пьяна.
   - Вовсе нет. Ты давно хочешь меня бросить. Пожалуй, я  убью  тебя,  и
дело с концом.
   - Я сам убьюсь, если свалюсь в эту яму с алмазами.
   - Да никакая там не яма, - обиженно заметила я.
   - А что?
   - Откуда я знаю? Может, он их на дереве повесил.
   - А если я попробую угадать, где именно, и угадаю, ты скажешь тогда?
   - Бандиты уже пробовали. Нет уж, я сама  их  достану  и  перепрячу  в
гроте на Малиновской скале. Провезу наконец контрабанду через границу. А
то таможенники мне не поверили. Вот им! Ха, ха!
   С трудом выжала я из себя радостное хихиканье. Не до смеху мне было.
   Сколько раз раньше вели мы  подобные  разговоры,  выясняя  отношения.
Остатки надежды улетучились  из  моего  отчаявшегося  сердца.  Дьявол  с
холодным блеском в глазах открывал мой атлас.
   Упорно и назойливо, без остановок, не давая мне  опомниться,  задавал
он мне вопрос за вопросом. А  с  каким  вниманием  следил  он  за  мной,
указывая на очередной пункт на карте! Никогда в жизни  этот  человек  не
проявлял ко мне такого внимания. Не было у него детектора лжи, но он сам
действовал лучше всякого детектора, так что мне опять пришлось спасаться
в гроте на Малиновской скале. Он долил мне виски. Кактус уже отключился,
надо полагать.
   К вопросам, касающимся места укрытия сокровищ, добавились и другие.
   - А какие цифры назвал покойник? Он  говорил  по-французски,  ты  все
поняла? Ведь ты  лучше  считаешь  по-английски  и  по-датски.  Ты  могла
ошибиться. Ты хорошо поняла все цифры, можешь повторить? Ну  скажи,  что
он говорил!
   С меня было достаточно. Я перешла в наступление.
   - А что? - поинтересовалась я. - Кордильеры уже все обыскали?
   - Нет, но... -  начал  он.  И  понял,  что  зарвался.  Слишком  легко
поверил, что я пьяна, и потерял контроль  над  собой.  -  Ты  ведь  сама
говорила, что это в Европе.
   Перестав  притворяться,  я  молча  смотрела  на  него,  с  удивлением
чувствуя, как постепенно стихает отчаяние, и его место занимает знакомая
мне ярость, которая уже не раз толкала меня на необдуманные поступки.
   Он тоже молчал. Поняв, что совершил ошибку, он теперь думал,  как  ее
исправить. Отвернувшись, он  взял  бутылку  и  долил  стаканы.  Молчание
становилось просто ощутимым.
   - Я скажу тебе правду, - вдруг сказал он. - Вижу, что другого  выхода
у меня нет.
   - Давай, - согласилась я. - Неужели мне  доведется  стать  свидетелем
уникального явления - ты скажешь правду?
   - Ты что, совсем трезвая?
   - Ни в одном глазу! - Я не скрывала своего удовлетворения.  -  Ну,  я
слушаю!
   Ему достаточно было одного взгляда на обильно  политый  кактус.  Свои
комментарии он оставил при себе, а вслух сказал:
   - Я в курсе твоих дел. Ты ведь знаешь, тебя искал весь Интерпол.
   Несколько месяцев назад сюда приезжал их человек и говорил со мной.
   Сначала они думали, что тебя уже нет в  живых,  потом  о  тебе  стали
появляться сведения, и они опять принялись  за  поиски.  Они  все  время
теряли тебя  из  виду  и  уже  думали,  что  ты  вернулась  в  Польшу  и
скрываешься здесь.
   Мне поручили передать им все, что я от тебя узнаю. Не понимаю, почему
ты упорствуешь.
   - Так, - сказала я. - И это все?
   - И это все.
   - Так просто?
   - Ты сама видишь.
   -  Значит,  мне  надо   постараться   избавиться   от   своей   мании
преследования?
   - Значит, надо.
   Я сжалилась над несчастным кактусом и наконец решила сама выпить  то,
что осталось в моем стакане. Все остатки иррациональной надежды, если бы
они  еще  оставались  в  моей  душе,  сейчас  должны   были   испариться
окончательно. Я уже не думала о Мадлен, правду о ней мне он все равно не
скажет. Дело в Интерполе. Для них гораздо  важнее  тайника  в  Пиренеях,
дороже всех алмазов мира были бы мои записи в календарике Дома книги!  А
ведь Дьявол знал об этом! Я ему рассказала о конференции гангстеров и  о
том, как я все подслушала. А он не задал мне ни одного вопроса об этом и
вообще не обратил на это обстоятельство никакого внимания.
