.
   - Черт знает что! - пробормотал капитан и опять задумался. Поручик  с
безнадежным видом листал блокнот.
   - Представь,  что  ты  вор!  Войди,  так  сказать,  в  его  образ!  -
неожиданно потребовал начальник. - Допустим, стало известно: у такого-то
лежат в хате зелененькие, три с половиной косых. Ты решил их  увести.  С
чего начнешь?
   Поручик не удивился. Он давно работал с  капитаном  и  привык  к  его
методу вести расследование.  Метод  капитана  заключался  в  том,  чтобы
вжиться в образ очередного преступника, так сказать,  проникнуть  в  его
психику. Без проникновения  в  психику  преступника  капитан  вообще  не
представлял себе работы и не верил в  успех  расследования.  Вот  почему
таким трудным  для  него  оказалось  алкогольное  дело.  Не  мог  же  он
требовать от подчиненного, чтобы тот напивался изо дня в день,  вживаясь
в психику алкоголика!
   Поручик послушно задумался.
   - А я его знаю?  -  спросил  он,  поудобней  усаживаясь  на  стуле  и
похлопывая себя по колену блокнотом.
   - Предположим, знаешь. Может, не  лично,  через  знакомых.  Или  тебе
показали его на улице.
   - И я решил увести... - задумчиво  протянул  поручик.  -  И  я  решил
увести... Ключи! Ясное дело, ключи!
   - Что ключи?
   - Сначала уведу ключи и сделаю с них  слепки.  Потом  по  ним  закажу
ключи. Потом прослежу, чтобы в квартире никого не было. Два  человека  -
плевое дело. Открою дверь...
   - Стоп! - прервал капитан. - Как уведешь ключи?
   - У сынка проще, чем у мамочки. Мамочка дама  серьезная,  а  сынок...
Где он носит ключи?
   - В кармане куртки.
   - В кармане куртки... Куртку иногда снимает...  Работает...  Работает
ассистентом в Архитектурном институте. На работе он куртку снимает? Так?
Иду в институт, изучаю обстановку... Так? Пользуюсь моментом,  когда  он
снимает и оставляет куртку, так?
   - А если не снимает?
   - Уговорю снять.
   - Выходит, ты его знаешь лично?
   Поручик уставился  в  окно,  сдвинул  брови  и  перестал  постукивать
блокнотом по колену. Потом решительно заявил:
   - Если он куртки не снимает - никуда не денешься, знаю его лично.
   - Ну так отправляйся в институт и узнай,  снимает  ли  он  на  работе
куртку.
   Через два дня капитан и поручик располагали  достоверными  данными  о
том, что Лелик не только снимает куртку, но и  бросает  ее  где  попало,
оставляет без всякого присмотра в помещениях, которые надолго  покидает,
вспоминает о ней, лишь уходя домой, да и то не  всегда.  Из  куртки  без
особого труда можно  было  не  только  вытащить  ключи,  но  даже  снять
подкладку.
   - Я  бы  поступил  по-другому,  -  сказал  капитан,  ознакомившись  с
достоверными  данными.  -  Зачем  делать  слепки?   Слесари   не   любят
изготавливать ключи по слепкам, это труднее, да и вызывает подозрения. Я
бы взял ключи и поехал с ними к слесарю, тот бы сделал по ним  новые,  а
если занят, сам профессионально снял бы слепки, такое бывает,  чтобы  не
торопясь работать. И нет вопросов - откуда ключи, чьи  ключи.  Мои  -  и
дело с концом, хочу сделать запасные. А те отвез бы и сунул на место,  в
карман куртки.
   - Если я правильно понял,  теперь  мне  надо  обежать  мастерские  по
изготовлению ключей  в  радиусе  двух  километров  вокруг  института?  -
обреченно поинтересовался поручик.
   - Бери шире. По нашему городу ходят трамваи и автобусы.
   На второй день поисков ключи опознал один из слесарей на  Багне.  Ему
запомнился ключ от нетипового, еше довоенного врезного замка.
   - Вроде бы я такой делал, - с сомнением говорил владелец  мастерской,
рассматривая редкий ключ. - Вроде бы делал. Но это было довольно  давно,
месяца два назад.
   - А кто принес этот ключ?
   - Нешто я помню? Вот убейте меня на этом месте, не  помню.  Вроде  бы
мужчина. Но может статься, что и баба. Нет, вроде мужчина.
   - А как он выглядел?
