кими номерами. Посмотрел на мотоцикл и  занялся  своими
удилищами. Ломать не стал, срезал ветки припасенным ножичком.
   Он уже  отложил  парочку  неплохих  палок,  когда  в  доме  два  раза
грохнуло. Не так чтобы страшно, звук был приглушенный, но он его  хорошо
расслышал. Явно из двустволки стреляли, из чего же  еще,  она  и  звучит
особо...
   - А ты слышал, как стреляет разное оружие? - с сомнением перебил  его
Бежан.
   - А то! К нам  на  охоту  приезжают,  на  куропаток,  на  зайцев,  на
кабанов...  Один  раз  целая  облава  была,  ловили  кого-то,  а  те  из
"Калашниковых" и из обрезов палили, да и в телевизоре оружие  по-разному
грохает.
   - Значит, из двустволки. Очень хорошо.
   И что дальше?
   Дальше парнишка, ясное дело, не выдержал и помчался снова  к  окну  -
посмотреть, чего внутри творится. И увидел одного только  гостя,  хозяин
куда-то подевался. Гость собирал посуду, руки у него тряслись, и сам  он
выглядел как-то странно.  Вроде  как  злой  и  напуганный  одновременно.
Парнишка струхнул, вспомнив, где стоит мотоцикл этого  типа  -  почти  у
самого орешника, а он свои палки на самом виду разложил, поэтому кинулся
прочь, прихватив удилища. На последнем дыхании  выскочил  на  дорогу,  и
тут, о ужас, чуть было на этого психа не наткнулся,  тот  как  раз  мимо
пронесся на своей "хонде". Он его узнал - и по мотоциклу, и по одежде.
   А потом парень не выдержал - мало он палок-то  нарезал,  еще  бы  две
подлиннее в самый раз пришлись  -  и  вернулся.  Позаимствовал  у  брата
велосипед, за пару минут домчал до места, а у  поворота  к  дому  машина
стоит. Такси.
   Водитель сидел в машине, а пассажира нет.
   Малый снова перелез через забор, подкрался к окну. На  террасу  мужик
какой-то вышел, по  мобильнику  орал.  Парнишка  решил,  что  в  полицию
звонит, но нет мужик с бабой какой-то разговаривал, выспрашивал у нее  о
чем-то. Сказал, что все настежь, что тот, на "хонде",  забыл,  наверное,
запереть, так он сам все закроет...
   - А ты бы его узнал? - спросил майор.
   - Конечно. Немолодой и гладкий  такой,  расфуфыренный.  В  костюме...
Вернулся обратно в дом, и слышно было, как он там что-то переворачивает,
а хозяина-то все не было и не было...
   Больше парень туда не  заглядывал,  испугался,  что  сейчас  нагрянет
полиция и к нему привяжется. Вернулся домой, рот держал на замке и  даже
не знал, что там произошло убийство, только потом  уж  слух  прошел.  Но
теперь-то он точно знает, что если бы  он  опознал  тех  двоих,  то  ему
конец. Так что официально и для  разных  там  протоколов  он  ничего  не
скажет ни за какие коврижки, а если ему велят посмотреть  на  типов,  то
только из укрытия.
   - Так, ну а теперь давай по  порядку,  -  велел  Бежан.  -  Дверь  на
террасу была приоткрыта?
   - Приоткрыта; так, наполовину.
   - Ты услышал хоть что-то из того, о чем хозяин с гостем говорили?
   Парнишка покачал головой:
   - Только одно.  Хозяин  поднял  стакан,  сказал  -  выпьем,  мол,  за
согласие, а гость вроде как ему руку поцеловал. Больше ничего не слышал.
   - Хорошо. А пассажир из такси - что он по мобильнику говорил?  Только
точно.
   - Ничего, кричал. Потом - есть, нашел.
   Потом побегал. Дальше только бормотал невнятно, а в конце еще рыкнул:
помни, никому ни слова. И все.
