еблявшийся  ранее.  Вам,  думаю,  интересно
знать, что в этом конверте было раньше?
   - Не помешает. Передайте экспертам. Вы уже закончили?
   - Да. Пока я ничего из него больше не выжму.
   Капитан взял конверт в руки, перевернул  на  другую  сторону,  прочел
адрес отправителя и с совершенно каменным лицом произнес:
   - Ну, разумеется. Станислав Вишневский.
   В  комнате  воцарилось  тяжелое  молчание.  Мы  с   поручиком   молча
таращились на капитана. Лелик не выдержал:
   - Я... я... я не знаю его! Кто это такой?  Клянусь  вам,  не  знаю  я
никакого Вишневского!
   - Никто его не знает! -  буркнул  поручик.  Капитан  же  взглянул  на
поручика, потом на меня, потом опять на поручика, сообщив  ему  взглядом
нечто, понятное лишь им одним. Поскольку с Вишневским  у  меня  не  было
ничего общего, я не ощутила ни  малейшего  беспокойства.  Затем  капитан
внимательно осмотрел почтовый штемпель на конверте и с каким-то  злобным
удовлетворением объявил:
   - Кажется мне, дело понемножку проясняется. Не исключено, что  уже  в
самом скором времени мы все будем иметь возможность познакомиться с этим
Вишневским. А пока давайте оформим протокол...

***

   Между тем поручик Гумовский  не  терял  времени  даром.  Ему  удалось
получить кое-какую новую информацию, и он немедленно передал  ее  майору
Фертнеру. Из отрывочных, запутанных, порой противоречивых  данных  майор
пытался выделить рациональное зерно.
   Так, например, одному из подчиненных поручика,  внедрившемуся  в  мир
подпольного бизнеса, довелось стать свидетелем интересного события.  Его
подопечный, удачливый и предприимчивый делец, заметная фигура на  черном
рынке,  получил  предложение  реализовать  десять   тысяч   зеленых   по
чрезвычайно  выгодному  курсу.  На  этой  сделке  он  одним  махом   мог
заработать чистыми сто пятьдесят тысяч злотых. Поэтому сотрудник милиции
был весьма удивлен, узнав, что делец, никогда не упускавший  своего,  не
только  сам  не  уцепился  за  это  выгоднейшее  дело,  но  даже  и   не
препятствовал конкурентам его перехватить.  Повышения  цен  в  ближайшее
время не предвиделось, так  что  нежелание  заграбастать  сто  пятьдесят
тысяч представлялось совершенно  необъяснимым.  Сотрудник  милиции  даже
рискнул осторожно поинтересоваться у валютчика, с  чего  это  тот  вдруг
проявил  столь   странное   воздержание.   Ответ   был   откровенный   и
исчерпывающий:
   - Нутром чую - тут что-то не то.
   - Что же?
   - Да уж я чую, меня не проведешь.
   И больше от него не  удалось  ничего  добиться.  Далее,  как  сообщил
агент, события развивались следующим образом.  Сделку  провернул  другой
валютчик. Встретив через несколько дней своего подопечного, валютчика  с
чувствительным нутром, агент был поражен: никогда еще он не видел его  в
столь великолепном настроении. Тот просто сиял от радости и  без  всякой
видимой  причины  время   от   времени   разражался   веселым   хохотом.
Торжествующее удовлетворение так его распирало, что он  позабыл  обычную
сдержанность и поделился с агентом причиной радости:
   - Помнишь, фраер хотел спустить штуку зеленых? Я еще говорил:  нутром
чую, дело пахнет керосином.
   - Помню, а что?
   - А то, что на крючок попался этот недоумок Черный Ясь.  Плакали  его
денежки. Ха-ха-ха!
   - Неужели?
   - А то! Может теперь свою штуку на гвоздике в сортире повесить.
   - Как же это произошло?
   - А ты у него спроси. Мое дело маленькое. Я говорил - плохо пахнет.
   Заинтригованный сотрудник милиции стал искать подходы к Черному  Ясю,
который на самом деле был рыжим и прозывался Зигмунтом. Ясь  пребывал  в
ипохондрии и избегал общества, удалось выйти лишь на  его  приближенных,
которые туманно давали понять, что причиной  черной  меланхолии  явились
большие  материальные  потери.  Агент  не  стал  докапываться  до  сути,
поскольку материальные потери  валютчиков  не  относились  к  проблемам,
которые лишали сна работников милиции. В  то  время  еще  никто  не  мог
предполагать,  насколько  данное  обстоятельство  окажется  важным   для
расследования всей валютной аферы.
