учай записал.
Автобусом доехал до Волоской, поймал такси и вернулся  в  Лес  Кабацкий.
Вылез у соседнего дома, пешочком дошел до "мерседеса",  сел  и  назад  в
мастерскую. Все это заняло у него два часа без пары минут. А я  проводил
его и опять поехал в Лес Кабацкий...
   - Зачем?
   - Не знаю. Может, чтобы проверить, действительно ли он там  живет.  А
вдруг к девице только в гости ходит?
   - Ты с ума сошел.
   - Это точно, - убежденно подтвердил Гурский. - Но меня разозлило, что
я вначале так  купился  на  хорошее  впечатление.  Я  бы  даже  совершил
глупость и перелез через забор, в окошки позаглядывал, за вора бы сошел,
но, слава богу, встретил почтальона. Заморочил ему голову...
   - Как это?
   Гурский тяжело вздохнул:
   - Ну, вроде запал на ту красотку, что здесь живет. Крыша  у  меня  от
нее едет, кто она такая, есть ли у нее муж или еще кто?
   Почтальон уши и развесил. Корреспонденция приходит  на  две  фамилии,
пореже - для Мариуша  Ченгалы,  почаще  -  для  Барбары  Буковской.  Она
разводит кактусы, держит цветочный магазин, кактусы эти у нее цветут, он
их разок видел, она сама ему  показала.  А  мужик  копается  в  каких-то
слесарных железках.
   Вот и все, что я узнал.
   И в  этот  момент,  как  по  заказу,  Бежану  доставили  переписанные
показания Анастасии Рыксы. Красным маркером Бежан отметил все фамилии  и
быстро попал на Каю Пушт, предположительно она же - Кая Пешт. Анастасия,
которую смерть подруги скорее взбесила, чем  расстроила,  сообщила,  что
эту Каю Доминик давным-давно вытащил из какого-то преступного  болота  и
даже помогал устроиться ее сестре, что наполняло Михалину  недоверием  и
опасениями.
   У сестер имелось то ли огородное, то ли цветочное  хозяйство,  то  ли
какой-то садовый участок или еще что-то в этом роде,  однако  эта  дура,
Кая то есть, снова во что-то вляпалась и вечно создавала проблемы. А вот
сестра - та нет. Как-то иначе ее звали, вроде Бася, "пани Бася" - так  к
ней обращался Доминик, когда она один  раз  приехала  в  Лесную  Тишину,
чтобы извиниться за сестру и поблагодарить. Михалина  разозлилась  из-за
ее прихода и потом признавалась Анастасии, что у нее аж сердце закололо,
потому как блондинка эта - ну прямо майская роза, она  даже  испугалась,
что Доминик начнет  за  ней  ухлестывать.  Но  почему-то  нет,  не  стал
ухлестывать. Каи она не боялась, та  для  Доминика  была  просто  тряпка
половая; случалось даже, что Кая плакалась Михалине о своих горестях.
   Все это пришлось собирать в кучу из разных фраз, так как Анастасия не
слишком придерживалась темы, отвлекаясь на чувства, возраставшие по мере
убывания жидкости в бутылке. Время от времени она заверяла сержанта, что
будь Михалина жива, никто  бы  из  нее  даже  дикими  волами  ни  одного
словечка не вытянул, но раз уж ее какой-то подлец убил, так вот ему! Она
все расскажет, и, может, тогда найдут мерзавца.
   Совпадения в рассказе Анастасии и сведениях, добытых Гурским, вселяли
надежду на скорое завершение дела.  Однако  надежда  эта  быстро  увяла,
поскольку оказалось, что информацию о владельце садового  участка  номер
сто сорок девять по телефону добыть нельзя. Получалось, что участок этот
- самая охраняемая тайна на свете.
   - Оперативника! - в Отчаянии взвыл Гурский. - Дадут нам хоть кого-то,
кроме Ирека Забуя?
