с тобой согласимся дать в  прессе  покаянное  опровержение,  -
дескать, он не такой, и лично от себя  выплатим  тысячу  злотых  в  Фонд
бездомных собак. Тебе что, собачек не жаль?!
   - Ну что ты! Да я ради них...
   Тут нашу творческую дискуссию нарушил запыхавшийся Кайтек, у которого
наконец тоже вышла вся кинопленка. Парень так и сиял.
   - Раз в жизни повезло, можно сказать, как слепой  курице,  что  нашла
зерно, - возбужденно делился он впечатлениями. - Вот жаль только, что не
поспел к  самому  началу,  когда  рвануло.  Говорят,  там  крыша  изящно
взлетела в воздух  и  опустилась  обратно  на  место,  а  стены  наверху
развалились...
   Тут я моментально сочинила конструкцию нашего  особняка,  сообразила,
из  каких  стройматериалов  были  возведены  его  стены  (аукнулось  мое
архитектурно-строительное образование) и как именно они  разлетелись  на
части. А Кайтек просто лопался от профессиональной гордости и в себя  не
мог прийти от свалившейся удачи:
   - И не сразу рухнули, не разлетелись в одно мгновение,  а  постепенно
разрушались, так что я аккурат поспел все заснять.  К  тому  же  отлично
действовали пожарники, нанятые статисты не позировали  бы  лучше,  да  и
собравшаяся  толпа   подыгрывала   им,   словно   на   отрежиссированном
представлении. Только вообразите, одна баба в  соседнем  доме  принялась
выбрасывать в окно перины и подушки, сосед напротив бегом выносил стулья
и даже попытался протолкнуть в дверь пианино...
   - Пианино? - удивилась Марта. - Не телевизор и другую технику?
   - Вот именно, ведь человеческая глупость не знает границ! К тому же и
ежу было ясно - его дому ничто  не  угрожает.  У  меня  пленка  как  раз
кончилась на кадрах, где это  пианино  застряло  в  дверях,  и  особенно
хорошо получилась ребятня, которая принялась через него перелезать в дом
и обратно, устроив себе дополнительное развлечение.
   Павел похвастался:
   - Мы с Кайтеком работали в паре, действовали  с  умом,  то  я  снимал
огонь, а он всех вокруг, то наоборот. Потом  смонтируем  и  материальчик
получим - любо-дорого смотреть!
   Я  знала,  что  Павел  с   Кайтеком   были   отлично   сработавшимися
операторами, с которыми любила иметь дело Марта,  отбивая  их  у  других
режиссеров зубами и когтями, против чего оба парня отнюдь не  возражали.
И уже было ясно - мы просто не  имеем  права  не  использовать  в  нашем
сценарии так кстати подвернувшийся пожар,  нельзя  же  допустить,  чтобы
пошла псу под хвост отличная работа. Ну и экономия в смете, конечно.
   Какая жалость, что я  собственными  глазами  не  видела  пожара!  Вон
сколько интересного.
   - Уж постарайтесь поскорее, - завистливо  попросила  я.  -  Или  нет,
монтаж займет много времени, дайте мне просто так взглянуть на  отснятые
кадры. Это несправедливо, все видели, а я торчу здесь, на задворках, как
последняя идиотка!
   Марта вдруг что-то вспомнила и спросила операторов:
   -  А  жена  тоже  что-то  выбрасывала  или  выносила  из  дома?  Жена
погорельца? Как она причитала и хваталась за голову, я видела.
   - А как же! - вспомнил Павел.  -  Выскочила  на  улицу  с  сотовым  и
клеткой для кошки.
   - С чем? - не поверила своим ушам Марта.
   - С клеткой для кошки, честное слово, знаешь, в  таких  возят  кошек,
когда берут с собой в дорогу. В машине, скажем.
   - Так в клетке была кошка?
   - В том-то и дело, что выскочила с пустой!  Ну  что  ты  удивляешься?
Баба голову потеряла, схватила первое,  что  подвернулось  под  руку.  А
сотовый у нее был в руке еще до взрыва, должно быть, как зажала,  так  и
не выпускала.
   Тут и я внесла свою лепту:
   - Хозяин  дома  совсем  недавно  приобрел  компьютер,  бедняга!  Сама
видела, как доставка его привозила. Интересно, успел ли застраховать?
   - Ты видела? - удивилась Марта. - Когда?