   Из Гдыни поступило сообщение о на  редкость  дерзком  ограблении.  За
ресторанным столиком два гражданина спокойно и  культурно  проворачивали
сделку по обмену одних  денежных  купюр  на  другие.  Неожиданно  к  ним
подсели два длинноволосых хиппаря в темных очках.
   - Спокойно, милиция, - сказал один из них.
   Граждане онемели. Хиппари быстро, с ловкостью профессионалов,  изъяли
купюры, молча встали и покинули ресторан,  прежде  чем  граждане  успели
прийти в себя. Один из них, правда, сделал тут же попытку поднять  крик,
но второй  немедленно  эту  попытку  пресек.  Дезориентированные  словом
"милиция", сидевшие рядом телохранители не рискнули вмешаться.
   Из  Щецина  сообщили:  два  бородатых  молодых  человека  с  длинными
волосами и  в  темных  очках  бесшумно  возникли  у  стоявшего  в  плохо
освещенном месте автомобиля и, угрожая каким-то темным предметом, отняли
валюту у сидящих в машине, которые как  раз  эту  валюту  пересчитывали.
Сидящие в машине воздержались от криков: "Милиция!", "На помощь!"
   В Гданьске местом деятельности злодеев стал  мужской  туалет.  Именно
там один из валютчиков только что получил крупную партию товара и тут же
был избавлен от него упомянутыми  злодеями.  О  происшедшем  можно  было
догадаться по нескольким словам, вырвавшимся у валютчика  под  действием
шока сразу после происшествия, а потом он молчал как рыба.
   Весть о двух таинственных бородатых и патлатых  грабителях  в  темных
очках передавалась по секрету от валютчика  к  валютчику,  доходя  и  до
агентов  Гумовского.  Черный   рынок   всполошился.   Теперь   валютчики
отваживались  совершать  свои  сделки  лишь  в  специально   для   этого
приспособленных помещениях - надежных притонах и проверенных  квартирах.
В ответ обнаглевшие налетчики предприняли уж и вовсе беспрецендентную по
нахальству акцию. Как только клиент, совершив  крупную  сделку,  покинул
малину (а это была комната в  очень  надежной  квартире),  туда  прибыла
милиция. Два милиционера в форме предъявили ордер на обыск,  подписанный
прокурором и заверенный печатями с государственным  гербом.  Застигнутый
врасплох валютчик не обратил внимания на то, что на печатях орлы были  в
коронах. К  тому  же  работники  милиции  инкриминировали  перепуганному
дельцу торговлю наркотиками. Честный  валютчик,  который  торговал  лишь
долларами и золотом, а наркотиков  и  в  глаза  не  видел,  окончательно
струхнул и поэтому даже радовался,  когда  при  обыске  были  обнаружены
только менее страшные вещественные доказательства.
   Милиция составила протокол, велела его подписать всем находившимся  в
квартире, не исключая и полумертвой от страха домработницы, и удалилась,
унося с собой трофеи и все документы. Удрученный делец стал  с  трепетом
ждать санкций. С ними почему-то не  торопились.  Прошло  довольно  много
времени, пока он понял, что его попросту провели. Ясное дело, ни он,  ни
услужливый хозяин квартиры  ни  словечка  не  проронили  о  случившемся.
Проболталась домработница. Кстати, это она, единственная, заметила,  что
орлы на милицейских документах были с коронами. Кружным  путем  весть  о
действиях фиктивной милиции дошла и до поручика Гумовского.
   К нему сходились сообщения о подобных акциях со всех  концов  Польши.
Схема действия в основном была одна и та  же:  два  патлатых  троглодита
беззастенчиво, с большим знанием дела  обирали  валютчиков,  подгадывая,
как правило, к моменту заключения сделок,  умело  нейтрализуя  охрану  и
унося солидную добычу. Никто их не знал, никому не удавалось напасть  на
их след.

***

   Идея с распространением фотографии Дуткевича оправдала себя. Официант
из "Гранда" в городе Сопоте опознал  на  фотографии  человека,  которого
видел однажды в обществе  своего  постоянного  клиента.  Поскольку  этим
постоянным клиентом оказался валютчик, уже давно  бывший  у  милиции  на
примете, его отыскали и приперли к стенке. Припертый к стенке  клялся  и
божился, что человек на  фотографии  ему  совершенно  незнаком.  Однако,
поскольку официант видел их вместе, не исключено, что когда-нибудь он  и
выпивал  с  этим  человеком,  поскольку  же  выпивать   ему   доводилось
частенько, он решительно не в  состоянии  упомнить  всех  собутыльников.
