каблуков
истомившихся носильщиков. Яцек поспешил к ним.
   - Давайте разгружать. Все наверх!
   А наверху Бежан, деликатно отстранив Доротку, первым вошел в комнату,
где скончалась гостья, и огляделся. Комната по  форме  напоминала  букву
"Г". Большая кровать, изголовьем приставленная к стене, постель смята. У
кровати тумбочка. Столик у окна. В углу комнаты небольшая  кушетка,  при
ней тоже столик. У стены  большой  шкаф,  комод,  над  комодом  красивое
зеркало, рядом нечто вроде сервантика, забитого книгами, под окном  тоже
книжные полки. Рядом что-то большое, плоское прислонено к стене. Кресло.
В  углу  свалены  частично  распакованные  сумки.  Полно  бумаг,   книг,
журналов. На тумбочке и столиках  множество  мелких  предметов.  Термос,
стаканы, чашка с блюдцем, косметика, ручное зеркальце...
   Доротка сочла необходимым дать пояснения:
   - Это была комната тетки Сильвии  и  моя,  а  потом  мы  ее  уступили
крестной бабуле. А когда жили здесь с теткой, я  от  нее  отгораживалась
ширмой, вон, сложена и прислонена к стенке, а спала  на  той  кушетке  и
работала за столиком, а тетка рано укладывалась спать. Теперь я могла бы
спать в чулане, на  раскладушке,  и  если  забрать  отсюда  столик..,  я
проверила, он в чулане поместится, тогда я там и работать смогу, а здесь
освободится место для бабулиного фрахта. Но и без того на полу еще места
много, правда? И на мою кушетку  можно  навалить,  вот  только  прибрать
здесь немного...
   Бежан сам не заметил, как задал профессиональный вопрос:
   - А что за одежда навалена на вашей кушетке?
   - А это бабуля распаковала свои сумки, а в  шкаф  мы  еще  не  успели
повесить. Но я сейчас быстренько повешу, и сюда тоже можно  будет  много
чего положить. А если кровать немного сдвинуть  с  середины  комнаты,  к
стенке придвинуть, наверняка весь багаж поместится.
   Девушка  явно  страстно  мечтала  завалить  комнату  вновь  пришедшим
багажом. С чего бы это?
   - Но тогда вы тут никак не поместитесь вместе с вашей тетушкой.
   -  Вот  именно!  -  горячо  подхватила  Доротка.  -  И  мне  разрешат
поселиться в  чулане!  О  Боже,  я  уже  столько  лет  мечтаю  об  этом!
Наконец-то свой угол в доме, пусть и крохотный, да я там буду одна!
   А ведь меня, прошу пана, по всему  дому  гоняют  с  места  на  место,
некуда мне вещи и бумаги сложить, все теряется,  тетка  Сильвия  недавно
записала кулинарные рецепты на обороте моей норвежской редактуры,  тетка
Фелиция и вовсе куда-то задевала свои испанские поговорки, ну да она все
теряет и сама не помнит, куда сунет.,.
   Тут  на  лестнице   послышался   топот   и   кряхтенье   носильщиков.
Спохватившись, Доротка на полуслове прервала свои жалобы, набросилась на
кресло и откатила его в  угол,  лихорадочно  принялась  бросать  в  шкаф
одежду с кушетки, перенесла  на  подоконник  кипу  какой-то  макулатуры.
Бежан включился в эту лихорадочную перестановку и даже сделал попытку  в
соответствии с пожеланиями девушки передвинуть кровать к  стене,  но  та
даже не шелохнулась, хотя комиссар был мужик крепкий. Приросла  к  полу,
что ли? Комиссар огляделся, что бы тут такое еще потеснить, но  в  дверь
уже протискивались Яцек с носильщиком, внося первый ящик.
   Доротка оказалась права - ив самом деле, все отлично поместилось. Два
деревянных  ящика  и  шесть  огромных   коробок,   аккуратно   оклеенных
разноцветными  клейкими  лентами.  Правда,  свободного  места  на  полу,
считай, совсем  не  осталось,  пробираться  по  комнате  приходилось  по
стеночке. фургон уехал, Доротка и Бежан вернулись в гостиную.
   - Вот видишь, все  прекрасно  поместилось,  -  съехидничала  Меланья,
обратясь к старшей сестре, - ничего не пришлось привязывать к  трубе  на
крыше.
   Фелиция всегда оставляла последнее слово за собой.
   - Вот только где они теперь будут спать?
