е-нибудь мимозы, о нет!
   Даже если бы одна из нас и пристукнула  Вандзю,  мы  бы  не  впали  в
истерику и не принялись ее безоговорочно осуждать. Но нет, ничего такого
тут не произошло, ни одна из нас не стукнула Вандзю крокетным  молотком,
хотя  честно  признаюсь,  иногда  очень  хотелось.  К  тому  же   должна
признаться еще в одном. Мы думали, Вандзя нам оставит..,  ну,  не  знаю,
можно было предположить, что она миллионерша, что у нее  целый  миллион,
даже два, половина Доротке, нам бы досталось по триста тысяч на  нос,  а
это не такая сумма, чтобы из-за нее сидеть всю оставшуюся жизнь. О  том,
что Вандзя была богатенькой миллионершей,  что  у  нее  оказалось  целых
сорок миллионов, мы узнали уже потом, и именно от вас, пан  полицейский,
хотя, возможно, вам и неприятно это слышать. Да, кстати, когда похороны?
   Фелиция давно отвлеклась на какие-то свои мысли, монолога  сестры  не
слушала, ухватила лишь последний вопрос и на него отреагировала.
   - Доротке надо оформить все в американском посольстве.
   - Тело уважаемые пани могут взять завтра, - вежливо ответил  комиссар
Бежан, внимательно слушавший Меланью, но не спускавший глаз с Мартинека,
который,  явно  довольный,  что  все  о  нем  позабыли,   размеренно   и
безостановочно жевал с блаженным выражением на лице.
   - А что мы с ним сделаем? - скривилась Сильвия. - Положим вот на этот
стол в гостиной, и все соседи будут приходить и пялиться?
   - Спятила? - прикрикнула на сестру Фелиция. - И что, на Вандзе  будем
обедать? Нет, такими вещами занимается  Бюро  ритуальных  услуг,  но  им
нужна бумага из посольства. Да куда же подевалась Доротка?
   Доротка вошла, неся поднос с чаем для себя и Роберта. Тот шел следом,
уже без манто.
   - Вот я, никуда не делась.  Кота  относила.  Ладно,  завтра  схожу  в
посольство, но мне наверняка понадобятся какие-то документы.
   Меланьин монолог явно адресовался Бежану, и тот не упустил из него ни
словечка, хотя  приятного  услышал  мало.  Конечно  же,  проклятые  бабы
догадались обо всем. И как же неосторожно он поступил,  сам  сообщил  им
размеры суммы в завещании американки. Да, до этого они не знали о сорока
миллионах, нотариус подтвердил. Так глупо проболтаться! Хорошо хоть,  не
все выболтал...
   - У нас в секретариате  вы  получите  все  необходимые  документы,  -
заверил он Фелицию. - И если не возникнут какие осложнения в  посольстве
-  а  полагаю,  не  возникнут,  то  дня  через  три-четыре  можно  будет
похоронить покойницу. С могилой осложнений не предвидится?
   - У нас целых  два  фамильных  склепа,  -  откусив  от  своего  кекса
информировала Сильвия. - И даже три, ведь у  Вандзиных  родных,  Роеков,
тоже имеется фамильный склеп. Надо бы проверить на Повонзках. Доротка...
   - Прекрасно, разорвусь  на  несколько  кусков,  и  один  отправлю  на
Повонзки! - угрюмо" пошутила Доротка.
   - И нечего огрызаться! - оборвала племянницу Фелиция. - Склеп  Роеков
обязательно надо разыскать. У них наверняка все в черном мраморе и места
забронированы на девяносто девять лет вперед. Вот  интересно,  для  чего
придумали такой идиотский срок, не знаете? Чтобы вместились три  мировые
войны? Проще ведь назначить сто лет. Так что, будь любезна,  уж  сделай,
что велят старшие.
   Возьми своего Яцека с его такси, теперь тебе денежек хватит.
   Упоминание о Яцеке пригодилось Бежану, сразу вспомнил,  зачем  они  с
Робертом явились сюда.
   Старший комиссар подождал, пока младший коллега не покончит со  своим
чаем, поднялся с места.
   - Ну, не буду больше отнимать времени у хозяек, нам пора.  Однако,  у
меня есть парочка вопросов к пану, - обратился он к Мартинеку. -  Будьте
добры, пожалуйте с нами в комендатуру.
   - О, вы его арестовываете? - обрадовалась Сильвия.
   - Да нет, с чего пани взяла? Просто несколько вопросов...
   - Пожалуйста, верните его завтра,  он  таки  не  докончил  закреплять
мойку,  приходится  мыть  руки  над  ванной,  -  решительно  потребовала
Фелиция. - Ему там надо приделать кронштейн, угломер я уже купила.