Нет, этого он категорически не помнит, не знает и не имеет понятия,  кто
таков.
   Приблизительно то же самое говорили и другие деятели  черного  рынка,
допрошенные на предмет фотографии. Нет, этого  человека  они  не  знают,
никогда не видели. Все они так решительно  и  единодушно  отрекались  от
Вальдемара   Дуткевича,   что   представителям   следственных    органов
приходилось читать, так сказать, исключительно между строк. Они  уже  не
слушали того, что им говорили, а лишь внимательно следили за  выражением
лица собеседника, прислушивались к тембру голоса, ловили невольный блеск
глаз и дрожь пальцев.
   И майор Фертнер, и поручик  Вильческий  стойко  придерживались  своей
версии, для подтверждения которой очень важным было найти людей, знавших
Дуткевича, поэтому они не давали покоя поручику  Гумовскому,  который  в
свою очередь не давал покоя  своим  подчиненным.  Последние,  совершенно
отчаявшись, стали предъявлять для  опознания  фотографию  Дуткевича  уже
совсем кому ни попадя и попали-таки на  человека,  который  наконец  мог
сообщить о покойном конкретные сведения.
   Этим человеком  оказалась  киоскерша  из  книжного  киоска  на  улице
Бельведерской.
   - Знать-то я его не знаю,  -  задумчиво  протянула  она,  разглядывая
фотографию, - но вот видеть видела, факт.
   - А можете вспомнить, когда и где? - с внезапно вспыхнувшей  надеждой
спросил сотрудник милиции.
   - Когда - точно не скажу, с месяц, пожалуй, будет, как видела. А  где
- известно где, вот тут, сигареты у меня покупал,  потом  газету,  потом
спрашивал, сколько времени. Часы у него  остановились.  Крутился  вокруг
киоска, одно слово - околачивался, вроде как ожидал кого. А  мне  делать
было нечего, покупателей в ту пору не было, вот я и смотрела на него.  А
еще - часы у него ну точь-в-точь как у шурина. Они у него  остановились,
он подошел к  окошечку,  спросил,  который  час,  и  стал  подкручивать.
Дорогие часы, шурин дал за них четыре  тыщи,  как  раз  премию  получил,
вроде швейцарские, не только время показывают, тоже  вот  какое  сегодня
число...
   - Четырнадцатое, - ответил немного удивленный сыщик.
   - Что?
   - Говорю, что сегодня четырнадцатое...
   - А я и сама знаю, какое сегодня число. Это я про  часы  рассказываю,
на них видно, какое число сегодня. И тому подобные стороны света. Магнит
в них, что ли. Я в этом не разбираюсь.
   - А дальше что было?
   - А ничего. Шурин до сих пор их носит.
   - Уже не носит, - механически поправил ее сыщик, который в этот  день
опросил  двадцать  человек  и  у  которого  к  вечеру   в   голове   все
перемешалось. Неудивительно, что возникший сверх программы шурин у  него
невольно ассоциировался с погибшим три недели назад Дугкевичем.
   - Что вы говорите? - ужаснулась киоскерша и даже высунулась в окошко.
- Такие дорогие часы! Что же с ними случилось?
   Сотрудник милиции спохватился и исправил невольную ошибку:
   - С часами ничего не случилось, - успокоил он  женщину.  -  Случилось
вот с этим человеком на фотографии.
   - А! И поэтому вы его разыскиваете?
   - Да, поэтому. Ну и что было дальше? Вы остановились на том,  что  он
околачивался тут, у киоска.
   Киоскерша втянулась в киоск и уселась поудобнее.
   - И что за жизнь такая, - вздохнула она. - Живет человек себе, живет,
а потом с ним что-то случается... Ну, дождался он.
   - Чего дождался?
   - Не чего, а кого. Приехал тут один на машине, вишневого  цвета,  они
оба сели и уехали.
   - А того, который приехал, вы видели? Может, случайно запомнили его?
   - Запомнила, как не запомнить. Он вышел из  машины  и  купил  у  меня
сигареты. Шикарный мужчина. Молодой, кровь  с  молоком,  такой,  знаете,
видный из себя, представительный, не замухрышка какой-нибудь. Одет очень
прилично. И зуб у него золотой. Да, еще и перстень вот такой на  пальце,
тоже золотой, с камнем, сразу видно - настоящий. Большой такой камень!
