Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
254 -
255 -
256 -
257 -
258 -
259 -
260 -
261 -
262 -
263 -
264 -
265 -
266 -
267 -
268 -
269 -
270 -
271 -
272 -
273 -
274 -
275 -
276 -
277 -
278 -
279 -
280 -
281 -
282 -
283 -
284 -
285 -
286 -
287 -
288 -
289 -
290 -
291 -
292 -
293 -
294 -
295 -
296 -
297 -
298 -
299 -
300 -
301 -
302 -
303 -
304 -
305 -
306 -
307 -
308 -
309 -
310 -
311 -
312 -
313 -
314 -
315 -
316 -
317 -
318 -
319 -
320 -
321 -
322 -
323 -
324 -
325 -
326 -
327 -
328 -
329 -
330 -
331 -
332 -
333 -
334 -
335 -
336 -
337 -
338 -
339 -
340 -
341 -
342 -
343 -
344 -
345 -
346 -
347 -
348 -
349 -
350 -
351 -
352 -
353 -
354 -
355 -
356 -
357 -
358 -
359 -
360 -
361 -
362 -
363 -
364 -
365 -
366 -
367 -
368 -
369 -
370 -
371 -
372 -
373 -
374 -
375 -
376 -
377 -
378 -
379 -
380 -
381 -
382 -
383 -
384 -
385 -
386 -
387 -
388 -
389 -
390 -
391 -
392 -
393 -
394 -
395 -
396 -
397 -
398 -
399 -
400 -
401 -
402 -
403 -
404 -
405 -
406 -
407 -
408 -
409 -
410 -
411 -
412 -
413 -
414 -
415 -
416 -
417 -
418 -
419 -
420 -
421 -
422 -
423 -
424 -
425 -
426 -
427 -
428 -
429 -
430 -
431 -
432 -
433 -
434 -
435 -
436 -
437 -
438 -
439 -
440 -
441 -
442 -
443 -
444 -
445 -
446 -
447 -
448 -
449 -
450 -
451 -
452 -
453 -
454 -
455 -
456 -
457 -
458 -
459 -
460 -
461 -
462 -
463 -
464 -
465 -
466 -
467 -
468 -
469 -
470 -
471 -
472 -
473 -
474 -
475 -
476 -
477 -
478 -
479 -
480 -
481 -
482 -
483 -
484 -
485 -
486 -
487 -
488 -
489 -
490 -
491 -
492 -
493 -
494 -
495 -
496 -
497 -
498 -
499 -
500 -
501 -
502 -
503 -
504 -
505 -
506 -
507 -
508 -
509 -
510 -
511 -
512 -
513 -
514 -
515 -
516 -
517 -
518 -
519 -
520 -
521 -
522 -
523 -
524 -
525 -
526 -
527 -
528 -
529 -
530 -
531 -
532 -
533 -
534 -
535 -
536 -
537 -
538 -
гию!
Роберт принялся со вниманием изучать документ, вслух комментируя:
- Страшно долго ничего.., не меньше двадцати лет. Потом свежая ручка
убитой, только ее и больше никого. И на нее наложился след кожаной
перчатки. И уже на все это еще две ручки, одна за другой.
- Сначала Фелиция, потом Меланья, - подтвердил комиссар. - И с их
показаниями совпадает, и с отпечатками их пальцев.
- Каждая ручка из трех последних хваталась за молоток всего по одному
разу. Старушкиных же отпечатков - вагон и маленькая тележка. Ага, вот
анализ микроследов, молоток пришел в соприкосновение с человеческой
кожей, покрытой волосами. Один короткий седой волос престарелой особы
женского пола, особе не менее семидесяти лет. Значит, никуда не
денешься, одна из рук схватила молоток в одной третьей части его
рукоятки и приложила старушке. Лично я склонен считать - та ручка, что в
перчатке.
