все оно могло произойти... Очень меня встревожила эта картина,  ведь
ее могли себе представить и  полицейские.  Следовало  немедленно  что-то
предпринять...
   Не слушая, о чем говорят Януш с Болеком, я бесцеремонно перебила их:
   - Погодите-ка... Выходит, если  там  откопали  золото,  у  меня  была
отличная возможность его  присвоить.  Полной  шкатулки  мне  бы  надолго
хватило, у меня как раз финансовые трудности. Значит,  свистнула  я  эту
шкатулку... О том, что меня кто-то в доме видел, я не знала, о том,  что
меня так быстро вычислят, -  не  догадывалась,  значит,  спокойно  могла
держать добычу при себе. Вот здесь, в квартире, или в машине. Пан Болек,
не будете ли столь любезны прямо сейчас устроить у меня обыск. На всякий
случай...
   - Минутку! - бросил мне Болек и докончил фразу:
   -  .,  а  больше  всего  подозрений  вызывает  племянница.  Ведь  что
получается?  Обе  жертвы  были  убиты  почти  одновременно,   приходится
исключить гипотезу о том, что Райчик сначала стукнул  Наймову,  а  потом
покончил  с  собой,  держа  в  объятиях   шкатулку,   полную   золота...
Разумеется,  мы  считаемся  с  возможностью  какого-нибудь  сюрприза   в
шкатулке, знаете, как бывает: взломают крышку, а она пустит в лицо какой
яд или еще что...
   - Ничего подобного! - вмешалась я. -  Там,  в  комнате,  ничем  таким
особенным не воняло. В общем-то, провонялась вся квартира, но просто  от
грязи.
   - Могло выветриться, - упорствовал поручик. -  А  если  нет,  значит,
обоих прикончил кто-то третий, другого выхода нет...
   И опять вмешалась я, потому что мое воображение совсем распоясалось и
ему уже удержу не было.
   - А квартирный вопрос вами выяснен? Ведь адрес квартиры я получила от
посредника,  официальный  риэлтер,  солидная  фирма.   Договорилась   по
телефону с хозяйкой, что приеду смотреть квартиру.
   Может, хозяйка предвидела собственную насильственную смерть?  Или  та
самая племянница обладала  даром  предвидения  и  заранее  запланировала
продать квартиру после кончины тетушки?
   Януш с Болеком проявили живой интерес к моим рассуждениям. И в  самом
деле, что-то тут не  состыковывалось...  Намереваясь  продать  квартиру,
хозяйка наверняка должна была  подумать  о  том,  где  станет  жить.  Не
собиралась же она переселиться в приют для старцев?  А  если  о  продаже
квартиры  хлопотала  племянница,  об  этом  тоже  должно  быть  известно
риэлтеру.
   - С какой фирмой вы имели дело? - живо спросил Болек и  вытащил  свой
блокнот.
   Я продиктовала ему  название  фирмы-риэлтора,  номер  ее  телефона  и
фамилию сотрудника, от которого получила  адрес  квартиры  на  Вилловой.
Сегодня уже поздно, но завтра полиция может с "ним  связаться  с  самого
утра.
   Януш поддержал мою идею с обыском. Иначе, сказал он, не только я,  но
и они с Болеком могут оказаться под подозрением. Если предположить,  что
шкатулка была полна, если  в  ней  хранилась  хоть  только  одна  тысяча
золотых монет... По четыре миллиона за штуку...
   Мы тщательно пересчитали нули, получилось  четыре  миллиарда  злотых.
Это солидная сумма, даже морально устойчивый человек мог польститься.
   Нули убедили Болека, и он согласился произвести у нас обыск.
   На полночи нам было обеспечено развлечение.
   Вызванная Болеком подмога в лице двух симпатичных молодых сотрудников
уголовного  розыска  тщательно  перетряхнула  мою  квартиру,   обнаружив
попутно  потерявшиеся  года  два  назад  ножницы  и  наперсток,  который
потерялся  еще  раньше.  Потом,  по  настоятельной  просьбе  Януша,  они
перерыли и его однокомнатную квартиру, выходящую  на  ту  же  лестничную
площадку. Потом осмотрели мою машину, обнаружили там  торбу  с  мусором,
которую я все забывала выкинуть, спасибо им, выкинули, и на  этом  обыск
закончили. Отсутствие положительных результатов обыска мы  все  отметили
небольшим ужином (завтраком?), который прошел в теплой обстановке.
