нс. Не путай меня. Ночью я был сонный и не в себе, но теперь у
меня на чердаке стало светло. Если они  сделали  это  независимо  друг  от
друга, она могла подумать, что  за  ней  кто-то  будет  следить.  Хотя  он
утверждал, что это ты нанимаешь кого попало. Ты про это знаешь?
     - Наоборот, я знаю, что это он. Подожди, все усложняется. Остановимся
на чем-нибудь разумном, а то мы с ума сойдем. Предположим, что  он...  или
она, или они вдвоем... перед отъездом обеспечили себе слежку. Каждый уехал
спокойно, зная о том, что за время отсутствия получит полный рапорт, и все
думали, что двойник будет на виду. Поэтому они побеспокоились  о  сходстве
издалека.
     Муж так ритмично кивал головой,  как-будто  в  нем  работал  какой-то
механизм.
     - Да, в этом что-то  есть.  Логично.  Неправдоподобно,  но  возможно.
Теперь  второе,  а  что  насчет  сходства  вблизи?   По   моим   сведениям
изображаемого человека надо хорошо знать,  изучить  как  он  ковыряется  в
носу, научиться грызть ногти и всякое такое. Только  теперь  я  вижу,  что
такого обучения не было вовсе. Он так меня задурил, голова у меня так была
занята этой квартирой, что я  даже  не  успел  понять,  что  я  делаю.  По
инструкции я должен был почти не попадаться тебе на глаза,  не  встречать,
не говорить, в случае чего выскакивать с криками про любовников. Только  к
Земянскому мне надо было ехать исключительно с тобой, на машине...
     - Почему?
     - Не знаю. Было известно...
     - Подожди. Откуда ты знал, где этот Земянский?
     - Товарищ  делал  у  него  шаблоны.  Было  известно,  что  ты  будешь
сопротивляться, потому что  отравляешь  мне  жизнь  на  каждом  шагу.  Все
совпадало, ты была, как цикута, да и все остальное  было  плохо.  Я  вечно
терял эти очки и вообще не мог понять, чего это ты так взбрыкиваешь!
     - Взаимно. Я постоянно думала, что ты или слепой или недоразвитый.  У
меня точь-в-точь то же самое.
     - Вот тебе и пожалуйста. И что это должно означать?
     Вывод напрашивался сам собой.
     - Похоже, они знали, что в доме будут люди,  которые  друг  друга  не
узнают. Каждый из нас может делать все, что в голову  взбредет,  а  другой
будет думать, что так и надо. Только в этом случае они могли не возиться с
подробностями.
     - Значит, ты думаешь, что они действовали согласованно?
     Я кивнула  головой.  Неясные  подозрения  постепенно  складывались  в
логичную   последовательность.   Сотрудничество   обоих   супругов    было
единственным осмысленным объяснением удивительного пренебрежения,  которое
проявили  Басенька  и  пан  Паляновский  в  вопросе  полного  сходства   с
заменяемыми особами. Как настоящий муж, так и настоящая жена, расшифровали
бы обман в  мгновение  ока,  надо  было  спятить  окончательно,  чтобы  не
понимать это.
     - Ну хорошо, - задумчиво произнес  муж.  -  Но  на  кой  же  черт  им
понадобилось это представление?
     - Не знаю, - тяжело вздохнув, ответила я.  -  Он  так  придавил  меня
своей большой любовью, что я не могла от нее оторваться. Теперь получаются
две больших любви. Ничего не понимаю.
     Сложные амуры  семейства  Мачеяков  вместе  с  созданной  ими  самими
ситуацией казались настолько идиотскими, что кружилась голова.  Нельзя  же
представить, что они оба заранее знали о своих  планах  на  путешествие  и
нанимаемых  двойниках,  причем   последние   имели   целью   исключительно
обслуживать нанятых людей. Ни на что другое они не годились.
     - Во всем этом я вижу тень смысла только в том случае,  если  они  не
только знали друг про  друга,  но  и  действовали  в  полном  согласии,  -
сообщила я. - А если в согласии, то я понимаю еще меньше. Воюют они или не
воюют?
     - Нет, - рассудил муж. - Такая идиотская семья существовать не может.
Ни в какие романы я не верю. Попробуем разобраться в мелочах.
     Оказалось, что нас обрабатывал один  и  тот  же  гример,  незаметный,
худой, лысый человечек. День и время тоже сходились.  Мужа  обработали  до
меня, причем  пана  Паляновского  он  не  видел.  Что-то  почувствовав,  я
потребовала предъявления фотографии настоящего пана Романа, которая должна
была находиться в его документах. Предчувствие меня не обмануло, это  была
та самая физиономия, которую Басенька представила мне как своего шурина.