   - На один день дадут. Для выяснения деталей.
   - У нас есть детали!
   - И еще у  нас  есть  деликатное  напоминание  сверху,  чтобы  мы  не
слишком-то усердствовали. Думаю, они скоро передерутся из-за  макулатуры
Доминика.
   - Холерная жизнь!
   - А ты еще не привык? Во всяком случае, все, что мы накопаем,  -  все
наше. Разве что вы оба с Забуем посидите малость в зарослях...
   Тут позвонила Иза Брант  и  сообщила  о  преступных  ошибках  некоего
Бешеного. И в конце туннеля снова забрезжил свет.  Роберт  Гурский  даже
разрумянился   от   удовольствия,   ибо   папку   Доминика   на    этого
Карчоха-Бешеного они скопировали.
   - Ну вот, есть что проверять и о чем помыслить, - заключил  Бежан.  -
Теперь давай все объединим и наведем порядок...

***

   Лукаш Дарко как джентльмен пропустил меня  вперед,  дорожная  полиция
нас не останавливала, и где-то к вечеру я уже разместила всю компанию  в
гостинице. После чего тут же, единодушно подгоняемая родней, повезла  их
на экскурсию во Владиславов.
   И здесь опять  во  всей  своей  красе  проявила  себя  моя  фирменная
невезуха.
   Море - это море, и в  нашей  стране  оно  создает  климат  с  особыми
свойствами. В Варшаве погода была прекрасной, солнце и жара, а подъезжая
к Владиславову, я была вынуждена включить в машине печку.
   Мы остановились перед домом Элеоноры, Лукаш - позади меня,  бампер  в
бампер, пассажиры полезли из машин, и туг дикий  порыв  ветра  сорвал  с
тетки Ольги шляпу.
   Шляпа была с широкими полями - тетушка уверяла, что загар ей  вреден.
Правда, сейчас в существование солнца верилось  с  трудом,  черные  тучи
хлестали холодным дождем, но тетка на всякий  случай  от  самой  Варшавы
ехала в шляпе.
   Не сняла она ее и в Гданьске, по всей видимости не  обратив  внимания
на атмосферные перемены.
   И естественно, эта дрянь, словно большая птица,  моментально  улетела
неведомо куда.
   Тетушка испустила душераздирающий крик, и я  бросилась  в  погоню  за
шляпой. За мной кинулся Лукаш - как  нормальный  мужик,  который  всегда
поддержит женщину в беде. А за ним ломанулись  -  вот  уж  действительно
неведомо зачем - дядя Игнатий, дядя Филипп, тетка  Иза  и  взлохмаченная
тетка Ольга. Именно в таком порядке.
   Разумеется, я первой увидела шляпу, однако прежде чем нашла калитку и
начала продираться сквозь чужие кусты, которые  остановили  эту  летучую
стерву, успели прибежать и все остальные.
   Из дома на шум выскочил  какой-то  тип.  Услышав  хлопанье  двери,  я
оглянулась. И на мгновение застыла, а вежливые слова извинений замерли у
меня на губах.
   - Сссстоять, курва! - рявкнул он страшным голосом  с  каким-то  диким
шипением, вполне достойным тетки Изы.
   Видимо, память моя в этот  момент  не  была  ничем  занята,  так  как
сработала она прямо-таки взрывным порядком. Эта  морда,  сжатая  поперек
выражением собачьего бешенства!.. Ну конечно, это же Бешеный...
   - Простите, пожалуйста, но у меня шляпа... - молол  уже  язык  помимо
моей воли - Вон! Катись отсюда! Плевать мне на твой сучий шантаж!  Беги,
доноси, а если хочешь, можешь меня поцеловать в зад!
   - Не хочу! - вырвалось у меня.
   Бешеный продолжал орать. Тут появились еще два типа, с  виду  гораздо
сильней отягощенные мышцами, чем мозгами.
