясь
скрываться от своих преследователей. Первые два дня они ходили  за  мной
по пятам, потом им надоело,  и  они  махнули  рукой.  Думаю,  у  них  не
выдержали нервы, потому что я  тщательно  обмеряла  все  встреченные  по
дороге более или менее подходящие небольшие  скалы  и  отдельно  стоящие
гранитные глыбы.
   Размеры  со  скал  я  снимала  с  помощью  портновского   сантиметра,
привлекая к этому занятию следящих за мной бандитов. Однажды, дав одному
из них в руки концы сантиметра, я  велела  ему  обойти  скалу  с  другой
стороны, что тот и сделал, только чудом не свалившись  в  пропасть.  Это
был один из сотрудников высшего  персонала,  в  белом  костюме.  Правда,
после этого костюм уже  не  был  белым.  Не  удивительно,  что  желающих
сопровождать меня в прогулках становилось все меньше.
   Истинной целью моих прогулок было найти подходящее место,  где  можно
было бы спрятать "ягуар" или столкнуть его в  пропасть,  по  возможности
бесшумно. Поэтому "гуляла" я в основном в  сторону  дороги,  по  которой
бежала. Такое место мне удалось найти, и даже не очень  далеко.  Доехать
туда можно было за несколько минут, затем с опасностью для жизни съехать
с дороги и взобраться на горный склон, на редкость пологий в этом месте,
и там спрятать машину под нависавшим выступом скалы. Это место я изучила
очень тщательно. Операция могла удаться, но ничто не гарантировало,  что
автомашина не сорвется со склона,  когда  я  буду  ехать  в  укрытие.  Я
постаралась запомнить каждый камешек на этом  участке  дороги,  так  как
операцию намерена была провести ночью.
   Первую стадию подготовки к побегу я сочла законченной и  решила,  что
настало время вплотную заняться яхтой. Необходимо было побывать на  ней,
причем я имела право сделать это только  один  раз,  так  как  не  могла
допустить, чтобы и возле яхты выставили охрану. Свой интерес  к  яхте  я
должна была скрыть во что бы то ни стало.
   Я дождалась  очередного  отъезда  патлатого  и  последовавшего  затем
обычного падения дисциплины. Из-под пальмы с видом на Европу я  прямиком
направилась к бухте, спустилась  по  стальной  лесенке  и  оказалась  на
причале. Сначала я ознакомилась  с  воротами,  ведущими  в  коридор,  по
которому можно было пройти до  самого  дома.  Это  были  фундаментальные
стальные ворота, раздвижные, разумеется. Я подумала, что неплохо было бы
их как-нибудь заблокировать - не сейчас, конечно, а перед самым побегом.
   Это весьма затруднило бы выход к заливу. Техническая сторона дела  не
представляла особых трудностей: достаточно затолкать что-нибудь в нижние
направляющие рельсы, по которым сдвигались половинки ворот, или вбить  в
стену рядом  с  воротами  какой-нибудь  крюк.  Нет,  крюка  бесшумно  не
вобьешь, лучше натолкать вниз камней и немного цемента.
   Оставив пока ворота в покое, я занялась яхтой. Она была пришвартована
у причала, но палуба ее приходилась намного ниже, и я не знала, как  мне
поступить: прыгать с причала на палубу или подождать прилива, когда яхта
поднимется. Вспомнив, что высшей точки прилив  достигнет  в  полночь  и,
значит, ждать придется долго, я чуть  было  не  полезла  по  причальному
канату, но вовремя нашла более простой  способ  -  металлические  скобы,
вбитые в скалу. По ним я и спустилась на палубу яхты.
   Первое ощущение - корабль слишком  большой  для  меня  одной.  А  что
делать? Вздохнув, я приступила к знакомству с ним.
   На самом верху находилась рулевая рубка, которую  я  решила  оставить
напоследок. Перед ней из палубы немного под углом  высовывался  стальной
шест неизвестного мне назначения. Немного подумав,  я  решила,  что  это
солнечные часы, которые помогают рулевому держать правильный курс.
   Несколько ступенек вели вниз, в застекленный, роскошно  меблированный
салон. В его баре я обнаружила много бутылок с алкогольными напитками  и
минеральной водой. Спустившись еще ниже, я обнаружила санузел, две каюты
и  несколько,  по  всей  вероятности  хозяйственных,  помещений.   Очень
порадовали меня большие запасы продовольствия и напитков.  И  не  только
потому, что освобождали меня от необходимости запасаться  всем  этим,  -
наличие провианта подтверждало факт полной готовности яхты к отплытию.
   Ближе к носу обнаружилась еще одна лесенка, ведущая  вниз.  Сойдя  по
ней, я оказалась  под  салоном,  открыла  следующую  дверь  и  поспешила
закрыть ее, невольно закрыв глаза. Там находилось машинное отделение, то
есть нечто совершенно мне чуждое, непонятное и страшное. После  недолгой
борьбы с собой я все же открыла вначале дверь, потом глаза и недоверчиво
осмотрелась, стараясь выявить аналогию с автомобильным мотором.
   Сверхъестественные умственные усилия, которые наверняка не прошли для
меня бесследно, привели к выводу, что здесь, по  всей  вероятности,  два
двигателя. Впрочем, не уверена, в  дизелях  я  ничего  не  понимаю.  Что
касается  остальных  механизмов,  мне  так  и  не  удалось  постичь   их
назначение, я поспешила покинуть  страшное  помещение  и  направилась  в
рулевую рубку.
   Здесь дело пошло не  намного  лучше.  Что  касается  обнаруженного  в
бинокль места, куда следует вставить ключик, чтобы завести мотор, то оно
все-таки оставило у меня  сомнения.  Полное  же  смятение  в  моей  душе
вызвало кошмарное количество приборов - всех этих стрелок, часов, ручек,
кнопок, рукояток, рычагов, клавишей и пр. Надо попытаться разобраться  в
них. Для начала исключу, пожалуй, те  приборы,  над  которыми  виднеются
надписи вроде "AMP" и "V" - в область электричества я никогда в жизни не
сунусь.  Заинтересовали  меня  указатели  с  надписями  "tank"  и  "tank
reserve". Оба стояли на "full" - полный. Значит, и основной, и  запасной
баки полны. Но вот наберется ли там двенадцать ванн? ..
   Мне показалось, что среди множества приборов мне  удалось  распознать
термометр. Он был похож на указатель температуры мотора в автомашине,  у
него была красная полоска и буква "С". Таких термометров было две штуки.
   Блямбу над зажиганием я после  некоторого  колебания  решила  считать
компасом, а два рычага с правой стороны - педалями  газа,  хотя,  может,
называют их совсем не так. Оба они стояли на нуле, я  попробовала  -  их
можно было переводить вперед и назад,  причем  в  каждое  положение  они
проходили через три зубчика,  и  у  каждого  последнего  зубчика  стояла
надпись "max". Я решила, что это означает максимальную скорость.
   Все остальное буду  познавать  во  время  пути,  а  вот  как  быть  с
моторами? Ведь ночью шум дизельного  мотора  слышен  далеко,  хорошо  бы
вывести яхту из бухты, не включая мотора. Упираясь изо всех сил  ногами,
я попробовала потянуть за канат на корме, и  мне  показалось,  что  яхта
слегка сдвинулась. При этом я обнаружила, что за кормой яхты  прикреплен
какой-то странный  треугольный  железный  ящик  -  ничего  п