объяснить, и  только  после  этого
несколько поутихла. Прежде чем зрители этого спектакля успели  прийти  в
себя, я важно заявила, что мне надо  в  туалет,  и  под  этим  предлогом
скрылась.
   Кружным путем в семь часов вечера вернулась я домой - озлобившаяся на
весь мир, никому не доверяющая, решившая отныне рассчитывать  только  на
себя. Я не помнила, заперла ли я входную дверь, торопясь в милицию,  так
что следовало принять меры предосторожности. Вынув из тайника  в  машине
пружинный нож, я включила в  "ягуаре"  противоугонное  устройство  и  на
цыпочках поднялась по лестнице. Если я оставила  дверь  незапертой,  они
могли проникнуть в квартиру и там устроить засаду.
   На лестнице не  оказалось  ничего  подозрительного.  Вставив  ключ  в
замочную скважину,  я  повернула  его  так  бесшумно,  будто  всю  жизнь
занималась кражами со взломом. Так  же  осторожно  нажала  на  ручку  и,
открыв дверь, на всякий случай отскочила в сторону.
   Ничего не произошло. Тогда я присела на корточки и  осторожно  сунула
голову в квартиру. Не  заметив  ничего  подозрительного,  я  могла  себе
позволить войти  нормально.  На  всякий  случай  я  закрыла  дверь  тоже
бесшумно: шуметь можно будет лишь после того, как осмотрю всю квартиру и
никого в ней не обнаружу. Открыв дверь  в  комнату,  я  остановилась  на
пороге.
   Дьявол собирал свои вещи в небольшой чемодан.
   Долго я стояла, наблюдая за ним, пока он случайно  не  повернулся,  и
его взгляд упал на меня. И тут этот неестественно хладнокровный  человек
вздрогнул и, будучи не в состоянии справиться с собой, уставился на меня
так, будто увидел привидение. Меня это не удивило  -  ведь  в  Пальмирах
меня ожидала засада, меня должны были убить, он об этом знал. И  вообще,
я дошла до такого состояния, когда меня уже ничто не удивляло.
   - Вижу, что ты наконец и в самом деле  собрался  уходить?  -  вежливо
поинтересовалась я.
   - Ведь ты этого хотела, - возразил он, успев прийти в себя.
   - Ах, как трогательна твоя готовность исполнять мои желания!
   Действуя  по  намеченному  плану,  я  все-таки  осмотрела   квартиру,
заглянула в шкафы, убедилась, что, кроме нас двоих,  в  квартире  никого
нет, и заперла дверь на ключ.
   - Разреши мне часть вещей оставить, - холодно попросил Дьявол. - Я не
в состоянии унести все за один раз. На днях заберу остальные.
   - Поступай, как считаешь нужным, только уходи поскорей.
   Пусть оставят вещи, вещи не кусаются, лишь бы сам  скорей  ушел.  Его
присутствие  держало  меня  в  страшном  напряжении,   более   того,   я
воспринимала его как постоянную угрозу, постоянную  опасность,  нависшую
над моей головой. Я понимала, что у него не только не  осталось  ко  мне
никаких теплых чувств, но, напротив, теперь я ему только  мешала.  После
того, как он из-за Мадлен впутался во всю  эту  аферу,  он,  как  и  все
прочие члены банды, был заинтересован в моем  исчезновении.  И  я  вдруг
очень явственно представила, как бы я чувствовала себя в обществе  шефа,
если бы, скажем, по причине временного умственного затмения,  выдала  бы
ему тайну. Ужас охватил меня при  мысли  о  безграничной  и  беспощадной
жестокости этик людей.
   Я приготовила себе чай, выбрала кресло, стоявшее в  углу  комнаты,  и
уселась с чашкой  в  руках,  положив  рядом  пружинный  нож.  Похоже,  я
насколько переборщила в своей любви к риску. Роль приманки оказалась мне
явно не по силам, надо честно признаться в этом. Не доросла я до нее...
   - Оставьте в покое Родопы, - вдруг выпалила я. - Нет там ничего.
   Думаю, что, если бы изо рта у меня вырвалось пламя, оно  не  поразило
бы его сильнее, чем эти слова.  Никогда  в  жизни  не  видела  я  его  в
подобном состоянии. Страшно побледнев, Дьявол вскочил, отбросив чемодан,
и в его взгляде отчетливо читались ужас и ненависть. Я понимала, что мое
заявление могло быть и неожиданным, и  неприятным,  но  чтобы  до  такой
степени... В чем же все-таки дело?