   Вошел Яцек. Отправив таможенников  и  вручив  их  бригадиру  солидные
чаевые из  собственного  кармана,  он  хотел  все-таки  понять,  что  же
случилось с его престарелой клиенткой, столь скоропостижно скончавшейся.
А сердце его щемила тревога за Доротку, хотя в этом он пока  не  отдавал
себе отчета.
   У Доротки же легче стало на душе - Яцек не уехал! - в  чем  она  тоже
пока не отдавала себе отчета.
   Мартинек активно участвовал  в  переносе  тяжестей:  указывал,  какие
именно коробки кому  нести,  забегал  на  лестнице  вперед  и  заботливо
проверял, пройдут ли носильщики с их габаритным грузом и т.п. И  теперь,
наработавшись, парень с чистой совестью рассчитывал на сытный ужин, И не
ошибся в своих  ожиданиях.  Сильвия  спохватилась  -  ведь  пропадет  же
наготовленная еда. Она бросилась в кухню, крикнув, чтобы никто не уходил
из столовой.
   Бежан  взглянул  на  часы,  автоматически  сравнил  их  показания  со
стенными, никакой разницы не обнаружил, подумал о жене на дежурстве и не
знал, на что решиться. Если бы в этом доме произошло убийство, он бы  не
сомневался  -  надо  торчать  здесь  до   упора,   наблюдать,   слушать,
присматриваться к людям,  отмечая  малейшие  детали  взаимоотношений.  В
данном же случае забежал сюда просто по дороге, так, на  всякий  случай,
не  зная  еще  результатов  экспертизы.  И  застрял  надолго.  Неприятно
беспокоила какая-то необычная атмосфера, царящая в этом доме. Нетипичная
какая-то, нет, наверняка не преступная, это он своим  полицейским  нюхом
понял сразу, но вот.., никакого  сожаления  о  только  что  скончавшейся
родственнице. Ладно, пускай не родственнице, но близком человеке, и  вот
такое ощущение, что о ней все эти люди просто  забыли,  хотя  из-за  нее
весь сыр-бор загорелся.
   На него никто не обращал внимания, никто не обхаживал, всем явно было
на полицию наплевать!
   Нет на свете  такого  преступника,  которому  было  бы  наплевать  на
полицию, которого бы она так совершенно не волновала. А  тут...  И  было
еще одно обстоятельство. Бежан не мог отделаться  от  ощущения  -  он  о
чем-то забыл. О чем-то очень важном, чего-то не сделал,  или  проглядел,
или не успел проверить. Как ни старался припомнить - не получалось.
   Бежан уже открыл рот, чтобы попрощаться, - не хватало еще  оставаться
нахально на ужин! - как раздался голос Мартинека. Парня  так  вдохновила
перспектива сытно поесть,  что  он  по  собственной  инициативе  проявил
трудовой энтузиазм.
   - А не надо ли распаковать вещички? - спросил  Мартинек.  -  Чего  им
запакованными лежать.
   А я мог бы.., хоть завтра...
   -  Завтра!  -  проворчала  Фелиция.  -  А  мойка  так   и   останется
незаконченной?
   - Нельзя мойкой заниматься в воскресенье, - солидно, как знающий себе
цену мастер, возразил Мартинек. - Вдруг понадобится  чего  прикупить?  А
ящики распаковывать и в выходные можно.
   - Тогда я бы смогла свой столик вытащить из комнаты,  -  размечталась
Доротка. - А сейчас он из-за горы ящиков не пролезет...
   Бежан закрыл рот и решил остаться.
   - А вот я так не уверена, что мы имеем  право  распаковывать  Вандины
вещи, - заявила вдруг Меланья.  -  Пока  еще  нам  никто  официально  не
объявил последнюю волю усопшей, - ехидно прибавила  она.  -  Кто  знает,
вдруг Вандзя демонстрировала нам  лишь  часть  своих  драгоценностей,  а
остальные отправила малой скоростью?
   У вошедшей с хлебом и приборами Сильвии  ножи  и  вилки  с  бряканьем
рассыпались по полу, у остальных тоже  от  столь  блестящей  перспективы
перехватило дыхание. В одной лишь Фелиции верх взяла застарелая привычка
поступать наперекор Меланье.
   - Плевать я хотела на драгоценности! - крикнула она.  -  Не  позволю,
чтобы мой  дом  превратился  в  таможню!  Впрочем,  пусть  распаковывает
Доротка, она ведь законная наследница.
   - Ну, не скажи, пока неизвестно...
   - А ты вот лучше скажи, куда подевались вчерашние драгоценности? Куда
она могла их запрятать? В этом доме все теряется!