   - Ну а сам-то он как выглядел? Тот, что в  машине  приехал?  Блондин,
брюнет, лысый?
   - Какое там лысый! Дай бог всем столько волос! Черный, совсем черный,
и прическа высший  класс,  вся  голова  завитая,  а  лицо  так  и  пышет
здоровьем, румянец во всю щеку, одно удовольствие смотреть. Говорю вам -
шикарный мужчина. А моя дочка уж такого дохляка себе  выискала,  худющий
да бледный, смотреть не на что, ни пес, ни выдра...
   Сыщик не перебивал разговорчивую  киоскершу,  терпеливо  выслушав  ее
жалобы на неказистого зятя и всякое другое, зато был щедро вознагражден,
ибо узнал много полезного для дела. Оказывается,  машина  была  достойна
своего хозяина, тоже шикарная и вишневая, камень в перстне пурпурный,  а
что касается золотых зубов, то она твердо ручается лишь за один,  других
увидеть не удалось, зато этот один блистал  на  самом  что  ни  на  есть
переднем плане. Итак, был выявлен  один-единственный  контакт  покойного
Дуткевича, зато с таким заметным мужчиной, найти которого  наверняка  не
составит труда.
   И в  самом  деле,  дружными  усилиями  людей  Гумовского  в  рекордно
короткий срок было установлено, что  этим  блистательным  красавцем  был
некий Золотой Стась, активный, но негласный  помощник  одного  из  самых
могущественных королей черного рынка. Король проживал в роскошной  вилле
на улице Рощинского, держал в руках все крупнейшие валютные операции, но
его  никогда  не  удавалось  поймать  с  поличным.  Майор  Фертнер   был
чрезвычайно доволен полученной информацией.
   Сопоставив все данные, поступившие в его распоряжение, майор  Фертнер
окончательно убедился в правильности своего предположения - связь  между
отдельными аферами не подлежит сомнению. И он вновь  созвал  оперативное
совещание, участниками которого были те же лица, что и в прошлый раз.
   Поручик   Петшак   ознакомил   собравшихся   с   результатами   своих
перевоплощений.  Результаты   оказались   потрясающими.   Благодаря   им
рассеялись последние неясности  и  тройное  преступление  предстало  как
единое целое.
   Довольный майор приступил к изложению своей версии:
   - Итак, если  следовать  хронологии,  события  развивались  следующим
образом. Некто принимается нелегально переправлять  валюту  за  границу.
Сначала, очевидно, собственную, а потом, когда она  кончилась,  начинает
добывать ее путем ограбления. Крадет у Рокоша, крадет у этого, как  его,
Ленарчика, крадет еще у нескольких дельцов, о которых мы не  знаем,  так
как они хранят молчание, и даже Хмелевская о них не  слышала.  Затем  он
принимается нападать на валютчиков с помощью Дуткевича и  нанимает  двух
бандитов.  Обратите  внимание  на  следующие   обстоятельства:   а)   он
располагает  точной,  проверенной  информацией   и   б)   обирает   лишь
мошенников. Пройдись мы по его следам - уверяю вас, собрали бы  неплохой
урожай.
   Гумовский пробурчал:
   - Мне это тоже приходило в голову.
   - Валютчики в панике, - продолжал майор. - Они расшифровали Дуткевича
и тоже наняли двух бандитов - может быть, тех же самых, потому что перед
смертью Дуткевич их узнал.
   - Вряд ли, -  усомнился  капитан  Ружевич.  -  Для  этой  цели  проще
использовать кого-нибудь из телохранителей. А их телохранителей Дуткевич
мог видеть, когда обделывал свои дела, и перед смертью узнал.
   - Возможно. И мы должны их найти любой ценой. Из тех, что  у  нас  на
заметке, многие уже проверены. Надо расширить поиски. Теперь вот  узнали
о Золотом Стасе, следует его поприжать. Ты получил наконец отпечатки его
пальцев?
   Гумовский тяжело вздохнул:
   - Сегодня отправил в лабораторию. Скоро в  нашем  распоряжении  будет
целый набор, мои парни стараются. Крадут напропалую.
   - Что крадут?
   - По большей части стаканы в забегаловках и прочих злачных местах. Со
стаканов легче всего снять. Нам нужны отпечатки пальцев тех  валютчиков,
кого еще нет в нашей картотеке.
