Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
349 -
350 -
351 -
352 -
353 -
354 -
355 -
356 -
357 -
358 -
359 -
360 -
361 -
362 -
363 -
364 -
365 -
366 -
367 -
368 -
369 -
370 -
371 -
372 -
373 -
374 -
375 -
376 -
377 -
378 -
379 -
380 -
381 -
382 -
383 -
384 -
385 -
386 -
387 -
388 -
389 -
390 -
391 -
392 -
393 -
394 -
395 -
396 -
397 -
398 -
399 -
400 -
401 -
402 -
403 -
404 -
405 -
406 -
407 -
408 -
409 -
410 -
411 -
412 -
413 -
414 -
415 -
416 -
417 -
418 -
419 -
420 -
421 -
422 -
423 -
424 -
425 -
426 -
427 -
428 -
429 -
430 -
431 -
432 -
433 -
434 -
435 -
436 -
437 -
438 -
439 -
440 -
441 -
442 -
443 -
444 -
445 -
446 -
447 -
448 -
449 -
450 -
451 -
452 -
453 -
454 -
455 -
456 -
457 -
458 -
459 -
460 -
461 -
462 -
463 -
464 -
465 -
466 -
467 -
468 -
469 -
470 -
471 -
472 -
473 -
474 -
475 -
476 -
477 -
478 -
479 -
480 -
481 -
482 -
483 -
484 -
485 -
486 -
487 -
488 -
489 -
490 -
491 -
492 -
493 -
494 -
495 -
496 -
497 -
498 -
499 -
500 -
501 -
502 -
503 -
504 -
505 -
506 -
507 -
508 -
509 -
510 -
511 -
512 -
513 -
514 -
515 -
516 -
517 -
518 -
519 -
520 -
521 -
522 -
523 -
524 -
525 -
526 -
527 -
528 -
529 -
530 -
531 -
532 -
533 -
534 -
535 -
536 -
537 -
538 -
нтерпол и
присоединится. Только с его помощью можно обезвредить всю эту
бесконечную шайку вместе с ее конкурентами, но вот как это сделать?
Посоветуй.
- А я уже посоветовала - иди в милицию. Сама говорила, там иногда
попадаются порядочные люди...
А в милиции меня уже поджидали. Наверное, им сообщили пограничники из
аэропорта, потому что я прилетела вечером, а утром, в девять часов, мне
уже звонил капитан Леговский. Вежливо разговаривал, не придерешься.
Спросил, явлюсь ли я к ним добровольно или есть необходимость прислать
наряд с наручниками, и дал понять, что предпочитает первое, и не потому,
что наручников не хватает - людей у него маловато. Я вошла в положение
отечественной милиции и согласилась явиться добровольно, через часик.
На всякий случай, без всякой надежды, просто для очистки совести я
набрала номер телефона Матеуша и, когда услышала в трубке его голос, не
поверила своим ушам. До такой степени была ошеломлена, что даже забыла,
по какому делу звоню ему. К счастью, у Матеуша с памятью было все в
порядке.
- Ты куда подевалась? - набросился он на меня. - Звоню и звоню,
пришлось отказаться от Бомбея, вместо Индии в отпуск приехал в Варшаву,
разыскиваю тебя, всех знакомых опросил. Ну рассказывай, на какой стадии
ты остановилась?
- На заключительной, - ответила я. - Подумаешь, Бомбей! Нашел о чем
жалеть, в Индии кошмарный климат, правильно сделал, что приехал в
Польшу. В письме я тебе обо всем написала.
- Не получал я письма.
- Правильно, еще не мог получить, я всего неделю назад послала.
- Куда?
- Ясно, в Испанию.
- С тобой спятить можно! И теперь мне надо возвратиться в Испанию,
чтобы прочесть твое письмо? Не можешь сейчас мне все рассказать?
- Не могу. Через час... нет, через сорок минут я должна быть в
Главном управлении милиции. Ладно, теперь заткнись, попытаюсь коротко
сообщить главное.
Изложение главного заняло у меня две минуты. Матеущ молчал намного
дольше.
- Эй! - встревожилась я. - Ты еще жив? Или нас разъединили?
- Жив! - слабым голосом отозвался Мате-уш. - Хотя от услышанного и
помереть можно. Я буду ждать тебя у Главного управления, сколько бы это
ни продолжалось...
- Зачем? Я в состоянии и сама добраться до дому.