   - Я же  тебе  рассказывала,  как  наметила  этот  дом.  А  когда  его
выбирала,  это  было  несколько  дней  назад,  сюда  как  раз   привезли
компьютерный набор, судя по фургону доставки и надписях на коробках. Мне
еще пришлось притормозить перед домом,  потому  что  стоял  компьютерный
пикапчик и как раз ехала встречная машина...
   И вдруг вспомнила. Меня аж в жар бросило. Ну конечно же,  Езус-Мария,
ведь коробки с компьютерными причиндалами в дом носил сотрудник фирмы  в
белом комбинезоне, тот самый, с горбатым носом! Сразу не сообразила, все
же одежда здорово меняет человека. Правда, тогда, несколько дней  назад,
я не присматривалась особо к горбоносому, только бросила на него взгляд,
но нос все же запомнила.
   Поскольку все трое выжидающе смотрели на меня, пришлось пояснить:
   - Значит, невольно задержалась, но все внимание  посвятила  дому,  уж
очень он казался мне подходящим для нас, а вот человека как  следует  не
рассмотрела. Знаю только, что он в комбинезоне фирменном переносил в дом
какие-то большие ящики, а на пикапе была компьютерная фирма...
   Марта попросила уточнить:
   - Так ты не уверена,  что  он  переносил  коробки  именно  с  частями
компьютера, а, скажем, не телевизоры?
   - Конечно, не уверена, ведь я сужу лишь по  надписям  на  коробках  и
пикапе, такие электронные надписи... вайфляйфы, зипы, йети...
   - Что?!
   -  Не  придирайся,  может,  и  "Интернет"   или   "Телеком",   "Самые
современные", "Самые дешевые", "Звоните сейчас" или еще что, ручаться не
могу. Говорю тебе -  у  меня  создалось  такое  общее  впечатление,  что
компьютер, и все! Отстань! Главное, ведь он здесь был!
   - Кто?
   - Ну, один из тех, что тогда вносили коробки в этот дом.  Головой  не
поручусь, но вообще-то уверена - это он.
   И опять все трое уставились на меня, и опять  пришлось  рассказать  о
мужчине из стоявшей только что на этом месте машины.
   - И что нам это дает? - привязалась Марта. - Конкретно!
   - Пока не знаю. Но ведь он мог внести в дом и бомбу.
   Павел встрял некстати:
   - Обычно такие поставщики поставляют заказанное оборудование.
   Ну кто будет спорить? Я и не стала, а себе на  заметку  взяла.  Потом
все обдумаю.
   Кайтек почему-то тоже взял под защиту погорельца:
   - Вот мы даже не знаем, успел ли он застраховать новенький компьютер,
вещь-то жутко дорогая, а вы, сдается мне, еще  хотите  сделать  из  него
преступника.
   Сердце Марты сразу смягчилось, и она успокоила парня:
   - Да мы точно не решили, может быть, сделаем из него жертву.
   И на этом, собственно, пожар для нас закончился.

***

   Основная сюжетная линия моего сценария вдруг  начала  что-то  слишком
извиваться и путаться. И темп, и логика развития  действия  меня  вполне
удовлетворяли, персонажи тоже были людьми живыми, и их  взаимоотношения,
в том числе и любовные связи, опять же меня вполне устраивали. А  вместе
с тем я испытывала глубокое  творческое  неудовлетворение  и  ничего  не
могла  с  этим  поделать.  Ведь  все   эти   острые   повороты   сюжета,
захватывающие дух приключения и прорва хитроумных  интриг  были  вызваны
наличием у кого-то из действующих  лиц  колоссальных  денег  и  желанием
других персонажей этих денег его лишить. Ясное дело, деньги  могли  быть
лишь у того, кто заправлял всем  огромным  коллективом  телевизионщиков.
Вот и не укладывалась у меня в мозгу такая простая  вещь:  как  человек,
который платит этакой массе сотрудников, может быть колоссально богатым?
На чем он тогда зарабатывает свои миллионы?
   В близкой мне области книгоиздания все  было  ясно.  Издатель  платит
автору, наборщику, редактору, верстальщику,  типографии,  потом  продает
читателям  готовый  продукт   -   и   пожалуйста,   затраченные   деньги
возвращаются с прибылью. Или возьмем рекламную фирму. Получив заказ, она
платит художникам-графикам, типографии и тем людям, которые  расклеивают
плакаты по всему городу или малюют картинки на трамваях, а фирме за  это
платят заказчики. Все просто, ясно  и  любому  дураку  понятно.  Но  вот
телевидение...