   - Приветствую, пан Карчох, - заговорил вдруг  за  моей  спиной  Лукаш
Дарко. - Мы ведь с вами вроде бы знакомы?
   - Выходит, что  у  рассказов  Стефана  кое-какие  основания  были,  -
услышала я голос тетки Изы; язвительность в ее тоне побила  все  мировые
рекорды.
   Бешеный замолчал, словно ножом отрезало, и огляделся по сторонам.
   - Чего? - спросил он с крайней неохотой, однако уже значительно тише.
   - Ничего. Что это вы такой нервный?
   А дело-то всего лишь в предмете туалета...
   Тут родимый польский ветер  решил  немного  поиграть  в  экзотический
тайфун и дунул настоящим шквалом, выдрал из кустов шляпу  и  швырнул  ее
мне прямо в объятия. Желанную добычу я заполучила, учтиво  поблагодарила
хозяина за любезный прием и покинула его территорию.
   Возле дома Элеоноры ветра уже не наблюдалось. К счастью, наигравшись,
он вовсе затих.
   У Элеоноры с северной стороны была большая застекленная веранда,  где
она обычно размещала излишек гостей. Ее столовая вмещала восемь человек,
а нас в сумме набралось одиннадцать, так как и Стасичек успел  вернуться
с работы. Элеонора невозмутимо принялась угощать нас напитками и рыбой.
   Под воздействием филе камбалы с пылу с жару и холодного угря  в  желе
настроение семейства смягчилось. Уже сидя за столом, я вдруг  удивилась,
с чего это вдруг мои дети не  приняли  участия  в  охоте  за  шляпой,  и
посмотрела на них повнимательнее.
   Выглядели они вполне здоровыми, загоревшими и жизнерадостными, однако
какими-то невероятно вежливыми, так что я слегка забеспокоилась.
   Беседу   с   ними   вела   бабуля.   Она   единственная   пренебрегла
гимнастическими упражнениями и погоней за шляпой, а просто зашла в  дом,
не дав тем самым ни малейшей возможности поучаствовать  в  спектакле  ни
моим детям, ни Элеоноре. Ну никакого в ней нет милосердия к людям.
   Загипнотизированные бабулей, Кася и Томек демонстрировали  ангельскую
покорность, на вопросы отвечали на безукоризненно литературном языке, да
еще развернутыми предложениями.
   Господи спаси и помилуй!
   Значительно позже Томек открыл мне секрет:
   - Лично я боялся, что в случае провала ты выгонишь нас из комнаты и я
не увижу это шоу века. Чтоб мне провалиться, это же супер!
   Думаю, что Каська того же боялась. Да мне никто в жизни  не  поверит,
что я принимал участие в чем-то подобном!
   И его труды себя оправдали, так как остальное семейство  не  упустило
возможности устроить шоу. Первой, разумеется, выступила тетка Иза:
   - Что бы ни говорили о Стефане, таких знакомств он  сроду  не  водил.
Оказывается, даже в анонимных письмах, достойных презрения,  есть  зерно
правды. Никто меня не убедит, что этот тип принадлежит к уважаемой части
общества. А еще и шантаж! Это очень интересно.
   - Но, Изочка.., это ведь может быть инсинуация... Ошибка...  -  робко
забормотал дядя Филипп.
   -  Хочу   напомнить,   что   существует   примечание,   оговаривающее
аморальность обеих сторон, - с обидой  вмешалась  тетка  Ольга,  которой
хоть и вернули шляпу, но порядком истерзанную. - В таком случае...
   - ..все состояние на усмотрение семьи, -  старательно  докончил  дядя
Игнатий.
   - Боюсь, что сомнения только множатся...
   - Не боишься, а надеешься.
   - Просто нужно во всем этом разобраться.
   Возможно, путем непосредственной беседы...
