проклятия по  адресу  морских  видов
спорта. Море он всегда любил. Плавал как все рыбы, вместе  взятые,  греб
так,  словно  только  для  этого  и  родился,  ходил  под  парусом,  как
профессиональный моряк. И врет, что учился, у него  это  было  в  крови,
видимо, какой-то прирожденный талант. Отец Болека тоже  этим  отличался,
но куда ему было до сына! О спортивных  достижениях  Болека  знали  все,
ничего удивительного, что  преступники  выбрали  именно  его  для  своих
темных делишек.
   - А поплывешь ты один?
   - Один.
   - Странно. Обычно на такое дело отправляются в компании, естественней
выглядит.
   - Не исключено, что за мной будут незаметно наблюдать.
   Вытащив из сумки-холодильника бутылку холодного пива, я  принялась  с
его помощью обдумывать ситуацию. Болек составил мне компанию,  не  мешая
думать. После продолжительного молчания я стала думать вслух.
   - Чувствую, что-то тут  не  так,  да  никак  не  пойму,  что  именно.
Послушай, а как  они  узнают,  что  операция  закончилась  успешно?  Что
медведя выловил именно тот, кому он предназначался? Что товар  попал  по
назначению? И так далее.
   - А вот это не должно меня волновать, - ответил Болек, - они  сказали
- это уже не мое дело. Правда, велели мне настроить  коротковолновик  на
определенную частоту, как услышу по-английски -  "Гляди,  какая  крупная
медуза, вот она, вытащил!" - так и могу возвращаться.
   - А если не услышишь?
   - Это меня не должно волновать.
   - Послушай, расскажи толком, не то я спячу с тобой.  Что  значит  "не
должно волновать"? Меня волнует, что именно  ты  должен  делать  в  этом
случае!  Болтаться  в  море  до  конца  дней  своих  на  границе   наших
территориальных вод? А может, утопиться?!
   - Да нет, инструкция не предусматривает такой выход, хотя,  возможно,
для меня лучше всего именно утопиться. Если не услышу про медузу, ведено
два часа подождать, а потом притащить обратно лодочку с медвежонком.  Но
это чистая теория, сказали, сигнал я обязательно услышу.
   - Потому что сами его подадут! - вырвалось у меня со злостью, и тут я
поняла, какую мысль безуспешно пыталась  ухватить  за  хвост.  Болек  не
услышал, он мрачно тянул свое:
   - Между нами говоря,  плевать  мне  на  этого  медведя,  не  стану  я
дожидаться сигнала, для меня уже второе задание подготовили, заграничный
вояж, кажется, через Швецию, я подслушал...
   - Получается, с первого задания ты вернешься благополучно?
   - Так вроде бы получается...
   - И что ты еще подслушал? Да говори же толком!
   - Немного подслушал, знаю лишь - повезу большую сумку.
   - И с этой сумкой тебя прихватят таможенники?
   - Нет, об этом не говорилось. Может, и не прихватят...
   - Не нравится мне это все, жутко не нравится! -  раздраженно  заявила
я. - Сам посуди - столько возни из-за каких-то дурацких двух передач...
   - Может, не из-за двух? Может, шведы вернут мне лодочку, и  в  ней  я
опять отправлю к ним зайчика или гигантского  гномика?  И  придется  мне
каждый день какую-нибудь зверушку переправлять.  Хотя  нет,  не  каждый,
через день. День потребуется на подтверждение получателем нашей посылки.
Они будут по-английски сообщать о получении посылки, а  я  по-польски  о
получении лодочки. Хотя я по-английски тоже могу. Вы считаете,  игра  не
стоит свеч? Лодочка - одноразовый расход, а пригодится много раз.  И  на
следующий год хватит.
   Возможно, парень прав, не такая уж глупость эта  идея  с  управляемой
лодочкой.
   - Знаешь что, - задумчиво произнесла я, -  пообщаюсь-ка  я  завтра  с
Выдрой, может, что  узнаю.  Наверняка  она  в  "Пеликане"  проживает.  А
поскольку у тебя намечается небольшой просвет  в  занятиях,  вот  о  чем
попрошу... Я думаю, этот суетливый тип приехал  сюда  только  для  того,
чтобы прикончить Гавела, и, сделав свое дело, немедленно смылся.  Но  не
исключено, что одну ночь переночевал в Крынице. Неплохо  порасспрашивать
местных жителей, тех, что сдают комнаты,  не  останавливался  ли  у  них
такой на одну ночь. Одна ночь - явление  нетипичное,  наверняка  хозяева
запомнили. Да и сам тип тоже довольно  колоритный.  Ты  парень  быстрый,
обязательный, попробуй, побегай...