- Не сомневаюсь. Но желательно поскорей узнать, выпустят ли тебя
оттуда вообще, в чем я совсем не уверен. И не хотелось бы ни с кем
общаться до того, пока ты мне в подробностях всего не расскажешь.
Понятно! Буду ждать тебя в машине за углом, голубой "рено".
Я посоветовала ему договориться с женой, чтобы через некоторое время
подошла с обедом в судочках, и положила трубку. Капитан Леговский
произвел на меня двойственное впечатление - то прямо огнедышащий змей,
то сиротка Марыся. Некоторое время мы изучающе разглядывали друг друга,
после чего капитан порылся в бумагах ящика своего стола, извлек из него
крошечный целлофановый пакетик с негативом внутри и протянул мне:
- Не скажете, что это такое? Спятить можно! Придя в себя, я ответила
правду и только правду:
- Мой зуб. Откуда это у вас?
- Нет! - загремел капитан Леговский, и у меня создалось впечатление,
что он с трудом удержался от того, чтобы грохнуть кулаком по столу. -
Это вы будьте любезны сообщить, откуда ваш зуб взялся у человека,
утонувшего в канадском озере! Многое приходилось видеть мне в жизни, но
эти безобразия, которые вы себе позволяете...
- Минутку, сейчас все объясню, зачем так кипятиться? Просто
непонятно, как у Михалека мог оказаться мой зуб.
- Кто такой Михалек?
- Михал Латай. Тот самый утопленник.
Оба с капитаном мы старались взять себя в руки и говорить спокойно.
Он явно прилагал сверхчеловеческие усилия, чтобы не скомпрометировать
перед подозрительной бабой исполнительную власть народной Польши, вроде
бы даже раза два скрипнул зубами. Впрочем, за последнее не ручаюсь, я
сама была потрясена, могла и не то услышать.
- Из сказанного вами следует, что вы знаете, кто там у них утопился?
- наконец прозвучал вопрос, заданный почти спокойным голосом.
- Конечно, знаю. То есть думаю, что знаю, я его опознала по снимку в
канадской газете, лично же я его не знала, хотя не совсем так, можно
сказать, что довелось и в натуре видеть Михалека, когда он лежал на полу
в моей квартире без сознания, но это было давно...
Капитан Леговский на мгновение прикрыл глаза, стиснул зубы, удерживая
какие-то рвущиеся наружу слова, открыл глаза и скомандовал:
- Отвечать на вопросы! С толку не сбивать! По порядку! Сначала зуб.
Откуда он у вас?
- От рентгена. То есть... Десять лет назад мне пришлось сделать
рентгеновский снимок зуба. А что? Закон запрещает?
- Не отвлекаться! Десять лет назад?
- Десять лет.
- И все это время вы его носили с собой?
- Носила. А что, закон запрещает?
- Не отвлекаться! Зачем носили? Зачем десять лет таскать с собой
повсюду старый зуб?
- И не такой уж старый, младше меня. А таскала не специально, просто
завалялся в косметичке. Видите же, какое это маленькое. Я много чего
таскаю с собой годами. Могла бы и легкие двадцатилетней давности
таскать, но они большого формата... Не понимаю, почему это вас так
удивляет?
- Удивляет... Вы правы, меня это несколько удивляет.
А меня такие придирки стали раздражать.
- Если хотите, могу показать содержимое сумки, мне самой интересно.
Не думаете же вы, что я каждую неделю навожу в ней порядок? Делать мне
больше нечего! И вообще, не кажется ли вам, что мы несколько уклонились
в сторону? Сами требуете коротко и по делу, а сами...
На разминку все-таки ушло порядочно времени, но в конце концов
капитан примирился с моим зубом и занялся несчастным Михалеком.
Я рассказала все, что о нем знала, рассказала о событиях в далекой
Канаде, и все время меня не покидало чувство недоумения. Почему меня не
спрашивают о главном? Ну хорошо, труп тоже дело важное, но вряд ли они
больше ничего не знают. Тогда почему же меня не спрашивают?
Я закончила ответ, наступила пауза. Капитан ее нарушил неожиданным
замечанием:
- Гоболу наверняка убили не вы. А вот что касается Манфреда Хилла,
тут на вас падает подозрение. Зачем вы вообще туда поехали? Зачем
полезли в дом к Хиллу?
- А вы откуда знаете? - удивилась я. - Канадские коллеги
информировали?
- Канадские коллеги не имеют привычки информировать нас о деталях
своего расследования. Представьте, мы и сами умеем сопоставлять факты.