   - Да откуда мне знать? Я не помню,  был  то  мужик  или  баба,  а  вы
спрашиваете, как он выглядел! Не знаю. Обыкновенно, поди,  выглядел,  не
то бы я запомнил. Вот ключи запомнил, а его нет.
   И  это  было  все,   чего   удалось   добиться   капитану   в   своих
расследованиях.  В  квартире  Лелика  не  оказалось  никаких  подходящих
отпечатков пальцев, никаких других полезных следов. Подозрения пали было
на Мартина, который тоже бывал в Архитектурном институте, но, во-первых,
в указанные дни Мартин безвылазно сидел в чертежной  и  его  видели  там
тысячи свидетелей, в том числе и сам Лелик, а во-вторых,  те  же  тысячи
свидетелей  единодушно  утверждали,  что  уже  длительное  время  Мартин
старательно избегал каких-либо контактов с Леликом. Ну, допустим,  ключи
он мог украсть, но для проведения операции ему обязательно  потребовался
бы сообщник. На всякий случай Мартина привели к  слесарю  с  Багны.  Тот
послушно и добросовестно осмотрел Мартина и  решительно  заявил,  что  в
жизни этого человека не видел.
   Затем  милиция  тщательно  проверила  мое  алиби.  Оказалось,  что  в
универмаге меня запомнила кассирша. Ей, видите ли,  понравилось,  как  я
была одета: яркой раскраски костюм в крупную клетку  и  черная  шляпа  с
широкими полями. Очень хорошо меня запомнил также с  трудом  разысканный
водопроводчик, который приходил ко мне за  солью.  Он  еще  описал  меня
своим коллегам. А поскольку до сих пор и Мартин, и  я  вели  безупречный
образ жизни, не вступая в коллизии с  законом,  нас  оставили  в  покое.
Доллары Лелика исчезли  бесследно,  нанеся  амбициям  капитана  Ружевича
глубокую, незаживающую рану.

***

   История с Леликовыми долларами задела меня лишь краешком. Я  свела  к
минимуму беседы с представителями властей, ибо  по-прежнему  была  очень
занята.
   С очередным физиком-ядерщиком встреча была назначена у "Гранд-отеля".
Отыскивая местечко на улице Хожа,  я  припарковалась  рядом  с  вишневым
"таунусом", в котором сидел водитель,  и,  ожидая  физика,  просидела  в
машине несколько минут, пока мне не пришло в голову проверить в записной
книжке, не перепутала ли я  время  встречи.  И  хорошо,  что  проверила.
Оказалось - действительно перепутала, до встречи  оставалось  еще  около
часу. Разозлившись на себя, я стала думать, куда девать время, и  решила
съездить в книжный магазин на Мархлевского.
   "Таунус" уже тронулся, я пропустила его и двинулась за ним.  Рядом  с
шофером в "таунусе" оказался пассажир, я и не заметила,  когда  он  сел.
Пассажир то и дело  оглядывался  назад,  я  тоже  посмотрела  в  зеркало
заднего вида - что это его интересует, не на меня же он смотрит?  Ничего
интересного за нами не было.
   "Таунус" ехал в направлении Мархлевского, мне надо было  туда  же,  я
продолжала двигаться за ним и не могла обойти, так  как  ехал  он  очень
быстро. "Таунус" свернул направо, мне тоже нужно было  туда.  Не  люблю,
когда вот так пугаются под ногами! Думала, на Крулевской я  уж  от  него
избавлюсь, свернув налево. И надо же! Он именно туда  свернул!  А  потом
направо,  будто  ехал  к  тому  же  книжному  магазину.  Мне  ничего  не
оставалось, как держаться в хвосте. Прямо скажем - удовольствие среднее,
тем более что пассажир продолжал нервно оглядываться на меня.
   Подъезжая  к  книжному  магазину,  я  сбросила   скорость.   "Таунус"
посигналил правой мигалкой, я тоже  замигала,  увидев,  что  у  магазина
негде встать. Надо было сразу ехать  на  стоянку  за  магазин.  Прибавив
скорость, чтобы свернуть  за  угол,  объехать  квартал  и  с  Гжибовской
выехать на стоянку, я увидела, что "таунус" тоже сворачивает за угол.  А
дурак пассажир не сводит с  меня  глаз.  И  как  еще  шею  не  вывернул?
"Таунус" держался неуверенно и мешал мне проехать, потом наконец решился
и заехал в тупичок, по правой стороне. Отделавшись от него, я  вздохнула
свободно и поехала к книжному магазину.
