рда.
Четыре миллиарда - это впечатляет, даже праведник мог  бы  соблазниться.
Геня дал себя уговорить.
   Полночи мы провели в развлечениях.  Двое  симпатичных  молодых  людей
обыскивали мою квартиру, обнаружив по ходу дела ножницы, которые пропали
два года тому назад, а также наперсток, пропавший еще раньше.  Затем  по
решительному настоянию Януша обыскали его квартиру, потом мою машину, из
которой извлекли мешок с мусором, забытый мной  в  багажнике.  Затем  мы
отметили отсутствие следственных  находок  маленьким  угощением.  Смелое
предположение, что четыре миллиарда сделали нас троих преступниками,  не
выдержало проверки реальностью, тем более что Геня принял разумные  меры
предосторожности:  он  потихоньку,  без   чьего-либо   ведома,   включил
магнитофон, и каждое наше слово оказалось записанным  на  пленку.  Лучше
всего получился мой вопль при виде наперстка.
   - С удовольствием лично познакомлюсь с Тираном, -  сказала  я,  когда
симпатичные молодые люди ушли. - Вот ведь  зараза,  и  чего  он  ко  мне
прицепился? Обожаю быть подозреваемой, когда я совершенно невиновна,  но
мне жалко вашего  времени.  Вы  тратите  его  зря,  допрашивая  меня,  а
настоящие бандиты гуляют на свободе. Ладно уж,  пусть  он  поговорит  со
мной, если уж ему так хочется, и пусть сделает выводы.  И  Тиран  сделал
выводы...
 
*** 
 
   - Будьте любезны, расскажите, как вы ехали, - без  лишних  проволочек
принялся за дело Тиран сразу после  того,  как  снял  с  меня  отпечатки
пальцев. С рук разумеется, ноги его не интересовали.
   - Откуда и куда? - уточнила я вопрос.
   - С Вилловой до дома. Опишите весь маршрут.
   Мне пришлось применить метод дедукции. Будучи в расстроенных чувствах
после посещения этой кошмарной квартиры, я не слишком обращала  внимание
на то, где еду, не столько я вела машину, сколько машина везла меня.  Но
поскольку добиралась до мест назначения в срок, значит, на Жолибож  меня
не занесло. Я  описала  весь  маршрут  довольно  последовательно,  Тиран
слушал в невозмутимом молчании.
   -  Хорошо,  -  сказал  он,  когда  я  закончила.   -   Допустим,   вы
действительно ехали наикратчайшей дорогой. Тогда на первом  отрезке,  от
Вилловой до улицы Красицкого, у вас набежало четыре  минуты  лишних.  За
четыре минуты много чего можно  успеть.  На  другом  участке,  от  улицы
Красицкого до Батутной, набегает аж  восемь  лишних  минут,  потому  что
точно неизвестно, когда вы ушли от  своего  приятеля.  Более  или  менее
время сходится, но только более или менее. Куда вы заходили по дороге?
   Я всерьез задумалась, не заходила ли часом куда, а потом под влиянием
эмоций забыла об этом. Нет, скорее всего, нет, впечатления  от  Вилловой
уже несколько поблекли, я думала  о  квартирах  и  очень  торопилась  на
Батутную, припарковалась у магазина, а дальше пошла  пешком.  Ах  да,  я
ведь и пешком могла куда-нибудь зайти...
   - Если и заходила, то только на мусорную свалку,  -  ворчливым  тоном
ответила я. - В той округе, кроме Мачека,  я  никого  не  знаю.  Немного
дальше живет одна моя знакомая, но если бы я решила зайти к ней, то  мне
пришлось бы галопом нестись и бежала бы я не  меньше  пятнадцати  минут.
Нет, такого быть не могло, так что заявляю с чистой совестью:  я  никуда
не заходила.
   - Это вы так утверждаете.
   Я в упор посмотрела на следователя.  Господи,  да  он  же  прямо-таки
красавец! Слава Богу, лет на десять моложе  меня,  так  что  кокетничать
вовсе не обязательно. К  тому  же  он  такой  жесткий,  прямолинейный  и
безжалостный,  хотя  внешне  просто  неотразим.  Я  ему  определенно  не
нравлюсь. Если даже пренебречь разницей в возрасте, я наверняка не в его
вкусе, а возможно, он и вовсе женоненавистник...
   Но все-таки капитан был человеком не без достоинств,  вспомнить  хотя
бы его  принципиальность  по  отношению  к  знаменитостям.  Тиран  вдруг
сделался мне симпатичен, и я даже немного развеселилась.