   - Ты что делаешь из меня  дурака?  -  не  своим  голосом  заорал  он,
бросаясь ко мне. Лязгнув, сам собой открылся нож. Дьявол замер на месте.
   - Не подходи, - сказала  я.  Красный  туман  застилал  мне  глаза.  -
Советую держаться на расстоянии. Поверь, это добрый совет.
   И в этот момент зазвонил телефон. Ни он, ни я не шевельнулись.
   Телефон звонил и звонил. Первым опомнился Дьявол.
   - Психопатка, - сказал он, пожимая плечами, и снял трубку. - Алло!
   Слушаю! Это тебя, - обратился он ко мне.
   - Ха, ха, - только и  произнесла  я,  полная  решимости  не  покидать
своего безопасного уголка в кресле.
   - Да опомнись же, кретинка! Звонит полковник Едлина.
   Я пожала плечами:
   - Можешь сообщить ему, что я не подойду к телефону, даже  если  будет
звонить сам господь бог.
   Смешно было слышать, как Дьявол, пытаясь убедить  меня,  что  говорит
действительно с полковником,  пространно  объяснял  собеседнику,  почему
именно я отказываюсь подойти к телефону. Его собеседник делал  вид,  что
настаивает на разговоре со мной.
   - Полковник говорит - ему бы только услышать твой голос и  убедиться,
что ты жива, - раздраженно сказал Дьявол, протягивая мне трубку.
   С меня было достаточно. Я заорала во все горло:
   - Да отвяжитесь вы все от меня! Какое ему дело до того, жива ли я!
   Пусть катится ко всем чертям!
   -  Увы...  -  начал  было  Дьявол.  -  А,  вы  слышали!   Пожалуйста,
пожалуйста, до свиданья.
   Не взглянув на меня, он снова занялся  чемоданом.  Какое-то  время  в
комнате царило молчание.
   - Так как же обстоит дело с  Родопами?  -  прервал  молчание  Дьявол,
запирая чемодан. - Ты соврала?
   - Соврала, - подтвердила я.
   - Сейчас соврала. - Он наконец посмотрел мне в глаза. - Опять  хочешь
все запутать. Вот только не знаю зачем.
   - Затем, чтобы ты на своей шкуре  почувствовал,  что  значит  жить  в
атмосфере неуверенности. Уже несколько  лет  ты  держишь  меня  в  таком
состоянии.
   - Решила отомстить?
   Я позволила себе выразить наивное удивление:
   - При чем тут месть? Если я наврала о Родопах,  какие  могут  быть  к
тебе претензии?
   Он не ответил, напряженно о чем-то раздумывая. Когда он заговорил,  в
его голосе чувствовались решимость и отчаяние:
   - Так ты утверждаешь, что сейчас говоришь правду? А тогда лгала?
   Значит, покойник сказал не то, что ты мне сообщила?
   - Ну, разумеется, не то. Неужели ты думал, что я уж совсем  дура?  Из
всего, сказанного мною, верно лишь  то,  что  он  действительно  называл
цифры, обозначающие расстояния, и что без карты этого места не  найдешь.
Остальное я выдумала. Можете обшарить все Родопы, каждый камешек. Ничего
не найдете.
   - Зачем ты это сделала? - тихо спросил он. Думаю,  таким  разъяренным
мне его не приходилось видеть.
   - Ты прекрасно знаешь зачем, - холодно ответила я. - И не считай меня
глупей, чем я есть.
   - О чем ты, не понимаю.
   - Можешь не понимать, дело твое.
   Я сидела, съежившись в кресле, с ножом в руке. Больше всего на  свете
сейчас Дьяволу хотелось узнать от меня правду. Будь у него пистолет, он,
не задумываясь, пустил бы его в ход. Нож в моей  руке  отбивал  охоту  к
более близкому контакту со мной. Не сказав больше  ни  слова,  он  ушел,
оставив чемодан на полу. Я слезла с  кресла  и  заперла  входную  дверь,
накинув еще цепочку.
   В восемь опять зазвонил телефон. Поскольку еще  не  изобрели  способа
убивать людей по телефону, я после некоторого колебания подняла трубку.
   - Двадцать  четыре  восемнадцать,  -  сказал  полковник  раздраженным
тоном. - Скажите на милость, что это вы вытворяете?
   - Вы меня очень  хорошо  охраняете,  большое  спасибо,  -  язвительно
поблагодарила я. - Нормальный человек на моем месте уже давно  отдал  бы
концы. Больше я на такую удочку не попадусь.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите. И вообще, возьмите  себя  в  руки,
постарайтесь избавиться от этой мании преследования. Приезжайте ко  мне,
вас ожидает сотрудник Интерпола.