- Вот это соображение и является камнем преткновения, -
глубокомысленно рассуждал Эдик Бежан, качаясь на задних ножках стула и
одновременно пытаясь дотянуться до стакана со служебным кофе. -
Появляется новый элемент. И что он тут делает? Не будь его, я бы
поставил на Фелицию, старшую из сестер. Мотив к ней очень подходит,
самая старшая, уже очень немолода, не хотела ждать наследства. Еще
сегодня прихвачу Адася, пусть попудрит там все подряд - двери, окна,
лестницу их проклятую, которая почему-то оказалась не на месте и вообще
все, что можно. Хочу знать, не появится ли где еще эта перчатка.
Роберт понимающе кивнул и тоже отпил глоток кофе.
- Если бы нам тут не встряли перчатки, я уже все более-менее разложил
по полочкам, - продолжал комиссар. - И у меня складывались две версии.
Или они прикончили миллионершу все вместе, или одна из них. И тогда
втайне от остальных, а могла это сделать любая, и обстоятельства
сказывались благоприятно, и мотив у всех был. Каждой "было выгодно. При
коллективном убийстве непосредственный исполнитель, или исполнительница,
не имеет значения, специально надела перчатки, чтобы ввести следствие в
заблуждение. Теперь же все грамотные, все знают, что такое
дактилоскопия, но может еще не знают, что мы умеем и перчатки
опознавать.
- Знаешь что, давай все-таки поищем перчатки.
- Давай, уж заодно, еще сегодня.
- Тогда надо оформлять ордер на обыск.
- Не надо, они и без ордера согласятся.
- Ты серьезно? - изумился Роберт.
- Серьезно, - вздохнул Бежан. - Они ненормальные, сам увидишь. Но мы
должны изучить все возможности. Кто-то спрашивал нотариуса, приехала ли
уже пани Паркер. Могла быть одна из этих баб, нотариус их по голосам не
различает. Какую-то фамилию звонившая назвала. С равным успехом это
могла быть одна из них, а мог быть и кто-то неизвестный нам... Тоже ждал
приезда богатой американки.
- Ждала, - поправил Роберт.
- Что?
- Нотариус ведь говорил - звонила баба.
- Потому что ей велел мужик. Не придирайся, пока это лишь
предположения. И этот некто воспользовался первым же случаем, чтобы
убить старушку.
- Зачем? Ведь ни о каких других наследниках неизвестно.
- Этот мог действовать не в корыстных интересах. Может, старушка
чем-то была ему неугодна или опасна... Может, он вслед за ней явился
сюда из Штатов...
Идея аспиранту понравилась. Его творческая фантазия разыгралась.
- И здесь он выступил как другое лицо, а старушка его опознала и
разоблачила. Мог быть должником ее мужа, из Штатов сбежал еще раньше, не
заплативши долга, а пани Ванда вдруг ему на голову сваливается. Или это
один из тамошних мафиози, давно по нему тюрьма плачет, с пани Паркер
никак не связан, только она знает, что он мафиози, ему грозит
разоблачение и экстрадиция, он сменил фамилию и профессию, а она его
опознала...
- Стоп! Ишь разогнался! Но в принципе ты прав. На первый взгляд
преступление носит сугубо семейный, камерный характер, а может оказаться
настоящей аферой. Мы не имеем права ограничиться нашими бабами и
проигнорировать весь остальной мир, не такие уж мы с тобой безголовые
придурки. В нашем распоряжении имеется один несомненный факт: некто в
кожаных перчатках держал в руках проклятый молоток, все остальное пока
что одни домыслы. Любая из наших баб могла прикончить богатую
родственницу, это вполне могла сделать, к примеру, Меланья, которая
последней держала молоток в руках. Могла тюкнуть старушку в височек и
затем спокойно поставить молоток к себе в комнату за стеллаж. Нет, не
так... Тюкнуть и оставить у постели покойницы... Нет, опять не так, нет
ее следов под Фелицией, а ведь это Фелиция нашла молоток.
- А может, обе лгут?