   Умный Болек заранее позаботился о том, чтобы в  будущем  не  возникло
подозрений,  будто  все  присутствующие  подкуплены   мною   упомянутыми
четырьмя миллиардами.  Оказывается,  с  самого  его  прихода  к  нам  он
незаметно для  нас  включил  магнитофон,  на  который  и  записывал  все
происходящее. Потом я прослушала запись.  Лучше  всего  вышел  мой  крик
радости при виде обнаруженного полицией наперстка.
   Ночь близилась к концу, когда наконец все было закончено.
   - Хотелось бы мне лично познакомиться с этим вашим Тираном, - сказала
я полицейским. - Догадываюсь, только ради него все мы тут  трудились  не
покладая рук. Очень вам сочувствую. Что же касается меня -  обожаю  быть
подозреваемой, когда невиновна.  Хлебом  меня  не  корми...  Вас  только
жалко. Смотрите, сколько времени  вы  потратили  на  меня,  а  настоящие
преступники благодаря этому могли действовать свободно. Ладно, завтра же
познакомлюсь с вашим Тираном, пусть допрашивает меня до  упоения,  пусть
делает выводы.
   И Тиран сделал-таки выводы...

***

   - Будьте любезны описать всю трассу, по которой вы вчера ехали,  -  с
этого начал Тиран нашу беседу, предварительно  сняв  отпечатки  со  всех
пальцев на моих руках (к ногам интереса не проявил).
   Я потребовала уточнить:
   - Откуда и докуда?
   - От улицы Вилловой до вашего дома. Всю трассу!
   Упомянутую трассу я стала описывать не по вчерашним воспоминаниям,  а
чисто умозрительно. Пережитое вчера нервное  потрясение  в  квартире  на
Вилловой начисто отбило у меня способности  соображать  и  наблюдать,  я
ничего не видела вокруг себя, машина ехала сама собой. Но коль  скоро  я
все-таки добралась до нужного мне дома и уложилась при этом в нормальное
время, значит, ехала нормальной трассой,  не  через  Жолибож.  Вот  я  и
называла улицы, по которым могла ехать,  а  Тиран  слушал  спокойно,  не
перебивая.
   Когда я закончила, он сказал:
   - Мы проверили. И если предположить, что вы  действительно  ехали  по
этим улицам, то есть самой короткой трассой, то на  участке  Вилловая  -
Красицкого в вашем распоряжении могло оказаться четыре минуты свободных.
За четыре минуты можно многое сделать! На втором участке,  Красицкого  -
Батуты, вы могли сэкономить уже целых  восемь  минут,  ведь  не  удалось
установить с точностью до минуты, когда именно вы вышли из того дома.  В
общих чертах вами названо правильное время, но только в общих.  Куда  вы
заходили по пути?
   Я честно попыталась вспомнить, заходила ли я куда-нибудь по пути. Все
возможно, раз не помню, как ехала, могла и зайти куда-нибудь и  тоже  не
помнить, слишком уж оглушили меня  два  трупа  на  Вилловой.  Но  ничего
решительно не вспоминалось. Я подсознательно торопилась на улицу Батуты,
там меня  уже  ждали,  машину  припарковала  у  магазина,  до  дома  шла
пешком... Ага, пока шла, могла и зайти. Нет, не помню!
   - Вроде бы по дороге в тот дом никуда  я  не  заходила,  -  не  очень
уверенно ответила я. - Знакомых по дороге  у  меня  в  том  районе  нет,
только Мачек о нем я вам уже рассказала. Правда, на соседней улице живет
одна знакомая, но если бы я к ней зашла, это заняло бы у меня не  меньше
пятнадцати минут, да и то, если бы я к ней и от  нее  бегом  бежала.  Да
нет, с чистой совестью могу  вас  заверить  -  никуда  я  по  дороге  не
заглядывала.
   - Это вы так утверждаете...
   Вот те на! Тут я первый раз внимательно глянула  на  этого  холерного
Тирана и поразилась. Надо же, какой интересный мужчина!  Хорошо,  что  я
лет на  десять  старше  его...  И  какая  твердость  во  взгляде,  какая
суровость в обращении, хотя и вежлив он до омерзения. Сразу видно  -  не
понравилась я ему. Не говоря уже  о  возрасте,  наверное,  я  не  в  его
вкусе...
   А может, он вообще баб не выносит? Антифеминист...
   И  все-таки  было  в  нем  что-то  хорошее.  Может,  именно  вот  эта
непреклонность по отношению к преступным  элементам,  потому  что  я  не
почувствовала раздражения, напротив, испытала что-то  вроде  симпатии  к
этому не вызывающему симпатии тину.