   - Очень хорошо, - похвалил Бежан. - И ты тоже помни: никому ни слова.
Будешь опознавать их из укрытия,  а  показания  дашь  потом,  когда  они
сядут, - И я буду свидетелем? - забеспокоился парнишка.
   - Будешь.
   - Так они же меня замочат!
   - Им бы пришлось мочить десятка полтора людей, слишком  много  возни.
Ты же не единственный свидетель. А кроме того, тех, кто уже все  сказал,
не убивают: выгоды-то никакой.
   Парнишка немного успокоился и выполз из автобуса через дыру.
   - Ну вот, Иза Брант отпадает, а Дарко сказал правду, -  сделал  вывод
Роберт Гурский, выслушав  рассказ  начальника.  -  Он  ведь  тоже  этого
паренька с удочками заметил, а парень из головы ничего не выдумал, а  то
бы давно уже книжки детективные писал.
   - Неясно  только,  с  кем  же  он  разговаривал  по  мобильному...  -
размышлял Бежан. - Надо еще кое-что проверить, и можем брать обоих.
   - Очная ставка?
   - Да ты что, какая там очная ставка?
   Фото всем покажем...

***

   Каким-то чудом мне удалось наспех просмотреть труд по фотографии.
   Одну из фотографий я уже  видела,  Доминик  хвастал  ею  в  последние
недели нашего знакомства. Куница и  двое  крохотных  детенышей  сидят  в
развилке старого дерева. Я еще тогда подумала, что на месте куницы я  бы
боялась,  что  мои  детки  упадут,  но  куница,  судя  по  выражению  ее
физиономии, таких опасений не испытывала. Доминик не  захотел  дать  мне
экземпляр, хотя я его очень просила, так зверушки меня восхитили.
   А теперь во всей книге под фотографиями значилось другое имя. Доминик
подписывал  свои  работы  сокращением  "Доми",  а  здесь  было  написано
"Гамар". Похоже на самую обычную фамилию. Если бы не куница, я могла  бы
подумать,  что  этот  Гамар  работает  в  идентичном  стиле,  -   ничего
особенного, многие друг другу  подражают.  Но  в  данном  случае  просто
напрашивалось слово "плагиат".
   Я готова была голову дать на отсечение, что  все  предыдущие  шедевры
Доминика тоже сделал Гамар.
   И текст, хотя и весьма интересный, посвященный  секретам  фотографии,
был здесь вовсе ни при чем.
   Разумеется, о корректуре я и думать не смела - на меня  снова  насела
родня.
   Я вежливо спросила майора, могу ли я поехать в Краков, где у  нас  на
всю неделю зарезервирована гостиница. Была у меня тихая надежда, что  он
запретит и тогда за деньги дяди Филиппа я пошлю с ними кого-нибудь  еще.
Или Рысек подсунет своего приятеля, или Лукаш.  Однако,  к  удивлению  и
расстройству, у майора не нашлось ни малейших возражений.
   В Кракове царили тишина и покой - если, конечно, не  считать,  что  в
одну ночь на улицах отмечали очередной дембель; в другую -  в  гостинице
ночевала группа норвежских школьников, больше напоминавших стадо бешеных
бизонов; в третью ночь случилась шумная  свадьба,  до  утра  гулявшая  в
гостиничном ресторане; в четвертую по коридорам носились полицейские,  с
кровожадными криками гоняясь за гостиничными воришками. Я в ту ночь едва
не скончалась от ужаса, решив, что воришки - тетка Иза с дядей Филиппом,
вернувшиеся из казино.
   С другой стороны, ничего страшного с нами в Кракове не произошло.
   На следующий день  после  возвращения  из  Кракова  я  встретилась  с
Лукашем в ночном баре недалеко от моего  дома.  Я  вовсе  не  собиралась
рассказывать ему о плагиате  Доминика.  Надоел  мне  этот  Доминик  хуже
горькой редьки, да и я в свете всей этой правды о  нем  казалась  просто
оглушающей дурой. Но сведения полезли из меня сами собой.
