олько   часов   события    происходили    почти
одновременно...

***

   Мариуша Ченгалу Роберт отыскал без  труда  -  в  небольшой  слесарной
мастерской, где вытачивали ключи и ремонтировали всякое кухонное старье:
ручные мясорубки, опрыскиватели для цветов, кухонные  весы  с  гирьками,
утюги, разболтавшиеся циркули и тому подобный хлам.
   Персонал состоял из одного человека, одновременно выступавшего  также
и в роли хозяина мастерской, и производил вполне приятное впечатление.
   Роберту не нужно было гадать о его возрасте - час назад он  держал  в
руках метрику Ченгалы. Тот и выглядел на свои  тридцать  два  года,  был
вежлив, общителен, излучал приветливость и оптимизм, но какая-то  давняя
забота избороздила морщинами его худое  лицо,  да  во  взгляде  читалось
что-то такое. Беспокойство и облегчение, уныние и  торжество,  -  Роберт
ничего бы и не заметил, если бы не уроки Бежана.
   - Вы знали некоего Доминика Доминика? - спросил Роберт без обиняков.
   - Знал? - удивился Мариуш. - Я его и сейчас знаю. Уже много лет.
   - С какого времени?
   Ченгала внимательно и раздумчиво посмотрел на него.
   - Да чего уж там! Раз вы из полиции, то и так все раскопаете. С  того
времени, когда  меня  выпустили  из  исправиловки.  Сколько  это  уже?..
Шестнадцать лет.
   - И за что вы сидели?
   - За мальчишечью дурость. Я,  видите  ли,  вырос  на  улице,  а,  как
говорится, с волками жить.., ну и так далее. Хотел  стать  грозой  всего
Чернякова, и, как теперь понимаю,  не  без  оснований.  Был  я  тощий  и
довольно высокий, но слабый, и бил меня каждый, кто  хотел.  Так  что  в
двенадцать лет я мечтал им всем отомстить.
   Потом это прошло.
   Роберт прикинул на глаз.
   - Что-то мне кажется, что вы не такой уж  и  слабый,  в  случае  чего
вовсе не нужно было хвататься за нож.
   Ченгала пожал плечами.
   - Лучше питаюсь, немного упражнений...
   Похоже, в детстве я был слегка оголодавший.
   Знаете, до сих пор помню, как меня потрясло, что в  исправиловке  еду
дают каждый день.
   Я, конечно, никому в этом не признавался, но в первое время это очень
помогло мне там выжить. - Он замолчал.
   - Кажется, вы отсидели  почти  четыре  года.  И  Доминик  вас  оттуда
вытащил. А собственно говоря, почему? Он вас знал еще раньше?
   - Знал ли он меня.... Видел раза два, мельком... Знаете, что-то там у
него было с моей матерью, нет, никакой не роман, куда там, моя мать  уже
не годилась для  романов.  Ее  хотели  устроить  в  клинику,  и  Доминик
принимал в этом участие, подробностей я  не  знаю,  меня  это  тогда  не
трогало. Но вот странная вещь: верите ли, я хотел  сделать  карьеру  как
бандит, а тянуло меня учиться. У меня не было проблем в школе, ну, кроме
драк... Я любил учиться, и  в  исправиловке  тоже...  Наверное,  Доминик
как-то об этом узнал, позже  он  говорил  мне,  что  именно  таких,  кто
тянется к учебе, и вытаскивают оттуда за уши...
   Внезапно он словно очнулся и внимательно посмотрел на Роберта:
   - Минутку, а почему вы меня об этом спрашиваете? В чем дело?  Доминик
не хочет признаваться, что он со мной знаком, или что?
   Ему меня нечего стыдиться!
   - Сейчас я вам все объясню. Вы тут один работаете?
   - Нет, у меня есть помощник, я дал ему пару недель отпуска,  он  ведь
тоже человек.
   - Как его зовут?