   Отсюда напрашивался только один вывод. Он совсем ошалел  от  любви  к
Мадлен и для нее пытался выжать из меня тайну.  От  Мадлен  прямой  путь
ведет к шефу. Их ничто не остановят, они  сделают  все,  чтобы  добиться
своей цели, и главного  помощника  нашли  в  моем  собственном  доме!  И
подумать только, ведь он так легко мог добиться желаемого. Если бы он  с
самого начала убедил  меня,  что  сотрудничает  с  Интерполом,  если  бы
расспрашивал о секретах гангстерского синдиката, если бы  заставил  себя
проявить по отношению ко мне хоть видимость  чувства  -  я,  несчастная,
измученная выпавшими на мою долю  переживаниями  идиотка,  позволила  бы
себя обмануть!
   - И ты расспрашиваешь  меня  только  для  того,  чтобы  передать  эту
информацию Интерполу? - с иронией спросила я.
   - Нужно же мне иметь представление о случившемся, -  возразил  он.  -
Представитель Интерпола скоро приедет.
   - Вот я ему все и расскажу.
   -  Твое  дело,  -  произнес  он  тоном  разобиженной  примадонны.   -
Интересно, его ты тоже будешь водить за нос?
 
*** 
 
   Теперь я твердо знала, что мне грозит опасность. Неважно, что она  не
угрожала непосредственно моей жизни, зато меня могли похитить, оглушить,
усыпить и кто знает что еще сделать. Я  стала  повсюду  носить  с  собой
пружинный нож, похищенный еще в Бразилии. Очень неудобно было носить его
в кармане пальто - большой  он  был  и  тяжелый,  и  это  обстоятельство
усугубляло мое раздраженное состояние. Я  попыталась  предусмотреть  все
пакости, которые мне могли бы сделать, и  по  возможности  предотвратить
их, но этих пакостей было такое множество, что я ограничилась установкой
в моей автомашине купленного вместе с  ней  противоугонного  устройства.
Будучи  включенным,  оно  жутко  взвывало  при  малейшем   прикосновении
металлического предмета к автомашине. Я включала его каждый  раз,  когда
покидала машину на срок, больший  чем  пять  минут,  и  мне  уже  дважды
удавалось вызвать  милицейский  патруль.  Один  раз  какой-то  пьянчужка
приложился к багажнику пряжкой от своего ремня,  а  другой  раз  я  сама
забыла отключить устройство и всунула ключ в замок дверцы. Хотя мне было
очень неприятно, я стала задавать глупый вопрос "кто там?",  прежде  чем
открыть дверь квартиры, ела и пила только собственноручно приготовленное
и вообще делала все от меня зависящее для собственной безопасности.
   Дьявол демонстрировал смертельную обиду и не скрывал своей неприязни.
   Между нами выросла стена, которую уже невозможно было пробить. И  тем
не менее непонятно, почему он не хотел уйти от меня, хотя я  ему  это  и
предлагала каждый день. От прежних терзаний не осталось и  следа.  Боже,
какое облегчение испытала бы я, если бы наконец могла его не видеть!
   Никаких иллюзий у меня больше не было, осталась в душе  лишь  горечь.
Да и  она  постепенно  перерастала  в  ненависть  -  ненависть  к  этому
человеку, который с такой беспощадной жестокостью жертвовал моей  жизнью
ради другой женщины.
   Я не верила в  представителя  Интерпола  и,  когда  тот  позвонил  по
телефону, была ошарашена.
   - Мадам, - галантно начал он, - я преисполнен восторга от  того,  что
имею честь познакомиться с вами. Я прибыл специально для этого.  Где  бы
вы желали встретиться со мной?
   - Лучше всего в Главном управлении милиции, - не задумываясь ответила
я. - Думаю, у них найдется подходящее помещение.
   Мой собеседник весело рассмеялся, дав понять, что оценил мой юмор.
   - Я не убежден, что это наилучшее место, - с легкой запинкой произнес
он.  -  Ведь  я  же  прибыл  неофициально.  Предпочтительнее   было   бы
встретиться на нейтральной почве. Так где же?
   Мы договорились, что в таком случае он вечером просто придет ко мне.
   В  конце  концов,  самым  безопасным  местом  была  моя   собственная
квартира, единственным опасным элементом которой был Дьявол. И  все-таки
подозрительность не покидала меня. Положив трубку, я подумала немного  и
вдруг приняла решение. У меня еще было время...