   - Одни и те же приемы? - заинтересовался  Лукаш,  когда  я  наперекор
самой себе все-таки поделилась открытием. - Какие, например?
   - Зеркальное отражение, -  неохотно  отвечала  я.  -  Доминик  обожал
снимать отражения: в зеркале, в оконном стекле, в воде,  в  какой-нибудь
гладкой поверхности. Животное, растение, предмет - в общем, любой объект
сразу в двух ракурсах.
   - А люди?
   - Что - люди?
   - Людей он тоже так снимал? Натурщиц.
   Или актрис.., впрочем, неважно, какого пола.
   Много есть таких, которые  хотели  бы  увидеть  себя  с  двух  сторон
одновременно.
   Вопрос Лукаша настолько меня поразил, что  я  прекратила  размешивать
соломинкой "Джек Дэниэлс". Виски в стакане было кот наплакал, в основном
лед и вода, - я все же намеревалась вернуться домой.
   - А знаешь - нет. Интересно... Он никогда не фотографировал людей,  я
только сейчас сообразила.
   Лукаш критически скривился.
   - Я бы  удивился,  будь  иначе.  Человек  обычно  замечает,  кто  его
фотографирует. В отличие от зверушек  или  растении,  не  говоря  уже  о
предметах.
   - Так и есть! - с запоздалым озарением воскликнула я. -  Перед  тобой
первая идиотка столетия! Ну почему не заметила раньше?
   - Этот Доминик, наверное, был чертовски сильной личностью.
   - Не знаю. Наверное. А этот Гамар.., неужели он  добровольно  работал
на него негром?
   Кто это может быть?
   Лукаш молчал.
   - Я тут веду свое частное расследование, - с  неохотой  признался  он
наконец. - И должен сказать, что меня просто тошнит от выводов. Кажется,
и майор Бежан пришел к аналогичным.  Убийца...  Нет,  холера,  промолчу,
даже выговорить этого не могу. По  сравнению  с  такими,  как  Пустынко,
Карчох и так далее,  убийца  представляется  мне  невинной  бабочкой  на
цветочке. Жаль мне его.
   - Да по сравнению с Пустынками и Карчохами любого жаль. Но сейчас  мы
говорим о другом. Ты угадал, кто такой Гамар?
   - Я могу и ошибаться.
   - Ошибаться может каждый, - с готовностью согласилась я. - Если  что,
я не стану предавать гласности твою ошибку. Ну так ты скажешь?
   - Скажу, как и любой другой кретин мужского пола, потому что я в тебя
влюбился.
   Я замерла.
   - Извини, что ты сделал?
   Лукаш с интересом вгляделся в меня.
   - Я в тебя влюбился. А ты не заметила?
   Говорят, что женщины узнают о таком  даже  раньше  своих  жертв.  Мне
показалось, что со мной случилось то же самое.
   Случилось? Почему не случиться,  с  мужиками  вечно  что-то  странное
случается.  А  та  ночь  в  Кракове...  Может,  Краков  и  впрямь  самый
романтичный город, хотя мне казалось, что уж скорее Верона или  Париж...
Удивительно, как все совпало, ведь и  он  мне  нравится...  Но  как  это
вообще могло произойти? Куда смотрело мое невезение?..  Господи,  неужто
на меня свалилась взаимность?!
   Все свои силы я вложила в то, чтобы сохранить душевное  равновесие  и
спокойствие.
   - Возможно, меня ввело в заблуждение то, что в ту ночь  семейство  не
домогалось  меня,  -  покорно  сказала  я.  -  По  принципу  -  хорошего
понемножку... Они должны были выломать дверь, вот тогда бы я сочла,  что
все в порядке. А так - я, наверное, удивлена...