   - По-идиотски. Каласантий Палец. Так-то его все  Кайтеком  кличут,  а
своего имени он стыдится. Вроде бы  ксендз  при  крещении  что-то  такое
придумал, а никто не посмел  возразить.  Он  родом  из  Могельницы,  это
где-то за Груйцем.
   Хороший парень, работящий и не дурак. В понедельник возвращается.
   В мозгу Роберта раздался предупреждающий звоночек. Слишком  уж  легко
ему беседовалось с этим Мариушем. С полицией все держатся  настороженно,
а этот знай себе болтает, словно они с  детства  знакомы  и  сели  пивка
попить...
   Одинокий?.. Не с кем словом перекинуться?..
   Вот Иза Брант тоже одинокая, но вела себя совсем иначе...
   Прежде  чем  Роберт  успел  задать  следующий  вопрос,  в  мастерскую
вперлась баба средних лет, плотная жизнерадостная толстуха, из тех,  что
и семерых спящих братьев с постели поднимут.
   - Милок! - завопила она с порога. - Опять эти две пилки!  И  секатор!
Срочно, на позавчера!
   Пока  шли  переговоры  о  заточке  садовых  орудий,  Роберт   скромно
пережидал в сторонке. Ему удалось бросить взгляд в глубь помещения,  где
за  приоткрытой  дверью  виднелось  нечто   вроде   небольшого   склада,
совмещенного с жилой комнатой. Потом он заметил две фотографии на стене.
   Какие-то зубчатые края чего-то там в большом  увеличении,  один  край
был ржавый и явно тупой, второй сиял убийственной остротой.
   - Что это? - с интересом спросил Роберт, когда клиентка ушла.
   Мариуш Ченгала оглянулся.
   - А, это... Да так, реклама. Тупое и наточенное. Так в чем  же  дело,
вы мне так ничего и не сказали.
   - Сейчас. Минуточку. А вы и живете здесь?
   Колебания Мариуша  продолжались  лишь  долю  секунды,  но  Роберт  их
уловил.
   - Да. Скромно, ни... У меня не слишком большие потребности.
   - А Доминика, выходит, вы знали...
   - Почему вы все время говорите о нем в прошедшем  времени?  Я  же  не
перестал его знать, например, со вчерашнего дня?
   - - Нет. А когда вы его видели последний раз?
   -  Последний  раз?  -  задумался  Ченгала,   причем   задумался   так
натурально, что Роберт вспомнил недавнее замечание Бежана о том, что Иза
Брант слишком в глаза лезет. Вот и тут чего-то было слишком.  -  Момент,
надо подумать...
   А, вспомнил,  перед  самым  отпуском  Кайтека,  то  есть  Каласантия.
Примерно дней десять-одиннадцать назад. Я завез ему этакий  мини-миксер,
скорее мельничку, для перца, можжевельника...
   Даже не знаю, для чего еще, он любит специи.
   - Значит, вы знаете, где он жил?
   - В нескольких местах. Я лично знаю два...
   Секундочку, почему жил? Он ведь и сейчас там живет?
   - Не совсем. Скорее перестал. Мне очень жаль, но сначала вы ответьте,
а уж потом я.
   И куда вы завезли эту мельничку?
   - В Лесную Тишину. Это местечко такое под Млавой. Он чаще там жил.
   - Вот и вы заговорили в прошедшем времени.
   - Это вы меня заразили. Что случилось?
   Он уехал? Умер?
   - Умер. Точнее, его убили.  У  вас  слесарная  мастерская,  это  ваша
профессия... Вы когда-либо видели его огнестрельное оружие?
   Мариуш Ченгала некоторое  время  стоял,  словно  окаменев,  глядя  на
Гурского ничего не выражающим взглядом.
   - Господи Иисусе... - произнес он наконец в ужасе. - Вы шутите?..
   - Полиция, в общем-то, такими вещами не шутит, даже на первое апреля.