   И я бы наверняка напрочь забыла об этом "таунусе", если бы  он  вновь
не попался мне дня через три. На сей раз я ехала  по  делу  в  "Польский
фильм" и уже в  третий  раз  объезжала  кругом  площадь  Домбровского  в
поисках места для машины. Издалека увидев, что освобождаются сразу  два,
я поспешила туда и успела занять второе, а рядом на  первое  пристроился
вишневый "таунус". Он уже выключил двигатель, когда я встала рядом.  Мне
надо было сменить перчатки, и я не сразу вышла из  машины,  "таунус"  же
повел себя очень странно: взревев мотором, он задним ходом  рванулся  со
стоянки, лишь чудом не угодив под  автобус  Польского  телевидения.  Вот
кретин,  зачем  было  втискиваться  на  это  неудобное  место,  если  не
собирался там стоять? В "таунусе" сидели двое, пассажир - не  знаю,  тот
самый или другой, - опять пялился на меня так, будто в  жизни  не  видел
ничего более интересного.
   На следующей неделе этот "таунус" попадался мне буквально  на  каждом
шагу, то внезапно появлялся там, где я уже стояла,  то  как  раз  уезжал
оттуда, куда  я  прибывала.  Я  ломала  голову,  чего  ради  он  ко  мне
прицепился. Потом, слава богу, отвязался. Правда, в  течение  нескольких
дней я не выходила из дому. На  водителя  внимания  не  обратила,  вроде
брюнет.
   А потом на меня свалилась новая неприятность. Выбравшись  наконец  из
дому и сев в машину, я почувствовала,  что  она  стоит  как-то  странно.
Вышла, обошла ее и увидела, что спустили  оба  левых  баллона.  Странно,
почему сразу два? Один - еще можно понять, но сразу оба? К счастью,  мне
удалось поймать такси и тронуть сердце  водителя.  Одно  колесо  он  мне
сразу сменил на запасное, под второе мы подложили кирпичи и  оба  колеса
отвезли в мастерскую.
   Там обнаружилось, что баллоны продырявлены.  Вот  тебе  на!  Владелец
мастерской, помянув недобрым словом хулиганье и вандалов, обещал  в  тот
же день все сделать. Отремонтированные колеса мне привез  из  мастерской
знакомый, а мы с сыном поставили их на место.
   Все это происходило в среду. А в субботу вечером, придя домой, сын  с
порога мрачно заявил:
   - Ты это делаешь специально! Не  понимаю  только,  зачем  тебе  надо,
чтобы всю оставшуюся жизнь я ставил колеса?
   Встревоженная, я бросилась во двор. Так и есть, опять два колеса,  на
сей раз правые, причем разрезы бросались в глаза. Ну что за мерзавец  ко
мне привязался?! Разъяренная, я помчалась звонить в милицию.
   Мне очень помогла ссылка на близкое знакомство с капитаном Ружевичем.
Дежурил в тот день поручик Петшак. Он лично приехал, чтобы осмотреть мои
колеса.
   - А может, это орудует пан Рокош, как вы  думаете?  -  с  надеждой  в
голосе спросил поручик. - Считает,  что  доллары  свистнули  вы,  вот  и
мстит.
   Его надежды я подавила в зародыше:
   - Пана Рокоша можете сразу снять с повестки дня, он бы умер при одном
виде режущего орудия. Скорей уж хмырь из "таунуса". С самого начала меня
невзлюбил.
   Естественно, поручик  заинтересовался  личностью  хмыря.  Вот  тут  я
пожалела, что не рассмотрела  его  как  следует.  Описав  поручику  свои
встречи с вишневым "таунусом" и сообщив его номер, - чисто  механическая
привычка запоминать номера машин - я, к сожалению,  не  могла  объяснить
причин неприязни хмыря ко мне, зато с пеной у рта требовала  составления
протокола тут  же,  немедленно!  С  трудом  убедили  меня  подождать  до
понедельника.
   В воскресенье утром я  одолжила  шестое  колесо  и  назло  преступным
элементам поехала по делам. В последующие дни в надежде поймать  негодяя
на месте преступления я делала вылазки к машине в  разное  время  дня  и
ночи, прихватывая с собой на всякий случай любимое  оружие  -  колотушку
для отбивания мяса.
   Труды не пропали даром, моя бдительность явно  действовала  на  нервы
преступникам, так как они совершили ужасную ошибку - перепутали  объекты
вандализма. Выглянув из-за угла флигеля во время  очередной  вылазки,  я
увидела у машин незнакомого подростка. Он явно стоял на шухере, так  как
при виде меня отчаянно засвистел и бросился бежать. Услышав свист, из-за
машин выскочил второй подросток, споткнулся  о  бровку  тротуара,  упал,
вскочил и помчался за первым. Я тоже помчалась - к машине - и обнаружила
ужасную вещь: воздух со свистом выходил из  двух  правых  колес,  но  не
моего "фольксвагена", а стоящей рядом ни в чем  не  повинной  "сиренки".