   - Надо  же,  а  до  сих  пор  производила  впечатление  исключительно
разумной женщины!
   - У тебя совсем крыша поехала?  -  немедленно  разозлилась  я.  -  Не
требуй от меня слишком многого! Прекрасно, я тоже в тебя влюбилась, даже
еще раньше, чем ты в меня, но, пожалуйста, ничего себе по  этому  поводу
не воображай. Где ты видел женщину, которая в пылу чувств сохранит  хотя
бы тень разума?! Так кто такой этот Гамар?
   - Смотрите-ка, все-таки сохранила... Хорошо, думай сама,  раз  ты  на
это способна. Гамар.
   Чен-гал Ма-ри-уш. Этот Мариушек изо всех дыр торчит...
   Он был прав, это мне ни с какой точки зрения не понравилось.

***

   Майор Бежан, по всей вероятности, боялся бабули, поскольку не  вызвал
меня в управление, а пришел сам  с  огромным  количеством  фотографий  и
вежливо попросил их посмотреть. Семейство, как назло, болталось  дома  в
полном составе - дикое и холерное невезение, ведь  могла  бы  тетка  Иза
пораньше умотать в казино, а? Так нет,  она  почему-то  медлила  и  даже
лично открыла майору дверь. В гостиной сидел Лукаш, который  должен  был
везти тетку Изу с дядей Филиппом в казино.
   - Ах, как приятно снова видеть пана майора, - сразу же набросилась на
майора тетка. - Боюсь, моя племянница многое скрывает от вас.
   И свои наблюдения, и знакомства. А  мы  считаем,  что  истина  должна
выйти на свет...
   Майор протиснулся в квартиру чуть ли не  силой,  так  как  тетка  Иза
разразилась речью прямо у двери, словно задавшись целью не пускать его в
дом, пока не выложит все, что наболело.
   Она даже не закрыла  дверь  на  щеколду,  что  австралийцы  вообще-то
всегда  старательно  блюли,  помня,  что  находятся  в  стране,   полной
преступников.
   - Знакомства до такой  степени  близкие,  что  преступник  даже  мною
заинтересовался!
   Бросал  на  меня  в  гостиничном  баре  мрачные  взгляды,  прямо-таки
угрожающие!
   - А ты что делала в  компании  преступников?  -  язвительно  спросила
тетка Ольга.
   -  Вы  позволите  мне  на  минутку  отвлечь  пани  Брант?  -  вежливо
осведомился майор. - О, заодно и пана Дарко. Хочу показать им  кое-какие
интересные фотографии.
   - Я бы попросила! - выкрикнула тетка Иза.
   - Пожалуйста, я готова, - радостно согласилась я.
   - Мы все охотно посмотрим на фотографии, - поддержала меня бабуля.  -
Иза, понятно же, что речь идет отнюдь не о тебе, а об Изе.
   Можете приступать, пан майор.
   И майор приступил без лишних слов. Он высыпал на стол горку  снимков,
самых разных форматов и тематики, и  элегантным  жестом  пригласил  меня
заняться просмотром. Лукаш уже стоял рядом со мной, семейство  толкалось
за нашими спинами. Одна только бабуля спокойно сидела в сторонке.
   Кавардак среди снимков царил безнадежный, что  меня  крайне  удивило,
так  как  я  всегда   считала,   что   полиция   показывает   свидетелям
соответствующим образом подобранные фотографии: одни только  морды,  или
одни пейзажи, или одни чашки. А тут все свалено в кучу. Я послушно стала
перебирать карточки.
   Лукаш оказался понятливее меня.  Без  слов  он  отодвинул  в  сторону
неизвестный мне особняк, утопающий в  зелени,  потом  выловил  несколько
ликов Пустынко, портрет Каи  Пешт,  очаровательную  харю  Бешеного,  еще
какие-то морды, которых я не знала; наконец отодвинул  в  сторону  лицо,
маячившее в моей памяти благодаря этой проклятой корректуре и разговорам
о фотографии.  Помимо  этого,  в  груде  снимков  было  штук  пятнадцать
отпечатков прекрасно известного мне типа: червячки, растения, зверушки.
