ная информация. И место работы,  и  профессия
вполне вам соответствуют.
   Я хотела было сказать, что он отстал от  жизни,  что  в  моде  теперь
панель у другой гостиницы, но не могла припомнить,  у  какой  именно.  А
пока вспоминала, он уже  дал  отбой.  Немного  подумав,  я  позвонила  в
четвертый раз.
   - Слушаю.
   Зачем он только снимает трубку? Ведь знает, кто звонит.
   - Может быть, вы боитесь, что я потребую с вас гонорар?
   Ответ был пространный и столь же изощренный,  сколь  и  пакостный.  В
конце его снова зациклило на милиции. Пришлось дать ему передышку, а тем
временем позвонить сразу в два милицейских пункта. Коротко изложив  суть
проблемы, я поинтересовалась, с какого  по  счету  звонка  я  вступаю  в
конфликт с уголовным законодательством. Удостоверившись,  что  кое-какой
резерв еще есть, я снова набрала его номер, - Чего вам еще?
   - Хотела спросить, в которое  из  отделений  милиции  вы  собираетесь
звонил". А то я уже переговорила с вашим районным отделением, с моим и с
Центральным управлением.
   Минута молчания, тяжелый вздох и наконец ответ:
   - Ну, тогда уж только Творки остались. И снова отбой. Я  от  души  за
него порадовалась: наконец-то к человеку вернулось чувство юмора,  а  то
нехорошо получается: я всласть  развлекаюсь,  а  он  как  на  похоронах.
Сейчас самое главное - не  разочаровать  его,  поддержать  тонус  -  он,
конечно, настроился  на  очередной  звонок,  уже  небось  и  звукозапись
подключает. Дав ему несколько минут форы, я взялась за трубку.
   - А чего вы, собственно, боитесь? -  с  любопытством  спросила  я.  -
Почему...
   - У вас в голове не все дома, - прервал он меня, не слушая. - Милиция
вам уже звонила, или одного раза мало?
   У этого человека удивительный дар поражать своими  ответами.  Никакая
милиция мне не звонила, это я звонила в милицию. Совсем у него в  голове
все перемешалось. Фу-ты  пропасть...  а  вдруг  он  по  ошибке  напустил
милицию на какое-нибудь невинное существо?
   - Постойте! - взвизгнула я. - Ради бога, на  кого  это  вы  напустили
свою милицию? Ко мне никто не звонил!
   - Как бы вам не пожалеть о своем бесчинстве. Учтите,  это  уже  пятый
звонок.
   - Нет, простите, шестой, - уточнила я для порядка.
   - Даже шестой. Вы лишаете меня покоя  в  моем  же  собственном  доме,
самым бессовестным образом. Это преступление...
   - Да что вас заело на этом преступлении...
   - ..отравляете жизнь...
   - Дадите вы мне хоть слово сказать? Я вам ясно говорю...
   - ..ответите перед законом...
   Мы уже голосили хором, поскольку он  даже  не  слушал  моих  ответов.
Смысла в такой беседе было мало. Я перезвонила в седьмой раз.
   - У меня эти наши  словопрения  уже  из  ушей  лезут,  -  раздраженно
сказала я. - Ничего не пойму, все время такое ощущение, что разговариваю
не с вами, а с кем-то совсем другим. Ответьте  мне  на  один  вопрос,  а
потом можете хоть застрелиться.
   - Я, по-моему, ясно сказал  -  ничего  отвечать  не  буду.  С  такими
особами, как вы, знакомств не завожу и  заводить  не  собираюсь.  Наглая
шантажистка...
   - Повторяетесь...
   - Шантажируете меня своими звонками, грозитесь телефон оборвать, если
я с вами не поговорю...
   - Плевать мне на разговор, ответьте только на один вопрос...
   - ..а это и есть шантаж, и вы понесете за него заслуженное наказание.
Поплатитесь и лично, и по месту службы...
   - У меня по месту службы  столько  забот,  что  одной  меньше,  одной
больше...
   - ..последствия для вас будут самыми неприятными...
   Мы снова голосили дуэтом,  так  что  я  сочла  за  лучшее  умолкнуть.
Невольно вслушавшись, я вдруг поняла,  что  весь  этот  маразм  довольно
своеобразен. Он повторял один и тот же монолог как заезженная пластинка,
лишь изредка привнося ту или иную творческую деталь. Так я  узнала,  что
милиция уже взяла мой след. Завершил он свою инвективу самым неожиданным
образом, деловито заявив:
   - Ну вот, кассета кончилась, отключаюсь. Благодарю вас.