   Майора Павловского я хорошо знала. То есть я не знала, есть ли у него
дети и сколько им лет, что он любит на  ужин  и  была  ли  в  его  жизни
несчастная любовь, но я знала точно, что он уже  много  лет  работает  в
Главном управлении милиции и занимает там ответственный пост. Он был  на
месте  и   принял   меня,   невзирая   на   отсутствие   предварительной
договоренности.
   - Дорогой майор, - решительно начала я. -  Прежде  всего,  прошу  вас
поверить, что я не сошла с ума. Потом вы сможете проверить это с помощью
психиатра, пока же примите на веру. Я влипла в такую  дурацкую  историю,
что собственными силами не могу из нее выпутаться  и  не  знаю,  к  кому
обратиться за помощью. Спасите меня!
   - Расскажите вкратце, в чем дело, - предложил майор.
   Я не представляла, как можно вкратце  изложить  все  это  неимоверное
нагромождение событий, но честно попыталась:
   - Будучи в  Копенгагене,  я  случайно  узнала  одну  вещь  от  одного
человека, который, сообщив мне эту вещь, умер, так  что  теперь  я  одна
знаю  ее.   Это   касается   международного   гангстерского   синдиката,
занимающегося азартными играми. С этим  связан  Интерпол.  Может,  вы  и
слышали, дело это тянется с прошлого года.
   - Может, и слышал, - согласился майор, - если вы мне  объясните,  что
именно.
   - Интерпол устроил облаву, чтобы захватить все их имущество. Синдикат
поспешно собрал все ценности и спрятал их, а покойник  мне  сказал,  где
именно. По ошибке. И я знаю это место. Бандиты увезли меня, чтобы выжать
из меня тайну, но я подслушала их разговор,  на  которого  узнала,  что,
выведав тайну, они меня убьют, поэтому ничего не сказала им.  Ну,  потом
много чего было, мне  удалось  бежать.  Я  вернулась  в  Польшу,  будучи
уверена, что здесь окажусь в безопасности, но боюсь,  что  они  и  здесь
настигнут меня.
   - Почему вы не обратились в Интерпол, еще будучи за границей?
   - Потому что боялась. И сразу хочу вам признаться, что страдаю манией
преследования.  Два  раза  в  критических  ситуациях  я   обращалась   к
представителям  полиции,  и  оба  раза   они   оказывались   переодетыми
гангстерами. Я боялась попасться в третий раз и не хотела рисковать.
   Боялась,  что  может  получиться  так:  расскажу  все   представителю
Интерпола, а потом окажется, что это опять  переодетый  бандит,  который
после беседы со мной тут же укокошит меня. Слишком много я о  них  знаю:
знаю, где находится их резиденция, знаю местопребывание  шефа,  знаю  их
людей и адреса, и еще многое другое. Они  тоже  не  могут  рисковать,  и
ничего удивительного, что так за меня  взялись.  Единственное  утешение,
что они не могут меня убить,  пока  не  узнают  тайну  сокровища.  Иначе
плакали их денежки. Вас я знаю, вам  я  могу  довериться.  До  некоторой
степени, разумеется.
   Казалось, последнее замечание развеселило майора.
   - А почему только до некоторой степени? Где проходит  граница  вашего
доверия ко мне?
   - Видите ли... - Я не знала, как лучше ему объяснить.  -  Я  понимаю,
трудно доверить тому,  о  чем  я  рассказала.  Вы  вправо  считать  меня
мифоманкой. Чтобы поверить мне, вам придется как следует все  проверить,
а до тех пор вы вряд ли примете всерьез мои опасения. И тем не менее  ни
вам, ни кому-нибудь другому я ни словечка не скажу об  этих  сокровищах,
пока банда не будет ликвидирована. Сама же я об этом узнать не  могу.  И
еще я знаю: пока я держу язык за зубами, я жива, так  как  без  меня  им
этих богатств не найти.
   - Так чего же конкретно вы ожидаете от меня?
   - Сегодня вечером я буду разговаривать с человеком, который  уверяет,
что является сотрудником  Интерпола.  Он  придет  ко  мне  домой.  Я  не
уверена, что могу ему доверять.. и боюсь. Он позвонил из  "Гранд-отеля",
сказал, что прибыл сегодня утром я что зовут его Гастон Мед...
   - Как, простите?
   - Пардон. Гастон Лемель. Это я для себя перевела его  фамилию,  чтобы
легче запомнить. Я бы хотела, чтобы вы помогли мне связаться  с  людьми,
которые занимаются этим делом. Наверняка у вас есть связи с Интерполом.