Нам известно о связи Гоболы и Хилла, о чем вы наверняка знаете больше
нас. Сразу же после убийства Гоболы вы отправились в Канаду. Зачем?
О, похоже, сворачивает куда следует. Может, так и до главного
доберемся? Подожду, пока сам не проявит инициативы. Поэтому ответила
уклончиво:
- В Канаду мне надо было отвезти свою мать, она жаждала повидать
правнучку. И уверяю вас, в Канаду я поехала бы независимо от состояния
здоровья пана Гоболы, это легко проверить. Когда его убивали, у меня уже
давно был и загранпаспорт, и виза, и даже билет. И может, хватит ходить
вокруг да около, не лучше ли начать с начала?
Вытянув один из ящиков стола, капитан достал из него блокнот, раскрыл
и сухим официальным голосом поинтересовался:
- Флориан Гонска?
- Что Флориан Гонска? - не поняла я.
- Что вы о нем знаете?
- Первый раз слышу. Кто это? Не отвечая, капитан принялся называть
следующие фамилии:
- Ярослав Пентковский?
- Не знаю.
- Влодзимеж Треляк? Зенон Клуска?
- Взяли бы лучше телефонную книгу, там тоже большинство фамилий мне
незнакомы. При чем тут все эти гонски и клуски?
- Нет, с вами невозможно говорить спокойно! - опять вышел из себя
капитан. - Сами же хотели с самого начала. А первым был Флориан Гонска.
- Не правда! - возразила я. - Первым был Гобола.
Вот с этого и началось ознакомление друг друга с самыми истоками
нашей исторической и криминальной аферы...
В 1949 году старший сержант милиции Роман Вюрский торопился по делу,
быстро шел по улице, как вдруг распахнулась дверь какого-то дома и прямо
в объятия сержанта кинулась женщина с громким криком: "Муж!.. Там!..
Убит!.." Поняв, что толку от женщины в таком состоянии не добиться,
старший сержант выпустил ее из объятий и бросился в дом. Пробежал по
коридору, ворвался в комнату...
Флориан Гонска лежал на полу лицом вниз. Впрочем, неизвестно, было ли
лицо, вся голова представляла сплошное кровавое месиво. Валявшиеся тут
же куски массивной хрустальной вазы свидетельствовали о том, что удар
был нанесен с чудовищной силой. В комнате царил страшный беспорядок, и
не сразу старшему сержанту удалось установить - беспорядок производился
не сам по себе, убийца или убийцы чего-то искали. Или они нашли искомое,
или их кто-то спугнул, во всяком случае остальные комнаты и кухня
сохраняли обычный вид.
Хотя старший сержант Вюрский в милиции работал совсем недавно (его
туда направили после демобилизации из армии), но действовал грамотно:
запер двери помещения, где было совершено убийство, из толпы,
моментально собравшейся у дома, выбрал посланца, велев ему немедленно
сообщить о случившемся в комендатуру милиции, а сам занялся приведением
в чувство пани Гонско-вой, вылив ей на голову ведро воды. Все было
сделано правильно, все привело к желаемым результатам, и уже через час
расследование шло полным ходом.
Предположение о том, что супруга убитого выразила свои чувства к
последнему с помощью хрустальной вазы, было сразу же опровергнуто. У
пани Гонсковой было железное алиби. Смерть флориана Гонски наступила
часа три назад, супруга же его все это время провела в очереди к зубному
врачу, со скандалом отстаивая свое место в упомянутой очереди, что очень
хорошо запомнилось другим пациентам, которые и подтвердили ее алиби. В
числе свидетелей оказались такие официальные лица, как помощник
прокурора и ксендз.
Дело было в городе Остроде, время было послевоенное, беспокойное.
Народная милиция только становилась на ноги. Непосредственным
начальством старшего сержанта был сам комендант в звании майора, они
вдвоем, собственно, и представляли весь оперативный состав местной
милиции. У майора, инвалида войны, одна нога была деревянной, что ему не
мешало в работе, комендатура не стадион, зато стрелял он классно. Без
колебаний майор назначил старшего сержанта главой оперативной группы,
велев по ходу дела набрать такую группу. Молодой руководитель группы был
парень с головой, энергичный и расторопный, а знания приобретались уже в
работе.