     Страшный обман проявился во всей своей красе.
     - Твоя фотография была в доме пылкого любовника, - сообщила я мужу. -
Хватает уже и этого. Все они из одной  шайки  и,  по  непонятной  причине,
посадили нас сюда вместо себя. Мне это кажется все подозрительнее.
     - Мне тоже. Тем более, что мы не должны были про это знать...
     - Вот именно! Я только теперь понимаю, откуда этот идиотский  балаган
в доме. Был разговор, что Басенька чудит назло мужу и я тоже могу себе это
позволить. Во всем этом столько  же  правды,  как  грязи  под  ногтями,  я
подозревала об этом еще со вчерашнего дня, из-за  этой  соли,  потому  что
никакого смысла в здесь нет...
     - Подожди, скажи еще раз. Я не совсем понял, что ты имеешь в виду.
     - Камуфляж, - объяснила я в приливе остроты  ума.  -  Каждый  из  нас
удивлялся бы, почему второй человек  не  узнает  дублера,  в  конце-концов
одинаковых людей нет. Они защитились тем, что якобы  известный  много  лет
человек вдруг переменился и делает что-то совсем не то,  что  раньше.  Мне
объяснили, что Басенька чудит, поэтому, все, что я ни придумаю, муж  будет
считать ее выбрыками и обмана не поймет. В свою очередь, я  бы  удивилась,
если бы нигде не нашла  следов  ее  выбрыков,  им  надо  было  как-то  все
инсценировать, времени было мало, а фантазии у нее не  хватило.  В  спешке
она сделала все как попало, что-то попереставляла, что-то спрятала и  все.
Получилась такая каша, что в ее сумасшествии можно было не сомневаться.
     - Ты думаешь, что  обычно  она  ничего  такого  не  делает  и  вообще
нормальная?
     - Конечно! Везде, там куда она не достала, царит педантичный порядок.
По-видимому, до последней минуты  они  вели  нормальную  жизнь,  а  потом,
возможно, вместе взялись за воспроизведение выбрыков. Таким  способом  они
могли обмануть и тебя и меня.
     -  Согласен,  -  подумав  признался  муж.  -  Обманули.  Теперь   все
становится логичным и цельным.
     - Но становится все более подозрительным...
     - Я в чувствую какую-то подлость, - решительно остановил он  меня.  -
Никто не пустит на ветер сто штук только для того, чтобы  посмотреть,  как
они летят. Надо во всем разобраться, с уголовным кодексом я связываться не
хочу. Так получается, что мне нужна незапятнанная  репутация,  я  химик  и
добиваюсь стажировки в Швейцарии на пол года, сама понимаешь. И вообще,  у
меня есть разные планы... Я не желаю портить  себе  жизнь  из-за  дурацких
идей какого-то Мачеяка! Не для того я столько лет вкалывал за эти мизерные
гроши, чтобы разрушить все одним ударом!
     - Ты где-то работаешь?
     - Конечно. В политехническом.
     - А как тебе удалось вырвать эти три недели?
     - Я взял отложенный отпуск за прошлый год. И  неделю  с  этого  года.
Неважно. Ты лучше подумай, что все это значит.
     - В комнате было накурено, как на вокзале. Мы  сделали  себе  сначала
кофе, потом  чаю.  Весь  пол  был  усеян  обломками  веточек  из  икебаны.
Невозможность разрешения  странной  загадки  приводила  нас  в  ярость,  а
ощущаемая за ней опасность казалась все ближе и все страшнее.
     - Начнем еще раз,  сначала,  -  озабоченно  сказала  я.  -  Романы  в
подобной ситуации отпадают. С какой еще целью можно было  совершить  такую
двойную замену? Показную, ко всему прочему.
     Муж бродил по комнате двумя руками теребя волосы.
     - Показную, показную... - бормотал он. -  Что?  Показную?..  Подожди,
почему показную?
     - Мне все больше кажется, что весь этот маскарад не для меня и  тебя,
а для кого-то другого. На что он больше всего напирал? Чтобы вместе ездить
к Земянскому и чтобы ты притворялся в машине. Ты что-то делал в Лодзи?
     - Ничего, оставил заказ на ткань. Можно было послать по почте, но  он
приказал съездить и посмотреть...