   Ну ладно, поступления  от  продажи  абонементов,  хотя  я  совсем  не
представляю, как они выглядят. Государственные  дотации.  Для  меня  эти
государственные субсидии - чрезвычайно подозрительная статья дохода,  уж
не из моих ли налогов они складываются? Реклама, разумеется, за  рекламу
хорошо платят  заказчики,  и  тут  все  очень  зависит  от  пресловутого
рейтинга популярности передачи,  ее  смотрибельности,  попросту  говоря.
Марта раз восемь пыталась растолковать мне, каким образом они у себя  на
телевидении высчитывают эту популярность в  процентах,  из  чего  у  них
складывается  высокий  или  низкий  коэффициент  смотрибельности  каждой
передачи, но до меня так и не дошло. Как они  ее,  эту  смотрибельность,
определяют и как ее вообще можно определить? Допустим, я  включила  свой
телевизор, а сама отправилась на кухню готовить и жарить дранцы, котлеты
такие из сырого картофеля. Это теоретически - на практике я  покупаю  их
готовыми, ну да это  неважно.  Или  включила  телевизор,  а  сама  читаю
книжку, грызя при этом соленый миндаль. На  телевизор  даже  не  смотрю,
какая  же  тут  смотрибельность?  Да  и  на  кой  мне  черт  выступление
молодежного ансамбля из Верхних Мослов, если от одного вида кривляющихся
рож и оглушительного треска,  стука  и  завываний  зубы  ноют  и  голова
пухнет! И что, выходит, я повысила Мослам рейтинг популярности?
   А если повысила, мне с Мослов еще и причитается.
   Нет, не понять мне этого. С рекламой все ясно. Вот за нее и ухвачусь.
Наверняка много желающих рекламировать себя, когда знают, что вся Польша
уселась перед телевизорами и пялится на экран. И что, телезритель станет
увлеченно выслушивать, как телевизионный  Аполлон  с  умилением  сначала
расписывает потрясающие  свойства  маргарина  какой-то  фирмы,  а  потом
любоваться, как  он  в  экстазе  пожирает  кусок  булки  с  восхваляемым
маргарином,   изображая   на   лице   неземное   блаженство?    Невольно
закрадывается в голову мысль - чем же бедолага питался до того?!
   Да нет, не станет телезритель тратить время на рекламу,  у  него  уже
давно выработалась привычка использовать рекламные паузы в своих  целях.
Кто торопится в туалет, кто в кухню за чайком, кто позвонить по срочному
делу, кто еще что другое полезное сделать для дома, для семьи.
   Однако наивные  владельцы  рекламируемых  продуктов,  вещей  и  услуг
продолжают обольщаться и выплачивать телевидению огромные суммы. В таком
случае логично  предположить,  что  из-за  рекламных  вставок  телебоссы
должны расхватывать  интересные  передачи,  а  самые  интересные  обычно
посвящены   нашей   действительности,    если,    разумеется,    сделаны
профессионально и увлекательно. Тем временем  информированные  источники
сообщают нам, что  происходит  совсем  не  так.  Талантливые  режиссеры,
актеры, сценаристы сидят без работы,  закупаются  же  набившие  оскомину
латиноамериканские мыльные оперы с кошмарным  количеством  серий,  а  по
телевизору  крутят  то,  что  приняли  от  шурина  телешишки,  даже   от
племянника этого шурина, а то и вовсе от никому не известного графомана,
спонсировавшего какую-то из передач и затем оставившего в  собственность
телеканала  предоставленное  для  передачи   оборудование,   включая   и
"роллс-ройс", выставленный якобы для премирования.
   И опять непонятно, неужели такие подарки превышают доходы от  реклам?
А ведь я сколько твердила Марте - не могу писать о том, чего не понимаю!
Она мне каждый раз обещала, что необходимые технические обоснования мы с
ней вставим потом, общими силами.  Я  верила  и  занималась  разработкой
фабулы с ее человеческими и криминальными  аспектами,  хотя  нет-нет  да
подумывала: а не наняться ли мне на временную работу на телевидение,  ну
хотя бы уборщицей, недельки на две? Больше меня не вытерпят, погонят  за
профнепригодность, но вдруг за это время я проникну  в  тайну  за  семью
печатями, пойму нечто главное?