   Этой магнитофонной записью он несказанно меня потешил.  Оставалось  и
мне закруглить нашу беседу на такой же умиротворяющей ноте, да и не грех
бы попрощаться. Позвонив в восьмой раз, я томно, с чувством прощебетала:
   - Мне ничего от вас не надо, лишь  бы  напоследок,  еще  хоть  раз  в
жизни, услышать ваш голос...
   - И это все?
   - Да... - умильно выдохнула я в трубку и, бросив ее  на  рычаг,  дала
волю разбиравшему меня смеху, после чего со спокойной душой пошла спать.
   На следующий день, ближе к вечеру, раздался звонок.
   - Слушаю вас, - отозвалась я.
   - Довожу до вашего сведения, что теперь  вы  можете  названивать  мне
хоть до самого  Судного  дня.  У  меня  отныне  другой  номер.  А  вашей
самодеятельностью уже занялась милиция.
   Только  я  хотела  сказать,  что  сейчас  умру  от  страха,  как   он
отключился. На всякий случай я разузнала, как  обстоят  дела  со  сменой
телефонных номеров, выяснила, что скорей всего он не соврал,  и  на  том
успокоилась. Поздно вечером он снова позвонил. Видать, этот человек жить
без меня не может...
   - Напоминаю вам, что номер свой я поменял  и  теперь  застрахован  от
ваших посягательств.
   Я устроилась поудобней у телефона, закурила сигарету и сказала:
   -  Очень  мило  с  вашей  стороны,  что  вы  решили   рассекретиться,
наконец-то я слышу нормальную человеческую речь.
   - Да, теперь  можно  себе  позволить.  Мы  с  вами  сейчас  в  равном
положении, я защищен от вашей беспардонности.
   - Что вы называете равным положением? То, что вы знаете обо мне  все,
а я о вас ничего? Вы серьезно?
   - Отныне я  для  вас  недосягаем.  Так  знайте  же,  сейчас  я  дома,
наслаждаюсь покоем и вы меня своими звонками не достанете...
   Я чуть было не ляпнула, что в таком случае мне  ничего  не  остается,
как приехать к нему, но вовремя прикусила язык.
   - Раз уж вы в благодушном  настроении  и  даже  снизошли  до  беседы,
скажите тогда  на  милость,  что  все  это  значит?  Вы  меня  с  кем-то
перепутали?
 
*** 
 
   - Ни с кем я вас не перепутал, хватит прикидываться невинной овечкой.
Просто знать вас не желаю, и не надейтесь на  свою  настырность.  Ничего
вам от меня не светит. К счастью, я вовремя понял, что вы за  штучка,  и
успел дать задний ход. Я  уже  не  раз  напарывался  на  дамочек  такого
пошиба, потому-то и закрыл свой номер телефона... И  на  вас,  поверьте,
найду управу.
   Я слушала его исповедь в  полной  растерянности.  Что  же  это  такое
деется? Что у него за дурь в голове? Мания преследования? В чем он  меня
подозревал?
   - Может быть, вы опасались,  -  со  всей  деликатностью  спросила  я,
потому как психов нервировать нежелательно, - что я буду  у  вас  что-то
вымогать?
   - Учтите, это ваши слова. Я ничего такого не утверждал.
   - Я вас выручила, не стоит благодарностей.
   - Считаю своим долгом предупредить, что о вашем поведении, включая  и
сегодняшний день, уведомлена милиция, вам это так с рук не  сойдет.  Все
ваши звонки записаны на пленку. А сейчас отключаюсь, наконец-то отдохну.
Что-нибудь почитаю в тишине, без ваших звонков. Доброй ночи.
   Итак, невинная моя забава обернулась нешуточной  драмой.  Сомневаться
не приходится, всю  эту  катавасию  он,  как  ни  странно,  воспринимает
серьезнейшим образом. И глубоко вериг всему, что говорит. Я в его глазах
женщина легкого поведения, и по профессии, и  по  своей  сути,  вдобавок
шантажистка да и вообще  подлая  бестия.  А  к  тому  же,  судя  по  его
обращению со мной, не в меру придурковата. Чертовщина  какая-то,  дорого
бы я отдала, чтобы узнать, каким  образом  эта  галиматья  засорила  ему
мозги. Сколько я ни старалась, никакого  вразумительного  объяснения  не
нашла и переключилась на другие детали этого дела. Ну  хорошо,  пусть  я
распоследняя шельма, каких еще свет не  видывал,  допустим,  так  оно  и
есть, почему же он меня раньше не раскусил? Любой нормальный  человек  с
шантажисткой даже в разговор вступать не будет. И потом, как можно ни  с
того ни с сего, с места в карьер учинять такой безобразный скандал?  Или
он в самом деле уверен, что я в конфликте с законом и  при  одном  слове
"милиция" готова околеть со страху? И  почему  он  напрочь  позабыл  про
такой легкий и простой способ развязки,  как  обыкновенный  человеческий
разговор? Не сваляй он дурака со своей конспирацией еще при первом  моем
звонке, мы бы откровенно объяснились, и неужели я бы не отпустила его  с
миром? Стоило только сказать: "Дорогая пани, так, мол, и так, прошу меня
простить,  но   продолжение   нашего   знакомства   представляется   мне
нежелательным. Все было очень мило, спасибо, будьте здоровы".  Возможно,
я бы и задала ему под занавес кое-какие вопросы, но  на  ответах  бы  не
настаивала. В конце концов, любое дело можно уладить интеллигентно, а он
ведь производил впечатление  человека  интеллигентного.  Неужели  я  так
феноменально ошиблась?