   - Кто, этот лысый боров?
   Полковник вроде бы заколебался:
   - Ну, если вам угодно именно так его  называть...  Мы  вас  ждем  уже
целый час! Вы должны были приехать к семи.
   - А в Пальмирах вы тоже меня ждали? - зловещим тоном произнесла я.
   - В каких Пальмирах?
   - На кладбище. Ничего не  скажешь,  место  самое  подходящее.  Какого
черта вы велели мне ехать в Пальмиры?  Так  вот,  слушайте.  Сейчас  уже
вечер, я подожду до утра. А утром  устрою  скандал  на  весь  город,  уж
будьте  уверены.  Всем  расскажу  -  и  вашему   начальству,   я   вашим
сотрудникам. Я поставлю в известность контрразведку! И пожарную команду!
И в газеты позвоню! Втихую мне теперь шею не свернут,  если  и  погибну,
так с музыкой!
   Пусть все об этом узнают.
   Полковник очень рассердился:
   - Да что вы такое говорите? Кто свернет  вам  шею?  Что  случилось  в
Пальмирах?
   - Уж вы-то должны быть в курсе.
   - Ну хорошо, хорошо. Я в курсе, но хочу еще раз услышать от вас.
   Допустим, мне доставляет удовольствие слушать рассказы о том,  что  я
сделал. Итак, что же случилось?
   - Да ничего  особенного.  Позвонила  ваша  секретарша.  Сказала,  что
соединяет с вами. И соединила. Вы велели мне через час быть в Пальмирах,
потому что кончаете операцию и мне надо кого-то опознать.
   - И я назвал пароль?
   - Нет, я теперь я понимаю почему. Сейчас вы намерены утверждать,  что
не вы звонили.
   - Намерен, честное слово намерен, - подтвердил полковник. - Подождите
минуточку, я вам сейчас перезвоню.
   Минуточка растянулась на полчаса. Потом полковник снова  позвонил,  и
мне показалось, что он очень рассержен.
   - Хотелось бы знать, что вы успели  сделать  за  то  короткое  время,
которое прошло между вашим визитом ко мне и утром  сегодняшнего  дня?  -
спросил он.  -  Вам  действительно  звонили,  действительно  вызывали  в
Пальмиры. Как вам удалось выйти из этого живой и невредимой?
   - Только потому, что бензина не хватило. И еще потому, что я  излишне
нюхливая. Вот если бы они догадались применить другую гадость, а не  ту,
которой усыпили меня в Копенгагене... Помереть же я должна была  потому,
что вы поверили в Родопы.
   - Боже мой, какие еще Родопы?!
   В  раздраженном  тоне   полковника   слышалось   столько   искреннего
недоумения, что я окончательно отбросила недавние  подозрения.  В  самом
деле, с этими своими подозрениями я могу докатиться до  того,  что  буду
считать полковника  членом  банды,  всю  нашу  милицию  подкупленной,  а
Главное управление - штаб-квартирой гангстеров по эту  сторону  границы.
Разумнее признать, что полковника просто-напросто обманывали.
   Я рассказала о вчерашнем разговоре и событиях, имевших место  сегодня
утром. После чего дала понять, что роль  приманки  мне  не  нравится.  В
заключение я сказала:
   - Хоть это и трудно, но я в конце концов могу  поверить,  что  вы  не
заинтересованы в моей смерти. Но тогда вам прядется  признать,  что  вас
обманывают. Лысый боров тоже лицо подставное, это  я  вам  говорю.  И  я
отказываюсь покидать свою квартиру. Делайте, что хотите.
   Полковник не  стал  настаивать  и  согласился,  чтобы  я  осталась  в
добровольном  заключении.  Поздно  вечером  позвонила  Алиция.  У   меня
создалось впечатление, что и ее втянули в кампанию против меня,  но  это
меня не очень огорчило. Я была уверена, что она очень  скоро  разберется
во всем. Уж я-то Алицию хорошо знала: она никому не поверит,  пока  сама
сто раз не проверит.
   Утром Дьявол попытался проникнуть в квартиру, но ему помешала цепочка
на двери. Я проснулась, услышав, как он дергает ее, вышла в  прихожую  и
заявила, что в квартиру его не впущу. Он пригрозил, что вызовет милицию,
на что я с энтузиазмом согласилась. Кончилось тем, что, приоткрыв  дверь
на длину цепочки, я подала ему его бритвенные принадлежности, и он опять
исчез с глаз моих.