     - Вот видишь. А мне приказали бегать на прогулки. И  делать  покупки.
Кто-то нас должен видеть...
     - На прогулках тебе никто в рот не заглядывал?
     - Не знаю. Но дебил смотрел мне  на  руки...  И  когда  мы  ездили  к
Земянскому, за нами кто-то все время  плелся.  То  такси  с  пьяницей,  то
парень на мотоцикле...
     Муж остановился у  стола,  выпил  остатки  кофе,  посмотрел  на  меня
обезумевшим взглядом и опять принялся ходить.
     - Да. В этом что-то есть,  -  признался  он.  -  Напоказ,  чтобы  все
думали, что мы дома. Но это не то, это еще не то... Перед этим ты  сказала
что-то важное, и  у  меня  что-то  наклевывалось...  Ты  не  помнишь,  что
говорила?
     - Разное. Больше всего меня беспокоит то,  что  они  скрыли  взаимную
связь...
     - Подожди, подожди... вот именно, что они  являются  одной  шайкой...
Нет, не то.  Они  посадили  нас  вместо  себя,  коварно  и  под  фальшивым
предлогом. На кой черт? Может этот дом должен взлететь на воздух?
     В моем мозгу внезапно взорвался свет.  Я  похолодела  внутри,  что-то
начало меня душить.
     - Где пакет для шефа? - быстро спросила я.
     - Муж  остановился,  как  вкопанный,  посмотрел  на  меня  и  застыл,
запустив руки в прическу.
     - Лежит в моей комнате. А зачем?..
     - Они же знали, что мы никуда его  не  отнесем,  верно?  Оставим  его
дома. А если в этом пакете что-то... Я не говорю,  что  бомба,  но  что-то
вредное... О боже, может оно что-то выделяет, излучает...
     В воздухе повеяло жутким страхом. Муж сильно побледнел.
     - Уран?.. - хрипло прошептал он.
     Меня выбросило из кресла.
     - Не знаю. Может, оно взорвется и снесет с лица земли всю эту халупу,
или еще что... Такое  иногда  делают.  Крестьяне  сжигают  целые  деревни,
получают страховку; а может, им нужна фиктивная смерть...
     Муж обрел способность к движению.  Не  слушая  моих  апокалиптических
допущений, он рванулся к лестнице,  чуть  не  сорвав  с  петель  двери.  Я
бросилась за ним. Мы ввалились в его комнату и застыли, опершись  о  стол,
глядя на лежащий на нем пакет, как на  страшную  ядовитую  змею,  временно
погруженную в легкую дрему.
     После короткого мгновения гипнотического транса, под влиянием одной и
той  же  мысли,  мы  одновременно  склонились   над   столом,   напряженно
прислушиваясь. Ничего не  было  слышно,  пакет  лежал  молча,  не  издавая
никаких звуков.
     - Бомба должна тикать... - неуверенно прошептала я.
     - Тяжелый гад... - пробормотал муж.
     Некоторое время мы стояли неподвижно, молча, возможно думая, хотя  за
это поручиться нельзя. Куда вероятнее, что  мыслительные  процессы  в  нас
тоже остановились.
     - Что будем делать, - наконец спросила я драматическим шепотом.
     - Надо подумать, - беспокойно прошептал муж. - Кажется, надо  на  это
посмотреть...
     - Распаковать?..
     Он кивнул головой, неподвижно и тупо всматриваясь в грозный предмет.
     - С соблюдением всех средств осторожности?.. - нервно прошептала я. -
Какие они, эти средства?..
     Муж будто очнулся.
     - Какого черта мы шепчемся? - раздраженно нормальным голосом  спросил
он. - Не будем сходить с ума! Чтобы та ни было,  ясно,  что  надо  на  это
посмотреть, ты настроила меня на катаклизм, теперь я  не  засну!  Это  еще
может быть тем, зачем приходил взломщик, а независимо от того, что  это  -
взлом  является  преступлением,  а  если  это   имеет   что-то   общее   с
преступлением, я не могу рисковать, потому что  это  откроется,  и  что  я
докажу, сейчас, кажется я запутался...
     - Ничего, все понятно. Ты имеешь ввиду, что  в  случае  существования
преступления и его раскрытия ты не сможешь доказать, что не принимал в нем
участия. Надо узнать, существует ли преступление. Обращаю  твое  внимание,
что я в той же самой ситуации.
     - Значит, твоими свидетельскими показаниями  мы  сможем  подтираться.
Жаль. Шеф, не шеф - открываем!