   - Ну хорошо, действительно, я так утверждаю и, более того,  настаиваю
на своем утверждении. Но ведь разговор со мной начали вы, и  мои  ответы
вам очень важны. Отлично, я говорю, что  доехала  до  Батутной  и  пошла
пешком, а вам остается поверить мне на слово либо  терзаться  сомнениями
до конца следствия. Либо найти какую-нибудь дамочку, которая видела меня
там и заметила мой плащ. Мужчин по этому вопросу можно не беспокоить.
   - На Вилловой вы входили в кухню... Сдурел!..
   - Не входила я в кухню. На пороге кухни лежала покойница, а я терпеть
не могу бегать по трупам, вот такие уж у меня причуды.
   - Сколько весило золото, которое находилось в шкатулке?
   - Не знаю. Это зависит от того, сколько его было. Если шкатулка  была
набита доверху, то, наверное, килограммов двадцать. Многовато для  меня,
я не Горпина какая-нибудь. Тот, кто меня  видел,  тогда  должен  был  бы
сказать, что я сгибалась под тяжестью какого-то груза и охала.
   - Не назовете ли вы имена тех двух мужчин, с  которыми  разговаривали
на Батутной, осматривая квартиру...
   Я едва не застонала. Видимо, я ему  страшно  не  нравилась,  коли  он
решил доконать меня. Откуда, скажите на милость, мне  было  знать  имена
этих уклонистов, они мне не представились, из  разговора  выяснила,  что
квартира принадлежит не им, молодые  люди  ее  лишь  сторожат,  поливают
цветочки да проветривают. Я вдруг сообразила, что никто не видел, как  я
к ним входила, даже Мачека я  встретила  только  на  лестнице.  Я  могла
вообще не заходить к этим педикам, и  тогда  у  меня  появлялись  лишние
полчаса, чтобы спрятать добычу. Бог  мой!  Нет,  я  вовсе  не  удивляюсь
капитану, я должна казаться подозрительной, а если он еще к тому же ярый
враг всяких блатных знакомств...
   - Этих мужчин не знаю, - твердо заявила я. - Теперь  мне  ясно,  что,
если не найдется настоящий преступник, дела мои плохи. Посему  я  довожу
до вашего сведения, что лично займусь поисками этого  подонка,  вы  сами
меня вынудили.
   - Буду очень рад, - безмятежно  отозвался  Тиран,  и  на  том  допрос
закончился, словно капитан только того и  добивался,  чтобы  я  занялась
расследованием. Я разозлилась. Черт бы  все  побрал,  преступника  найти
необходимо,  иначе  мне  светят  веселенькие   деньки.   Не   дай   Бог,
какой-нибудь идиот поверит, что я украла четыре миллиарда, и  тогда  мой
дом начнут осаждать бандиты. Мне и впрямь не остается ничего иного,  как
переквалифицироваться в следователи!..
 
*** 
 
   Автоответчик слегка скрипучим голосом сообщил,  что  меня  домогается
какая-то читательница. Сообщение пришло из издательства. Я посмотрела на
часы: рабочий день еще не кончился.
   Позвонила.
   - Какая-то девочка умоляла дать ваш телефон,  -  услышала  я.  -  Она
вроде бы не может ходить, но ей очень надо с вами  поговорить.  Некая..,
минуточку... Пола Рубинская.
   Приступа склероза у меня на сей раз не было, я тут же  догадалась,  о
ком идет речь.
   - У этой Йолы Рубинской есть телефон?
   - Да, она оставила номер.
   - Будьте любезны...
   Йола Рубинская подняла трубку сразу, словно ждала у телефона.
   - О Господи! - сказала она, страшно взволнованная. - Так, значит, это
все-таки вы! То есть я в общем-то не была уверена. Мне обязательно нужно
с вами увидеться, я очень вас прошу. Ведь это вы были вчера здесь, где я
живу, на Вилловой?
   Я с самого начала понимала, куда она клонит.  Подтвердила,  что  была
вчера в ее доме собственной персоной.
   - Понимаете, я не знаю, как поступить. Я видела кое-что  еще  и  хочу
вам об этом рассказать, потому что, наверное, вам это нужно... Я бы сама
к вам пришла, но пока не могу ходить, доктор велел мне беречь  ногу,  ну
вот я и...
   - Скажи мне по телефону. Нас никто не слышит.
   - Но... Но я думала.., что  при  личной  встрече...  Ее  замысел  был
очевиден.
   - Ну ладно, так и быть, я приеду и распишусь на всех  книжках,  а  ты
расскажешь, что видела. Только никаких компаний, у меня мало времени.