   Пусть они как-то проверят его и вообще помогут мне. Например,  хорошо
бы, если ко мне в гости где-нибудь  в  начале  восьмого  пришли  бы  два
милиционера в форме. В случае чего они помешают ему прикончить меня.
   Майор задумчиво посмотрел на меня, подумал и нажал кнопку.
   - Полковник у себя? - обратился он к письменному столу.
   - Да, но собирается уходить, - ответил стол женским голосом.
   - Попросите его задержаться на  несколько  минут.  Я  сейчас  к  нему
приду.
   Полковник  оказался  очень  милым  пожилым  мужчиной.  У  него   было
загорелое лицо и веселые глаза. При виде его у меня сразу  потеплело  на
душе, но я уже не доверяла и самой себе. Ведь попала же я в  переплет  в
Таормине  со  своей  симпатией  к  мужчине  моей  мечты.  Вот  почему  я
решительно остановила майора, который начал было излагать суть дела:
   - Минуточку. Пан майор, как давно знаете вы этого человека?
   Лицо полковника выразило недоумение, но майор меня понял:
   - Сейчас скажу точно, только подсчитаю... Так...  Ага,  двадцать  два
года.
   - И этот человек все эти годы работал в милиции?
   - В милиции работает еще дольше. Пришел сразу после окончания войны.
   - И вы можете за него поручиться?
   - Как за самого себя. И даже больше.
   - Ну тогда хорошо. В случае чего моя смерть будет на вашей совести.
   - Вы что, - спросил полковник, - выпили оба, что ли?
   - Никак нет, - улыбаясь, ответил майор. - Сейчас вы  поймете.  Только
что  эта  женщина  сообщила  мне  удивительные   вещи,   которые   могут
представить для вас интерес. Ее  похитили  в  Копенгагене,  гангстерский
синдикат, азартные игры, сокровище, спрятанное где-то...
   - А! - прервал полковник, и его лицо прояснилось. - Так это вы?
   - Вижу, что вы обо мне слышали! - обрадовалась я.
   - И даже очень много.  А  почему  вы  пришли  к  нам?  Произошло  еще
что-то?
   Что-то новенькое?
   - Я не знаю, что для вас старенькое, - возразила я.  -  А  пришла  я,
чтобы просить у вас двух сильных милиционеров в полном обмундировании. И
не помешало бы, чтобы оружие было при них.
   - В таком  случае  давайте  побеседуем  поподробнее.  Благодарю  вас,
майор, вы и в самом деле доставили мне очень интересный материал.
   Как доказали дальнейшие события, слова эти он произнес  не  в  добрый
час. Если бы он  мог  предвидеть,  насколько  интересна  и  разнообразна
станет из-за меня его жизнь, думаю, он немедленно выдворил  бы  меня  из
кабинета.
   Майор попрощался и вышел. Я в подробностях рассказала полковнику  обо
всем, происшедшем со мной. Он молча слушал.
   - А зачем вам два милиционера? - спросил он,  когда  я  закончила.  -
Ведь в доме у вас есть защитник.
   Он улыбнулся, и его глаза весело блеснули.
   - Кого вы имеете в виду? - спросила я.
   - Ваш супруг находится с нами в постоянном контакте.
   Сначала я не поняла, о чем он говорит, потому что  подумала  о  своем
первом муже, и никак не могла взять в толк,  какая  может  быть  защита,
если он находятся сейчас в Советском Союзе. Потом поняла, что  полковник
говорит о Дьяволе, и  теперь  уже  у  меня  в  голове  все  окончательно
перепуталось.
   Хаос, царивший до сотворения мира, ни в  какое  сравнение  не  шел  с
хаосом, царившим сейчас в моем мозгу. Я молча  смотрела  на  полковника.
Наконец из хаоса вынырнула одна относительно четкая мысль. И я  спросила
- резко и агрессивно:
   - А вы знаете о Мадлен?
   - О какой Мадлен? - так же резко спросил  полковник,  а  его  веселые
глаза сразу стали внимательными и зоркими.
   Я  глубоко  вздохнула.  Вот  сейчас  я  должна  покончить  со   всеми
сомнениями. Хаос малость улегся.
   - Полковник, - спокойно начала  я,  -  вы  знаете  всю  аферу,  и  вы
убедились, что я умею молчать. Об этом свидетельствует факт, что я жива.
