выведен из игры, а вместе с ним и проклятая Финетка. С шайкой покончено,
одинокого Мундю и овдовевшую Гатю можно скинуть со счетов.
   - А Бергель? - вдруг вспомнила я. - Что с ним? Ведь он может  взяться
за старое.
   - Бергель за решеткой,  -  рассеянно  ответил  капитан,  приступая  к
бумагам, разложенным на столе. - Он был столь любезен, что облегчил нашу
задачу - среди его документов,  с  которыми  он  прибыл  в  Польшу,  два
оказались поддельными, так что можно было взять его под  стражу.  Я  вам
скажу больше... Через минутку скажу, проверить надо.
   Набравшись терпения, я  ждала,  пока  разбросанные  по  столу  бумаги
капитан  поделит  на  две  аккуратно  уложенные  стопки.  Повнимательней
вглядевшись в лица капитана и Матеуша,  я  сочла  нужным  отправиться  в
кухню за коньяком.
   Покончив раскладывать бумаги, капитан допил остывший кофе и откинулся
на спинку дивана.
   - О, коньяк! Очень хорошо, можно  поднять  тост.  Так  вот,  я  хотел
сказать о том, что  мы  получили  от  датской  полиции  некие  отпечатки
пальцев. Теперь знаем, что Козловский,  талантливый  аферист  и  матерый
преступник, существовал, так  сказать,  в  двух  ипостасях.  То  он  был
одноруким, то нормальным. Даже его собственный сын был  убежден,  что  у
него протез вместо левой руки. Протез был так прекрасно сделан,  что  не
вызывал сомнения даже у самых близких людей, даже у  полиции,  когда  он
оказывался в сфере  ее  внимания.  Козловскому  никогда  практически  не
приходилось снимать  перчатки  со  своего  "протеза",  делал  он  это  в
исключительных случаях, и вот такой случай и произошел недавно в  Дании.
Видимо, нечто до такой степени непредвиденное, что Козловский уже не мог
представляться одноруким. Первый раз за всю его преступную карьеру такая
неудача!
   Я подумала -  наверняка  до  меня  в  очень  смягченной  форме  дошло
описание того, как Алиция расправлялась с  бандюгами,  явившимися  в  ее
дом. Недаром и Гражина, и сын соседа были так напуганы ее яростью. Тихая
и незлобивая Алиция если уж раз в  двадцать  лет  впадет  в  ярость,  то
только держись! Не поздоровилось ее врагу!
   - Выходит, тут полиция и разобралась,  что  имеет  дело  с  фальшивым
протезом? А отпечатки пальцев вам показались знакомыми?
   - Знакомы. Мы их уже тридцать лет храним. Матеуш  принялся  разливать
коньяк. Нет, сначала выясню все до конца!
   -  А  этот...  как  его...  Лотар.  Ага,  Шульц,   первый   погибший.
Выяснилось, из-за чего погиб? Капитан не стал скрывать:
   -  Вы  правы,  он  был  первым  в   ряду   жертв   преступной   шайки
кладоискателей. Погиб он вскоре после окончания войны,  в  сорок  шестом
году. У него хранилось  большое  количество  документов,  потому  что  о
поиске кладов он подумывал еще в сорок третьем, когда только узнал об их
существовании. Козловский стал его сообщником и  убил  его,  а  вот  при
каких обстоятельствах - мы вряд ли теперь узнаем.
   - А как обстояло дело с Михалеком? Канада разобралась?
   - Разобралась. С помощью достижений  науки  и  техники.  А  в  первую
очередь - тех сведений, которые получили от нас. Если коротко, то Михала
Латая оглушили, ударив головой об лодку, затем под  водой  выволокли  на
середину озера и там утопили. Человек, который это сделал, несколько раз
показательно прыгал с лодки в воду,  дождался,  чтоб  на  него  обратили
внимание, нырнул и не выплыл. То  есть  не  выплыл  в  том  месте,  куда
нырнул, сам же под водой доплыл до берега и там вынырнул. Этого никто не
заметил, кроме какого-то ребенка, который  видел,  как  тот  вылезал  на
берег. Впрочем, вам, пани Иоанна, известно намного больше моего  о  том,
что там, в окрестностях озера, происходило. Ведь вы там были, а не я.
   -  Правда,  кое-что  мне  известно.   У   Финетки   был   Козловский,
собственными глазами его видела. Матеуш, похоже, прав.
   Матеуш ознакомил капитана со своей версией событий в далекой  Канаде.