- Даже если оно и так, не докажешь Они могут лгать, сколько хотят,
наше же дело - разобраться в случившемся и сделать выводы. Опираясь не
на слова, а на факты. Пока, повторяю, таким реальным фактом является
перчатка, сама по себе она не прилетела в комнату к старушке. Если
предположить, что пристукнула старуху предпоследняя, Фелиция, но тогда
ей пришлось бы прикасаться к молотку два раза, а она брала его в руки
лишь раз.
- А второй раз уже Меланья последняя.
- То есть исходим из того, что они лгут?
Роберт не ответил. Ужасно исходить из того, что все лгут, аж земля
трясется. Да и неверно это.
Нет преступника, который хотя бы раз случайно не обмолвился правдой,
ну, скажем, признался, что именно съел на завтрак. Бежан прав со своей
перчаткой.
- Говорил с ними ты и знаешь их лучше меня.
Но мотив просто лезет на первый план! Выпирает!
- Согласен, выпирает, и никуда от него не денешься. Причем подходит
ко всем этим бабам. Вот почему я и считаю - будем изучать обе версии.
Одна - убийца кто-то из этой семейки. Вторая - некто посторонний,
пока нам неизвестный. Возьми на себя Войцеховского, поверенного пани
Паркер в Нью-Йорке... Сегодня же ночью поговоришь с ним, у них только
вечер начнется. Через кого он разыскивал крестницу пани Паркер, с кем
общался на эту тему, кто знал, что он ее разыскивает и с какой Целью,
кто из здешних знал о пани Паркер или слышал о ней. Расспрашивай во всех
подробностях, ничего не упускай. Потом решим, есть ли необходимость
допросить его в Нью-Йорке. А сейчас - сколько ужо? Всего восемь? Позвоню
Адасю, время детское, возьмемся с ним за обоих парней. Пока я с ними так
толком и не поговорил. Надо сесть и обстоятельно пообщаться. С каждым
отдельно.
***
- Нехорошо получается, - сказал Яцек Доротке, когда они уселись за
столик в маленьком кафе, заказав кофе и мороженное. - Этот ваш
полицейский поймал меня по радио и с ходу выложил - бабулю кто-то
пришил, она померла не сама по себе.
Ведь не стал бы такое выдумывать? А если так, нехорошо получается.
Вот и решил с тобой поговорить.
Глубоко вздохнув, Доротка уперла подбородок в ладони, расставив локти
на столике.
- Нам он тоже сказал, что крестную бабулю убили. И у меня такое
дурацкое ощущение... Ведь откровенно говоря, характер у старушки был
невыносимый, я даже подумала было, что меня надолго не хватит, не
выдержу я с нею, если так и будет дубасить молотком, - спятить можно. А
ведь она могла еще много лет протянуть. И что тогда? Решила - сбегу из
дому, такого уж точно не выдержу, тетки меня достали, а тут еще и
бабуля... Но убивать ее... Нет, такое в голову не приходило. Жаль мне
старушку и очень неприятно, что никто из нас не плачет по ней.
- Это ей должно быть неприятно, а не тебе, - рассудительно заметил
Яцек. - Она привыкла распоряжаться, привыкла, чтобы у нее все ходили по
струнке, а тогда нечего рассчитывать на любовь ближних. Мне-то легко, я
с ней встречался ненадолго, для меня это было развлечение, ведь она
такая забавная, но вот вам... Очень понимаю и тебя, и теток, и уверен -
тоже долго бы не выдержал.
Но погоди, я хотел о другом. Как думаешь, она и в самом деле
официально оформила на вас завещание?
- Кажется, оформила. Сегодня утром звонил нотариус, меня не было, но
вроде бы сказал - ознакомит нас с завещанием на следующий день после
похорон завещательницы.
- А когда похороны?
- Не знаю. Теперь все осложнилось. Хотя с погребением не должно
возникнуть проблем, у нас имеется фамильный склеп, даже два склепа, один
на Повонзках, а второй на Брудне. И у семейства Ройек тоже на каком-то
кладбище есть фамильный склеп. Наверняка тетки уже обсуждали похороны
бабули, но будь уверен - я обо всем узнаю последней. Разве что придется
чем заняться, тогда уж непременно меня привлекут.