Видимо, действуя в спешке и нервной обстановке,  молодой  преступник  не
проверил номер и проколол баллоны голубой машины,  стоящей  в  указанном
ему месте. Подумав о хозяине "сиренки", я кинулась прочь от нее с той же
скоростью, что и хулиганы.
   Тем не менее я тут же позвонила в милицию. Мои колеса сидели у нее  в
печенках, и, желая раз и навсегда покончить с ними, милиция организовала
в округе энергичные поиски. Поиски увенчались  сомнительным  успехом,  в
чем я сама виновата, ибо выслала в погоню за подростками  сына.  Высокий
парень, подозрительно заглядывающий  во  все  дворы  и  подворотни,  был
задержан  милицией  в  спускающихся  на  Мокотов   сумерках,   а   когда
недоразумение разъяснилось, искать преступников было уже поздно.
   Через неделю  мне  прокололи  сразу  все  четыре  покрышки.  Скандал,
который я устроила в милиции с активной помощью владельца "сиренки",  не
поддается описанию. С этого  дня  патрульная  милицейская  машина  стала
регулярно проведывать стоянку у нашего дома: днем в  интервале  тридцати
минут, ночью - пятнадцати. Владельцы остальных машин были  мне  искренне
признательны.
   Милицейские рейды принесли плоды: были задержаны  две  подозрительные
личности.  Одной  из  них  оказался  страхагент,  другой   -   сотрудник
паспортного  отдела.  Страхагент,  лично  знавший  меня  и  мою  машину,
выискивал ее на стоянке, чтобы узнать,  дома  ли  я,  и  не  подниматься
напрасно на четвертый этаж. Проживающий неподалеку паспортист  искал  на
стоянке потерянный накануне брелок от ключей.
   Принимались и другие меры: проверялось алиби окрестных  хулиганов,  а
мне, в порядке компенсации морального и  материального  ущерба,  милиция
устроила  покупку  в  Лодзи  четырех  новых  покрышек,  которые  я  пока
предусмотрительно приберегала. К делу подключили и дружинников.
   Неизвестные преступники затаились. А может, просто выжидали, когда  я
пущу в ход новые колеса. Держите карман шире!
   Через  неделю  я  обнаружила,  что  за  мной   всюду   ездил   желтый
"опель-комби".
   Как-то днем, не найдя места у Политехнического института и  обнаружив
свободный кусок тротуара неподалеку, на аллее  Независимости,  я  заняла
его. "Опель" попытался втиснуться рядом, но у него ничего не получилось,
только заблокировал по улице автомобильное движение. Возвратившись через
час к машине, я увидела  его  приткнувшимся  в  запрещенном  месте  -  у
запертых железных ворот склада. И этот прицепился ко мне?  На  сей  раз,
наученная горьким опытом с "таунусом", сразу решила проверить.  Объехала
полгорода  невероятно  извилистым  путем  и  убедилась:   держится   как
приклеенный.  Нервы  мои  были  изрядно   потрепаны   неприятностями   с
покрышками, и я решила спросить прямо, в чем дело.
   Ехала я по Вейской, к тому времени на улицах уже стало  свободнее,  и
мне без труда удалось остановиться за  киоском  "Рух".  "Опель"  проехал
вперед и тоже остановился. Выйдя из машины, я решительно  направилась  к
нему, чтобы потребовать у водителя объяснений.
   Ничего не вышло: "опель" от  меня  попросту  сбежал.  Когда  до  него
оставался  какой-то  метр,  он  взревел  и  умчался,  свернув  на  улицу
Конопницкой. Так просто от меня не уйдешь! Поехав следом,  я  обнаружила
его перед магазином "Польская мода",  притормозила  рядом,  а  он  опять
сбежал. Похоже, теперь я его преследую. Заметив, что он помчался обратно
на Вейскую, я двинулась следом, высматривая желтую машину, но  ее  нигде
не было видно. Испугался. Теперь, надеюсь, отвяжется. Я повернула домой.
   На Бельведерской он появился вновь и опять ехал за мной. Чтоб тебе!..