   - Ну ладно, - весело согласилась я, - это я так  утверждаю.  Но  ведь
именно со мной, пан капитан, вы в данный момент беседуете, кому  же  еще
утверждать? И наверняка мои ответы  имеют  для  вас  какую-то  ценность,
иначе  не  стали  бы  вы  тратить  на  меня  свое  бесценное  время.  Вы
спрашиваете, я отвечаю. И утверждаю, что отправилась прямиком в  дом  на
улице Батуты, а уж ваше дело поверить мне или г нет. Если  не  верите  -
проверяйте, возможно,  вам  повезет,  и  вы  найдете  каких-нибудь  баб,
которые меня там видели. Вернее,  видели  мой  плащ.  Мужчин  можете  не
беспокоить...
   - На Вилловой вы заходили в кухню! - заявил  Тиран  ни  с  того  ни-с
сего.
   Спятил он, что ли?
   - Ни в какую кухню я не заходила! - твердо заявила  я.  -  На  пороге
кухни лежал труп женщины, а я не люблю ходить по трупам. Такие уж у меня
причуды, извините...
   - А сколько весило золото из шкатулки?
   - Не знаю. Зависит от того, сколько его там было.
   Если полная шкатулка, могло весить и двадцать килограммов.  Многовато
для меня, я не тяжеловес.
   А если уж меня там какие-то свидетели видели, пусть скажут, тащила ли
я какие тяжести. Может, до земли склонялась и кряхтела...
   - Будьте любезны, сообщите фамилии тех двух  мужчин,  с  которыми  вы
разговаривали в квартире на улице Батуты.
   Во мне что-то екнуло. Ох, не понравилась я этому капитану,  очень  не
понравилась. Вон как взялся за меня, похоже, решил прикончить во что  бы
то ни стало! Ну откуда мне знать фамилии тех двух извращенцев?  Они  мне
не представились, а у меня создалось впечатление,  что  они  не  хозяева
квартиры, только пользуются ею по принципу - полить цветочки, проветрить
комнаты... Тут я сообразила, что, кроме них, никто меня в их квартире не
видел, Мачека я встретила уже на лестнице, я могла  вообще  ни  в  какую
квартиру там не входить и тем самым получала дополнительные полчаса  для
сокрытия золотого запаса. Спятить можно! Нет ничего  удивительного,  что
этот дотошный капитан так в меня вцепился, подозрительная я  личность...
А если еще у него пунктик на почве всяких привилегированных личностей...
   Пропала моя головушка! Не поверит он мне ни за что!
   - Тех мужчин я не знаю! - как можно тверже заявила я. - И  вижу,  что
ничто меня не  спасет,  разве  что  объявится  настоящий  преступник.  И
заявляю вам со всей ответственностью,  что  лично  возьмусь  за  розыски
подлеца! Из-за вас, милостивый государь!
   - Очень приятно! - вежливо ответил этот непреклонный страж законности
и закончил допрос.
   Как будто он только и ждал, чтобы я приняла такое решение.
   Черт бы их всех побрал! Другого выхода у меня нет,  надо  обязательно
найти преступника, иначе надо мной так и  будет  висеть  подозрение.  Не
хватало еще, чтобы  ко  мне  в  квартиру  полезли  грабители  в  поисках
проклятых четырех миллиардов! Не остается ничего другого, как  энергично
браться за расследование...

***

   Придя   домой,    я    выслушала    записанное    на    автоответчике
нечленораздельное сообщение о том, что со мной жаждет увидеться какая-то
из моих читательниц. Глянула на часы - еще  вполне  рабочее  время  -  и
позвонила в издательство.
   - Нам оборвала телефон какая-то девочка, ваша горячая почитательница,
- сказали мне. - Ей во что бы то ни стало надо с вами увидеться,  а  она
не может ходить, что-то с ногой. Умоляла  дать  ей  ваш  телефон.  Зовут
ее.., минуточку.., зовут ее Иола. Иола Рыбинская.
   Я сразу же вспомнила, кто такая Иола Рыбинская, слава богу,  склероза
у меня еще нет.
   - А у этой Иолы телефон есть?
   - Да, она его нам оставила.
   - Говорите, записываю...
   Иола Рыбинская подняла трубку после первого же гудка, словно ждала  у
телефона.
   - Боже! - взволнованно произнесла она. - Это и в  самом  деле  вы?  Я
имею в виду - были тогда у нас на этаже? Ну, в том доме, где я живу,  на
улице Вилловой? Уважаемая пани Иоанна, мне обязательно, непременно  надо
увидеться с вами! Так это были вы?!