   Мне было и досадно, и  грустно.  Мне  всегда  бывает  грустно,  когда
оказывается, что я  в  ком-то  ошиблась.  Ну  и,  конечно,  не  очень-то
приятно,  что  такая  забавная  поначалу  история  обернулась   историей
склочной.
   На его угрозы касательно моей репутации  я  обратила  ноль  внимания,
пусть себе трезвонит  во  все  колокола,  такая  напраслина  ко  мне  не
пристанет. Мои знакомые в ответ только животы  надорвут  со  смеху  либо
просто постучат пальцем по лбу.
   Сколько я ни  ломала  голову  над  загадочным  этим  делом,  меня  не
покидало ощущение,  что  я  скольжу  по  поверхности,  а  суть  остается
сокрытой во мраке неизвестности.  Когда  я  позвонила  подруге,  которую
держала в курсе, и поделилась  с  нею  последними  новостями,  ее  взяла
оторопь не меньше моего. Собравшись с мыслями, подруга сказала:
   - Дорогая моя, я вижу лишь одно объяснение: у этого типа не все дома,
налицо ярко выраженная мания преследования.
   - Мне такой вариант тоже приходил в голову, ну  а  вдруг  тут  совсем
другое? Не будем упрощать. На манию всегда  успеется  списать,  придумай
что-нибудь поинтересней.
   - Ну что тут можно придумать? Хотя погоди...
   - Ну?
   - Погоди, не мешай... Он стал скандалить сразу же, как ты  позвонила?
А что, если он был тогда не один?
   - Полагаешь, коротал время с подружкой?
   - Не знаю... Но вполне вероятно.
   - Ни о каких подружках я не слышала. Он меня  уверял,  что  никого  у
него нет, а раз так, с чего вдруг такая паника?
   - Дурочка. Мог ведь мужик соврать?
   - Соврать? А зачем?
   - Мало ли зачем. Но если это так, то ничего удивительного...
   - Слушай, я еще раз тебя прошу, не записывай его в идиоты. Я ведь ему
польским  языком  сказала,  что  попала  к  нему   по   ошибке.   Любому
мало-мальски нормальному человеку этого вполне достаточно.
   - Пожалуй. А если он тебя узнал и решил, что ты его расшифровала?
   - Вот-вот. Представь себе такую ситуацию. Сидишь ты себе с  мужчиной,
наслаждаешься  своим  счастьем,  и  вдруг  тебе  звонит  третий  лишний,
которого тебе вовсе даже незачем афишировать. Как бы ты себя повела?
   - Ошиблись, мол, номером. Нету тут таких, и точка. Упиралась бы  хоть
до утра.
   - А потом?
   - Созвонилась бы с ним сразу же, при первой возможности. На рассвете,
в пять, четыре утра, когда угодно. Так, мол, и  так,  будь  умницей,  не
разбивай моего счастья. И только потом,  окажись  он  упрямой  скотиной,
попыталась бы защищаться как-нибудь иначе.
   - Ну вот видишь. А он, значит, заранее решил, что я упрямая  скотина.
Чему тут удивляться, если у меня, как выяснилось, полный  джентльменский
набор всех мыслимых пороков.
   - Небось и на руку нечиста?
   - Не знаю, не успела уточнить. Хотя нет, до полного  набора  надо  бы
еще подвизаться в  сводничестве,  шпионаже,  наркомании..,  контрабанде.
Нет, окончательно меня еще не охаяли. Серьезное упущение.
   - Постой, мне кое-что пришло на  ум.  Что  он  такое  говорил..,  ну,
насчет того, что умеет ограждать себя от особ такого пошиба?