Начал старший сержант с мотивов убийства. Поскольку жена отпала,
предположил грабеж. Старший сержант лично заставил заплаканную пани
Гонскову проверить, все ли в доме на месте, что было очень не просто при
таком разгроме. Старший сержант лично подгонял всхлипывающую женщину, не
спускал с нее глаз, и в результате оба были очень удивлены, ибо и
драгоценности, приданое пани Гонсковой, оказались на месте, и деньги
нашлись там, куда их запрятали, а на комоде остались стоять, как стояли,
серебряные подсвечники и хрустальные вазы, кроме той, роковой. Настырный
молодой милиционер заставил вдову поднапрячься и вспомнить, чего же
все-таки не хватает в комнате. После долгого раздумья вдова заявила, что
не хватает бумаг.
- Каких таких бумаг? - недоверчиво спросил Роман Вюрский.
- А были у Флорека какие-то бумаги, я и сама не знаю какие, -
ответила женщина. - Он их держал в папке, дрожал над ними не знаю как.
Всякие старые бумаги и карты.
- А зачем он их хранил? На память?
- Может, и на память, мне не говорил. Только иногда, как выпьет,
возьмет папку в руки и хвастается. Это целое состояние, говорил. Вот
увидишь, говорил, мы еще с тобой разбогатеем! Вот я и увидела.
И Гонскова снова залилась слезами, а работник милиции прошел к
выводу, что причиной убийства стали те самые таинственные бумаги. Ну а
дальше расследование застопорилось. Время было тревожное, великое
послевоенное переселение народов еще продолжалось, в городе люди не
знали своих соседей, везде полно пришлых людей. С трудом разысканный
дальний родственник Гонски сообщил, что сюда Гонска переселился потому,
что во время войны находился в этих краях на принудительных работах,
места ему понравились, а сам он из Варшавы, разрушенной дотла,
возвращаться туда не имело смысла. Больше дальний родственник ничего
сказать не мог, ведь они с Гонской виделись напоследок как раз перед
облавой, устроенной немцами, после чего Гонску и вывезли на работу в
Германию. А теперь эти земли отошли Польше. А Гонска ему написал, что
жить тут можно, особенно тем, у кого ушки на макушке и в голове мозгов
хватает. Что он имел в виду, дальний родственник не знает.
Об отпечатках пальцев старший сержант подумал сразу же, как только
увидел труп и разгром в комнате. Теоретически он знал, как это делать,
главным образом благодаря прочитанным в детстве детективам, но вот
практически... С громадным трудом удалось ему снять некоторые отпечатки
пальцев, неизвестно кем оставленные, причем эти отпечатки старший
сержант посыпал тем материалом, который удалось раздобыть - детским
тальком; дамской пудрой и даже порошком ДДТ. Да что толку - имеющиеся
отпечатки не к кому было подогнать. Старший сержант Вюрский чуть не
расплакался, услышав о том, что прокуратура прекратила дело, хотя сам он
за проведенное расследование удостоился похвал и благодарностей.
Через два года в Жагани был убит Ярослав Пентковский. Постоянно он
жил в Лодзи, в Жагани работал временно, снимал комнату у знакомых. Он
тоже был вывезен немцами на принудительные работы в эти края и под самый
конец войны, когда фронт уже был близко, бежал из лагеря, был ранен в
ногу, и хромота у него осталась. Сюда, в Жагань, он наезжал довольно
часто, проживая иногда и по несколько месяцев.
Убит Пентковский был ударом по голове массивным бронзовым
подсвечником. В его комнате все было перевернуто вверх дном, но, по
словам хозяина, пропал только большой белый конверт, принадлежащий
убитому. Что было в том конверте, хозяин не знал, но думает - бумаги.
Сестра погибшего, проживающая в Лодзи, показала: брат неоднократно
говорил ей о том, что ищет клад, для этого и наезжал в те места, где
пребывал в плену, но она, сестра, считала это пустыми разговорами.
Убийцы тоже не нашли. Поскольку за последние годы криминалистика у нас
несколько продвинулась в своем развитии, сняли и закрепили все отпечатки
пальцев, из них только два оказались бесхозные, остальные принадлежали
ни в чем не повинным людям. Два бесхозных, по мнению экспертов,
принадлежали одному и тому же человеку, причем оба оставлены левой
рукой.