   - Да отдам я его еще сегодня!
   Роберт Гурский сделал начальству какой-то непонятный знак и обратился
к присутствующим торжественным тоном:
   - И еще у нас просьба: сегодня панна  Дорота  ни  в  коем  случае  не
должна выходить из дому! Она нам нужна.., у нас к  ней  важные  вопросы,
можем позвонить в любую минуту. Учтите, просьба категорическая!
   Хотя  категорическая  просьба  полиции  являлась  для  Бежана  полной
неожиданностью, он важным кивком подтвердил всю ее категоричность.
   - Домашний арест! - обрадовалась Меланья. - Ну принцесса, добилась!
   - А все из-за твоего глупого языка  и  безответственной  болтовни!  -
добавила Фелиция. - Нечего впадать в истерику!
   - Вот уж никогда не думала, что от полиции может быть такая польза, -
пробормотала под нос Доротка, с  удовольствием  откусывая  непропеченный
кекс...

***

   Бежан, видимо, интуитивно понял, с кем имеет дело, и допрос Мартинека
провел в правильном ключе.
   - Главное для нас - установить точную хронологию, - начал он, сев  за
стол и усадив Мартинека напротив. - Очень надеюсь на вашу помощь в  этом
отношении. Когда вы первый раз услышали о Ванде Паркер?
   Мартинек ни секунды не промедлил с ответом.
   - - Когда потребовалось прибивать полку в чулане. Так меня подгоняли,
так торопили! Оказывается, гостья приезжает.
   - Вы об этом с кем-нибудь говорили?
   - Еще сколько! С пани Фелицией.
   - Нет, за исключением женщин, проживающих в доме пани Фелиции.
   Мартинек честно задумался. По лицу было видно - честно.
   - Говорил! Такой вымотанный в тот день вернулся домой, что дома  всем
рассказал, ну да они меня не слушали. Одна сестра слушала. Ее  даже  это
заинтересовало, не полка, конечно, а пани Ванда. Она еще сказала - тянет
людей на родину, когда состарятся. Вот и она знала одного такого, что  у
нас всю жизнь прожил, а под старость вернулся к себе в Афганистан, чтобы
помереть...
   - Вы рассказывали дома, что пани Ванда богата?
   - Ясное дело,  рассказал!  И  что  богатому  квартиру  купить  -  раз
плюнуть, она как раз собиралась купить, пани Фелиция говорила. И что  из
родных у нее никого тут не  осталось,  вот  и  разыскала  свою  крестную
внучку, чтобы было к кому приехать.
   И что завещание тут составит, отпишет все внучке и Богу душу отдаст.
   - И о чем еще вы рассказывали дома?
   - Больше ни о чем, потому что сестра  отправилась  к  себе  домой,  а
остальные спать.
   - Прекрасно, это в первый  день.  А  в  последующие  кому  и  что  вы
говорили?
   Мартинек опять задумался, на сей раз долго вспоминал.
   - А в последующие дни только о ней и говорили, но больше про мойку. Я
еще про кронштейн вспомнил...
   - Если можно, о пани Ванде.
   - О пани Ванде всю дорогу говорили. Никто не знал,  когда  она  точно
прибывает, потому что ее письмо затерялось. Ну и  предположили  -  летит
вокруг света.
   - Об этом вы тоже рассказали сестре? Или еще кому?
   - Нет, никому. То есть, да, сестре. В те дни мать приболела, так  что
сестра у нас каждый день бывала, а так она редко приходит.  Сестре  было
интересно про пани Ванду слушать, ну я и рассказывал.
   - И больше никому, только сестре?
   - А кому же еще? У меня и времени не было.
   Уж наработался я в ту неделю - сил нет! И на лекции  ходил,  и  потом
допоздна при мойке вкалывал, а  еще  приходилось  по  магазинам  угломер
искать. Жуткое дело.
   - А на лекциях никому не проболтались?.
   - Да нет, как-то к слову не приходилось...
   Похоже, Мартинек очень  жалел,  что  никому  больше  не  рассказал  о
приезде пани Ванды, вон как это, оказывается, нужно  пану  полицейскому,
кайся теперь. Знай он раньше, уж бы постарался, всему городу  разболтал.
Бежан не знал, что и думать. Неужели этот великовозрастный придурок и  в
самом деле не понимает, почему ему задают такие вопросы, неужели в  этой
пустой голове не рождается никаких ассоциаций? Трудно поверить  в  такое
счастье.