   - Да уже, мол, имел дело с подобными...
   - А если он и правда всю свою жизнь вращался в таком кругу? И никогда
не сталкивался с  обыкновенными  людьми?  Ох,  дорогая  моя,  я  начинаю
глубоко ему сочувствовать!..
   - Поди теперь разберись. Может,  надо  было  выразить  ему  искреннее
соболезнование,  а  не  разыгрывать  глупые  шутки?  Может,  это  просто
несчастный человек, которому катастрофически не везет с женщинами?
   - Как бы там ни было, но тут он крупно обознался. А  вообще,  раз  он
вот так, не проверив, дал волю гнусным подозрениям, значит, дрянь мужик.
И где его чувство юмора?
   - Чувство юмора - оно избирательно. У каждого из нас  найдется  такой
пунктик, где чувство юмора напрочь отказывает. Вспомни, одно время  и  у
меня был такой. Может, у него этот пунктик - собственная его персона?
   - Тогда я ему не завидую...
   После почти часового обсуждения мы не  пришли  ни  к  какому  выводу.
Перебрали множество гипотез, да что толку, когда  неизвестно,  какая  из
них соответствует действительности. Наконец мне это гадание на  кофейной
гуще  осточертело.  Я  попрощалась,  приняла  ванну  и,  выключив  свет,
забралась под одеяло. Приемник  еще  работал,  освещая  комнату  слабыми
бликами. Точно так же, как в тот вечер...
   И внезапно в голове у меня прояснилось. Я смотрела на светящийся ящик
и чувствовала, как по  спине  у  меня  забегали  мурашки.  Видела  я  не
приемник, а себя - его глазами.
   Ну да, иного и быть не могло. Что еще он мог про меня подумать,  если
вела я себя совершенно не так, как пристало  любой  нормальной  женщине?
Если вместо того, чтобы смертельно оскорбиться на отсутствие  каких-либо
объяснений, я добивалась с ним встреч! И как это я сразу не сообразила!
   Немудрено, что моральные мои  качества  показались  ему  ниже  всякой
критики. Что ж, его право, бог с ним. Какие у меня могут быть претензии?
Зато теперь хоть в чем-то разобралась. Остальное так навек и пребудет от
меня за семью печатями.
   На следующий день я занялась ремонтом квартиры. Начала со штукатурки,
и недавние бурные события стали  тускнеть  в  клубах  пыли.  Три  мужика
немилосердно долбили стены,  а  я  тем  временем  предавалась  молитвам,
испрашивая  у  святых  угодников  хоть  немного  терпения  для  соседей.
Лицезреть мужика,  в  башмаках  восседавшего  в  моей  ванне  на  грудах
штукатурки, было выше моих  сил,  я  ретировалась  в  комнату  и  только
поэтому расслышала звонок. Я прикрыла дверь и взяла трубку.
   - Могу я поговорить с пани  Иоанной  Хмелевской?  -  спросил  мужской
голос.
   - Я у телефона.
   - Я звоню вам по поручению моего друга, вашего знакомого.
   У меня не возникло никаких сомнений, о ком идет речь,  но  я  вежливо
осведомилась:
   - Будьте добры, уточните, какого знакомого вы имеете в виду, а  то  у
меня их много.
   - Того, с кем вы поддерживали знакомство по телефону. Как я  понимаю,
далее телефонных контактов дело не зашло.
   - А не назвать ли вам попросту фамилию этого человека?
   - Пока не хотелось бы. Меня уполномочили кое-что вам сообщить, но  не
по телефону, а лично. Не могли  бы  мы  условиться  о  месте  и  времени
встречи?
   - Я так понимаю,  вы  знаете,  кому  звоните.  Не  мешало  бы  и  вам
представиться.
   - С огромным удовольствием, но.., при встрече.
   - Что ж, вольному воля. Я уже привыкаю к той таинственности,  которая
меня окружает благодаря вашему другу.
   - Сдается мне, таинственность напускаете вы сами...
   - Чего?! - (Господи, еще один белены объелся!) - Позвольте с вами  не
согласиться...
   - Простите, но я в курсе всей  этой  истории  и  знаю,  что  сумятицу
учинили вы. Впрочем, лучше объясниться с глазу на  глаз.  Где  и  когда?
Сегодня, пожалуй, уже поздно?
   Я невольно взглянула на часы. Было полдесятого.
   - Надеюсь, четверть первого ночи вас не устроит? - съехидничала я.
   - В четверть первого? Почему именно четверть  первого?  -  Его  голос
выражал явное удивление и даже недовольство.
   Ага, значит, не совсем уж он и в курсе...