Капитан с интересом ее выслушал и согласился - действительно, так  могло
быть. Источником конфликта стал снимок, и преступники решили  избавиться
от конкурента-Михалека. Роль Финетки во всей истории было  очень  трудно
понять, и я уверена, канадская полиция и подавно не  доберется  до  этой
особы.
   - А интересно было бы взглянуть на тот снимок, - мечтательно протянул
Матеуш. - И по возможности, в увеличенном виде.
   - Ты говоришь о снимке, который я украла у Финетки?
   - Да. Не успокоюсь, пока не разгляжу его во всех подробностях.
   - Пожалуйста, можете хоть сейчас это  сделать,  -  сказал  капитан  и
полез в свою охотничью сумку.
   Он так ошарашил нас с Матеушем, что мы только молча смотрели, как  он
извлекает из сумки прибор, похожий  на  проектор.  У  Алиции  такой  же,
только раза в три больше. Обожает миниатюризацию эта Япония...
   Сняв со стены вышивку мамули, я освободила  место  и  велела  Матеушу
затянуть шторы на окнах. Тот не шевельнулся.
   - Что вы собираетесь показывать? - возразил  он.  -  Ведь  у  нас  же
фотография. Тогда надо сначала сделать негатив.
   - Не волнуйся, - успокоил  его  капитан  Леговский.  -  Техника  идет
вперед даже у нас.
   Я пошла за фотографией, которая все это время  спокойно  пролежала  в
моей косметичке. Не найдя для нее безопасного места, я предпочла  возить
ее с собой, даже за границу. Только сейчас мне пришло в голову,  что  ее
свободно могли счесть за шпионский материал. Немного поздновато подумала
я об этом, к счастью, не сочли.
   Капитан включил свой прибор в сеть, вставил в него снимок  и  щелкнул
включателем. В полутемной  комнате  на  белой  стене  появилось  крупное
черно-белое изображение. Его кусок заходил на книжную полку, но  это  не
помешало мне его узнать. Я почувствовала, как голова пошла кругом.
   Матеуш кашлянул и странным голосом произнес:
   - Проверь, может, в твоей косметичке еще что-нибудь завалялось.
   Я не сочла нужным  отреагировать.  Капитан  с  большим  удовольствием
рассматривал изображение на стене.
   Изображение  представляло  собой  огромное,   развесистое   и   жутко
разветвленное генеалогическое древо французских королей и принцев крови,
со сделанными на машинке подробными надписями,  украшенное  декоративным
орнаментом.  Даже  при  таком  большом  увеличении  не  все  можно  было
прочитать, разве что надписи, относящиеся к королям, сделанные  красивым
курсивом. Самая крупная надпись  по  непонятным  причинам  относилась  к
Франсиску I.
   - Ну и приветик! - с горечью вымолвил Матеуш. -  Опять  кто-то  обвел
нас вокруг пальца. Насколько я знаю Финетку...
   - Может, не все еще потеряно, - не  дал  ему  договорить  капитан.  -
Откровенно говоря, я ждал чего-то в этом  роде.  Сейчас  проверим.  Пани
Иоанна, оставьте окна закрытыми.
   Молча зажгла я настольную лампу, лихорадочно пытаясь понять,  что  же
произошло. Кто-то выкрал у меня настоящий снимок, как я  выкрала  его  у
Финетки, и заменил генеалогическим древом? Вроде я  нигде  не  оставляла
косметичку. Правда, еще в Канаде, около недели снимок находился у  моего
сына. Неужели тогда? При электрическом свете капитан просматривал письма
Хилла Гоболе. Их было всего несколько штук. Матеуш курил  и  смотрел  на
меня с каким-то мистическим страхом. Похоже, его не удивило бы,  вырасти
у меня вдруг перепончатые крылья, страшные клыки и хищные когти.  Может,
он бы и сбежал, но не удивился.
   В очередном конверте капитан обнаружил  сложенную  вдвое  открытку  и
попросил у меня ножницы. В волнении я могла  найти  только  портновские,
длиной в полметра. Капитан довольно ловко справился с  ними.  Оказалось,
открытка состояла из двух слоев бумаги. Мы с Матеушем наблюдали, как  он
срезал край открытки и вынул из  середины  маленькую  фотографию.  Вздох
облегчения мы издали лишь тогда, когда на стене увидели знакомую,  густо
исчерченную карту с пустыми пятнами в виде лепешек...