   Лукаш постучал по последнему портрету:
   - Гамар...
   - Принесли его черти... - пробормотала я.
   - А это вам знакомо? - спросил майор, сунув мне под нос особняк.
   - Нет. А что это?
   - Лесная Тишина.
   - Я же говорила,  что  в  жизни  не  видала  этой  Лесной  Тишины,  -
разозлилась я. - О, садовый участок. Ведь это же участок, да?
   Но наш ли тот давний или какой-то еще, бог его знает...
   - А вот, смотрите! - вмешалась  тетка  Иза,  вцепляясь  в  физиономию
Бешеного. - Компания  моей  племянницы,  скандальный  тип  ниже  всякого
допустимого уровня!
   - Изочка, это была ошибка, в каждом  баре  можно  встретить  подобных
типов, - успокаивал тетку дядя Филипп.
   - А та тварь рядом с ним, уличная красотка, странно, что я не вижу ее
в этом преступном сообществе!
   - Это и есть место преступления? - взволнованно  расспрашивала  тетка
Ольга, пытаясь вырвать из рук майора вид на Лесную Тишину. -  А  где  же
трупы? Я думала, что трупы тоже фотографируют...
   Дядя Игнатий обнаружил среди снимков портрет Каи Пешт.
   - Ну, ничего не скажешь, настоящая красотка, однако мне она вовсе  не
кажется уличной...
   - Игнатий, положи на место!
   - Может быть, вы разрешите мне провести опознание...
   - А вот этот тип явно холерик по натуре...
   - Это Пустынко, я уверена, недавно я его видела во второй раз...
   - И вы еще в чем-то сомневаетесь? Она же их всех знает!
   - Подумать только, разве она одна?  Я,  к  примеру,  знаю  некоторых,
которые тоже знают их всех...
   - Между прочим, твоя шляпа прямиком к нему полетела!
   - А тебе какое дело до моей шляпы?
   Тетки  ругались  с  энтузиазмом,  воспользовавшись  тем,  что  бабуля
увлеченно разглядывает фото. Но вскоре и она  начала  подавать  реплики,
комментируя высказывания своей паствы. Майор, похоже, уже  сожалел,  что
пришел ко мне со всем этим барахлом, вместо того чтобы  выяснить  все  в
управлении.
   В разгар скандала вдруг объявился Рысек и незаметно  присоединился  к
обществу.
   - Я принес вареники и какой-то суп в термосе, - шепнул он мне на ухо,
- поставил в ваш холодильник. Ну, то есть, вареники, а не термос. И  еще
будет салат.
   - А, пан сосед с первого этажа, - заметил его майор.
   - Я стучал, - тут же начал  оправдываться  Рысек.  -  Но  дверь  была
открыта. У вас защелка испортилась?
   Я попыталась убить его взглядом, но, похоже, мне это  не  удалось.  Я
сама тайком заблокировала автоматическую защелку после того раза,  когда
выскочила без ключей, -  зачем  давать  лишний  повод  обвинить  меня  в
растяпистости?
   Рысек смотрел не на меня, а на стол, и, видимо, по этой  причине  мой
взгляд на него не подействовал.
   Зато подействовали разбросанные снимки.
   - О господи! - охнул он вдруг. - Вот негодяй!
   И схватил лежащую сбоку и  оставленную  без  внимания  фотографию.  Я
быстро бросила взгляд через  его  плечо  и  после  краткого  размышления
опознала на снимке нечто вроде шасси автомобиля, вмурованного в дорожное
покрытие.
   И догадалась, что это.
   - Боже, Рысек, вы тогда сфотографировали?..