   - Это  я  так...  Решила  было,  что  ваш  друг  заразил  вас  своими
привычками. Может быть, завтра.., погодите...
   Есть такое место, где я по необходимости бываю каждый день в  одно  и
то же время.  Просто  прохожу  мимо,  когда  возвращаюсь  с  работы.  Не
мотаться же по городу ради удобства этих психов.
   -  Можно  завтра  в  семнадцать,  в  кафе  на  углу  Маршалковской  и
Крулевской. Возле художественного салона.
   - Договорились. Завтра в семнадцать.
   - Минутку! А как я вас узнаю?
   - Это  я  вас  узнаю.  Но  если  угодно..,  высокий  брюнет  в  сером
костюме...
   Сердце у меня  дрогнуло.  Сколько  же  их  таких  расплодилось,  черт
побери? Высоких брюнетов в серых костюмах?..
   - ..и в очках.
   - Ах, вы носите очки?
   - Вообще-то нет, но на этот раз...
   - В мою честь?
   - Скорее как опознавательный знак.
   - Очень мило с вашей стороны. До завтра. Жду с упованием.
   - Да, чуть не забыл. Вам привет от... -  голос  в  трубке  исполнился
медоточивого ехидства и оттого приобрел исключительную  сочность,  -  от
пани... - и он назвал фамилию.
   Час от часу не легче. Нет, скучать мне  не  дадут!  Фамилия  довольно
известная, но при чем туг я?
   - А кто она такая, эта дама? - спросила я с удивлением,  которого  не
имела никакого резона скрывать. - Честное благородное, я ее не знаю.
   - Извините, мне пора. Еще раз простите за беспокойство, до встречи.
   - До свидания, - машинально ответила я, размышляя над новым  зигзагом
событий. Нет, они определенно  доведут  меня  до  ручки.  Когда  наконец
закончится эта дикая галиматья? Мозги мои уже изнемогли.
   Хоть я и подозревала, что, скорей всего,  со  мной  пытаются  сыграть
дурацкую шутку, но на всякий случай решила заглянуть  в  кафе.  Никакого
высокого брюнета я там, конечно, не обнаружила.  Так  и  есть  -  шутка.
Хорошо хоть время не потеряла.
   Со штукатуркой уже было покончено, так что звонок я расслышала сразу.
Войдя во вкус, я настроилась услышать что-нибудь в том  же  роде.  И  не
обманулась в своих ожиданиях.
   - Надеюсь,  вы  меня  простите,  -  сказал  вчерашний  голос.  -  Так
получилось, что я не смог прийти. Поверьте, мне очень неловко.
   - Бог простит,  не  переживайте,  -  успокоила  я  его.  -  Подождите
секунду, возьму сигарету... - Я закурила и снова вернулась к телефону. -
Но раз уж вы не пришли, тогда по крайней мере растолкуйте,  что  это  за
дама с приветом? Я такой не знаю, впервые о ней слышу.
   - К сожалению, я не уполномочен отвечать вам на этот вопрос.
   - А  приветы  передавать  уполномочены?  Объясните  на  милость,  что
означает весь этот абсурд?
   - Я не уполномочен давать вам объяснения.
   - Тогда скажите хотя бы, почему этот ваш  странный  друг  уполномочил
звонить вас, а не позвонит сам?
   - Видите ли, я в некотором смысле состою при нем  подчиненным  и  это
поручение входит, так сказать, в круг моих обязанностей.
   Ишь ты, курицын сын! Министр сыскался...
   - Еще раз простите. Мне следовало передать вам одно сообщение, но это
уже неактуально. Вы получите его официальным путем.
   - Тогда скажите по крайней мере, когда ждать,  а  то  так  недолго  и
помереть от неизвестности, - язвительно сказала я.
   - Я не уполномочен давать объяснения. "Пластинку  у  него  заело",  -
подумала я со злостью.
   - А сейчас позвольте попрощаться. Прошу меня извинить...
   Сущий Версаль, жаль только, что в доме умалишенных.
   Я снова с головой ушла в ремонт и в  течение  нескольких  дней  света
белого не видела. Не хотелось, чтобы в момент ареста меня застали в доме
посреди жуткого бедлама. К счастью, ремонт был закончен,  а  я  все  еще
наслаждалась свободой.
   Вот тогда-то меня и настиг удар. Позвонил мне один  мой  знакомый,  с
которым я после отпуска ни разу еще не виделась.
   - Что ты натворила! - заявил он безо всяких предисловий. - Совсем ума
лишилась? Всего можно от тебя ожидать, но такого!..
   Йеху! Боевой конь  п