   А пока что творила. Один из моих персонажей нещадно  рубил  на  корню
отечественные сериалы, давал зеленый  свет  отечественным  же  халтурным
поделкам, закупал сотни километров аргентинских и бразильских солитеров,
за что получал баснословные взятки...  пардон,  положенные  проценты  от
сделки, держал всех окружающих в ежовых рукавицах и купался в роскоши. Я
с удовольствием предназначила бы эту роль  Доминику,  давши  ему,  ясное
дело, другое имя, но, во-первых, Марта ни  за  что  бы  не  согласилась,
во-вторых, Доминик не очень и соответствовал. Как  исполнитель  приказов
еще бы сошел, причем исполнителем был бы не больно-то охотным,  так  что
его  пришлось  бы  чем-то  или  припугнуть,  или  шантажировать,  что  и
объясняло все эти его постоянные истерики и депрессии. Уж намного  лучше
смотрелся бы в этой роли Пух, наверняка  и  в  действительности  у  него
рыльце в пуху, но к Пуху я испытывала личную  и  ничем  не  обоснованную
симпатию, так что мне его было жаль. Поэтому и Пух оставался в  стороне,
настоящих же телевизионных злодеев-мошенников я не знала ни одного,  они
существовали лишь в моем воображении, не было у них ни конкретного лица,
ни фигуры, то есть внешности,  и  никаких  чисто  человеческих  черточек
характера. И мне нахально лезли в голову злодеи и  мошенники  из  другой
области, из области скачек, бегов, ипподромных  страстей  и  конюшен,  -
короче, лошадники всевозможного пошиба и калибра. Взять бы, скажем, пана
Хельту и переделать в телебосса... или пана Таньского, или,  еще  лучше,
бывшего  зампремьера   Ягелиньского...   Какой   роскошный   телемафиози
получится! Нет, они в телевидении - как свинья в апельсинах, да и  какая
сила заставит их податься на телевидение? Разве что Мартуся, она девушка
броская, на нее  каждый  клюнет.  Только  тогда  уж  выбрать  того,  что
покрасивей...
   Господи, и куда меня занесло, на кой мне такое? К тому же кроме  всех
этих  известных  мне   руководящих   лиц   существовали   еще   какие-то
коллективные органы. Вот уж чего я никогда не могла уразуметь,  так  это
смысл и целесообразность разных там правлений или  комитетов.  Как  они,
собственно, функционируют и какую пользу можно из них извлечь?
   Наконец до  меня  дошло:  то,  что  я  сейчас  испытываю  в  процессе
написания сценария, уже давно  получило  свое  точное  название  -  муки
творчества. Итак, испытываю муки творчества, черт бы их побрал!
   Да из-за чего мучаюсь-то? Ведь все остальное, кроме  фигуры  главного
героя, у меня уже разработано, а вот он  один  остается  неуловимым  для
моей  творческой  фантазии.  Сидит,  паразит,  на  самом   верху,   всем
заправляет, проворачивает грандиозные махинации и обогащается,  подонок,
а счета выставляет на сестру зятя... О,  неожиданная  находка  -  сестра
зятя! Введем дополнительный персонаж, баба нам очень пригодится, от  нее
всегда  полно   бестолковщины,   скандалов,   интриг   и   чрезвычайного
разнообразия, она столько  пены  поднимет  вокруг  себя,  что  никто  не
догадается, куда клонит, а  от  экрана  не  оторваться.  Тут  появляется
желанный труп. Еще живой. Он искусно приспособился к  новым  временам  и
новым людям,  усек  ситуацию,  завязал  знакомства,  раскопал  пленки  с
доказательствами  преступлений  десятилетней  давности   и   ринулся   в
шантаж...
   Нет, не так, наоборот. Наш живой труп занял должность (занять  нужную
должность ему раз плюнуть), на которой стал представлять  опасность  для
главного героя - финансового воротилы. Вернее, не сам  стал  опасным,  а
настропалил другого. Ну да, тот самый Пылек, серый кардинал,  загадочная
личность! Вот ему - холера знает  кому,  пусть  Марта  ищет  воротилу  -
подсунул идею устранения конкурента, а сам стал его правой рукой... Тот,
кому угрожали,  сам  с  усами,  сообразил,  в  чем  дело,  докопался  до
преступлений давних времен,  срок  давности  прошел,  но  это  не  имеет
значения.  Именно  он  нашел   злополучные   пленки.   Двойной   шантаж!
