еялась, что нам когда-нибудь удастся все это сложить  в
одно целое, - недоверчиво отозвалась Шпулька.
   Понемногу лодка начала напоминать лодку,  а  количество  разбросанных  по
траве фрагментов значительно сократилось. И настал-таки исторический момент,
когда брезент был надут, весла собраны, а руль укреплен на своем месте.
   - Скоро восемь, - сказала Тереска, вытирая пот со лба. - Похоже, за  весь
учебный год мы так не наработались, как за первый день каникул.
   Шпулька кивком выразила свое  согласие,  пытаясь  одновременно  расчесать
совершенно спутавшиеся волосы.
   - Какое счастье, что это только раз! - вздохнула она.
   -  К  твоему  сведению,  надо  еще  распаковать  вещи  и  рационально  их
погрузить.
   - По мне, так можно и нерационально...
   - Тогда наша лодка перевернется, или мы в ней не  поместимся.  Ты  же  не
собираешься передвигаться вплавь? Уже поздно, принимайся за работу!
   - Гребля после всего этого покажется нам раем!  -  простонала  Шпулька  и
начала развязывать веревки.
   В огромном тюке, обернутом бумагой и  перевязанном  веревкой,  находились
очень  нужные  вещи.  А  именно:  два  одеяла,  два  надувных  матраца,  две
настоящие, правда  небольшие,  подушки,  кухонная  утварь,  сменная  одежда,
продукты, небольшая пила, саперная лопатка и весьма  солидная  аптечка.  Все
эти предметы отличались по размеру и форме,  и  правильно  разместить  их  в
лодке оказалось задачей не из легких, тем более что некоторые  вещи  боялись
воды и их надо было запихать  в  носовую  часть.  Спущенная  на  воду  лодка
заваливалась то на один борт, то на другой, и только окончательно  выбившись
из сил, девчонки вернули ей некоторое равновесие. Удалось погрузить все.
   - Держаться-то она держится, - весьма скептически заметила Шпулька.  -  И
может, даже не намокнет. Но куда я дену свои ноги, ума не приложу...
   Лодка была торжественно отбуксирована на глубину (примерно по колено),  и
подруги осторожно влезли в нее. Слегка покачиваясь на воде, она тем не менее
не выражала намерения перевернуться, а значит -  была  загружена  правильно.
Однако что-то все же было не  так,  и  девчонки  не  сразу  сообразили,  что
именно.
   - Весла! - вдруг отчаянно  вскрикнула  Шпулька.  -  Вот  дуры!  Весла  же
остались на берегу.
   - Стой! - заорала на нее Тереска. -  Не  вылезай!  Шпулька,  которая  уже
слегка приподнялась, плюхнулась назад на сиденье совсем ошарашенная:
   - Ты что, свихнулась? Как же без весел?
   - Погоди, здесь нельзя вылезать. Уже глубоко, еще перевернемся!
   - А что же...
   - Ничего, греби руками. Нет, погоди, лучше лопатой!  Я  как  раз  на  ней
сижу.
   - Интересно, мы отчалим когда-нибудь от этого паршивого берега? -  устало
спросила Шпулька,  возвращаясь  с  веслом  и  туфлями,  в  последний  момент
обнаруженными под кустом.
   - Надеюсь, мы больше ничего не забыли? - озабоченно ответила Тереска.
   На этот раз на мысочке совсем ничего не  осталось.  Подруги  захватили  с
собой даже бумагу из-под бутербродов, которая могла  пригодиться  в  будущем
для разжигания костра. Наконец-то они смогли оторваться от надоевшей суши  и
отправиться  в  плавание.  Все  неимоверные  приключения  и  осложнения  так
задурили им голову, что ни одна далее не подумала: а не слишком  ли  позднее
время суток для начала путешествия?
   - Уже темно...
   - Месяц светит.
   - Это называется светит? Хоть бы полнолуние было!
   - Не ной, скоро будет. И шевели веслом-то, иначе придется ночевать  прямо
здесь!
   Стояла  уже  глубокая  ночь.   Давным-давно   стемнело,   и   только   на
северо-западе небо было чуть светлее. В слабом свете узенького месяца  озеро
казалось огромным, таинственным  и  бездонным.  Со  всех  сторон  доносились
непонятные звуки: какие-то шорохи, хлюпанье,  потрескивание  и  всплески.  И
нигде никакого берега!