   - Да вы не переживайте, - великодушно успокоил он парня,  -  нет  так
нет. Расскажите, что было потом.
   - А потом пани Ванда приехала, аккурат я прибирался в чулане.  Вы  не
представляете, пан полицейский, сколько наработался!  Уж  там  набралось
барахла - девать некуда, все выносил и выносил, а тут еще  пани  Фелиция
мне ногу отдавила, я с мусором выхожу, а панна Дорота как  раз  привезла
американскую старушку. На Яцеке привезла. А  потом  я  о  ней  с  Яцеком
говорил, он меня на пиво пригласил, почему не  пойти,  если  приглашают,
ведь верно ? За пивом я ему, Яцеку значит, много чего  порассказал,  как
там у нас; все обстоит и так далее.
   Яцек почему-то комиссара не заинтересовал.
   - Ас сестрой или с  кем  еще  вы  говорили  об  американке  после  ее
приезда? С какими другими особами?
   - В этот день другие особы отпали, потому как я сразу пошел к сестре,
ведь мать приболела, я пану уже говорил, и почти не  готовила  еды,  так
что домой незачем было возвращаться. А  сестре  я  рассказал,  что  вот,
приехала американка... Ага, тут еще к  ней,  к  сестре  значит,  соседка
зашла, подруга ее, живут в одном доме,  дверь  в  дверь,  так  она  тоже
слушала и смеялась. И еще они с сестрой говорили - хорошо иметь в  родне
миллионершу, обязательно оставит свои денежки.  Причем  немного  даже  с
сестрой поспорили. Сестра была за Доротку,  а  соседка  говорила  -  все
Фелиции оставит, как старшей, я еще порадовался,  мне  бы  это  было  на
руку. А оказалось - сестра угадала. Панне Дороте почти все завещано.
   Старший комиссар пришел  в  чрезвычайное  волнение,  хотя  постарался
этого  не  показать.  Стоп,  одергивал  себя,  никаких  скоропалительных
выводов, н если этот недоумок говорит правду...
   - Очень хорошо. Продолжайте, проше пана. И в хронологическом порядке.
Что было потом?
   Многозначительно наморщив лоб, Мартинек опять задумался, вспоминая.
   - А потом пани Ванда завела привычку дубасить по полу молотком.  Даже
не потом, а сразу же по приезде и начала. Хронологически - в  первый  же
вечер, - А вы ежедневно бывали в доме Вуйчицких?
   - Почитай, каждый день.
   - А у сестры?
   - Нет, у той каждый день не поешь. Приходилось  через  день.  Знаете,
пан полицейский, скуповата она... Но тут один раз вдруг меня  даже  сама
пригласила,  хотя  особо  не  радовалась,  когда  я  приходил.   А   тут
пригласила. Как раз, когда пани  Ванда  собиралась  к  нотариусу,  чтобы
написать завещание. Говорила - все им оставит, а больше всех Дороте,  но
договорилась с нотариусом на следующий день, а в тот день к нему  ходила
пани Фелиция. Надо же было узнать. И нотариус сказал, что пани Ванда и в
самом деле очень богата, вот только не любит за  себя  платить,  или  не
может, я не совсем понял. А потом была уже та  пятница,  но  я  вернулся
домой и ни с кем не общался...
   - Минутку. Расскажите сначала о том случае, когда  сестра  специально
пригласила вас. Соседка присутствовала ?
   - Ясное дело.
   - И о чем вы в тот день рассказывали?
   - Да вот как раз о планах пани Ванды и  о  том,  что  собирается  все
родным отписать, а больше всех Доротке.
   - Как фамилия вашей сестры?
   - По мужу Прухнякова.
   - А соседкина?
   - Фамилии ее не знаю, а зовут Вероникой.
   Ни с того ни с сего Роберт Гурский, до сих пор  молчаливо  слушавший,
вдруг задал неожиданный вопрос:
   - А как звали мясника, которому после Перикла досталась Астазия?
   - Клеон, - без запинки ответил  смертельно  озадаченный  Мартинек.  -
Только он был не мясник, а скорняк, тот,  что  шкуры  выделывает.  Какое
отношение он имел к пани Ванде?
   - Благодарю вас, - сухо ответил Роберт и опять замкнулся.
   Мартинек бросил на него искоса подозрительный взгляд и,  наклонившись
к Бежану, конфиденциально поинтересовался:
   - Он что, кроссворды разгадывает?
   -  Иногда,  и,  представьте,  на  службе!   -   так   же   вполголоса
конфиденциально ответил Бежан и повысив голос, задал следующий вопрос:
   - Итак, в  четверг,  то  есть  накануне  пятницы,  вы  последний  раз
рассказывали в доме сестры о пани Ванде?