   Бабуля же явно оглохла, не слушая, что говорят остальные  родичи.  Не
обращая внимания на разговоры, она строго расспрашивала  моих  детей  об
условиях и обычаях в  школе,  о  развлечениях  молодежи,  о  том,  каким
образом дети проводят каникулы, а также пыталась выяснить, кому из них и
для  чего  именно  понадобились  булыжники,  которые  в  числе   прочего
свалились с потолка на тетку Изу и дядю Филиппа. Целый  доклад  на  тему
геологии бабуля терпеливо выслушала, однако даже я не смогла  разобрать,
кто же из них запал на эту науку - Кася или Томек.
   Потом бабуля дала втянуть себя в обсуждение кулинарных рецептов.
   Рядом со мной сидел  за  столом  Лукаш  Дарко,  к  которому  Элеонора
отнеслась почти как к старому другу. Несомненно, децибелы из моей машины
навсегда запали ей в память, и она  решила  быть  до  гроба  благодарной
своему избавителю.
   - Спасибо, - сердечно поблагодарила и я.
   Лукаш сразу понял, что я имею в виду.
   - Это мелочь. Я слегка опасался, что он натравит на вас своих горилл.
Можно считать, что я действовал и в своих собственных интересах -  вдруг
вздумали бы стрелять в вас, да рука дрогнула бы, а я  как  раз  за  вами
стоял...
   - А вы его на самом деле знаете?
   - Односторонне. Пару раз видел  и  даже  возил,  такую  морду  трудно
забыть. Думаю, что он не обращал на меня внимания. А вы?
   - Что - я?
   - Вы его знаете?
   - Еще меньше, чем вы.  Видела  дважды,  причем  сегодняшний  раз  был
вторым. А откуда вы знаете, что его зовут Карчох? Это действительно  его
фамилия?
   - А черт его знает. Эта фамилия написана  на  почтовом  ящике.  Тогда
чего он от вас хотел?
   Я догадывалась, чего хотел от меня Бешеный,  а  вернее,  чего  он  не
хотел. Я давно уже сообразила,  что  знакомые  Доминика  гораздо  больше
знали обо мне, чем я о них. Так что теперь  они  вполне  могли  считать,
будто я стала наследницей Доминика.
   Я бы  беззаботно  рассказала  все  Лукашу,  но  мой  голос  заглушало
семейство.  Томек  красочно  описывал  бабуле  причины,  по  которым  он
научился  готовить,  при  этом  почти  кричал,  ибо  одним  ухом  бабуля
прислушивалась к сваре, которую затеяло ее семейство. Тетка Иза  решила,
что непосредственную беседу можно провести прямо сейчас - коль  скоро  я
сижу рядом, - и бросилась в атаку. Ее  сдерживал  дядя  Филипп,  который
неумолчно что-то кудахтал в мою  защиту.  Тетка  Ольга  и  дядя  Игнатий
неожиданно  сменили  фронт  и,  оставаясь  по-прежнему  против  Стефана,
осознали вдруг всю выгоду, если обе стороны -  то  есть  я  и  Стефан  -
окажутся воплощением безнравственности. Ведь тогда, возможно, они станут
распоряжаться всем состоянием...
   Я покорно отвечала на вопросы:
   - Нет, я не шантажистка и  никогда  ею  не  была.  Не  знаю,  был  ли
шантажистом мой сожитель, не исключаю, но ведь я рассталась с ним четыре
года тому назад! Да, один раз я видела его в  компании  этого  пещерного
медведя, который устроил скандал, возможно, что пещерный  медведь  видел
меня больше одного раза, а возможно, он что-то спутал. Меня ничто с  ним
не связывает, и я не намерена поддерживать с  ним  близкого  знакомства.
Сомневаюсь, знакома ли с ним Элеонора...
   - Так ты с ним  лично  знакома?  -  вскинулся  Стасичек,  меряя  жену
суровым взором.