   Что же мне делать  дальше?  У  него  есть  ключи.  Если  я  выйду  из
квартиры, он воспользуется моим отсутствием и устроит в квартире засаду.
А у меня уже кончались сигареты, нужно купить чай и кое-какие лекарства.
   Полковник не давал о себе знать. Идиотское  создалось  положение,  и,
говоря до правде, я была гораздо ближе к сумасшествию, чем когда-либо.
   Сигареты  и  продукты  мне   привезла   на   другой   день   донельзя
взволнованная Явка, я попросила ее об этом  по  телефону.  Приехав,  она
заявила, что тут ошивается некий мерзавец, который следил за ней.
   - Где ошивается?
   - Да тут, у тебя на лестнице, выше этажом. Я звоню в твою дверь, а он
выставил рожу и смотрит. Нет, я так не могу, я человек нервный.  Кончай,
пожалуйста, все эти штучки.
   - Я бы рада, да не знаю как.
   - Но ведь я теперь боюсь выйти!
   - Так не выходи. Я, может, тоже боюсь.
   - Но мне же надо домой!
   В конце концов за ней приехал муж, которого я в квартиру не впустила.
   Не впустила  также  и  человека,  который  пришел  снимать  показание
электросчетчика. Ему пришлось поверить мне на слово и записать ту цифру,
которую я назвала. Не впустила  я  и  приходящую  домработницу,  которую
хорошо знала, и незнакомого мне человека, выдававшего себя за  работника
телефонного  узла  и  очень  настаивавшего,  чтобы   я   его   впустила.
Одиннадцать раз  мне  звонили  разные  лица  и  под  разными  предлогами
пытались выманить меня  из  квартиры,  причем  дважды  в  ответ  на  мое
требование назвать пароль вешали трубку. На третий день появился Дьявол.
   - Я желал бы получить свой чемодан, - холодно заявил он.
   - Сразу надо было забирать! - огрызнулась я.
   - Но раз уж я не забрал, будь так любезна и отдай мне его теперь.
   - Хорошо, я спущу его тебе на веревке с балкона.
   - И устроишь представление для всей улицы? Хватит  валять  дурака.  Я
могу не входить, выставь его на лестницу.
   На  меня  опять,  как  видно,  нашло  умственное  затмение,   ибо   я
отправилась за чемоданом, оставив дверь закрытой лишь на цепочку.  Когда
я вернулась, волоча чемодан, в дверях уже  был  не  Дьявол,  а  какой-то
незнакомый тип. И этот тип  пытался  перерезать  цепочку  ножницами  для
железа. При этом он так поставил  ногу,  чтобы  я  не  могла  захлопнуть
дверь.
   При виде его я выронила чемодан.  Единственным  орудием,  оказавшимся
под рукой, была та тяжелая штука, которую мои сыновья  поднимали,  когда
делали зарядку. Если не ошибаюсь, эту штуку называют гантели. Они лежали
на скамейке в прихожей, у самой двери.
   Схватив гантели, я изо всей силы  стукнула  до  доступному  для  меня
фрагменту взломщика. Лопнула надрезанная цепочка,  а  гантели  свалились
ему на ногу. Заорав не своим голосом, он от боли отдернул ногу, и я  тут
же захлопнула дверь. Замок я заперла так, чтобы его нельзя было  открыть
снаружи. А его  тут  же  попытались  открыть.  Без  сил  опустившись  на
скамейку, я слушала, как они возились с замком. Потом все стихло.
   Наглость Дьявола была поистине безгранична. Через несколько минут  он
позвонил из автомата и, ни словом не упоминая о происшедшем,  потребовал
чемодан. Мне очень хотелось сбросить чемодан  ему  на  голову,  но  меня
удержало опасение, что повреждение чемодана даст ему повод и  впредь  не
оставлять меня в покое. Он  может,  например,  подать  на  меня  в  суд,
призвав в качестве свидетелей тех людей, которые будут наблюдать  момент
сбрасывания чемодана с четвертого этажа. Поэтому я поступила по-другому:
нашла моток веревки, привязала веревку к ручке чемодана  и  без  особого
труда спустила его с балкона, не вдаваясь ни в какие объяснения.
   Разорванную цепочку я соединила куском толстой  проволоки  -  хорошо,
она нашлась в квартире. Я понимала,  что  это  совершенно  недостаточные
меры безопасности  и  принялась  за  поиски  дополнительных  средств.  В
результате поисков в буфете была обнаружена большая и тяжелая  колотушка
для отбивания мяса, на очень длинной ручке. Кроме  того,  я  приготовила
большой кусок ваты, завернутый в марлю. Это  на  тот  случай,  если  они
хитростью заставят меня приоткрыть дверь на длину цепочки и  через  щель
попытаются воздействовать на  меня  каким-нибудь  химическим  средством,
распылив его.