Вы знали Михалину Колек?
   - Колек?.. Сейчас.., чтоб мне... Колек?..
   Конечно,  я  знаю  Михалину.  Это  его  вроде  как...  домохозяйка..,
обожательница... Не знаю, как сказать... Верный пес.
   - А кого еще вы знали из окружения пана Доминика? Знакомые, друзья?
   Мариуш Ченгала встряхнулся, как собака, вылезшая из воды.
   - Ужасно... Момент, я вам отвечу на все вопросы, дайте только  прийти
в себя. А при чем здесь Михалина... Как  это  вообще  могло  случиться?!
Когда?!
   - Девять дней тому назад. Что вы делали тринадцатого?
   - Что я делал... Тринадцатого? Пан начальник, да  откуда  же  я  могу
знать, что я делал тринадцатого? Ничего, то же самое, что  и  всегда,  -
сидел здесь и  что-то  чинил.  Или,  может,  мотался  по  городу,  искал
болванки для ключей, в последнее время я их часто закупаю... Не знаю, не
могу сказать, но ничего другого я делать не мог... А,  нет,  секундочку.
Тринадцатого вечером.., а вас какое время интересует?
   - С утра до вечера.
   - Так вот тринадцатого вечером я был в казино. Во Дворце культуры.  Я
так подумал: тринадцатое число, может, оно как раз окажется  счастливым.
Ну и отправился в казино. Выиграл около тысячи злотых, ушел оттуда ближе
к полночи, ведь наступило четырнадцатое, правильно?
   - А перед этим?
   - Что перед этим?
   - Перед казино.
   - А, да. Покупками занимался, ходил по магазинам. Думаю, раз уж я все
равно в городе, так надо этим воспользоваться. Потом перекусил малость -
ив казино...
   -  Поздравляю.  Но  вы  не  ответили  на  мой   вопрос.   Вы   видели
огнестрельное оружие пана Доминика?
   - Видел, - сознался Ченгала, помявшись. - Он мне показывал. Пару раз.
Но ведь это не преступление?
   - Где он вам показывал? В кабинете?
   - В каком кабинете?
   После этого последнего  вопроса  в  слесарной  мастерской  воцарилось
молчание, которое продолжалось довольно долго. Роберт уже узнал все, что
ему было нужно, и дальше, руководствуясь вдохновением, поступил так, как
и требовалось, разумно  и  действенно,  хотя  и  крайне  неохотно  и  со
смешанными чувствами в сердце, потому что в первый  момент  этот  парень
ему понравился...

***

   Лукаша Дарко Бежан тоже нашел легко.
   Поймав  его  по  сотовому  телефону,  он  узнал,  что  тот  как   раз
возвращается с пассажиром из Тарчина. Нет, фамилии пассажира он не знает
и спрашивать не будет...
   - ..Что? - услышал Бежан в трубке. - А, пожалуйста, пассажир говорит,
что может сказать. Станислав Микульский .
   - Кто-кто? - изумился Бежан.
   - Станислав Микульский.
   - Да вы что, не узнали Микульского в лицо? Капитана Клосса?
   - Капитана? - в свою очередь изумился Дарко. - А, понял. Нет, это  не
он. Просто имя и фамилия совпали.
   - И куда вы его везете?
   - В Варшаву.
   - Другими словами, вы будете здесь минут через сорок?
   - Через пару часов. У меня заказ ровно  на  два  часа.  Клиент  имеет
право делать по дороге все, что  ему  заблагорассудится,  даже  на  меже
посидеть и жаворонкам "цып-цып" покричать. Это не мое  дело.  Через  два
часа - пожалуйста, звоните, и я подъеду, куда прикажете.
   - Но вы позвоните мне, если что-то изменится?
   - По какому номеру?
   Бежан,  не  раздумывая,  сообщил  ему  номер  своего  сотового,   что
вообще-то делал  крайне  редко.  Потом  он  утверждал,  что  вдохновение
Роберта оказалось заразительным и в тот момент снизошло и на него.