   Вильчевский невольно бросил подозрительный взгляд на  свой  стакан  с
чаем. Гумовский это заметил.
   - Не волнуйся, они  потом  подбрасывают  их  обратно.  Иногда  путают
забегаловки, но количество посуды сходится.
   - Не  отвлекайтесь,  идем  дальше,  -  призвал  к  порядку  майор.  -
Смазанные отпечатки на долларах, возвращенных Рокошу,  принадлежат,  как
установлено, Лысому. Это что еще за святой Миколай?
   Гумовский покачал головой.
   - Мелкая сошка, иногда отваживается на самостоятельный шаг,  но  чаще
на посылках у других. На редкость зловредный тип. Доллары  Рокоша  он  в
руках держал, но скиснуть мне на этом месте, если он их ему отослал.
   - Так ты его прощупай. И вот о чем мне еще хотелось сказать. Операцию
с долларами обязательно  кто-то  должен  возглавлять,  уж  очень  хорошо
продуманы и точно рассчитаны все  ходы.  Боюсь,  до  шефа  мы  доберемся
только под  конец,  но  искать  его  должны  уже  теперь,  искать  всеми
доступными нам средствами.
   - Мне кажется, на эту вакансию так и просится Хмелевская, -  высказал
капитан то, о чем уже давно думал. - Не может быть, чтобы во  всей  этой
истории она не сыграла своей роли, и, сдается мне, ее  роль  -  главная.
Все крутится вокруг нее, валютчики вмиг ее вычислили. Я бы с нее глаз не
спускал.
   Майор покачал головой. Он согласен  с  капитаном  в  отношении  глаз,
убежден, что именно в моем окружении следует искать преступников, о  чем
свидетельствует   хотя   бы   Рябой   на   ветровом   стекле,   но   мое
непосредственное участие в афере ему представляется сомнительным.
   - Нельзя идти на поводу у  внешних  обстоятельств,  -  аргументировал
майор. - Мало ли что крутится! И потом, вспомни, ведь лишь благодаря  ей
мы узнали столько важных фактов! Сама она не крутит, не обманывает, все,
о чем сообщила, подтвердилось при проверке. У меня есть идея.
   - У меня  тоже  есть,  -  не  унимался  капитан.  -  Адрес  на  своих
бандеролях  Вишневский  писал  от   руки,   таможенные   декларации   на
контрабандный товар заполнялись  тоже  вручную.  Надо  у  всех  знакомых
Хмелевской взять образцы почерка...
   - ...и ты сам отнесешь их в лабораторию, а я  останусь  за  дверью  и
послушаю, что тебе там скажут. Ты знаешь, сколько у нее знакомых?
   - И отнесу. Пусть говорят. Уверен - среди них  обнаружится  тот,  кто
писал адрес. Пусть это немного трудоемко...
   - Немного!
   - Зато верный путь. А твоя идея лучше?
   - Не знаю, лучше  ли,  и,  в  общем,  тоже  трудоемкая.  Я  предлагаю
выявить, кто из наших знакомых валютчиков в  последнее  время  исчез  из
поля зрения. И еще: надо раздобыть кое-какие данные о телохранителях, мы
уже говорили об этом. Думаю, будет толк.
   -  Лучше  всего  -  сделать  и  то  и  другое.  Пора  наконец  честно
признаться:  дело  нам  досталось  до  крайности  запуганное.  Настолько
запутанное, что у меня уже голова идет кругом.
   - Что же  тогда  мне  говорить?  Тебе  хорошо,  твоему  пострадавшему
возвратили  украденное,  можешь  ставить  точку.  Какое  тебе  дело   до
остального?
   - Какое мне дело? - В голосе капитана прозвучала нескрываемая  обида.
- Я желаю знать, кто обокрал Рокоша и почему вернул  ему  похищенное.  Я
желаю знать мотивы поведения преступника. Из-за этого мерзавца я не могу
спокойно спать и работать, а ты спрашиваешь, какое мне дело! В сторону я
не отойду, и не надейся!
   - К сожалению,  он  перестал  грабить,  вот  что  плохо!  -  вздохнул
Гумовский. - Продолжай он свое занятие - был бы уже у нас в  руках.  Так
нет, пся крев, как ножом отрезал...
   На следующий  день  экспертизой  было  установлено,  что  два  четких
отпечатка пальцев на  долларах  Лелика  представляют  визитную  карточку
Золотого Стася. Прижатый к стене, тот совсем  перетру