   Болек с интересом взглянул на меня:
   -  Это  означает,  что   пани   берется   вести   свое   персональное
расследование?
   - Мы беремся! - с ударением на "мы" произнесла я. - А другого  выхода
нет. Полиция вынуждена слушаться прокурора  и  не  имеет  права  пальцем
пошевелить по собственной инициативе. А мне жутко хочется знать, как они
отреагируют,  когда  я  им  суну  под  нос   убийцу   и   неопровержимые
доказательства. Вот интересно, как их затушуют?
   - Мне тоже интересно, - решился Болек. - А по сравнению с тем, во что
меня впутали, такое расследование - одно удовольствие...
 
*** 
 
   Вряд ли человек вообще в состоянии понять, что пришлось мне  пережить
с проклятыми отпечатками пальцев.
   Поскольку  отпечатки  оказались  единственным  конкретным  элементом,
всплывшим  в  ходе  моего  расследования,  я  просто  обязана  была  ими
заняться, хотя  и  представляла  ожидавшие  меня  сложности.  Нетерпение
раздирало мою душу, я понимала, сколь  важен  каждый  час,  а  значит  -
оставить отпечатки на потом просто не имела права.
   Будучи женщиной обстоятельной, я  предварительно  поставила  опыт  на
себе. Отправив Болека на дело, я не легла  спать,  о  нет,  а  принялась
ставить свои отпечатки  на  всем,  что  попадалось  под  руку.  Работала
старательно, добросовестно, наоставляла множество отпечатков, после чего
принялась  их  рассматривать.  Отпечатки,  холера,  не  просматривались!
Ничего, не страшно, человек не чуждый детективам, я знала, что отпечатки
пальцев следует посыпать порошком. Хорошо бы еще иметь этот порошок...
   Начала я с пудры, никакого толку: стул светлый, пудра светлая, ничего
не видно. Переключилась на драгоценную  арабскую  краску  для  бровей  и
ресниц, черный  порошок.  Посыпала  то  место  на  стуле,  где  оставила
отпечатки  пальцев,  вместо  папиллярных   линий   какая-то   абстракция
получилась. Посмотрела через лупу - никакого отпечатка,  холера!  А  все
потому, что нет у меня под рукой необходимых причиндалов.  Профессионалы
пользуются специальным порошком, в аэрозольной упаковке,  а  не  краской
для ресниц и клочком ваты. Хотя, может, сошла бы и кисточка.
   Проведя бессонную ночь, вся дрожа  от  нетерпения,  с  утра  пораньше
бросилась в магазин, который,  я  знала,  открывался  в  шесть  утра,  и
приобрела там кисточку для бритья, прозрачную клейкую ленту и  множество
открыток с гладкой тыльной стороной для сохранения будущих отпечатков. И
всю дорогу радовалась: наконец я живу в стране, где любой нужный предмет
ширпотреба можно  приобрести  без  проблем,  были  бы  деньги.  Подумать
только, еще несколько лет  назад  мне  в  подобном  случае  пришлось  бы
слетать в Копенгаген, не иначе,  а  теперь  -  пожалуйста!  И  открывают
магазин В  такую  рань,  заинтересованы  в  клиенте,  и  продают  тысячу
мелочей. Подобные мысли  весьма  улучшили  настроение,  и,  невзирая  на
бессонную ночь, к себе я вернулась напевая.
   С энтузиазмом по новой  наотпечатывала  опять  свои  пальчики,  опять
воспользовалась черным порошком, но уже наносила его с помощью кисточки,
после чего сдула с бумаги излишек порошка, благодаря  чему  мне  удалось
покрыть  черными  точками  хозяйскую  занавеску,  скатерть,  собственный
халат, два помидора, соленые орешки и себя лично. Как же я могла забыть,
что приобретенный мною на арабском базаре  черный  порошок  на  редкость
эффективный? Несколько размазанных черных абстракций я заклеила скотчем,
отодрала его, прилепила на обратную сторону  открыток  и  схватилась  за
лупу.
   Вышло! Богом клянусь, получилось! Могло  бы  наверняка  получиться  и
лучше, профессионалы явно остались бы недовольны, но я не  профессионал,
для меня и это было достижением. Возможно, отпечатки  пальцев  в  черной
размазне я  разглядела  лишь  потому,  что  именно  их  высматривала.  А
профессионал наверняка понадобится для расшифровки отпечатков,  подумала
я. Ну, за профессионалом дело не станет...