   Зашла к Янушу, его не  оказалось  дома,  на  всякий  случай  оставила
записку с сообщением, куда еду, и обещанием вскорости  позвонить.  Можно
было бы еще поискать телефон Гени, но я заторопилась. Откровенно говоря,
мне было ужасно любопытно, что же Йола там видела.
   Девочка поджидала меня у дверного глазка  и  открыла  дверь,  едва  я
вышла из лифта.
   - Ой, проходите, пожалуйста, - сказала она, покрываясь румянцем. - Я,
правда, потом подглядывала, потому что пришло столько  народу  и  я  уже
знала, что что-то случилось, и увидела,  что  пришел  какой-то  человек,
приехал на лифте и пошел туда, к той квартире. И я тогда выглянула, сама
не знаю для чего, ну, в общем, любопытно  было.  Он  постоял  немного  и
послушал, даже ухо  к  двери  приложил,  а  потом  с  ним  будто  что-то
случилось, он отскочил от двери и побежал вниз  по  лестнице.  Шагов  не
было слышно, он не топал, наверное на цыпочках спускался. Я  нашу  дверь
тихонько отворила и наблюдала за ним через щель, но он меня не  заметил,
не услышал...
   - И как он выглядел? - строго спросила я.
   - Невысокий, худой, но довольно крепкий с  виду,  -  не  задумываясь,
ответила Йола. - Я сразу поняла, что это может быть важно, и  хорошенько
его запомнила, а потом еще целый час приметы про себя  повторяла,  чтобы
не ошибиться. Волосы у него темные, прямые,  закрывают  уши,  лицо  тоже
худое и такое.., вроде бы костлявое, скулы и подбородок довольно  сильно
выпирают. Брови и глаза обыкновенные, темные, нос.., не то чтобы кривой,
но как бы асимметричный. Немножко. Лицо бритое, ни бороды, ни усов. Одет
в куртку кожаную, гладкую, коричневого цвета. Куртка была расстегнута, а
под ней я заметила рубашку в бежевую полоску, светло-бежевую. Еще на нем
были джинсы и  черные  ботинки.  И  никаких  особых  примет,  а  так  бы
хотелось... Проблему  с  повторным  опросом  Йолы  Рубинской  я  уладила
быстро. Мне не пришлось ловить Геню: Януш  уже  был  дома  и  подошел  к
телефону,  я  пересказала  ему  то,  о  чем  мне  прощебетала   девочка.
Неизвестный худой и невысокий тип появился в ту минуту, когда в квартире
покойной Наймовой уже работала полицейская бригада,  услышал  незнакомые
голоса и отказался от визита. На месте капитана Тиранского  я  бы  ни  в
коем случае не стала пренебрегать поисками этого визитера...
   Утренний допрос еще не поблек в моей памяти. Я не удивлялась Тирану и
не имела  к  нему  претензий.  Если  бы  я  действительно  обнаружила  в
перевернутом ящичке  много  золотых  монет,  то  почему  бы  мне  их  не
присвоить? Хозяйка ими бы уже не воспользовалась, а  поддаться  соблазну
было нетрудно, четыре миллиарда никому не помешают. Правда, до сих пор я
не обнаруживала каких-либо преступных наклонностей, но, во-первых, он об
этом не знал, а во-вторых, я ничего до сих пор не украла у живых  людей,
в данном же случае речь шла о мертвых. Имущество,  можно  сказать,  было
ничьим, отходило государству или наследникам того, кто прятал клад.
   Я  глубоко  и  добросовестно  задумалась  и  пришла  к  выводу,   что
гипотетическая возможность совершить кражу у меня таки  была.  В  первый
момент мне, разумеется, было не до того,  чтобы  хватать  вещи  убиенной
старушки, но, придя в себя и  сориентировавшись,  вряд  ли  упустила  бы
такой, можно сказать, подарок. Конечно, тяжесть в  двадцать  килограммов
доставила  бы  мне  хлопот.  По  опыту  знаю,  что  больше   шестнадцати
килограммов поднять не в состоянии, двадцать  мне  пришлось  бы  волоком
тащить. Никто не видел, чтобы я  что-нибудь  волокла,  а  тот  тип,  что
встретил меня в подъезде,  на  выходе,  уверял,  кажется,  что  я  почти
бежала, о согбенной фигуре и тяжком сопении не  было  и  речи.  В  любом
случае с грузом в двадцать килограммов я бы не разбегалась,  и  хотя  бы
только поэтому из подозреваемых меня следовало исключить.