   Думаю, что вышеупомянутая маска если не полностью обезопасит меня  от
воздействия усыпляющего или наркотического газа, то, во  всяком  случае,
значительно ослабит его действие.
   Когда я занималась спуском чемодана, у меня была возможность обозреть
ближайшие окрестности моего дома, и я заметила, что напротив, на газоне,
какой-то человек чинил "сирену", лежа под машиной. Другой сидел на траве
рядом и с мученическим выражением на лице подавал  первому  инструменты.
Оба с радостью бросили работу и с большим интересом наблюдали  за  моими
манипуляциями с чемоданом, после  чего  с  явной  неохотой  вернулись  к
прерванному занятию. Тоже мне, нашли развлечение! Будь у меня под  рукой
граната, швырнула бы в них!
   Вооружившись наступательным и оборонительным оружием, я почувствовала
себя более уверенно. За три дня,  проведенные  в  добровольном  домашнем
заточении, я дошла до ручки. Скопившееся во  мне  раздражение  требовало
выхода, и я с готовностью бросилась к телефону, когда он зазвонил.
   -  Двадцать  четыре  восемнадцать,  -  сказал  незнакомый  голос.   -
Полковник просит вас прибыть к нам. Приехал человек из Интерпола.
   Полковник велел сказать, что настоящий. Сейчас они  с  полковником  в
городе, но через час будут ждать вас в "Гранде".
   - Дудки, - невежливо ответила я.
   - Как, простите?
   - Дудки. Пусть ждут, если им так  хочется,  но  я  не  приеду.  Я  же
говорила, что не выйду отсюда!
   Через десять минут он опять позвонил.
   - Двадцать четыре восемнадцать, а если они с  полковником  приедут  к
вам?
   -  Если  согласны  разговаривать  на  лестнице,  пусть  приезжают.  В
квартиру никого не впущу.
   - Тогда приезжайте вы. Мы дадим вам сопровождающих.
   - Подавитесь своими сопровождающими...
   В состоянии крайнего  душевного  напряжения  ожидала  я  весточки  от
Алиции. И  была  полна  решимости  не  верить  никому,  пока  не  получу
доказательств, что этот человек послан ею. Ярость бушевала во  мне,  как
лава в действующем вулкане.
   Через полчаса позвонили в дверь. Закрыв лицо маской  и  взяв  в  руки
колотушку, я подошла к двери, полная решимости  пустить  ее  в  ход  при
малейшем подозрительном движении. Так как от Алиции до-прежнему не  было
никакой вести, у  меня  были  все  основания  полагать,  что  это  опять
гангстеры - как видно, у них не осталось времени, и они идут ва-банк.
   За дверью оказался незнакомый человек. Так я и думала!
   - Чего надо? - невнятно произнесла  я,  так  как  вата  порядком-таки
мешала.
   - Я от полковника Едлины,  -  сказал  незнакомец,  глядя  на  меня  с
удивлением. - Двадцать четыре восемнадцать. Буду вас сопровождать.
   - Поищите себе другую компанию. Вот если бы тут, на  лестнице,  стоял
полк солдат в полном обмундировании, я, может быть, и вышла.  Да  и  то,
если бы с ними был сам Циранкевич, потому что только его я хорошо знаю в
лицо.
   Так что привет! Марш в Родопы!
   Прежде чем он успел ответить, я захлопнула дверь. Вскоре по  телефону
возобновились переговоры  и  уговоры.  Мне  предлагались  на  выбор  две
возможности: или полковник приезжает во мне,  или  я  к  полковнику.  От
визита  его  ко  мне  я  тут  же  отказалась  категорически:  ведь  этот
несчастный человек, которого обманывают на каждом шагу - я,  разумеется,
имею в виду полковника, - не сможет явиться ко мне в сопровождении всего
своего отдела. С ним будут один или два  человека,  разумеется  бандиты,
которым он полностью доверяет, а они прикончат здесь и его, и  меня.  Из
двух зол лучше уж мне ехать к нему. Но не в "Гранд" же!
   Наконец позвонил сам полковник.
   - Я все понимаю, но так не может дальше продолжаться.  Мне  доложили,
что вы никого не желаете  впускать  в  квартиру.  Не  желаете  вы  также
приехать в "Гранд-отель"...
   - ...и силой вы меня отсюда не вытащите, - дополнила я.
   - Так что же