   Не сразу обрела я душевное равновесие. Подумать только,  на  что  мне
пришлось  пойти,  чтобы  украсть   у   Финетки   генеалогическое   древо
французской аристократии! Откуда оно у нее взялось!? Капитан с  Матеушем
поздравляли друг  друга,  на  все  лады  восхваляя  предусмотрительность
покойного скорняка.
   - Удивительный человек! - восклицал Матеуш . - Подумать, обманул саму
Финетку!
   - Какое хладнокровие и практическая сметка! - вторил ему  капитан.  -
Почувствовал, что его обложили  со  всех  сторон,  понял,  снимок  может
попасть в руки негодяям, и решил не рисковать, выслать от греха подальше
честному человеку...
   - Почему же негодяям! - обиделась я. - Ведь его же я украла!
   - Тебя он не мог предвидеть при всей  своей  предусмотрительности,  -
успокоил меня Матеуш. - И не огорчайся, он  всех  обвел  вокруг  пальца,
даже Финетку, свою обожаемую невесту, а они отыгрались на Михалеке.
   Я повернулась к капитану:
   - Дешевенькие эффекты, пан капитан! Зачем нас разыгрывать?
   - Никаких эффектов, проше пани. Надо было проверить, какой  снимок  у
вас. Про настоящий же я не знал точно, просто, листая письма,  обнаружил
вот эту открытку, а сейчас вспомнил и проверил при вас. Вот и все.
   - И очень хорошо! - воскликнул Матеуш. - А то я бы  не  знал,  что  и
делать!
   - А теперь знаешь?
   - Теперь... теперь тоже не совсем. А если откровенно, совсем не знаю!
Несомненно, очень хорошо, что снимок у нас в руках, но  вот  что  делать
дальше?
   И он вопросительно посмотрел на капитана. Тот подумал и посмотрел  на
меня.
   - Остальное у вас, так ведь?
   -  Да,  но  отдам  я  только  тогда,   когда   получу   стопроцентную
уверенность, что окажется в безопасном месте.  Если  пропадет...  Только
через мой труп!
   - И через мой! - воскликнул Матеуш и трижды плюнул через левое плечо.
   - И через... - начал капитан и закончил:
   - Вот уже три  трупа.  Тогда  давайте  втроем  и  подумаем,  как  нам
спрятать эту драгоценную документацию, чтобы опять не попала в нечестные
руки, поклянемся не разглашать тайны...
   -  ...и  дождемся,  пока  к  нашим  сокровищам  не  протянется   рука
очередного продажного правительства, - закончила я.
   - Но я ведь сказал-никому не говорить! -  поправил  меня  капитан.  -
Зато сделать список запрятанных сокровищ...
   - ...и разослать его в Юнеско,  в  Интерпол,  в  Епископат,  -  опять
язвительно перебила я. - У них ведь нет такого  бардака,  как  у  нас  в
стране?
   - Не всегда будет бардак, - высказал предположение оптимист Матеуш. -
История учит нас, что всему приходит конец. А разбазаривать нам осталось
уже так мало, что этот конец наверняка не  за  горами.  Вот  тогда  наши
сокровища и будут оценены по достоинству и попадут в честные руки. А  до
тех пор сделать их недоступными для преступников и  продажной  верхушки,
документацию  же  хорошенько  припрятать,  чтобы  никто   не   смог   ее
использовать в корыстных целях.
   После продолжительной дискуссии нам все-таки удалось прийти к  общему
мнению. Несколько неплохих идей выдал капитан, кое-что придумал  Матеуш.
Мы договорились, как припрятать кладоносную документацию, так чтобы  без
нашего согласия никто не мог ею воспользоваться.
   - Ты возвращаешься через два года, - сказал капитан  Матеушу.  -  Нет
смысла ждать возвращения сложа руки. Мы начнем  подготовительные  работы
по организации поисков и постепенному извлечению сокровищ, направляя  их
на разумные цели.
   Мне страшно понравилась такая идея.
   - Так я все себе  представляла  с  самого  начала,  -  снисходительно
бросила я капитану. - Из чего следует,  что  мы  с  вами,  мои  дорогие,
образуем следующую шайку. И что бы там история ни говорила, не все имеет
конец. Шайки бесконечны...
   - Послушай, а Беата не собирается возвращаться? - спросил Мачек после
того, как я сделала ему подробный отчет  о  последних  событиях.  Против
принадлежности ко вновь созданной шайке он не возражал.
   - Собирается, - ответила я. -  Насколько  мне  известно,  на  будущей
неделе.
   - Ты уверена? И надолго?
   - Не знаю. Думаю, и она не знает. Как поживется... А что? И почему ты
про нее спрашиваешь?