   Догадываясь, в чем дело, я подтвердила - это действительно была я.
   Задыхающимся от волнения голосом девочка проговорила:
   - Я просто не знаю,  что  делать!  Я  видела  тогда  еще  кое-что,  и
возможно, это вам пригодится, но не уверена. Мне надо непременно с  вами
увидеться!
   Я бы обязательно пришла к вам, но пока не  могу  еще  ходить,  доктор
запретил, велел еще недели две посидеть дома, вот я и не знаю...
   - А по телефону ты не можешь мне этого сказать?  Ведь  нас  никто  не
слышит.
   - Да, но я так надеялась... Думала, заодно уж...
   И тут не понадобилось большого ума, чтобы догадаться, в чем дело.
   - Ну хорошо, так и быть, я сама приеду к тебе и оставлю автографы  на
всех моих книгах, которые у тебя есть, а ты мне расскажешь,  что  же  ты
такое  еще  там  видела.  Только,  пожалуйста,  не  созывай  всех  своих
подружек, у меня совсем нет времени.
   Перед отъездом я заглянула к Янушу, но не застала его дома.  Оставила
ему на всякий случай записку, куда еду, и велела ждать моих сообщений.
   Возможно, имело смысл разыскать  по  телефону  Болека,  чтобы  и  ему
сообщить, да времени действительно было в обрез, к тому же я сгорала  от
любопытства - что же такое видела Иола?
   Девочка, похоже, все время после  нашего  разговора  не  отходила  от
глазка в двери, потому что открыла дверь прежде, чем я позвонила.
   Рассказывала  Иола  очень  эмоционально,  щеки  девочки   горели   от
волнения.
   - Я уже поняла, что в той квартире что-то  произошло,  ведь  приехала
полиция, вот и стала подсматривать. И  увидела,  как  на  лифте  приехал
какой-то мужчина и тоже в ту квартиру направился, да перед дверью  вдруг
остановился и прислушался. Даже  ухо  к  двери  приложил,  а  потом  как
кинулся бежать вниз по лестнице! И хоть мчался быстро, совсем не  топал,
вроде как  на  цыпочках  бежал.  А  когда  он  только  пришел,  я  дверь
приоткрыла, чтобы на него не в глазок, а через  щель  посмотреть,  дверь
наша открывается бесшумно, он и не услышал. Сама не знаю,  зачем  я  так
сделала... Ну ладно, из любопытства, ясно.
   - И как же он выглядел? - сурово поинтересовалась я.
   - Среднего роста, не очень худой, но совсем не толстый.  Ведь  я  как
подумала, проше пани? Раз  подслушивает  у  двери  квартиры,  в  которой
шуруют полицейские, значит,  надо  его  запомнить,  так  ведь?  Вы  сами
учили... То есть,  не  вы,  в  ваших  книжках  я  столько  начиталась  о
преступлениях и многому научилась.
   - Умница, рассказывай же.
   И окрыленная Иола продолжала:
   - Вот я и постаралась его как следует рассмотреть, а потом еще,  пока
вы не пришли, про себя несколько раз повторила его приметы. К сожалению,
особых не было. Очень жаль! А так все обыкновенное:  волосы  темные,  до
ушей, лицо худое и даже такое... костлявое, очень как-то выделялись щеки
и нижняя челюсть. Глаза и брови обыкновенные, а вот  нос...  нос  не  то
чтобы кривой, а какой-то  такой..,  кривой  не  кривой..,  нет,  немного
все-таки кривоватый. Бритый, без усов и без бороды. Одет был  в  кожаную
куртку. На нем была кожаная куртка. Коричневая, расстегнутая, из-под нее
виднелась белая рубашка в бежевую полоску. На ногах черные ботинки.
   На то,  чтобы  организовать  официальный  допрос  свидетельницы  Иолы
Рыбинской, у меня ушло не более получаса. Мне  не  пришлось  разыскивать
поручика Болека, достаточно было позвонить Янушу, который  уже  оказался
дома, и остальное все сделал он.
   Неизвестный худощавый мужчина явился в тот момент, когда  в  квартире
покойницы Наймовой вовсю работала следственная бригада. Услышав се из-за
двери, незнакомец отказался от намерения войти в  квартиру  и  предпочел
бесшумно удалиться. На месте капитана Тиранского  я  попыталась  бы  его
разыскать...
   Не буду утверждать, что утренний допрос  я  перенесла  безболезненно.