   К счастью, он пока  был  далек  от  создания  атмосферы,  так  как  я
благоразумно привезла из Варшавы вино.
   - Лично не знакома, - ответила Элеонора. - Только издалека. Да  и  то
плохо.
   - А почему издалека, если он живет так близко? -  искренне  удивилась
тетка Ольга.
   - Потому что мешают живые изгороди.
   А он пешком в магазин не ходит. Если бы ходил, я бы встречалась с ним
чаще. Ему пришлось бы проходить мимо нашего дома.
   - А где же он ходит?
   - Не знаю. Честное слово. Я за ним не подглядывала.
   - Так как ты с ним  встречаешься?  -  В  голосе  Стасичка  зачирикала
первая ласточка ревности. Я  заключила,  что  он  и  в  глаза  не  видел
Бешеного.
   Семейство  на  время  умолкло,  жадно  прислушиваясь  к  супружескому
диалогу.
   - Раз я столкнулась с ним, когда возвращалась из магазина,  -  начала
перечислять Элеонора, с трудом  сдерживая  смех.  -  Второй  раз,  когда
подстригала  нашу  живую  изгородь,  рядом  с  участком  Кветинских.  Он
подбежал и стал орать, что их ежевика к нему на участок заползла.
   А третий раз...
   Тут я не выдержала:
   - Стасичек, ты скажи сразу, в чем подозреваешь  собственную  жену.  В
нелегальных сделках с этим.., по всей видимости, Карчохом или в том, что
у них роман. Если ты имеешь в  виду  роман,  то  вполне  можешь  вызвать
психиатрическую "скорую помощь".
   - Как это?
   - Да просто чужая жена, решившая закрутить роман с  таким  красавцем,
должна быть абсолютно чокнутой. Или слепой, а  Элеонора  даже  очков  не
носит. Ты на себя в зеркало посмотри и скажи, способен ли соперничать  в
красоте с бешеной гориллой.
   - Действительно, - вырвалось у тетки Изы.
   Каким бы гнусным характером ни обладал Стасичек, внешне он  был  даже
очень симпатичен: Стройный блондин с благородными  чертами  лица,  может
чересчур субтильный, но зато изящный. Дамы со склонностью к  материнству
были от него без ума.
   - А как он выглядит? - недоверчиво спросил он.
   - Как разъяренный бульдог, - милым голоском сообщила Элеонора.
   - Огромный, жирный, похож на буйвола,  -  добавила  я.  -  С  красной
мордой, обезьяньим лобиком и старше тебя на пару  десятков  лет.  Ты  бы
согласился на роман с таким душкой?
   Стасичек растерянно моргнул:
   - Минутку. Наш сосед... Минутку. Пан Карчох?..
   - О господи, - пробормотал Лукаш.
   - Ну? - подтолкнула тетка Ольга.
   - Так я его знаю,  -  -  сказал  удивленный  Стасичек.  -  Мы  как-то
беседовали  вот  там,  на  лавочке,  перед  пляжем.  Ну,  вообще-то  он,
возможно, и не очень привлекателен с виду... Он мне не очень понравился.
   - Что так?
   - Предлагал мне какую-то липу... В смысле, нелегальную сделку... Даже
не сделку, а просто обойти действующие правила. Он хотел завладеть  всей
территорией вон там,  дальше,  за  Цетневом...  В  конце  концов,  я  же
понимаю, что мне говорят, даже между строк...
   Веселье Элеоноры вдруг увяло.
   - Надеюсь, ты не согласился?
   - Я сказал, что подумаю. А он так, между делом как бы, назвал  сумму.
Десять тысяч зеленых. Соблазнительное предложение, но я таких  вещей  не
люблю...
   - Ну, вот вам, пожалуйста! - с торжеством выкрикнула  я.  -  Вот  вам
беспристрастный свидетель. Если этот Беше... Карчох занимается подобными
делами, то нет ничего удивительного, что он  боится  шантажа  и  каждого
подозревает.