   - Теряется лишь то, что к тебе в руки попадает!
   - Идиотка! Надо было вчера подглядеть! Доротка!..
   - Нет, проше тети, я не подсматривала, извините.
   - По крайней мере, хоть колье осталось, поскольку принцесса  получила
его в подарок и сама спрятала. Доротка!..
   - Доротка!!! - одновременно донесся  из  кухни  призыв  Сильвии,  Уже
несколько минут Эдик Бежан, навостривший свои полицейские уши при  слове
"драгоценности", безуспешно пытался задать вопрос. Над столом гремела  и
бушевала перепалка, которую обе сестры вели с  блеском  и  наслаждением.
Полицейский благоразумно отказался от мысли вмешиваться, решив  слушать.
И еще чисто по-человечески пожалел Доротку. Как она терпит все  это?  На
ее месте он бы давно сбежал из дому. Понятным стало  стремление  девушки
заполучить для себя хотя бы чуланчик.
   Доротка встала и направилась в кухню. Проходя мимо Фелиции, бросила:
   - На буфете, в вазочке.
   - Мартинек! - распорядилась Фелиция.
   Реакция  Мартинека  была  хоть  и  не  молниеносной,  но  в  принципе
правильной. Не торопясь  поднялся,  не  торопясь  подошел  к  старинному
буфету, не торопясь  принялся  осматривать  наваленные  на  его  верхней
крышке предметы. Под определение "вазочка" здесь подходили лишь высокая,
узкая и прозрачная ваза и низкий пузатый  кувшин  с  отбитым  горлышком.
Однако обстоятельный молодой человек не  пропустил  ничего:  ни  шляпной
коробки, ни цветочного горшка с цветком, ни подсвечника на три свечи, ни
маленького глобуса на высокой подставке, ни декоративной резной  штучки,
невесть что изображавшего болгарского сувенира, ни проволочного  скелета
абажура. Сжав зубы, Бежан молча переждал все!
   Наконец Мартинек снял с буфета пузатый  кувшин,  заглянул  в  него  и
опрокинул перед Фелицией вверх дном.  И  сразу  на  столе  засверкало  и
заискрилось. Бежан с трудом сдержал восхищенный возглас.
   - Надо же, не свистнули! - скривилась Меланья. - И удивительное дело,
не затерялось.
   - Возможно, - отозвалась Фелиция с сомнением, в  данном  случае  явно
неуместным. - А где же остальное? Я не очень разбираюсь  в  наследствах,
но возможно, нам велят все собрать в одном месте...
   - Ах, бедняжка, она не разбирается!
   - Да, не разбираюсь. Где остальное?
   Бежану удалось наконец спросить:
   - Если я правильно понял, эту вещь панна Дорота получила в подарок от
покойной пани Паркер?
   Меланья с готовностью переключилась на гостя:
   - Да, вчера вечером. В присутствии многочисленных свидетелей.
   - И вчера таких  драгоценностей  была  прорва!  -  горячо  подтвердил
Мартинек, вроде бы непосредственно к  драгоценностям  не  причастный.  -
Пани  Ванда  показывала  нам.  Блеск!  Экстра-класс!  И  она  уверяла  -
настоящие.
   - А где остальные? - заладила свое Фелиция.
   Меланья не упустила возможности вцепиться в сестрицу.
   - Что ты твердишь "где остальное, где остальное"?  Откуда  нам,  черт
возьми, знать, где остальное? Может, если хорошо попросишь, Вандзя  тебе
с того света и ответит.
   Тут в столовую вплыла Сильвия с кастрюлей сосисок в  укропном  соусе,
за ней Доротка с чаем и фруктовым рулетом.
   Эдик  Бежан  плотно  поужинал,  внимательно  проследил  за  тем,  как
невероятной ценности бриллиантовое колье опять  запрятали  в  треснувший
старый кувшин и поставили на  верх  буфета,  после  чего  распрощался  и
покинул этот необыкновенный дом.
   Вернувшуюся  с  дежурства  жену  порадовало  сообщение,  что  муж  не
голоден, - очень уж она уставала  в  своей  больнице.  Супруги  посидели
немного перед телевизором и рано легли. Комиссар не мог заснуть,  мешало
неприятное ощущение - что-то он забыл сделать, но как ни старался, так и
не вспомнил.
   Яцек пересидел всех и добился своего: удалось перекинуться парой слов
с Дороткой, незаметно забравшись в машину.

***

   Без четверти двенадцать в понедельник Бежан уже  мог  ознакомиться  с
полученным от патологоанатома документом. Он на всякий  случай  позвонил
коллеге.