- Да, жизнь у тебя... Послушай, может, я глупость спрошу, но скажи,
что ты думаешь?
- О чем?
- Да о том, кто ее пришил. Ведь кто-то же должен был это сделать, раз
померла насильственной смертью, как сообщил полицейский?
Доротка опять тяжело вздохнула, убрала локти со стола и откинулась на
спинку стула.
- В том-то и дело, сама не знаю, что думать.
Меня это как обухом по голове ударило, какая-то я оглушенная, пытаюсь
думать, но ничего не выходит. Я ее не убивала. Тетки мои на все
способны, но сомневаюсь, что это они ее убили. Ведь она еще не допекла
их так, как меня, в основном мне доставалось. А раз уж ты спрашиваешь,
что я думаю, скажу: думаю, нас всех можно подозревать. Кто убил -
понятия не имею, но наверняка мы все у полиции на подозрении.
- Может быть! - резко заметил Яцек. - За полицию не поручусь. Но ты
вот что мне скажи, - наклонился он к девушке и закончил почти шепотом:
- Мы тут говорим с глазу на глаз, не хочется выглядеть свиньей, тетки
тетками, но ведь еще имеется этот самый Мартинек...
- Мартинек? - удивилась Доротка. - А что Мартинек?
- Да он по простоте душевной такого наговорил.., у человека вчерашний
обед к горлу подступает.
- Что же он наговорил?
- Додумался до гениальной идеи: если американская бабуля откинет
копыта, он, Мартинек, сразу станет зарабатывать столько, что богачом
заделается. Вот видишь, он хотя и не в числе наследников, но лицо
заинтересованное. Я о нем пока комиссару словечка не пикнул, но,
пожалуй, пикну. Раз уж все под подозрением, почему для него делается
исключение?
Доротка подумала немного и согласилась.
- Логично, если мы все, то почему он нет? Нам от этого подозрения ни
тепло, ни холодно, думаю, ему тоже так же будет... Или.., или ты всерьез
думаешь, это он пристукнул бабулю?
- Если он, то его и посадят, будет только справедливо. Но я не
настаиваю именно на этом недоделанном Мартинеке. Не хотелось бы обращать
на него внимание полиции, вот и решил с тобой посоветоваться. Если из-за
меня парень влипнет...
- Если тебе интересно мое мнение - пусть влипает. Не специально на
него наговаривать, но сказать, как было. Если он невиновен, ничего с ним
не сделается, но если недоумок - убийца, пусть отвечает за себя. А что
он конкретно тебе сказал?
Яцек в подробностях пересказал девушке их беседу с Мартинеком за
пивом. Доротка третий раз тяжело вздохнула.
- Очень типичная для него идиотская болтовня. Я лично считаю его
законченным кретином, и если окажется, что преступник - он, буду очень
удивлена. Преступнику надо ведь хоть немного соображать и опять же
действовать, а этот человек органически неспособен ни к каким
добровольным действиям, тем более энергичным и быстрым. Это такой
патологический олух, такая бестолочь, такой прожорливый обалдуй, что
продуманных действий от него трудно ожидать. Правда, свой интерес он
блюсти умеет, этого у него не отнимешь.
Неизвестно почему Яцеку доставила большое удовольствие такая
характеристика Мартинека в устах Доротки. Он и сам не испытывал к парню
особой симпатии, полагал, что Доротка тоже не испытывает, и теперь с
удивившей его самого радостью мог убедиться в этом. И одновременно,
странное дело, тем самым Мартинек почему-то лишился необходимых
преступнику качеств. Яцек окончательно запутался, не зная, как же
поступить.
Оба помолчали. Яцек интенсивно раздумывал и решился.