   Спустя двадцать минут мобильник зазвонил, и прежде неизменно вежливый
Лукаш Дарко  разразился  в  трубку  потоком  изысканнейших  ругательств.
Прежде чем удивленный майор успел среагировать, Дарко разъяснил  причину
своего чудесного настроения.
   - Вы можете прислать какую-нибудь патрульную машину  или  мне  искать
кого-то из приятелей? - мрачно спросил он,  расширив  наконец  словарный
запас за счет лексикона, принятого в приличном обществе. - Моя тачка вся
вдребезги. Холера, значит, не судьба... Взрывчатку  мне  подложил,  мать
его в бога душу через задницу, так я и разбежался покрывать его,  сукина
сына. Так что с машиной?
   - А где вы находитесь?
   - Черт его  знает.  На  какой-то  проселочной  дороге,  к  западу  от
Варшавского шоссе, где-то между деревнями.  Тут  даже  ни  одного  знака
поблизости  нет.  Я  ехал  по  его  указаниям:  сейчас  налево,   теперь
направо... Речка тут рядом течет, заросшая такая...  А,  минуточку,  вон
люди бегут.
   Может, что-то узнаю...
   - Не пускать их!!! - дико заорал Бежан. - Остановите, не то  они  все
затопчут!
   Сейчас кто-нибудь приедет от нас. Вы только спросите, где находитесь!
   - Неподалеку какие-то Пшипки, - через несколько секунд сказал  Дарко.
- Похоже, что я посредине между двумя Волями. Кровенской и Пыпковской...
   Под вой сирены Бежан завидными темпами выбрался из города и прибыл на
указанное место через  тридцать  четыре  минуты.  Патрульная  машина  из
Груйца приехала еще раньше.
   Бывшее  транспортное  средство  Лукаша   представляло   собой   нечто
невообразимое, среди жалких останков легче всего опознавались багажник и
задние колеса. Остальное догорало, будучи разбросано по грядкам  молодой
капусты, один из обломков валялся  у  кустарника,  метрах  в  десяти.  В
проселочной дороге зияла основательная дыра.
   - Слава богу, что я был застрахован от всех  возможных  несчастий,  -
вместо приветствия мрачно сообщил Бежану  Лукаш.  -  И  на  кой  черт  я
заправлялся? Спокойно доехал бы до Варшавы, так нет, он уперся, обезьяна
поганая...
   - Кто?
   - Клиент, гребаная его душа. Пассажир.
   И к тому же, как мне кажется,  он  себе  алиби  устроил.  Я  вам  все
расскажу, так что если они меня и угробят, то пусть  это  им  с  рук  не
сойдет.
   - И где же ваш клиент? Постойте. Каким чудом вы вообще  выбрались  из
всего этого невредимым? И откуда вы знаете, что это была взрывчатка?..
   Лукаш Дарко как-то странно посмотрел на него, и Бежан прикусил  язык,
осознав, что ведет  себя  как  истеричка.  В  конце  концов,  не  он  же
пострадал, а Дарко. И нарушил основное правило ведения допросов: никогда
не задавать двух вопросов одновременно. Кажется, вопросов было даже  три
штуки.
   - Я заговоренный, - усмехнулся Лукаш. - Самое  страшное  уже  позади,
хотя, признаться, струхнул я здорово. А тип убежал вон туда...
   Он указал пальцем на стоящий метрах  в  двухстах  покосившийся  овин.
Повсюду светились дыры, полуоткрытые ворота висели  на  одной  петле,  а
крыша наличествовала лишь наполовину.  Взрыв  не  нанес  овину  никакого
вреда.
   - Велел мне подождать на дороге, у него, мол, там дело, он  сходит  и
вернется...
   - Какое, к шутам, дело могло быть у него в такой развалюхе?