У  меня  есть  своя  точка  зрения  на  случившееся  со  мной,  в   моем
распоряжении факты, и я делаю из них свои выводы. Полгода пребываю  я  в
шкуре затравленного зверя, и мне просто необходимо немного покоя. Умоляю
вас, во имя всего святого, скажите мне, что вы  знаете  о  Мадлен,  а  я
клянусь вам, что никому об этом не скажу. Вы знаете о Мадлен?
   - А кто такая Мадлен?
   Сдвинув брови, полковник внимательно и серьезно смотрел на меня, и  я
поняла, что он меня не обманывает. Он действительно не знал о ней.
   - Прежде чем я расскажу о Мадлен, я хочу сказать  вот  что.  Если  вы
действительно о ней ничего не знаете, значит, вас тоже водят за  нос,  и
дело  обстоит  очень  нехорошо.  Подумайте,  прошу   вас,   постарайтесь
вспомнить.
   Я понимаю, существуют служебные тайны, но ведь я  вас  не  спрашиваю,
что  вы  о  ней  знаете,  я  спрашиваю,  знаете  ли  вы  вообще   о   ее
существовании?
   Говоря это, я подумала,  что,  может  быть,  напрасно  морочу  голову
человеку, что та женщина  вовсе  не  Мадлен,  а  какое-нибудь  очередное
увлечение, и она просто могла покраситься и стать платиновой блондинкой.
   Но ведь полковник, зная аферу, должен знать и о Мадлен,  о  том,  что
меня перепутали с ней и что с этого все и началось... И Дьявол не сказал
мне,  что  сотрудничает  с   нашей   милицией...   И   Интерпол   должен
интересоваться гангстерами, а не деньгами...
   - Нет, - сказал полковник, подумав. - Ни о какой Мадлен я  ничего  не
знаю. Говорю вам чистую правду, и никакой служебной тайны  в  этом  нет.
Кто она?
   - Ну, тогда все пропало, - с горечью промолвила я.  -  Опять  я  одна
против всего света. Конечно, вы поверите ему, а  не  мне.  Правду  знают
сотрудники Интерпола, но их здесь нет. А впрочем,  может,  они  тоже  не
знают, может, ее никто не знает. И во всем мире  не  найдется  для  меня
безопасного места!
   - Ну что вы так сгущаете краски, - сказал  полковник,  тронутый  моим
отчаянием. - Скажите, кто такая Мадлен и почему вас это так огорчает?
   - Хорошо. Я сообщу вам только факты. Конечно, мои выводы из них могут
быть ошибочны, но вам придется затратить  много  усилий,  чтобы  убедить
меня в этом. Факт первый: покойник явился в игорный дом, чтобы  передать
сведения  женщине  по  имени  Мадлен,  платиновой  блондинке  с  темными
глазами.
   В зале было довольно темно,  а  он  умирал.  У  меня  на  голове  был
платиновый парик, цвет глаз - сами видите какой, а потом я  узнала,  что
он ее лично не знал. Такова одна сторона медали...
   Я остановилась, ожидая вопросов.  Поскольку  они  не  последовали,  я
продолжала:
   - Факт второй: вернувшись в Польшу, я узнала, что в  обществе  моего,
как вы любезно изволили выразиться, супруга видели платиновую  блондинку
с темными глазами, настолько похожую на меня,  что  моя  лучшая  подруга
была уверена, будто это я. Выло это за месяц до моего возвращения.  Один
мой  знакомый  видел  эту  самую  блондинку  в  сером  "оппеле"  и  даже
поклонился ей, будучи уверен, что  это  я.  Это  было  уже  после  моего
возвращения. Второй мой знакомый сообщил мне, что не только видел  меня,
но и что я разговаривала по-немецки. Думаю, излишне  здесь  упоминать  о
том, что "оппеля" у меня нет, что я не говорю  по-немецки  и  что  тогда
меня не было в Польше.
   - Это все?
   - Нет. Факт третий: вышеупомянутый супруг чуть ли не с первой  минуты
расспрашивал меня о месте, где спрятан клад. Даже пытался меня  напоить.
В процессе спаивания я попала под перекрестный  огонь  его  вопросов.  В
качестве вспомогательного орудия пустил в ход атлас. Факт четвертый:  он
один знал о том, как и когда я вернусь  в  Польшу.  Все  остальные  были
убеждены, что я возвращаюсь через Копенгаген.  Возле  самой  границы  на
автостраде меня ожидал автомобиль, который попытался меня задержать.
   Обратите внимание, ехала я очень быстро и без остановок.
   - И каковы ваши выводы? -  спросил  полковник,  потому  что  я  опять
остановилась.
   - Пока я вам сообщаю факты. Выводы