   - Хотел бы окончательно уточнить, - извинился он.  -  В  переводе  на
человеческий язык ее стукнули неким тупым предметом  по  правому  виску,
что могло лишить ее сознания.., могло, но не обязательно лишило...
   - Я и не сомневался, что ты позвонишь, -  перебил  комиссара  доктор,
знакомство с которым уже насчитывало добрый десяток лет. - Женщине  было
восемьдесят восемь лет. Когда достигнешь такого  возраста  поймешь,  что
для твоего здоровья вредно, если даже помашут перед  носом  тряпкой.  Но
все равно от этого не помрешь. А она померла.  Организм  у  нее  был  на
редкость здоровый. Одно лишь исключение: в начальной стадии  рак  матки,
она бы продержалась максимум два года, разве что удачная операция...
   - Но ведь не от того же...
   - Я тебе написал ясно: убить ее  удар  не  мог.  Яд  выбей  из  своей
дурацкой башки,  содержимому  желудка  старушки  любой  из  нас  мог  бы
позавидовать.
   Отличные деликатесы, обильно политые отличным же  вином.  Помолчи,  и
без того знаю, о чем спросишь. Так вот, другой возможности, как удушение
подушкой, я не вижу. А говорю  тебе  об  этом  по  дружески,  в  частном
порядке,  исходя  из  личного  многолетнего  опыта.  Воздух   в   легких
сохранился, но столько, что мне, скажем, не хватило бы. Тебе тоже.
   Полагаю, и ей.
   Бежан помолчал, переваривая услышанное.
   - Значит, если бы я решил утверждать, что некто ее тюкнул.,  оглушил,
а затем воспользовавшись потерей сознания подержал,  сколько  требуется,
подушку, ты бы не стал возражать? - уточнил осторожный комиссар.
   - Не стал бы.
   - И другой возможности не видишь?
   - Я не нашел. Конкретной причины  летального  исхода  не  обнаружено.
Года через два - пожалуйста, но тогда  уж  никто  бы  не  назвал  смерть
старушки скоропостижной.
   - И мотивы имеются. Холера!
   - Примите и прочее, - закончил разговор медик и положил трубку.
   Несколько минут Бежан просидел, обдумывая  услышанное.  Недостатка  в
делах у него не было, но это казалось  ему  ни  на  что  не  похожим.  С
некоторым трудом удержав себя от  поспешных  выводов,  которые  принялся
было делать, Бежан начал со звонка нотариусу.
   Нотариус проявил профессиональную  выдержку  и  ангельское  терпение,
третий раз за день отвечая на один и тот  вопрос.  Впрочем,  с  полицией
нотариус всегда был предельно вежлив и откровенен, и  не  только  потому
что перед полицией был чист, аки младенец,  просто  "это  предписывалось
правилами.
   - Пан старший комиссар,  известно,  о  мертвых  не  принято  говорить
плохо, но честно признаюсь - это была не старушка, а просто чудовище,  -
изливался нотариус спустя час, когда комиссар  пригласил  его  для  дачи
официальных показаний. - В документах вы, разумеется,  не  найдете  всех
подробностей,  что  я  вам  сообщал,  сам  проследил,  чтобы  лишнее  не
фиксировать, нет в этом необходимости, но поскольку вам  придется  вести
расследование, считаю долгом поставить полицию  в  известность,  либо  я
лично  против  убийств,  даже  если..,  ну  да  Бог  с  ней.   Да,   она
действительно  оформила  завещание  по  всем  правилам,  половину  всего
состояния оставив своей, как она  выражается,  крестной  внучке,  и  это
вполне законно, тем  более  что  никаких  родственников  у  покойной  не
имеется.
   Оставшуюся половину состояния  пани  Паркер  оставила  сестрам  своей
крестной  дочери,  однако   эта   часть   наследия   оговорена   особыми
завещательными распоряжениями для третьих лиц.  Завещательница  оставила
по сто тысяч долларов, а иначе  она  считать  не  умела,  только  такими
крупными суммами, и мне пришлось подчиниться ее воле, итак по сто  тысяч
долларов она завещала двум женихам Дороты Павляковской,  некому  Мартину
Янчаку и некому  Яцеку  Волинскому,  обязав  одного  из  них  непременно
жениться на ее крестной внучке. Ну не идиотизм ли, я вас спрашиваю,  пан
комиссар, извините, пан старший комиссар? Ведь не бывает же двух женихов
одновременно и к тому же друзей-приятелей, но пани Паркер  утверждала  -
ей лучше знать и не слушала моих возражений. Вы не представляете  какого
труда стоило мне убедить свою клиентку отказаться от особого параграфа в
завещании о том,  что  один  из  женихов  должен  непременно  на  Дороте
жениться! Ну не идиотизм ли?