   - А черт его знает. Люди иногда такое напридумывают, что вам в  жизни
и в голову бы не пришло, я-то уж кое-что повидал. Может, он там когда-то
что-то закопал, сам или его предок?  На  мой  взгляд,  этот  овин  будет
постарше нас обоих, вместе взятых. Или с кем-то встречался  там,  или  в
тайник решил что-то запрятать? Я не стал гадать, хочет - пусть идет, мне
все равно, могу и подождать. Так бы и  дождался  прямого  рейса  на  тот
свет, если бы не приспичило сбегать  в  кустики,  чтобы..,  как  бы  это
сказать.., я  тут  уже  достаточно  наматерился..,  в  общем,  деликатно
выражаясь,  чтобы  отлить.  У  машины  как-то  неловко  было  -  как  на
сковороде, видно со всех сторон. Кто знает, может, тут  какая  скромница
венок свой у реки плетет...
   Бежан вдруг понял, что Дарко лишь  симулирует  каменное  спокойствие,
умело скрывая потрясение.
   - Ладно, скромница венок свой здесь плетет, вы сбегали в кусты, и что
дальше?
   - И ничего. Как рванет у меня за спиной...
   И минуты не прошло. Я стоял, словно соляной столб, кусок моего кузова
чуть не к ногам  прилетел...  Потом  я  ожил,  можно  сказать,  во  всех
смыслах, мысль человеческая, говорят, быстрее всего... За клиентом я  не
побежал, потому как услышал, а потом и  увидел  мелькнувшую  машину.  Не
знаю - какую именно, там дальше кусты, кусок луга, рядом что-то  растет,
вроде как морковка, на траве следы шин. До дороги можно  прямо  по  полю
проехать. Не сомневаюсь, что так и произошло. Пока я вас  ждал,  у  меня
было время все рассмотреть.
   - А что за мысль?
   - Какая мысль?
   - Когда вы ожили...
   - А... Мысль эта заставила меня схватиться  за  мобильник,  позвонить
вам. Сразу вдруг вспомнилось... В прошлый раз с вами разговаривал..,  вы
записываете?
   - Что?
   - Наш разговор.
   - Как? При мне ничего нет.
   - А то смотрите, откажусь потом от своих слов. Я же во время  поездки
разговаривал по мобильнику, а это нарушение. Клиент позади меня сидел, я
не особенно обращал внимание,  но  уверен,  что  он  наклонялся  вперед.
Ненадолго.
   Сунул мне под  кресло  небольшую  бомбочку,  время  рассчитал  точно,
должна была тикать, но двигатель хоть и тихо работает, все же заглушает,
к  тому  же  магнитола  была  включена.  Музыки  ему  захотелось,  козлу
паршивому...
   - А вы уверены, что это была бомба? Откуда вам известны такие вещи?
   Лукаш Дарко  глубоко  вздохнул,  похлопал  себя  по  карманам,  вынул
сигареты и закурил.
   - Это еще чистое  везение,  что  я  всегда  все  в  карманах  таскаю:
документы, деньги, мобильник, ключи... Дорожные атласы и  план  Варшавы,
правда, тю-тю, но все это, слава богу,  где  угодно  можно  купить.  Пан
майор, я ведь в детстве был нормальным  парнем,  да  и  матушка  у  меня
терпимая,  а  какого  нормального  парнишку  не  интересуют  всякие  там
взрывчатые  штуки?  Позже,  когда  уже  стал  таксистом,   я   предпочел
познакомиться с ними как следует, ведь на базаре можно купить  все,  что
хотите, так что я  и  сам  смог  бы  нечто  такое  сварганить...  Да  вы
прикиньте, что еще может вот так рвануть в приличной машине?
   После недолгого раздумья  Бежан  согласился,  что  ничего.  Допустим,
например, шина. Но от шины ничего не взлетает  на  воздух,  а  тут  даже
деревьев у дороги не было. Так что Дарко прав.