   Позже мне доходчиво объяснили,  что,  расшифровывая  полученные  моим
методом данные, любой профессионал скорее бы спятил, чем  получил  нечто
стоящее. Но это было потом, пока же я радовалась полученным результатам.
   Правда,  недолги  были  радости.  Как  только  представила,   что   в
"Пеликане" воспользуюсь своим замечательным арабским порошком,  так  мне
плохо стало. Наверняка там меня не поймут, не понравятся им мои  методы,
ведь  арабская  краска  прочная,  на  себе  испытала...  Ну,   допустим,
какую-нибудь  солонку  украду,  потом  подброшу  обратно,  то  же  можно
проделать с вазочкой. А как  быть  со  стульями?  Парочку  украсть  надо
обязательно, так что же, с  грузовиком  подъехать?  А  может,  хватит  и
вазочек? Эксперименты в домашних условиях я, правда, ставила на стульях,
но ведь это самое трудное и, если отпечатки  получились  на  дереве,  на
стекле тем более должны получиться. Вот только хватался ли этот придурок
за вазочки?
   Как можно осторожнее и аккуратнее ссыпала я остатки арабского порошка
в бутылочку, к сожалению засыпав при  этом  и  пол.  Количество  ценного
ингредиента уменьшилось катастрофически, если так и дальше дело  пойдет,
мне порошка не  хватит,  не  говоря  уже  о  том,  что  я  останусь  без
необходимого косметического средства. Ну да ладно, в  конце  концов,  на
этот раз к морю я приехала  не  для  того,  чтобы  сеять  опустошение  в
мужских сердцах, но вот если застопорится расследование...
 
*** 
 
   От Зигмуся мне удалось сбежать в последнюю минуту, он уже появился  в
конце улицы, когда я рванула с места машину. В "Пеликан" я  подгадала  к
завтраку.
   Пан  Колодзей  в  одиночестве  заканчивал  завтрак.  Глянула   я   на
злополучный столик и чуть не упала: за столиком было  всего  три  стула.
Где четвертый?! Мне стало худо при мысли, что  теперь  придется  снимать
отпечатки со стульев во всем зале. Невольно в душу закралась мысль,  что
все-таки хлопотное это дело - частное расследование.
   Пан Колодзей, не замечая овладевшей мною паники, сразу меня успокоил.
Оказалось, с  самого  начала  за  их  столиком  было  всего  три  стула.
Четвертый забрали вон для того семейства  с  двумя  детьми  и  бабушкой.
Размашистый придурок сидел вот на этом, у стенки. Вазочка?  Хватался  за
все, что под руку подвернулось, но вот вазочка... Да наверняка и за  нее
брался, переставлял все на столе, минуты спокойно не посидел.
   Немного придя в себя после только что пережитого волнения из-за стула
- если каждый раз буду так нервничать, меня  надолго  не  хватит,  -  не
отводя хищного взгляда от  вазочки  и  зажима  для  салфеток,  я  решила
пообщаться с  Выдрой,  пока  она  еще  сидела  за  столиком,  по  своему
обыкновению лениво ковыряясь в тарелке. Вещдоками займусь,  когда  народ
разойдется после завтрака.
   - Где пани купила своего прелестного медвежонка? - начала я с места в
карьер, причем изображать заинтересованность мне  не  пришлось,  я  и  в
самом деле была заинтересована. - Уже давно ищу такого медвежонка  панду
для внучки, представьте, нигде нет.
   Сказала и тут же подумала: надо же,  как  я  врать  выучилась!  Всего
каких-то две  фразы,  а  лжи  в  них  невпроворот.  Во-первых,  никакого
медвежонка я по магазинам не разыскивала,  во-вторых,  одна  моя  внучка
давно выросла из медвежат, а вторая обретается в местах, где у  нее  под
носом полным-полно этих самых живых панд, в-третьих, в детском  магазине
на площади  Конституции  в  Варшаве  я  видела  множество  именно  таких
игрушечных медвежат, о котором расспрашиваю. Если бы  небесные  громы  и
молнии  имели  привычку  реагировать  правильно,  сейчас  от  "Пеликана"
осталось бы одно мокрое место.
   Бесхитростная Выдра вежливо ответила на вопрос.