   Ведь панна Дорота - молодая  девушка,  может,  она  вовсе  не  хочет,
выходить замуж ни за одного из этих молодых людей,  да  и  были  у  меня
основания сомневаться в правильности суждений моей клиентки.  Два  битых
часа заняла у меня процедура оформления завещания пани Паркер, и все эти
два часа клиентка не умолкала ни на минуту, так что  я  чувствовал  себя
совсем оглушенным, и уже не знал, как скорее отделаться от  клиентки.  А
ведь когда мне звонили о ее приезде из США, я уже тогда понял -  видимо,
нелегкий характер у человека.
   Ведь  знающий  пани  Ванду  со  времени  ее  молодости   американский
поверенный пан Войцеховский неспроста запретил мне называть ей номер его
телефона, признавшись, что из-за этой особы  чуть  было  не  развелся  с
женой, нет, не из эротических и даже меркантильных  соображений,  просто
из-за того, что клиентка вцепилась в него мертвой хваткой  и  совершенно
замучила бесконечными поручениями, с утра до вечера, изо дня в день,  из
года в год. Бедняга был счастлив, когда  та  решила  вернуться  на  свою
историческую родину. Она из тех, которые нуждаются  в  куче  прислуги  -
горничных,  секретарях,  курьерах  и  прочих,  причем  ей  в  голову  не
приходит, что за услуги людям надо платить, ведь это так  утомительно  -
иметь дело с живыми  деньгами.  Кошмарная  старушка!  На  вид  добрая  и
ласковая,  даже  заботливая  и  бескорыстная,  на  деле  же  эгоистичная
беспредельно,  говорю  вам  -  сущая   гарпия!   Извините,   я   излишне
разговорился, но уж очень она меня завела, до сих пор не успокоюсь.
   - И выходит, ее наследниками официально оформлены перечисленные  вами
лица? Я правильно понял?
   - Совершенно правильно, пан старший комиссар.
   - И вы не предвидите каких-либо осложнений с получением наследства?
   - Абсолютно никаких. Сорок миллионов  долларов,  оформленных  должным
образом,  помещенным   в   акциях.   Актуальные   денежные   поступления
перечисляются на банковский  счет,  тоже  оформленный  должным  образом.
Поделены   между   наследниками   по   состоянию   на   момент    смерти
завещательницы. С гордостью могу заверить - оформлено на высшем  уровне!
Так что если возникнут какие препятствия, то лишь с вашей  стороны,  пан
старший комиссар.
   Бежан  тяжко  вздохнул,  -  Да,  с  моей  стороны  возникнут.  Смерть
наступила неожиданно и, тоже  честно  признаюсь,  носила  насильственный
характер. Короче, речь идет об убийстве.
   Трепетный нотариус был потрясен так, что чуть сам не отдал Богу душу.
Прошло немало времени, прежде чем он произнес все еще дрожащим голосом:
   - Тогда, боюсь, я оказался излишне болтлив..
   - Нет, нет, отнюдь не излишне. Мне придется  вести  расследование,  и
чем я больше буду знать, тем скорее выяснится правда. Какие  у  покойной
были еще контакты и встречи? Кроме вас и родных?
   - Это мне неизвестно. Может, имеет  смысл  опять  связаться  с  паном
Войцеховским в Нью-Йорке? Тем более, что пани Ванда  ведь  американская"
гражданка, возможно, придется вам снять с него официальные показания? Не
исключено, что кроме меня пан Войцеховский еще с кем-то связывался.
   - Вы имеете в виду розыск Дороты Павляковской?
   - До этого ее матери, Кристины Вуйчицкой.
   Фамилии у них разные, у матери  девичья,  а  Дорота  взяла  отцовскую
фамилию, хотя ее родители официально в браке не состояли. Насколько  мне
известно, поиски тянулись несколько лет,  сначала  Войцеховский  пытался
найти Кристину через своих знакомых, потом подключил частное детективное
агентство, а меня разыскали через адвокатскую фирму "Braun and Matschek"
просто-напросто Браун и Мачек, поляк, наверное  поэтому  пани  Паркер  и
выбрала данную фирму, она ведь только по-польски  и  говорит,  простите,
говорила. И вот еще вспомнилось, только сейчас вспомнил,  ну  да  раньше
меня об этом не  спрашивали.