   Однако все не так просто,  задумалась  я.  Можно  было  бы  поступить
иначе. Снять с шеи платок, сделать узелок, выйти из квартиры и  доволочь
груз до лифта... Не годится, тогда меня увидела бы Йола Рубинская...  Но
ведь можно было бы спуститься по лестнице на этаж ниже, войти в  лифт  и
поехать наверх. Что там есть, на последнем этаже?.. Все равно, нашла  бы
какой-нибудь укромный уголок, спрятала узел и  съехала  вниз  налегке  с
намерением вернуться за добычей  в  более  подходящий  момент.  И  лежит
сейчас узелок где-нибудь там, возможно на чердаке... Интересно, они весь
дом обыскали?..
   Я обдумывала такой поворот событий между третьим и первым этажом. Все
представилось мне так ярко, что  я  не  выдержала  и  решила  проверить,
правилен ли ход моей мысли.
   Совершенно запамятовав, что сама же спровоцировала  визит  властей  к
Йоле  и  что  здесь  в  любую  минуту  могут  появиться  полицейские,  я
развернулась и снова вошла в лифт. Нажала на последнюю кнопку.
   Я с волнением убедилась, что у дома  не  только  был  чердак,  но  до
чердака доезжал лифт. На то были свои основания:  там  сушили  белье,  и
хозяйка могла комфортно доехать доверху, а не тащиться,  надрываясь,  по
лестнице. Очень мило и гуманно. Кроме того, здесь было довольно  светло,
окошки в крыше неплохо освещали все помещение.
   Я с интересом огляделась. С одной стороны были двери, лишенные всяких
запоров, с другой - шел длинный открытый коридор. Сначала я заглянула за
двери и подумала, что ни за что бы не  притащила  сюда  свежевыстиранные
вещи: кругом лежала тысячелетняя пыль. Узкая, крепкая на вид  приставная
лестница вела к выходу на крышу. Я немедленно подумала о  дымоходе,  где
можно было бы спрятать добычу, но проверять такую возможность не стала и
осторожно пошла вглубь чердака.
   Люди здесь несомненно бывали. Кроме человека, ни одно живое  существо
не  пьет  и  не  курит  и  не  оставляет  после  себя  бутылки,  окурки,
раздавленные сигаретные пачки и тому подобный  мусор.  Повсюду  валялись
какие-то лоскутья, обломки,  останки  старой  мебели,  разбитые  лохани,
дырявые тазы. В углу лежала огромная куча макулатуры. Неплохое  местечко
для узелка с золотом... Или нет, лучше  под  досками,  бывшими  когда-то
комодом. А еще лучше где-нибудь в дальнем углу,  до  которого,  судя  по
следам на пыли, никто никогда не добирался.
   Я кивнула головой, соглашаясь сама с собой.  Моя  гипотеза  оказалась
верной: я вполне могла украсть золото и выйти налегке, без труда спрятав
добычу на чердаке. На всякий случай я решила осмотреть  вторую  половину
чердака, прорезанную коридором по всей длине здания.
   Я медленно двинулась вперед. Наткнулась на две запертые  двери,  одна
была на запоре, другая - на замке, попробовала их открыть, но мне это не
удалось.  Следующая  дверь  была  не  просто  открытой,  но   наполовину
оборванной с петель. Я заглянула за нее.
   И вдруг где-то впереди послышался шорох. Что-то заскрипело. Я замерла
от страха, но в голову  тут  же  пришла  спасительная  мысль,  что  это,
наверное, кошка или крысы. К счастью, ни кошек,  ни  крыс  я  не  боюсь,
поэтому желания немедленно броситься прочь у меня не возникло. Я немного
подождала. Треск раздавался где-то дальше, в следующем отсеке.  Из  того
помещения, где я стояла, туда вела дверь, точнее, голый  дверной  проем,
скрипело за ним.
   Я собралась с духом, тихонько подошла к проему и заглянула за него. В
голову мне ничего не полетело, хотя могло бы, как я потом  с  опозданием
сообразила.  Передо  мной  было  еще  одно  чердачное  помещение,  можно
сказать, комната под  самой  крышей  -  старая  кровать  в  углу  и  еще
кое-какая рассохшаяся мебель. Просто удивительно, что ее за столько  лет
не  прибрала  к  рукам  какая-нибудь  мастерская,  она   бы   очень   ей
пригодилась. Я сделала шаг вперед.
   Теперь заскрипело в коридоре. Я снова замерла. Мне стало не по  себе:
вспомнила, что пол в коридоре дощатый; скрип звучал довольно тяжело, это
тебе уже не кот и не крысы...
   Кто-то одновременно со мной шатался по чердаку, возможно,  кто-нибудь
из тех незаконных поселенцев, что оставляют после  себя  бутылки  из-под
водки. Меня осенила  блестящая  идея:  притвориться  законной  жиличкой,
пусть он меня боится, а не я его. Кроме того, осмотр закончен  и  делать
мне здесь больше нечего...