   - Не знаю,  -  сказала  она,  и  в  ее  голосе  прозвучало  искреннее
сожаление-- Это не мой медвежонок, я его не покупала, так  что  не  имею
понятия, где они продаются.  Купил  его  один  мой  знакомый  в  подарок
какому-то ребенку, а сам пошел  в  гости  к  другим  знакомым,  меня  же
попросил пока подержать у себя медвежонка. Он мне так понравился, что  я
его взяла с собой в столовую. Правда, прелесть?
   Так, давайте разберемся. Купил знакомый для ребенка, а  сам  пошел  в
гости... Северин Вежховицкий никуда не пошел, сидел рядом с Выдрой,  все
время сидел, я собственными глазами видела, хотя и была  занята  опросом
свидетелей. Значит, медвежонок принадлежал не Северину,  значит,  боссом
был не Северин, значит...  И  ничего  все  это  не  значит!  Один  такой
медведь, что ли, во всей  Крынице?  Он  мог  оказаться  вполне  невинным
медведем, без криминального наполнителя. Или  тот  же  Северин..,  сидел
рядом, делал вид, что он ни при чем, а сам был  самым  что  ни  на  есть
боссом... Нет, так просто я не отступлюсь!
   - А этот ваш знакомый... - начала я  нахальным  голосом.  Впрочем,  я
вошла в роль, ведь если мне так хочется приобрести  для  любимой  внучки
плюшевый шедевр, я имею право проявить нахальство. - А  этого  знакомого
вы могли бы спросить, где он купил медвежонка? Вы его еще увидите?
   - Разумеется, - охотно согласилась Выдра. - Он  наверняка  придет  на
пляж, обязательно спрошу.
   Зал постепенно пустел, официантки  принялись  убирать  со  столов.  Я
внимательно следила за тем, как они это делают. Солонками мне  не  имело
смысла заниматься, они постоянно перемещались с одного стола на  другой,
а вот  вазочки  и  зажимы  для  салфеток  оставались  на  своих  местах.
Распрощавшись с Выдрой, -  и  так  уже  последние  фразы  произносила  с
непростительной рассеянностью, увлекшись наблюдением за официантками,  -
я улучила момент и подбежала к  столику  Гавела.  Выхватив  салфетки  из
зажима, я положила их прямо на столик - а то Колодзей поднимет крик, что
на столе нет салфеток, - вазочку же схватила и тоже сунула в сумку. Черт
побери, она оказалась с водой! Стараясь не бежать по залу, изо всех  сил
заставляя себя идти не торопясь,  степенно,  я  в  коридоре  перехватила
сумку так, чтобы из вазочки вода  больше  не  выливалась,  и  опорожнила
сосуд в туалете. Мокрую вазочку, цветочки и зажим для салфеток осторожно
завернула в специально для этой цели прихваченную тряпку  и  направилась
на пляж.
   Начала с того, что выкупалась, чтобы  прохладиться  после  испытанных
эмоций. Освежила тело и разум и  предприняла  дальнейшие  шаги  на  пути
расследования.
   Выдра на пляже вела себя совершенно однозначно. То и дело  вскакивала
с шезлонга, оглядывалась во все стороны, потом отправила мужа на поиски.
Я не могла слышать, что она говорила,  но  все  ее  поведение  не  могло
свидетельствовать только об одном. Муж  вернулся  с  каким-то  мужчиной.
Выдра принялась его о  чем-то  расспрашивать,  мужчина  что-то  отвечал,
после чего Выдра опять принялась выискивать кого-то  среди  пляжуюшихся.
Ясно, кого - меня. Значит, привели владельца панды.
   Естественно,  я  не  показывалась.  Теперь   все   внимание   уделила
незнакомому мужчине, дождалась,  когда  он  покинул  пляж,  и  незаметно
двинулась следом. Мужчина не прятался, не  пытался  скрыться,  шел  себе
спокойно, так что следить за ним  не  представляло  трудности,  учитывая
обилие отдыхающих на улицах городка. Таким образом я довела его до дома.
Владелец панды  проживал,  оказывается,  в  Доме  творчества  художников
(разумеется, бывшем), в его самом удаленном от моря сегменте, на  первом
этаже. Это мне удалось определить благодаря тому, что объект выглянул  в
окно, а потом вышел на балкончик. Думаю, он там действительно  проживал,
потому что сначала снял рубашку  и  потому,  что  больше  никого  в  той
комнате мне обнаружить не удалось.
   После этого я вернулась в "Пеликан" и смогла пообщаться  с  девушкой,
которой понравился Яцек. И в самом деле Северин Вежховицкий  проживал  у
них. Какая-то эпидемия - оказывается, все проживают в "Пеликане"! Ах да,
как же я забыла? Ведь это  единственный  пансионат,  где  в  свое  время
построили номера с ваннами. Ну и рядом с морем...