   - Должен сказать, я и сам  разнервничался,  -  вернулся  инспектор  к
основной теме, - но память у меня от этого не  пострадала.  Что  вы  там
говорили о каком-то алиби? О вашем клиенте разговор еще впереди, но пока
суд да дело - что за алиби он себе обеспечивал?
   - Я бы не прочь где-нибудь посидеть, - сказал Лукаш. - А фляжки у вас
случайно с собой нету? Жалко.
   - Извините, вы правы, давайте сядем в моей машине...
   На заднем сиденье патрульной машины беседа пошла еще живее,  так  как
полицейский эксперт подтвердил точку зрения пострадавшего.
   Вне  всякого  сомнения,  это  был  заряд  взрывчатки,   нечто   вроде
примитивной часовой бомбы  сравнительно  небольшой  силы.  Если  бы  она
взорвалась на городской улице, наверняка вылетели бы стекла в  ближайшем
магазине, и все.
   - Вот видите, - упрекнул Бежана Лукаш. - Ладно, алиби. Сейчас  скажу.
Так вот...
   Меня это даже не удивило, потому что, как я  вам  уже  говорил,  люди
такое придумывают, что даже трудно себе представить... Клиент подошел ко
мне на стоянке, велел ехать к банку на площади Нового Света. Вылез,  как
паралитик, толпы людей его  видели,  еще  и  эта..,  из  военизированной
охраны, глядела.., а мне велел объехать вокруг банка и подождать его  на
углу Мысьей.
   Вошел он в банк, там наверняка тоже покрасовался, я  на  этой  Мысьей
минут пятнадцать торчал; вдруг он появляется,  запрыгивает  в  машину  и
командует: вперед, мол, поехали дальше. Ну а люди что видели?  Он  вылез
из такси, машина отъехала, и что он о ней знает? Ничего. А я даже  и  не
задумался, зачем ему эти фокусы, хотя  перед  банком  имелось  свободное
место, и я бы мог там припарковаться...
   Бежан слушал и  размышлял.  Да,  алиби  неплохое,  подтвердила  бы  и
охранница;  кроме  того,  в  банке  достаточно  было  провести  какую-то
операцию, компьютер зарегистрировал бы клиента...
   А на Мысьей мужик наверняка позаботился о том, чтобы на него никто не
обратил внимания.
   А что там таксист дальше  делал  и  куда  поехал,  это  его  дело,  и
временный пассажир, который вылез у банка, об этом понятия не имеет.
   - И кто же это был? Вы его вообще-то знаете?
   - Разумеется. Он представляется как Ружицкий, но это скорее кличка, а
не фамилия, настоящей-то он не злоупотребляет. С Микульским это он  так,
пошутил, на самом деле его зовут  Пустынко.  Зигмунт  Пустынко.  И  если
хотите знать, именно его я и возил тогда в Лесную Тишину. Впрочем, не  в
первый раз.
   - Интересно, а зачем он  вообще  прибегает  к  вашим  услугам?  Своей
машины разве нет?
   - Ясное дело, есть. Кажется,  даже  две.  Но  на  любой  машине  есть
регистрационные  номера,  а  ему,  видно,  не  хотелось  связываться   с
фальшивыми. Такси - машина анонимная, водитель может хоть сто раз возить
мужика и все равно ничего о нем не ведать. Но один  раз  случилось  так,
что он копался в своем бумажнике, потом вышел,  а  бумажник  оставил  на
сиденье. Я заметил бумажник, а он здорово смахивал на  мой  собственный,
заглянул внутрь, а там паспорт... Не мой. Через секунду он уже  вернулся
за потерей.
   - Он догадался, что вы видели его документы?
   - Думаю, нет. Я тут же бросил бумажник обратно на сиденье, испугался,
что еще подумают, будто украл.
   - Не повезло ему, значит.
   - Еще как! Дважды. Если бы я не пошел в кустики...
   Разговор этот Бежан вел