В 1956 году был отравлен Влодзимеж Треляк, работавший под конец войны
санитаром в военном госпитале. Неизвестный подсыпал ему в водку
цианистый калий. И у него украли бумаги, в том числе и блокнот, куда он
записывал все домашние расходы. Дело было на окраине Быдгоща. Интересный
отпечаток пальца был обнаружен на осколке стакана, из которого
несчастный выпил последний раз в своей жизни. Стакан разбился,
преступник собрал все осколки, а этот, с отпечатком, завалился в ботинок
жертвы. В ботинке преступник поискать не догадался. Преступника не
нашли, дело закрыли.
Через три года в Гожове Великопольском в своей квартире повесился
Зенон Клуска. Наука шла вперед быстрыми шагами, и следствие без труда
установило, что повеситься бедняге кто-то помог, однако преступника тоже
не нашли. Клуска, выпив, любил похвастаться тем, что скоро разбогатеет
благодаря бумагам, которые он, Клуска, с таким трудом насобирал; в тех
бумагах написано, где клады зарыты. Никаких бумаг при повешенном найдено
не было.
В 1958 году выстрелом из неустановленного огнестрельного оружия был
убит Павел Бжозовский, землемер из Зеленой Гуры. Этот ничего ни о каких
сокровищах не болтал, зато сам выпытывал у людей о закопанных немцами
сокровищах, разыскивал и собирал немецкие штабные карты. Собрал их
громадное количество, но после его смерти ни одной обнаружить не
удалось. В этом же году угодил под поезд некий Антони Блащик, во время
войны работавший военным переводчиком, в основном при допросах пленных
немцев. Жена погибшего сказала, что исчезли все его бумаги, которых было
очень много. Переводчик собирал карты и другие документы, и ничего из
них не осталось, кто-то основательно очистил письменный стол покойного.
Блащик не должен был ехать поездом, он уехал, по показаниям свидетелей,
на какой-то машине. Предполагали, что его сначала оглушили, а потом
бросили тело на рельсы.
И наконец, последнее. В 1959 году некий Мариан Собрик, растратчик и
мошенник, которому грозил большой срок за хищения в особо крупном
размере, желая облегчить свою участь, выдал немца, бывшего военного
преступника, который под чужим именем приехал теперь сюда, на Западные
Земли, разыскивать спрятанные немцами же сокровища, награбленные в
оккупированных странах. Арестованный немец умер в камере, проглотив яд,
неизвестно когда и кем доставленный, а поскольку обыск в его квартире
был отложен на следующий день, в квартире успел кто-то побывать и все
документы выкрал. Словом, дело кончилось так же, как и во всех
предыдущих случаях.
Закрытые дела со временем оседали в архиве, там же осел по прошествии
многих лет и бывший старший сержант, а теперь майор Вюрский. За время,
прошедшее с тех пор, когда в его объятия пала мадам Гонскова, он успел
сначала закончить милицейскую школу, потом поработать, потом пройти
курсы усовершенствования, сделать карьеру, перейти на работу в Главную
Комендатуру и загубить здоровье. Ушли в прошлое времена, когда он любил
и мог гоняться по бездорожью за преступниками. Бессонные ночи и работа
без отпусков и отдыха сделали свое. К счастью, майор Вюрский всегда
испытывал склонность к умственным занятиям, поэтому работу в архиве
воспринял без комплексов и трагедий.
Не он первый копался в закрытых делах, и до него обратили внимание на
сходные обстоятельства и общие моменты в них, даже была составлена
официальная выписка. Своего Гонску майор помнил прекрасно. И не только
потому, что пани Гонскова была женщина корпулентная и чуть не опрокинула
субтильного молодого человека, налетев на него, но и потому, что первое
дело не забывается. Теперь у бывшего старшего сержанта наконец появилось
достаточно времени, чтобы не торопясь заняться тем старым делом,
сравнить его с идентичным, обратиться за помощью к экспертам,
короче-привлечь накопленные материалы и достижения науки и техники.
Итак, страсть к собиранию макулатуры и сведений о зарытых кладах
объединила семерых человек, погибших в те годы насильственной смертью,
если считать седьмым военного преступника. Весь улов проведенных
милицией расследований сводился к четырем отпечаткам пальцев - два
найдены у Пентковского, один у Треляка и один у Гонски. Обнаружив, что
этот последний совпадает с одним отпечатком от Пентковского, майор своим
глазам не поверил. Вот как пригодились те полукустарные отпечатки,
которые он снимал с помощью пудры и ДДТ! Майор даже расчувствовался и
поделился своими воспоминаниями с милицейской молодежью.
Перевернув горы дактилоскопического материала, которым располагали
современные архивы МВД, майор больше нигде таких пальчиков не обнаружил
и пе