Нет, никаких претензий к Тирану у меня не было, и я не удивлялась  тому,
что он так в меня вцепился. Даже если в убийствах меня  не  подозревали,
оставалась ведь еще кража. Как они говорят -  хищение  в  особо  крупных
размерах. Кто поручится, что я  не  позарилась  на  такую  кучу  золотых
монет? Их владельцу они и так уже были без  надобности,  а  меня  вполне
могли  соблазнить.  Теоретически  бесхозные   четыре   миллиарда   могли
соблазнить любого. Правда, до сих пор я никогда не проявляла  склонности
к присвоению чужой собственности,  но  ведь  Тиран  мог  об  этом  и  не
знать... Это во-первых.
   А во-вторых, я не крала у живых, а тут имела дело с неживыми.  Ну,  и
в-третьих. Можно сказать, ничейное сокровище, неожиданная находка.
   Господи, да о чем это я думаю? Не крала я золота, будь оно хоть и  на
самом деле ничейное! Ведь видел же меня тот пенсионер в холле,  когда  я
выбежала из лифта. Выбежала! Мои физические  возможности  ограничиваются
шестнадцатью килограммами, больше мне не поднять. Двадцать  пришлось  бы
уже волочить по полу. А я ничего не волокла, не  сгибалась  под  тяжелой
ношей, не сопела от сверхъестественных усилий! Есть свидетель, что я  не
бежала с двадцатью килограммами похищенной добычи, и уже одно это должно
снять с меня подозрение!
   Хотя... Я  могла  поступить  по-другому.  Размотать  с  шеи  косынку,
насыпать в нее монеты, оттащить  этот  тючок  в  лифт...  Нет,  меня  бы
непременно  увидела  в  глазок  Иола  Рыбинская.  Тогда,  может,   лучше
спуститься по лестнице на один этаж, там сесть в лифт и подняться в  нем
на последний этаж. Интересно, что там, на последнем  этаже?  Надо  будет
посмотреть. Так вот,  я  могла  поступить  следующим  образом:  тючок  с
золотом припрятать в укромном уголке где-нибудь в доме - не в  квартире!
Припрятать, значит,  в  доме,  самой  выйти  налегке,  а  потом  выбрать
подходящий момент и вернуться за добычей. Может, она до  сих  пор  лежит
где-нибудь на чердаке.
   Интересно, пришло полиции в голову обыскать чердак,  если  он  вообще
там есть?
   Все эти гениальные мысли пронеслись в голове между четвертым и первым
этажами, когда я спускалась в лифте после визита к своей читательнице. И
тючок с золотом так отчетливо видела  я  в  своем  воображении,  что  не
выдержала и решила проверить тут же все, не покидая дома.
   Насмерть забыв о том, что я сама же вызвала полицию к Иоле  и  каждую
минуту кто-то из следователей появится в доме, не выходя из  подъезда  я
вернулась в лифт и нажала на последнюю кнопку.
   Выяснилось, что в доме не только есть  чердак,  но  и  что  до  этого
чердака ходит лифт - редчайший случай! С глубоким волнением ступила я на
площадку чердачного этажа. Чердак вполне культурный, приспособленный для
сушки белья. Очень рационально продумано - женщине,  желающей  просушить
выстиранное белье, не надо, сопя, взбираться с тяжелым тазом  или  узлом
свежевыстиранного белья по лестнице, можно  с  удобствами  подняться  на
лифте. Очень, очень культурно и гуманно. И чердак был  неплохо  освещен,
небольшие оконца пропускали достаточно света.
   Войдя в чердачное помещение, я осмотрелась.
   Слева за незапертой дверью находилось второе помещение, вправо далеко
тянулся открытый коридор.
   Для начала я ознакомилась с помещением за дверью. Видимо, это  оно  и
было сушилкой, хотя  я  лично  ни  за  что  не  развесила  бы  там  свое
свежевыстиранное белье, уж очень все тут  было  запыленным.  И,  похоже,
пыль тут скапливалась веками, если не тысячелетиями, такой толстый  слой
ее покрывал все вокруг. Узкая, не очень  удобная,  но  довольно  прочная
лесенка вела к люку на крышу. Естественно, сразу же  мелькнула  мысль  о
возможности  привязать  гипотетический  тючок  с  золотом  к  веревке  и
спустить его с крыши в какую-нибудь печную трубу, но  пока  я  не  стала
проверять эту гипотезу. Осторожно ступая, я двинулась в глубь чердака.
   Люди тут бывали, это точно. Ни одна живая душа,  кроме  человека,  не
оставляет после себя пустых бутылок, окурков,  скомканных  пачек  из-под
сигарет и тому  подобного  мусора.  Валялось  какое-то  т