- Наябедничаю на него! Хотя теперь почти убежден - напрасно, но с
какой стати его покрывать, если вы все оказались в таком глупом
положении? Не стану нагнетать, только перескажу наш с ним разговор, всю
эту галиматью, что нес за столом, а выводы пусть уж сам пан комиссар
делает. В конце концов, работа его такая. И вот еще что. Он, этот
комиссар, собственно разыскал меня для того, чтобы спросить: слышал я,
как сверху раздался один одинокий удар в пол или нет? Мне казалось -
слышал, когда мы сидели за столом, но головой не поручусь. А ты
слышала?
- Не обратила внимания. Если бабуля стучала, то уж так, что все в
доме дрожало. Один негромкий стук я могла и не услышать.
- Ну, тогда я и не знаю.., ладно, скажу - не уверен. Пусть сами
головы ломают, в конце концов!
Скажу правду. Я так и собирался поступить, да не хотел с ними
говорить, не посоветовавшись с тобой.
- А я тут причем? - удивилась Доротка.
- А вдруг ты в него влюблена.
- В кого? - не поняла Доротка. - В комиссара? Правда, вроде бы
симпатичный, да ведь мы совсем незнакомы.
- Нет, в Мартинека.
- Спятив? - в ужасе вскричала Доротка.
Тут уж Яцеку стало так приятно, что до него дошло. Заглянул к себе в
душу и понял - эта девушка чрезвычайно ему нравится. И даже больше, чем
нравится. Нет, нельзя сказать, что полюбил ее по-настоящему, но вот
влюбился - факт. Не скажешь, что в области нежных чувств у Яцека не было
никакого опыта. И влюблялся он неоднократно за свою недолгую жизнь. Но в
те разы все происходило по-другому, было ясно чуть ли не с первой
встречи и никаких сомнений не вызывало. На сей же раз все происходило
по-другому, как-то исподволь, незаметно, не столь стремительно, но зато
чувство, зревшее исподволь, - сначала просто симпатия, потом желание
как-то помочь этой милой девушке, позаботиться о ней, такой одинокой и
совершенно лишенной кокетства, простой и открытой, желание еще и еще раз
встретиться с нею, это чувство оказалось глубоким, ни на что прежнее не
похожим.
Парень взял себя в руки и постарался как можно спокойнее ответить:
- Ну, раз нет - очень хорошо, но спросить тебя я был обязан. Ладно,
это мы выяснили. А теперь давай вместе подумаем, кто же мог пришить
милую старушку. Или не хочешь об этом думать?
Подумать Доротка согласилась без особой охоты. Как-то инстинктивно
девушка старалась не допускать до сознания мысли не только о наличии
преступника в их семье, но и самого факта убийства крестной бабули. Но
Яцек прав, нечего прятаться от действительности, пора взглянуть ей в
глаза. И они с Яцеком общими усилиями попытались восстановить в мелочах
обстановку той черной пятницы.
В полдесятого Доротка спохватилась, что ей давно пора возвращаться
домой. Она совсем забыла о доме, так приятно было сидеть в кафе с
Яцеком, так приятно говорить даже о печальных вещах. Сама не заметила,
как оживилась, стряхнула с себя угрюмое оцепенение и даже красочно
описала парню процедуру дележа бабулиных драгоценностей. Впервые вдруг
ощутила она радость при мысли, что теперь у нее имеются такие
замечательные вещи, и ни с того ни с сего размечталась, на какой прием
может явиться, понавешав на себя драгоценности.
Получалось - только на новогодний бал в американском посольстве.
- Это возможно только в том случае, - доверчиво делилась она своими
планами с Яцеком, - если на балу будет присутствовать кто-нибудь из
бразильских важных сановников или норвежский наследник престола. Эти
идиоты говорят только на своем родном языке, так что без меня им не
обойтись. О Боже, так поздно! Мне давно пора возвращаться домой. Слушай,
подбрось меня, в качестве такси, ладно? А то опять какой-нибудь пьяный
водитель задавит.
- Ясное дело, подброшу, и при чем тут такси. А что, тебя уже пытался
задавить кто-нибудь?