   - Да вот, ты тут рассказывала про Пшемыслава, ну у  меня  и  возникли
ассоциации...
   - Знаешь, за такие ассоциации недолго и по  морде  схлопотать,  мягко
выражаясь. Я бы не советовала тебе  ассоциировать  в  этом  направлении,
можешь произвести плохое впечатление.
   - Ты и в самом деле уверена, что ее уже ничто с ним не связывает?
   - Уверена. Она давно его раскусила.
   - Да, на редкость паршивый характер. Знаешь, удачно  получилось,  что
именно он прикончил Козловского, тем самым мы  сразу  от  двух  негодяев
избавились. А как она возвращается?
   - Что значит "как"?
   -  Ну,  летит  на  самолете,   едет   на   машине   или   на   пароме
переправляется?
   - Летит из Копенгагена, я  попросила  ее  взять  у  Алиции  для  меня
луковички. Поэтому и знаю, что прилетает вечером во вторник.
   - А что значит вечером?
   - Где-то часов в шесть вылетает и в семь будет в Варшаве. А почему ты
спрашиваешь?
   - Да так просто. А  что  за  луковички?  Я  решила  наконец  над  ним
сжалиться, а то он никак не мог решиться прямо мне сказать, в чем дело.
   - Цветочные луковички. Дело не срочное, могут полежать, так  что  мне
не обязательно встречать Беату. В конце концов, она  прекрасно  знает  и
город, и язык. А тебе ничто не мешает поехать и встретить ее. Вот только
узнаешь ли?
   - На чем я поеду? - вскинулся  Мачек.  -  На  своей  развалюхе?  Тоже
произведет не наилучшее впечатление.
   - Можешь взять такси.
   Раз вступив на стезю милосердия, я решила брести по ней дальше.
   - Если уж об этом зашла речь, обращаю твое внимание на тот факт,  что
жить Беата будет недалеко от  тебя,  она  недавно  приобрела  мастерскую
Леся. Советую приготовить ужин, думаю, она не  очень  устанет,  в  конце
концов, не Бог весть откуда прибывает. А свои луковички я, так  и  быть,
возьму как-нибудь в другой раз, пусть полежат, ничего им не сделается.
   Вечером в понедельник я позвонила Беате и сообщила, что  в  аэропорту
ее будет встречать Мачек и отвезет ее домой, он живет недалеко,  ему  не
трудно...
   - Мачек? - взволнованно  переспросила  Беата.  -  Неужели  тот  самый
Мачек, из нашей конторы? Он меня еще помнит?
   - И очень хорошо.
   - Послушай, тогда возникает проблема - как  мне  к  нему  обращаться?
Тогда я его называла "пан инженер". А как теперь называть?
   - Идиотка! Он уже двадцать лет график, а не инженер. Можешь  называть
его "пан график", если хочешь...
   - Не смейся, я и в самом деле не знаю.
   - Ничем помочь не могу. Поступай так, как тебе подсказывает сердце.
   Позже я узнала, что сомнения терзали Беату всю дорогу из аэропорта до
дому. Впрочем, проблемы того же порядка возникли и  у  Мачека.  Сойдя  с
борта самолета, Беата начала с "ты", а Мачек в ответ - "пани Беата". Тут
же оба перестроились, и Мачек перешел на "ты", а Беата на  "пан  Мачек".
Потом как по команде сменили оба ориентацию и опять оказались на  разных
уровнях. Проблему удалось разрешить лишь после того,  как  у  себя  дома
Мачек разбил торшер пробкой от бутылки шампанского. На свадьбу меня  они
пригласили в декабре. В качестве свадебного  подарка  я  преподнесла  им
"Цыганку" пана Северина...



   Иоанна ХМЕЛЕВСКАЯ 
   СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
   Подпоручик Янек Яжембский в  условленное  место  прибыл  пунктуально.
Прибыв, сначала позвонил, потом постучал и лишь после  этого  взялся  за
ручку входной двери - все, как положено по инструкции. Разумеется, дверь
оказалась незапертой.
   - Можно? - вежливо спросил сотрудник полиции и вошел в квартиру.
   Труп,  ясное  дело,  не  ответил.  Он  лежал  на   полу,   заваленный
макулатурой. Хорошо просматривались лишь  ноги,  но  подпоручик  полиции
Янек Яжембский обладал уже некоторым опытом и по  ногам  сразу  понял  -
человек мертв. На всякий случай полицейский ноги все-таки  пощупал,  они
оказались  еще  теплыми.  Окинув  взглядом  находящуюся  в   неимоверном
беспорядке комнату этой однокомнатной  квартиры,  выхватил  из  разгрома
искомое - телефон. Разбит, конечно.