   - Откуда! Потом еще сколько раз рассказывал, ведь только  ей  и  было
интересно, моих стариков такие вещи не колышат.  А  брата  и  вовсе.  Но
тогда пани Ванду уже убили...
   Бежан остановил разогнавшегося свидетеля:
   - А теперь, пожалуйста, не торопитесь, подумайте хорошенько  и  дайте
ответ. Вы ни с кем больше не говорили о пани Ванде кроме Яцека, сестры и
ее соседки? Никому ни словечка не рассказали о  том,  что  происходит  в
доме Вуйчицких? Ни словечка о богатой американке? Никому? Ни  знакомому,
ни случайному человеку?
   Честный парень задумался надолго. Аж вспотел с натуги,  так  старался
вспомнить. И наконец сокрушенно покачал головой.
   - Нет, проше пана. Никому. А все из-за проклятой мойки? Ведь все силы
из человека выжимала, до сих пор я еще не кончил с  ней.  Света  божьего
из-за нее не видел, не до разговоров было. А главное, пришлось все время
проводить на Йодловой.
   Так что вы уж извините, пан комиссар...
   - Ничего, на нет и суда нет, А все-таки кое в чем вы помогли нам,  во
всяком случае тот один удар молотком вы слышали...
   - Слышал! - обрадовался Мартинек. - А как же, очень даже слышал!
   - Больше у нас нет  вопросов.  Спасибо.  Можете  быть  свободны.  Да,
кстати, куда вы намерены отсюда отправиться?
   - К сестре, куда же еще?
   И тут в голосе до сих пор улыбчивого и благо-. душного пана комиссара
вдруг  прозвучали  такие  грозные  раскаты,  что  перепуганный  Мартинек
вскочил и встал навытяжку.
   - Ни в коем случае! Немедленно возвращайтесь прямо домой,  никуда  не
сворачивая, и ждите наших распоряжений! Мы позвоним! Это приказ.
   Вы слышали, что и панне Дороте полиция запретила выходить из дому.
   - Но у сестры тоже есть телефон... - заикнулся было Мартинек.
   - Нам лучше знать! - гаркнул офицер полиции. -  Повторяю:  немедленно
возвращайтесь домой, по дороге никуда не заходя, и безотлучно  сидите  у
телефона! Мы можем позвонить в любой момент. Телефон тоже  не  занимать!
Чрезвычайное положение. Конечно, если вы предпочитаете побыть  в  камере
предварительного заключения...
   - Нет, нет, не предпочитаю, спасибо...
   - В таком случае  извольте  выполнять  наши  распоряжения!  Иначе  мы
вынуждены будем принять меры.
   Бежан явно переборщил. Мартинек струхнул не на шутку.
   - А в случае чего брата придушить?
   - Что? - не понял комиссар.
   - Мой брат вечно висит на телефоне.
   - Сколько вашему брату лет?
   - Семнадцать.
   Комиссар сурово нахмурился.
   - В таком случае  сообщите  ему  о  нашем  распоряжении,  взяв  слово
молчать. Скажите, - его гражданский долг воздержаться на этот  вечер  от
болтовни по телефону. Не прикасаться к телефонной трубке, вам  понятно?!
Итак, немедленно домой и ждать наших распоряжений!

***

   -  Первый  раз  такого  встречаю!  -  сказал  Роберт  Гурский,  когда
свидетель вышел из кабинета.
   - С чего ты вдруг Перикла вспомнил? - полюбопытствовал начальник.
   - Хотел убедиться, что он не полный  кретин  и  хотя  бы  фамилии  не
перевирает. Оказывается, эрудированный парень, кое что помнит из древней
истории.
   - Твое мнение о парне.
   Роберт попытался связно изложить  свои  впечатления.  Случай  намного
сложнее, чем с Яцеком. Там Роберт чувствовал  полное  доверие  к  парню,
можно сказать - они с Яцеком  одной  крови.  С  Мартинеком  все  гораздо
сложнее. Он сам по себе являлся если не проблемой, то во  всяком  случае
загадкой.
   Нечто неопределенное, не то безнадежно глупое, не то ловкач  себе  на
уме. А если даже и ловкач, то такой.., добродушный, вряд ли опасный  для
окружающих, вряд ли хищник. Не лгал,  это  ясно.  Настолько  уверовал  в
собственную непогрешимость, что даже  в  голову  ему  не  пришло  как-то
доказывать - он вне подозрений.  Видимо,  все  сказанное  им  -  правда.