     Я не раздумывая с ним согласилась. Проклятый пакет не дал бы  заснуть
и мне.
     - Откроем на кухне, - предложила я. - В случае чего, под руками будет
достаточно приспособлений.
     Муж одобрил предложение, осторожно взял пакет в объятия  и  отнес  на
кухонный стол. Когда он схватил нож, я его удержала.
     - Подожди! Глупо будет, если там окажется, что-то невинное.  Придется
даром во всем признаться. Оставим себе выход, распакуем его так,  чтобы  в
случае чего, можно было запаковать обратно.
     Муж признал мою правоту. Мы приступили к тяжелой  работе.  Пакет  был
завернут в толстую бумагу и несколько раз окручен  шнуром,  завязанным  на
десятки узлов, распутывание которых отняло у нас остатки сил. Щадя  ногти,
я пользовалась вилкой, штопором и шилом, а муж, ругаясь и  сопя,  орудовал
отверткой и плоскогубцами. Наконец, шнурок удалось снять.
     Он, в свою очередь, остановил меня, когда я хотела снять бумагу.
     - Подожди! Осторожно, еще не известно, что там такое.
     Я отдернула руки так быстро, будто пакет зарычал. Муж сдвинул брови и
на некоторое время задумался.
     - На всякий случай, надень маску и перчатки, - потребовал  он.  -  От
излучения это не спасет, но от излучения нас уже ничто  не  спасет,  кроме
того, в излучение я не верю. Но там может  быть  что-то  едкое,  ядовитое,
черт его знает, какие-нибудь вещества могут там соединиться, получится газ
или испарения. Понятия не имею, а допустить могу все.
     Трезвая мысль о том, что  все,  что  мы  делаем,  не  имеет  никакого
смысла, до меня так  и  не  добралась.  Тип,  который  доставил  пакет  не
соблюдал особой осторожности и сам обходился с ним довольно  бесцеремонно.
Принимая во внимание все, что  мы  с  ним  делали,  то,  что  должно  было
соединиться или среагировать, уже давно  соединилось  и  среагировало.  Не
сумев подумать над этим, я достала из аптечки марлю и вату и через  минуту
мы выглядели как  жертвы  авиакатастрофы.  Из-под  больших  белых  подушек
выглядывали только наши глаза, волосы торчали над белыми мотками, а голоса
звучали, как из бочки.
     Мы развернули бумагу и увидели под ней большую картонную коробку, всю
обвитую шнуром, еще более тщательно чем бумага. Было похоже,  что  остаток
жизни мы проведем за расплетанием узлов.
     - Я уже  по  горло  сыта  этими  Мачеяками!  -  как  через  глушитель
раздраженно высказалась я.
     - Исключительно беспокойные люди, - невнятно согласился муж.  -  Если
под этим будет еще одна веревка, я  все  бросаю  и  бегу  из  этого  дома.
Повнимательнее, возьми с той стороны!
     Мы  осторожно  сняли  крышку  с   коробки,   стараясь   сделать   это
одновременно. От волнения мне стало жарко.
     В середине показалась доска.
     Мы алчно посмотрели на нее, потом друг на друга,  а  потом  снова  на
нее. Доска была обыкновенной, струганной и занимала почти  весь  ящик,  по
краям  она  была  подоткнута  скомканной  туалетной  бумагой.   Осторожно,
кончиками пальцев, мы вынули бумагу, после чего муж взялся за  доску,  как
за тухлое яйцо и медленно ее приподнял.
     Я чуть не заработала косоглазие, пытаясь одновременно смотреть на  ее
нижнюю сторону и внутрь коробки. Муж держал доску как икону,  направив  ее
на меня.
     - Что там? - нетерпеливо пробормотал он.
     Некоторое  время  я  была  не  в  состоянии  ему  ответить.  У   меня
перехватило дыхание.
     - Не знаю, - наконец ответила я, забыв о коробке,  чувствуя,  что  не
могу  оторвать  взгляда  от  того,  что  увидела.  -  Думаю,  что   шедевр
декоративного искусства. Единственная опасность, которую я в нем вижу, это
то, что он может присниться.
     Заинтригованный  муж  выглянул  из-за   доски,   безуспешно   пытаясь
рассмотреть  ее  обратную  сторону.  Это  ему  не  удавалось,  поэтому  он
осторожно опер доску о стол, развернул и положил. После чего застыл, глядя
на нее в безграничном ошеломлении.