   Это просто чудо, что Стасичек такой законопослушный, но я-то  как  со
всем этим связана? Даже если я и ошиблась когда-то в своих чувствах,  то
давно уже эту ошибку исправила, а за идиотские воззрения авантюристов  я
отвечать не намерена!
   - Однако подобные знакомства ты поддерживала! - прошипела тетка  Иза.
- Ив убийстве тебя подозревают!
   Мои дети уже давно  сидели  не  издавая  ни  звука.  Томек  прекратил
пичкать бабулю кулинарными рецептами, а Касины уши увеличились втрое.  Я
этому даже порадовалась, пусть не думают, что борьба за наследство - это
хиханьки-хаханьки. А насчет убийства я не беспокоилась, они этого так не
оставят:  мать-убийца  -  это  нечто,  не  каждый  может   похвастаться.
Возможно, если бы я действительно убила Доминика, они бы меня зауважали,
нужно только придумать подходящий мотив.
   Тетка Иза не  намеревалась  сдаваться,  видно  у  ее  Стефанека  были
какие-то кошмарные долги; тетка Ольга  колебалась;  дядя  Игнатий  снова
перешел на мою сторону. Супруги разбирали ситуацию по косточкам,  заодно
упрекая друг друга в каких-то австралийских грехах.  Стасичек  попытался
было изобразить картину нашей родимой отечественной преступности.  Лукаш
Дарко наклонился к моему уху и прошептал:
   - Нам нужно поговорить. - С тем же успехом он мог сыграть  на  трубе,
все равно никто не обратил бы внимания. - Здесь  не  слишком  подходящие
условия, но мне кажется, мы с вами находимся в одной лодке. Так как  нам
это сделать?
   Я ненадолго задумалась.
   - Время от времени я ведь имею право на сон, верно? Гроза прошла,  но
ветер  еще  сильный,  так  что  пленэр  отпадает.  Минуточку,  может,  в
гостинице?
   - А мы туда сегодня вернемся?
   - А как же иначе? У Элеоноры нет места для стольких гостей. А что еще
за лодка?
   - Речь о некоем Доминике Доминике.
   - О, холера... Ну, тогда в гостинице. Когда они уйдут спать.
   Наконец в дело вмешалась бабуля.
   - Довольно! - приказала она своим деревянным  голосом,  и  все  разом
затихли. - С печалью  и  грустью  я  отмечаю,  что  вы  забываетесь.  Мы
приехали сюда для того, чтобы познакомиться с  детьми  молодой  Изы,  но
никто из вас не уделил им  достаточного  внимания.  Мне  пришлось  лично
убедиться в том, что Томек знает, как готовить  картофельные  оладьи,  а
Кася  знакома  с  происхождением,  методами  поиска  и  разными   типами
опалов...
   Боже милостивый, и когда только Кася успела убедить в этом бабулю?  Я
даже голоса ее не слышала!
   - ..Кроме того, оба  демонстрируют  достойные  одобрения  познания  о
лошадях. Я не вижу в них никакой аморальности, если, разумеется,  забыть
о том, что они, похоже, поменялись обязанностями и интересами, однако  в
нынешние времена это не имеет значения.  Несмотря  на  свой  возраст,  я
человек передовых взглядов. Прошу прервать эту непристойную дискуссию, и
вы сами сможете ознакомиться  с  моральным  уровнем  этих  замечательных
детей.
   Ясно было, что дети мои наслаждались происходящим.  По  желанию  дяди
Игнатия Кася с чувством продекламировала стихотворение, а Томек блестяще
выдержал экзамен по географии. Я и  сама  удивилась  их  образованности,
особенно когда речь зашла о вреде  наркотиков.  По  мне,  так  дети  мои
запросто могли читать лекции в школах, охваченных этим бедствием...
   - Ты говорила, что свалишь своих родственников мне на голову,