Роберт даже подумал: если бы такая правда грозила кому-то высшей  мерой,
парень ни на минуту не свернул бы с пути истины, не задумываясь, к  чему
могут привести  его  показания.  Этот  человек  просто  не  в  состоянии
проявить заботу ни  о  ком  в  мире,  кроме  себя,  любимого.  Правильно
охарактеризовала его панна Дорота, девушка неглупая.
   Все эти  соображения  промелькнули  в  голове  и  сформулировались  в
коротком резюме:
   - Он не лгал, Бежан кивнул. Он пришел к такому  же  мнению,  а  хотел
знать, что думает Роберт. Все-таки разница в двенадцать лет сказывается,
ассистент же с подозреваемым - представители одного поколения, им  легче
понять друг друга.
   Итак, Мартинек говорил правду.  И  не  важно  по  какой  причине,  по
наивности ли, по глупости, или в силу горячего желания  помочь  органам,
правопорядка.
   - Ладно, с ним пока все. Что ты собирался мне сказать о Доротке?  Она
тебе о чем-то сообщила?
   Роберт в подробностях передал начальству излияния девушки, упомянув и
кота, и проклятое манто. Бежан слушал внимательно.
   Так вот почему ты запретил ей выходить  из  дому!  Правильно  сделал.
Надо пообщаться с тем спортсменом, завтра отправлю кого-нибудь из  наших
в "Легию"'. Знаешь, я уже сомневаюсь, - может,  не  следовало  выпускать
Мартинека?
   - Ты его здорово напугал, он и не прикоснется к телефонной трубке.
   - Но брату расскажет, и родителям. А брата мы под домашний  арест  не
посадили. Холера, и сейчас никого не найду, чтобы покараулил у его дома,
н дома сестры.
   - Так ты полагаешь...
   - А ты нет?
   - Основания имеются. Только вот мотива не вижу...
   - Или эта самая Доротка что-то знает, о чем сама не знает, так  часто
случается, вдруг, что услышала от покойной,  или  все  дело  в  деньгах,
которые она наследует. Интересно, кто станет ее наследником. Тетки?
   Роберт  Гурский  закончил  юридический  и  был  подкованным   молодым
следователем.
   - Дети, супруги, родители, близкие  родственники  -  сестры,  братья,
именно в таком порядке, и дети всех перечисленных выше,  -  без  запинки
процитировал он. - Родственники  во  втором  и  третьем  колене.  Причем
правило  распространяется  в  обе   стороны,   состояние   внука   может
наследовать дед.
   - А кто имеется у панны Дороты? Ну, тетки, родные сестры  ее  матери.
Детей вроде ни у одной нет, но надо проверить. Далее: сестры, братья? Не
родные, а, скажем, единокровные, может, у ее отца  появились  еще  дети,
или у матери были внебрачные, а мы о них ничего  не  знаем.  Кстати,  об
отце Доротки тоже. Уж на что болтливые у девушки тетки,  а  об  этом  ни
одна не пикнула.
   - Гарпии-то они гарпии, но  не  станут  же  убивать  племянницу  ради
денег? - вслух размышлял Роберт. - Хотя, и не такое случалось.  Да  нет,
тут техническая сторона дела  исключает  их.  Машины  нет,  а  если  под
трамвай какая толкнула, то тетку девушка даже в  толпе  бы  опознала.  С
камнем и вовсе, все были дома, когда вернулась.
   - Совсем не обязательно им лично  этим  заниматься,  -  рассудительно
заметил Бежан. - Наняли платного убийцу,  причем  заранее,  лишь  только
стало известно о  приезде  пани  Ванды.  Заметь,  информацию  о  приезде
богатой старушки  тщательно  скрывали  от  племянницы,  чуть  ли  не  до
последнего держали в  тайне,  все  три  сговорились.  Заговор!  А  когда
узнали, что она одна получает в наследство втрое больше, чем  каждая  из
них...
   Роберту версия Бежана в общем понравилась.
   - И еще нельзя забывать о Павле Дронжкевиче, - напомнил он комиссару.
- О наследстве он тоже узнал в пятницу, но о богатой старухе мог знать и
раньше. А если женится на Меланье,  станет  богатым.  Ага,  но  в  таком
случае, - встревожился вдруг аспирант, додумав до этого места, - в таком
случав родной дом для Доротки становится опасен, могут и ее  прикончить,
как перед этим пани Ванду. Не за Мартинеком надо проследить, а за нею!
   - Не думаю, - возразил  Бежан,  хотя  и  не  очень  уверенно.  -  Все
покушения на девушку происходят вне дома. Бабы не  глупы,  не  могут  не
понимать, что