Грандиозно! Деньги колоссальные, мошенники договорились между собой, наш
платить не захотел и замочил Пылека.  И  ничего  при  этом  не  выиграл,
поскольку доказательства спрятаны дома, поэтому он  и  поджег  его  дом,
рассчитывая в  суматохе  добраться  до  сейфа  и  разом  пресечь  всякую
возможность шантажа в дальнейшем...
   А вот и не вышло!
   Вот  такой  у  меня  получился  расклад  сил  независимо   от   жены,
выскочившей из горящего дома с пустой кошачьей клеткой.
   А раз уж Пылек хронологически  совпадал  с  годами  моей  собственной
молодости, вспомнились так до сих пор и не  разгаданные  страшные  тайны
тех времен и очень потянуло связать с ними,  именно  с  ними  теперешние
преступления с трупами.
   В нервах я выпила  два  стакана  красного  вина.  Как  известно,  оно
повышает гемоглобин и способствует лучшему кровообращению, очень  кстати
при творческом процессе. Обваляла в панировке и  поставила  жариться  на
небольшом  огне  свиные  котлеты  -  две,  третья   на   сковородке   не
поместилась, а сама вернулась к компьютеру.  Проклятый  Пылек  до  такой
степени овладел всеми  моими  помыслами,  что  я,  углубившись  в  сюжет
сценария, постепенно стала забывать, что  мы  с  Мартой  создаем  его  с
сугубо утилитарной целью -  развенчать  насквозь  коррумпированное  наше
телевидение. Спохватилась, когда забрела совсем в другую  область,  и  в
отчаянии остановилась. Звонок у двери я восприняла как избавление.

***

   Младший инспектор Цезарь Блонский.
   Меня и все окружающее красавец окинул  столь  молниеносным  взглядом,
что я заметила  его  лишь  благодаря  своему  многолетнему  детективному
опыту.
   - Одна я, одна, - успокоила я полицейского.  -  Моей  напарницы  нет,
дети проживают в других местах,  и  по  преимуществу  отдаленных.  Бокал
красного вина я выпила исключительно в  приступе  творческого  отчаяния,
так что, если желаете мне  соответствовать,  придется  и  вам  хлебнуть,
иначе я возвращаюсь к компьютеру. А поскольку я еще в юности узнала, что
представители  следственных   органов   просто   обязаны   быть   людьми
общительными, надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию.
   Как известно, с возрастом более-менее нормальный  человек  становится
терпимее, но, похоже, в данный момент мой возраст куда-то  подевался,  и
это наверняка было очень заметно со стороны.
   - С удовольствием выпью бокал красного  вина,  -  ответил  прекрасный
Цезарь, прямо совсем как нормальный человек, а не пень бесчувственный. -
И вообще все, что пани ни пожелает.
   Эх, нет у меня помоев и даже мыльной воды, в которой я мочила  ногти,
делая маникюр. Интересно, как бы  он  отреагировал,  предложи  я  ему  в
бокале настой горьких травок для  улучшения  пищеварения?  Жаль,  ничего
такого в доме не найдется. К тому же этот человек вдруг, ни с того ни  с
сего, показался мне даже симпатичным.  А  почему  -  пока  не  понимала.
Грустно и даже как-то покорно он попросил:
   - Пожалуйста, расскажите как можно подробнее о  том,  что  вы  видели
тогда в "Мариотте". И о чем вам рассказала ваша  датская  подруга  Анита
Ларсен. Не стану скрывать от пани, что мы с ней беседовали, хотелось  бы
сравнить ваши показания.
   Признаюсь, уже давно я не испытывала такого удовольствия, любопытства
и волнения, как теперь,  услышав  эту  просьбу,  и  слово  в  слово,  не
пропуская даже запятых, повторила  рассказ  Аниты,  включая  и  мост  на
Амагере. Полицейский слушал  с  глубоким  вниманием,  а  во  мне  крепло
убеждение - я  тоже  узнаю  от  него  что-то  интересное  для  себя.  Не
обязательно что-то полезное для нашего сценария, но уж интересное точно.
От Красавчика Коти всего можно ожидать, даже и после его смерти.
   - Я уверен, - проговорил младший  инспектор,  причем  искренность  из
него била прямо гейзером, - что пани  Ларсен  нам  и  половины  того  не
скажет, что может сказать вам. И тем не менее вы обе... так и  быть,  уж
скажу, хотя полицейские во всех странах придерживаются одного принципа -
никому не доверять. Но, учитывая тщательную проверку прошлого вас  обеих
за многие годы... когда сов