   Подпоручик Янек Яжембский в полиции состоял не  по  уголовной,  а  по
экономической части, но, разумеется,  имел  представление  о  сложностях
работы коллег из отдела особо тяжких уголовных  преступлений,  и  в  его
планы отнюдь не входило еще более усложнять их работу:
   Однако, с другой стороны, этот еще тепленький покойник мог  оказаться
не  совсем  мертвым,  и   в   таком   случае   ему   следовало   оказать
незамедлительную медицинскую помощь. Кстати, возможность вернуть к жизни
пострадавшего целиком совпадала с интересами самого подпоручика, ибо  на
условленное место он прибыл  для  того,  чтобы  пообщаться  вот  с  этим
предполагаемым  покойником,  и  неоказание  ему  помощи   могло   вообще
перечеркнуть все шансы на такое общение.
   Все эти мысли вихрем пронеслись в голове подпоручика Яжембского, и их
вытеснила одна,  главная  -  немедленно  вызвать  медицинскую  помощь  и
немедленно вызвать оперативную группу. Но как? Телефон выведен из строя.
Бежать куда-то и бросить  незапертой  квартиру  с  обнаруженным  трупом?
Оставить в квартире некого, запереть нечем, а пока  он  туда  и  обратно
преодолеет лестницу на пятый этаж, всякое может  случиться.  Попробовать
позвонить от соседей? Ни в коем случае, неизвестно,  чем  еще  обернется
дело. Скорей, скорей решайся, сколько можно  раздумывать!  Необходимость
что-то немедленно предпринять прямо-таки заглядывала  подпоручику  через
плечо и рычала страшным голосом. И он решился.
   - Один раз козе смерть! - пробормотал подпоручик, плотно закрыл дверь
злосчастной квартиры и ринулся вниз по очень неудобным ступенькам крутой
лестницы. Просто чудо, как не переломал себе рук и  ног!  Позвонив  куда
надо из своей служебной машины, припаркованной за квартал от этого дома,
подпоручик в том же темпе взлетел на  пятый  этаж,  убедился  в  наличии
покойника в квартире и, опять закрыв дверь, тяжело  дыша,  уселся  перед
нею на  верхней  ступеньке  лестницы.  Теперь  только  оставалось  ждать
прибытия опергруппы с полицейским врачом, о  чем  Яжембский  предупредил
особо.
   Тут  скрипнула  дверь  квартиры  напротив  злосчастной,  и   в   щель
просунулась дамская голова в мелких завитках. Женщина, чьи  лучшие  годы
давно  миновали,  подозрительно  посмотрела  на   незнакомого   мужчину,
усевшегося на ее лестничной площадке, и неприязненно поинтересовалась:
   - А пан тут чего?
   Подпоручик Яжембский выглядел очень прилично, никак не походил ни  на
пьянчугу, ни на бандита, ни даже на хулигана. Был он молод,  симпатичен,
одет прилично, тщательно выбрит, и трудно было предположить,  что  такой
способен безобразничать на лестничной клетке. А вот на квартирного  вора
очень даже походил! Как раз такие приличные, не вызывающие подозрений  и
очищают квартиры в отсутствие их владельцев.
   Видимо, эта мысль столь явственно отразилась  на  лице  женщины,  что
подпоручик  счел  нужным  рассеять  ее  подозрения  и.   произвести   по
возможности хорошее впечатление. Во-первых, нельзя допускать, чтобы баба
подняла крик на все парадное, а она явно к этому готовилась.  Во-вторых,
такая, судя по всему, любопытная и энергичная особа, проживающая дверь в
дверь с его безвременно  ушедшим  из  жизни  клиентом,  может  оказаться
весьма ценным свидетелем.
   Послав дотошной бабе одну из своих самых обаятельных улыбок,  молодой
человек с грустью произнес:
   - Так не повезло, проше пани! Ногу подвернул, ступить нельзя. Подожду
немного, может, пройдет. Очень уж неудобная у вас лестница!
   - Не лестница, а форменное безобразие! -  с  готовностью  подтвердила
голова в дверях, но бдительности не утратила. - Интересно, когда же  пан
успел подвернуть ногу? Только что вошел, и вообще  ничего  такого  я  не
слышала.
   - Вот на этой ступеньке и подвернул, только что, и сразу сел! В самом
деле ничего слышно не было, видите