 
*** 
 
   Обед закончился, поэтому пляж был густо покрыт  курортниками.  Однако
Болек  меня  разыскал.  С  индифферентным  видом  шлепнулся   на   песок
поблизости, посидел немного, разделся и направился в море,  не  взглянув
на меня.
   Не уверена, что я последовала бы за ним в воду, купаться  не  тянуло,
но тут я увидела  приближавшегося  Зигмуся.  Уж  этот  меня  обязательно
найдет! Ни минуты не раздумывая, я схватила матрас и помчалась  к  воде.
Зигмусь что-то кричал мне вслед, но я имела  право  не  услышать  его  в
разноголосом шуме. Прорвавшись сквозь скопление детей на  мелководье,  я
взобралась на матрас и поспешила удалиться от берега.
   По правде говоря, море кишело  людьми  не  только  у  самого  берега.
Пришлось проплыть не менее ста метров, чтобы  оказаться  в  одиночестве.
Здесь я и увидела торчащую из воды голову Болека.
   - Только, пожалуйста, не переверни матрас  ненароком,  а  то  ведь  я
плавать  не  умею,  -  предупредила  я  парня   на   всякий   случай   и
поинтересовалась:
   - Есть новости?
   - Есть, - ответил Болек, отфыркиваясь. - Медведь у меня.
   На пляж я пошла, если  честно,  надеясь  хоть  немного  отдохнуть  от
трудов  детектива  и   упорядочить   добытые   сведения.   Это   частное
расследование у меня  уже  в  печенках  сидело,  утомительная  штука,  а
результатов - чуть. Болек, однако, не дал мне времени на обдумывание, и,
надо признаться, у  него  были  веские  основания.  Медведь  -  это  уже
серьезно. Услышав про него, я даже вздрогнула, но вовремя вспомнила, что
нахожусь на зыбком плавсредстве, и взяла себя в руки.
   - Так говори же толком! А если тебе трудно держаться в воде на  одном
месте, можешь ухватиться за эту вот штуковину у меня под головой. Только
поосторожней.
   - В  воде  мне  держаться  нетрудно,  нет  необходимости  ни  за  что
хвататься. В бункере меня ждала инструкция:  вернуться  домой,  войти  в
комнату ровно в тринадцать часов пять минут, ни раньше, ни позже.  Зачем
такая  пунктуальность,  я  понял,  лишь  вернувшись.  Дверь  моя  стояла
нараспашку, пакет лежал у порога. Вернись я  позже  -  в  комнату  могли
забраться воры, вернись раньше - мог бы слишком много увидеть  из  того,
что мне не положено... А так - даже не знаю, кто мне подбросил  медведя.
Ну вот, он уже у меня. И не только он.
   - А что еще?
   - Много чего еще, - ответил Болек и нырнул под  матрас.  Вынырнул  по
другую сторону, отфыркнулся и опять приблизился к моему лицу.  -  Еще  у
меня есть  сумка  и  очередные  инструкции.  Завтра  я  должен  отплыть,
невзирая на погоду. Даже если установится штиль - не страшно,  отчалю  с
помощью моторчика, а в открытом море уж какой-нибудь ветер поймаю.
   Я невольно взглянула в сторону порта. Там как раз рыбаки спускали  на
воду свою лайбу - наверное, собирались ставить сеть на камбалу.  Вот  их
катер закачался на воде, и теперь я  смогла  увидеть  и  парусную  лодку
Болека.  От  пузатенького  рыбачьего  катера  она   выгодно   отличалась
стройностью и изяществом, но покрашена была тоже в желтый цвет и тоже  с
серенькой полоской. Что ж, каждый имеет  право  окрасить  свою  лайбу  в
любимый цвет.
   - Второго медведя найти не удалось, -  информировала  я  торчащую  из
моря голову. - У той  бабы  его  не  оказалось,  думаю,  выявила  хмыря,
которому он принадлежит, но хмыря тоже не было, возможно, это тот самый,
который теперь у тебя, а может, совсем другой человек.
   - Ничего не понимаю! - разозлился Болек. - Не могла бы пани  изложить
понятнее? Что за хмырь и почему он у меня?
   Пришлось рассказать все по порядку. Болек потребовал  дать  подробное
описание хмыря.
   Я поднапряглась и сконцентрировалась, не так просто было описать  эту
подозрительную личность.
   - Знаешь, он  такой..,  массивный