   - Мы! - расстроился Рысек. - Это все та зараза паршивая, а ведь вовсе
не выглядел такой зловредной обезьяной, вот, смотрите... Вот он!
   Рысек испуганно оглянулся на майора.
   - О, чтоб меня... - зашипел он мне на ухо. - Но это.., срок давности,
а? Так как?
   Отпираться?..
   - Да, срок давности, - зашипела я в ответ и громко добавила:
   - Пан майор, это транспортное  нарушение....  Э-э..,  туда  запрещено
въезжать, а кто-то по ошибке въехал, скажем так, не заметив знака...
   - Там не было знака, - с болью сказал честный Рысек.
   - Вот видите? Даже знака не было. Никто  его  не  поймал,  штрафа  не
выписывал, он сам спохватился и тут же выехал...
   - Тут же? - удивился майор, вглядываясь в изображение  вплавленных  в
асфальт остатков машины.
   - Э-э.., вышел... Немедленно вышел!
   - Не так чтобы немедленно, - вырвалось у  Рысека.  -  Ботинки-то  там
остались...
   - А носки?
   - Носки частично сохранились...
   - Где и когда это было? - деловито спросил майор.
   Я доложила, потому что Рысек утратил дар речи, и постучала пальцем по
фотографии Бешеного:
   - И этот тип, тот самый, о котором  я  вам  говорила,  испортил  одну
взлетно-посадочную полосу и выбросил на ветер миллиарды злотых. А парень
нечаянно въехал, за что был крупно наказан.
   И я вас спрашиваю, истек срок давности или нет?
   - Я, видите ли, пани, не из дорожной полиции...
   - А вы обязаны им доносить?
   - Не имею  ни  малейшего  желания;  к  тому  же  у  меня  очень  мало
времени...
   - Вот видишь, Рысек, срок давности. Можешь снова заговорить.
   - Я бы очень рекомендовал, - подтвердил  майор.  -  Кто  сделал  этот
снимок?
   - В том-то все и дело, - нервно заговорил Рысек. - Один мужик,  вроде
как со стороны, болтался там, но, думаю, разрешение у него было.  Мундек
увидел, что он фотографирует, и  страшно  перепугался.  Холера,  это  же
вещественное доказательство. Просил его, как человека, чтобы  отдал  ему
негативы, хотя и не сразу...
   С этим вообще целая история была, фотограф-то сбежал, и мой  приятель
гонялся за ним по всему городу. Нашел его в одном таком магазинчике.
   И мы с Мундеком следили  за  ним  до  самого  его  дома,  около  Леса
Кабацкого.
   - На Жолны?
   - Точно, на Жолны.
   - Это его дом?
   - Откуда я могу знать, его или нет, во всяком случае, он там  жил.  И
мастерская у него там была, и лаборатория, и студия. Мариуш Ченгала  его
зовут. Мы ему все объяснили, что в случае чего Мундека с работы выгонят,
да еще и штраф сдерут, и этот парень даже расстроился.
   Но уничтожить снимок не  захотел.  Сказал,  что  для  него  это  тоже
вещественное доказательство, только по совсем другому делу, а вообще  он
был какой-то потухший и  грустный.  В  конце  концов  согласился,  отдал
Мундеку отпечаток и негатив, а  тут  -  на  тебе.  Либо  еще  один  себе
оставил, либо с другого  снимка  сделал  негатив  и  мог  себе  печатать
сколько душе угодно. Но раз вы говорите, что срок давности...
   -  Точно,  -  с  большой  решительностью  подтвердил  майор.  -  Меня
интересует этот Мариуш Ченгала. Вы у него были дома?
   - Ну я же и говорю, что был. Вместе с Мундеком.
   - И видели снимки?
   - Еще какие! - восхитился Рысек. - Просто чудо какое-то! При  нас  он
делал увеличение, и знаете чего? Мушиной лапки! Класс!
   Я б