     Да, удивляться было чему. Второй стороной доски было нечто, что можно
было считать  картиной  в  роскошной  раме,  объясняющей  тяжесть  пакета.
Неизвестный богомаз изобразил рыцаря  на  коне,  на  фоне  грозовой  тучи,
перечеркнутой молнией, точно  такой,  как  на  знаке  "Осторожно,  высокое
напряжение!". Рыцарь имел голову, похожую на тыкву, тупую и кривую  морду,
у коня была голова, похожая на рыбью и удивительно рахитичные ножки. Рядом
протягивала руку дева в белом тюле, для разнообразия состоящая в  основном
из живота, причем поднятая вверх рука вырастала из груди. С  точки  зрения
анатомии  и  зоологии  персонажи  были  просто  уникальными.   Впечатление
усиливала рама, солидно, как крепостная  стена,  изготовленная  из  камня.
Точнее говоря, из кусочков мрамора, местами разбавленными  булыжником.  Ни
разу в жизни я не видела ничего подобного.
     - Боже мой, чтоб я сдох, что это?!!.. - испуганно прохрипел муж.
     - Доказательство изысканности вкусов шефа, - неуверенно  ответила  я,
пытаясь успокоиться.  -  Это,  должно  быть,  какой-то  свежеразбогатевший
коллекционер, который желает окружить себя  произведениями  искусства.  Не
смотри на это так старательно, заболеешь.
     Муж издал неартикулированный стон и очень быстро  перевернул  шедевр.
Он обеспокоенно заглянул в коробку.
     - Там этого много?..
     - Не знаю, с первого взгляда видно бумагу...
     - Под романтическо-электрической картиной лежали  какие-то  предметы,
запакованные в бумагу и пообтыканные  ею  со  всех  сторон.  Мы  осторожно
вынули их, удивившись тяжести,  странной  для  их  размеров.  Перед  нашим
взором появились четыре очень странных подсвечника,  два  железных  и  два
керамических,  бочковатые,  бесформенные,  усеянные  множеством   ненужных
украшений, каких-то цветочков, сердечек, кокардок и черт знает, чего  еще.
Они даже неплохо подходили к рыцарю с рыбоголовом. Под ними  оказался  еще
один слой помятой бумаги.
     - Ну, - нерешительно произнес муж. - Кажется хуже уже не будет...
     Он поднял бумагу и замолчал. Рядом с шедевром, который  поразил  наши
взоры, рыцарь и подсвечники перестали существовать. Присниться должно было
именно это!
     Рама была точно такой же, из мрамора с булыжником. Содержание картины
до нас дошло не сразу. Она изображала силуэт в черном, заломивший руки  на
открытой могилой, в которой можно было разглядеть гроб, сверхъестественной
силой удерживаемый в воздухе. Оба шедевра создавал один и тот же художник,
который, по-видимому, начинал с головы, после чего, на  все  остальное  не
оставалось ни места ни сил. Силуэт поражал своим лицом. Голова у него была
еще больше, чем у рыцаря, разинутый рот, торчащие зубы, бельма на глазах и
синяки под глазами.
     Муж конвульсивным движением стянул марлю с лица и глубоко вздохнул.
     - Я вижу этому только одно объяснение, - ехидно  заметил  он.  -  Шеф
должен был это получить, посмотреть, потом прибежать сюда  и  надавать  по
морде всем, кого застанет. Отсюда и поступок Мачеяка.
     - Слишком дорого это ему  обошлось,  -  заметила  я  снимая  защитную
маску. - Давай не будем на это смотреть, а то мысли  сбиваются.  Не  знаю,
как ты, а я не чувствую себя удовлетворенной.
     - Как, тебе этого мало?!!..
     - Смотря чего. Художественных впечатлений мне хватит надолго,  а  вот
объяснений мне не хватает. Если это возможно, я понимаю  еще  меньше,  чем
раньше.  На  кой  черт   кто-то   посылает   кому-то   такую   мазню?   На
полуторадюймовых досках!.. И эти рамы!.. Для чего они нужны,  для  падения
со стены на голову?
     - Муж уставился на подсвечники.
     - Кажется, ты права, - признался он. - Это все страшно  тяжелое.  Для
падения на голову оно будет в самый раз, жаль только,  если  разобьется...
Этот железный хлам я еще понимаю, а эта керамика? Глина это или нет?
     Каждый из нас взял в руки по подсвечнику, пытаясь  сравнить  их  вес.
Мои руки были оттянуты одинаково.
     - На первый взгляд одинаково, - засомневал