На машине езды до Дороткиного дома было всего несколько минут, но
девушка успела рассказать о неприятном инциденте с машиной, теперь уже
не придавая ей никакого значения и удивляясь, с чего она так напугалась.
Ведь просто смешно! Яцеку инцидент смешным не показался, напротив, он
что-то пробормотал, Доротка не расслышала, а тут они и приехали.
Дороткин дом оказался освещенным с ног до головы. Свет горел во всех
окнах, даже в полуподвальных помещениях и на чердаке.
- Езус-Мария, что опять случилось? Неужели еще кого убили?
- Я зайду с тобой, твердо заявил Яцек. - Будь человеком, сделай вид,
что сама меня пригласила.
- Не надо мне делать вида, приглашаю тебя!
Сразу же при входе они напоролись на Фелицию.
- Что это принцесса так рано изволила возвращаться? Надо было уж
после полуночи! - съехидничала тетка.
- Что тут происходит? - не снисходя до извинений вопросом на вопрос
ответила Доротка. - С чего такая иллюминация? Что случилось?
- А вы даже и не заметили, ваше высочество, что ваша крестная бабуля
скончалась?
Тут в прихожую поспешно вышел Бежан.
- О, добрый вечер, рад вас видеть. Уверен, у пани есть перчатки. И у
пана, надеюсь, тоже. Будьте любезны, дайте мне их на время. И пан тоже.
Даже Яцек был ошарашен, что уж говорить о Доротке. Ночью при входе в
дом их встречает офицер полиции и требует отдать ему перчатки. Причем
улыбается во весь рот, словно он не полицейский, а добрый знакомый,
который затеял какую-то остроумную игру в перчатки, для чего не хватало
только их двоих.
Ни слова не говоря, девушка раскрыла сумочку, вытащила перчатки и
протянула их комиссару. Яцек свои извлек из кармана, и поинтересовался:
- Вы их насовсем отбираете?
- А что, у вас больше нет? - удивился офицер полиции.
- При себе нет, - ответила Доротка, - но вообще где-то еще должны
быть. Принести?
- У меня дома тоже, наверное, найдутся, - честно ответил Яцек. - И
еще в машине есть рабочие рукавицы, замасленные, правда, но, может
сойдут?
- Очень замасленные? - задумался полицейский.
- Еще как!
- Нет, тогда не надо. Пока не надо, может, потом я на них и взгляну.
Что же вы стоите в дверях?
Проходите, будьте как дома.
Молодые люди, сняв куртки, прошли в гостиную. Там за столом сидели
Меланья и Павел Дронжкевич. Сильвия дремала на диване. Яцек при входе
сделал общий полупоклон, здороваясь, и произнес оправдываясь:
- Я понимаю, для визитов время позднее, но, боюсь, придется
задержаться. Без перчаток я не уйду, разве что.., могу подождать и в
машине.
- Долго придется ждать, не исключено, до утра, - неожиданно заявила
Меланья. - Нет, нет, никаких вопросов, я сама ничего не понимаю, а
полиция не соизволила ничего объяснить. Если вас это утешит, сообщаю,
что перчатки отобрали не только у вас, сейчас собирают их по всему дому,
уж и не знаю, даже в самые жесточайшие коммунистические времена перчатки
никогда не считались предметом роскоши.
- Даже при Гомулке их не отбирали, - очнувшись, подала Сильвия голос
с дивана.
- И налогом их никогда не облагали, - добавил Дронжкевич.
- Может, вышел указ нового Сейма, запрещающий гражданам иметь
перчатки? - высказала предположения Меланья. - Кто читал сегодняшние
газеты?
- И как долго они ищут? - поинтересовалась Доротка.
- Уже не меньше часа. Во всяком случае, Фелиция вызвала меня домой к
девяти.
- Так, может, мне пока чай заварить?
- Завари. Я с удовольствием выпью. А для Павла завари кофе. А как
Яцек, не знаю.
- Если можно, то м