Я быстренько придумала,  как  его  перехитрить.  Свернула  в  Променаду,
доехала до конца и остановилась у киоска "Рух". Киоск не работал, на нем
висела табличка: "Буду через полчаса". Выйдя из машины, я бегом кинулась
к торговым павильонам и скрылась за магазином "Семена".
   "Опель" притормозил рядом с моей машиной, водитель выскочил и побежал
за мной. Я  предстала  перед  ним  внезапно,  выйдя  из-за  магазина,  и
напугала его так, что он развернулся на месте и  со  всех  ног  бросился
обратно к машине. Улепетывал, будто  по  пятам  гнались  бешеные  волки.
Допускаю, выражение лица  у  меня  могло  быть  действительно  не  очень
приветливым, но, в конце концов, я же не дракон огнедышащий!  Удивленная
произведенным эффектом, я бросилась за ним, вспоминая, где могла  видеть
это злое красное лицо и рыжие волосики торчком...
   Он уже был у своей машины, но сесть не  успел.  Ему  помешали.  Из-за
киоска  выскочил  какой-то  лысый  мужчина,  одетый  прилично   и   даже
элегантно, кинулся на моего преследователя,  схватил  его  за  горло  и,
яростно хрипя, принялся душить. Я окаменела на месте.  Водитель  "опеля"
какое-то время покорно позволял себя душить,  потом  опомнился,  схватил
душителя за руки, вырвался и, размахнувшись, врезал ему  по  физиономии.
Душитель  отпрянул,  угодив  лысым  черепом  в  боковое  стекло  киоска.
Ухватившись за отвороты элегантного  пиджака,  водитель  поволок  его  к
машине, силой втолкнул внутрь, сел сам, и "опель" с диким ревом  умчался
в сторону Бельведерской.
   Длилось все это какие-то секунды. Еще  не  совсем  придя  в  себя,  я
дотащилась до киоска. Стекло, все в радиальных трещинах, еле  держалось.
Не успела я  дотронуться  до  него,  как  оно  вывалилось  и  со  звоном
разбилось. В  этот  момент  рядом  притормозила  патрульная  милицейская
машина.
   - Пани разбила стекло, - вежливо, но решительно констатировал сержант
милиции. - Разрешите ваши документы.
   Все во мне возмутилось от такой несправедливости.
   - Стекло разбила не я, а какие-то мужчины! Они здесь дрались, и  один
из них головой вышиб окно!
   - Где же эти мужчины? Подъезжая,  мы  видели  лишь  вас.  И  как  раз
разбилось стекло. Больше у киоска никого не было.
   - Они уехали на машине! Как вы могли подумать на меня, пан  сержант?!
Хулиганка я, что ли? Да и есть же  на  улице  люди,  поспрашивайте,  они
подтвердят.
   И они подтвердили. От магазина "Семена" к нам спешил  дробной  рысцой
немолодой уже человек, похожий на дворника.
   - Эта пани здесь дралась! - уже издали кричал он. - Я сам видел!
   Как меня еще не хватил удар - не знаю. Сержант  собственными  глазами
видел, как вылетело стекло и никого, кроме  меня,  поблизости  не  было.
Дворник собственными глазами видел,  как  я  участвовала  в  мордобое  и
вообще наверняка пьяна, так как гналась за каким-то  мужчиной,  а  потом
била его  у  киоска.  Я  пыталась  объяснить,  как  было  дело,  и  сама
чувствовала,  насколько  все  звучит  неубедительно:  какой-то   "опель"
неизвестно почему меня преследует, номера я  не  запомнила,  потому  что
видела его лишь в перевернутом виде в  зеркальце  за  собой.  Сержант  с
каменным выражением лица списывал данные из  моего  паспорта  и  вежливо
информировал:
   - Этот район у нас  на  особом  контроле,  здесь  хулиганят  особенно
часто. Ваше дело передаем на рассмотрение в административном порядке.
   Спас меня участковый.  Я  упросила  сержанта  поехать  вместе  в  мое
отделение милиции. Участковый меня знал и поверил, что я стекол не  била
и вообще не хулиганка. И даже из идиотских показаний  свидетеля-дворника
следовало, что у киоска я была не одна. Поэтому участковый согласился не
передавать дело на рассмотрение административной коллегии, хотя протокол
и составил. А я поклялась себе при первом  же  удобном  случае  записать
номер проклятого "опеля".
   Случай не подворачивался, "опель" как сквозь землю  провалился.  Зато
недели  через  две  меня  посетил  участковый.   Поговорив   на   разные
отвлеченные темы, порассуждав о целесообразности ставить новые  баллоны,
посмеявшись над инцидентом у киоска