   Я развернулась и решительным  шагом,  без  всяких  предосторожностей,
двинулась в направлении скрипящего незнакомца. В  тот  момент,  когда  я
вышла в коридор, в самом конце его мелькнула человеческая фигурка. Некто
худой, в брюках, девушка или парень. На мафиози с  бычьей  шеей  фигурка
никак не походила, тонкая, проворная, она мгновенно исчезла с моих глаз.
Я бросилась вслед, неведомо зачем.
   Когда я добралась до лифта,  таинственный  чердачный  посетитель  уже
сбежал по лестнице  на  этаж  ниже.  Лифт,  как  назло,  ехал  вверх.  Я
остановилась в нерешительности. Бежать  вдогонку  вниз  по  лестнице  не
имело смысла, на каблуках я его не догоню, а лифт... Я нажму  на  первый
этаж, а он переждет, пока я спущусь вниз,  и  снова  поднимется  наверх.
Никаких шансов поймать его у меня нет, и пробовать не стоит.
   Прежде чем я доехала до первого этажа, мне пришли в голову две  идеи.
Видно, лифт как-то способствовал мыслительному процессу. Если  я  зарыла
золото на чердаке и если моя  квартира  уже  обыскана,  я  могла  прийти
забрать добычу и теперь должна  возвращаться  нагруженной.  Но  никакого
груза при мне не было, что должны подтвердить многочисленные  свидетели,
дабы не возбудить новых подозрений.  Мне  необходимо  выйти  из  дома  в
компании незнакомых людей, а еще лучше показаться  полицейским,  которые
уже наверняка орудуют у Йолы Рубинской...  А  кроме  того,  Йола  видела
худого  малого  у  дверей  Наймовой.  По  чердаку  тоже  мотался  кто-то
худенький. Возможно, это один и тот же человек, возможно,  его  все-таки
следовало догнать...
   Обуреваемая сомнениями, я вышла из лифта на первом этаже, и  одно  из
моих желаний тут же было удовлетворено. Я наткнулась  на  Геню,  который
лично  пришел  допрашивать  Йолу.   Обрадовавшись,   я   попросила   его
внимательно оглядеть  меня,  не  объясняя  причин  такой  просьбы.  Геня
несколько рассеянно посмотрел на меня и сказал, что спешит  к  Йоле.  На
том мы и расстались, я вышла на улицу, а он поехал наверх.
   На тротуаре  перед  домом  я  остановилась,  свидетельство  Гени  мне
показалось вдруг недостаточным. Мы с ним  были  знакомы,  и  откуда  мне
знать, поверит ли  ему  Тиранский?  Необходимо  было  найти  кого-нибудь
незнакомого. Я глянула на дверь подъезда, и тут из нее выбежала  девушка
в мини-юбке, в исключительно изящных туфельках и с пакетом под мышкой. Я
отметила про себя, что  девушка  очень  красива,  но  тут  мое  внимание
привлек пакет. Ко всяким пакетам и прочим узелкам  у  меня  в  последнее
время обнаружилось весьма пристрастное отношение.
   Девушка не сгибалась под тяжестью груза и не стонала, отирая  пот  со
лба, наоборот, ее пакет казался легким. Она прижимала его к себе локтем;
удерживать таким способом груз в двадцать килограммов было невозможно. Я
вдруг рассердилась: черт с  ним,  с  Тираном,  пусть  цепляется  ко  мне
сколько влезет, и, перейдя дорогу, направилась к машине. Девушка быстрым
шагом пошла в сторону Пулавской и вскоре исчезла из вида.
 
*** 
 
   Лишь в девятом часу вечера прибыл Геня с очередным  докладом.  Не  ко
мне, понятное дело, а к Янушу, но я там, разумеется, присутствовала.
   - Уже вскрыли, - объявил он со вздохом. - Мигом  сработали.  Это  они
умеют, и обнаружилось кое-что прелюбопытное.  Теперь  мы  знаем,  отчего
умер Райчик.
   - Отчего? - хором отозвались мы с Янушем.
   Геня снова вздохнул, пожал плечами и некоторое  время  выглядел  так,
словно хотел сплюнуть, да хорошее воспитание не позволяло.
   - Мухоморы.
   - Что?
   - Мухоморы. Грибы такие.
   - Он их съел? - удивился Януш и невольно бросил  взгляд  на  банку  с
маринованными грибами, которую сам же поставил на стол,  поскольку  Геню
мы ожидали с ужином.
   - Вот именно, съел. То есть принял орально, ве