   Вопреки своим совершенно искренним намерениям Тереска и Шпулька  медленно
выплыли на середину озера Мамры. С самого начала они подыскивали  подходящее
место для ночлега, но плоский, отгороженный  широким  поясом  камыша,  берег
казался совсем непривлекательным. Когда же девчонки окончательно выбились из
сил,  перестали  высматривать  лес  и  готовы  были  заночевать   на   лугу,
выяснилось, что с лугом все не так  просто.  Единственное  более  или  менее
подходящее место оказалось совершенно  недоступным  по  весьма  прозаической
причине. От воды луг отгораживала  колючая  проволока,  за  которой  паслось
огромное стадо коров. Узенькая полоска земли у самого  берега  была  утыкана
табличками  с  надписями,  категорически   запрещавшими   ставить   палатки,
разводить костры  и,  конечно  же,  купаться.  Смертельно  уставшие  подруги
наверняка проигнорировали бы все запреты и высадились на берег, если  бы  не
явно недоброжелательное внимание коров.  Особенно  одной  из  них,  которая,
недолго думая,  решительным  шагом  направилась  в  сторону  путешественниц,
причем выражение ее морды не предвещало ничего хорошего.
   - Это неподходящее место для ночлега, - поспешно заметила Шпулька.  -  Не
беги, это может ее спровоцировать. Ну, перелезай же скорее назад...
   Таким образом, страшно уставшие, испуганные и оглушенные  оказались  наши
девчонки ночью на середине озера Мамры,  а  видневшаяся  еще  недавно  земля
исчезла во мраке ночи.
   - А откуда ты знаешь, что оно скоро будет? - неожиданно спросила Шпулька,
положив весло.
   - Что оно?
   - Полнолуние.
   Тереска тоже отложила весло.
   - По положению месяца. Видишь, как он  повернут?  Подставь  палочку  -  и
получишь букву “Р”, значит,  он  родился  и  растет.  Все  на  “Р”.  А  если
наоборот, получается буква “С”, значит, он уже старый и  скоро  ему  смерть.
Все на “С”. Недели через две сама в этом убедишься.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я же тебе объясняю: у луны такие фазы.
   - Да нет, откуда ты вообще все это о луне знаешь?
   - Наверное, кто-то рассказывал, хотя и не помню кто, а может, сама где-то
читала... О, смотри! Вон Полярная звезда! Ой, да мы  не  туда  плывем,  надо
держаться правее!
   - Ничего подобного, нам надо левее, там был берег.
   - Когда он там был? Это ведь уже другое озеро. И где этот  берег?  Ничего
не видно! До утра туда не доберемся! Я больше не могу!
   - Я тоже не могу! Но совсем недавно берег был слева!
   Весла казались сделанными из свинца. Черная, слегка поблескивающая водная
гладь не имела границ, а положение становилось все более безнадежным.
   - Придется, наверное, все-таки попробовать влево,  -  растерянно  сказала
Тереска. - Туда вроде ближе.
   Шпулька как раз пришла к выводу, что каждое пространство на Земле  где-то
кончается, и, двигаясь по прямой,  рано  или  поздно  наткнешься  на  берег.
Поэтому она категорически запротестовала и, уставившись на Полярную  звезду,
требовала плыть прямо на север.
   - Ты же хотела влево? - удивилась Тереска.
   - Я уже передумала. Откуда я знаю, что там? Ничего не видно. А на  севере
точно есть земля.
   - Земля везде есть...
   Довольно долго обе сидели молча и отдыхали. Решили  дожидаться  рассвета.
Месяц как назло исчез, и мир  погрузился  теперь  уже  в  абсолютную,  почти
осязаемую темноту.
   - Я совсем окоченела, - отчаянно прошептала  Шпулька.  -  Ты  не  знаешь,
сколько уже времени прошло?
   - Думаю, с полчаса. До рассвета - еще три.
   - Не пугай меня. Я надеялась, что наоборот.
   - Оставь надежду, всяк сюда входящий, - зло продекламировала Тереска. - И
не рассчитывай, что время пролетит быстро. Хуже нет, чем вот так ждать!
   Усталость и напряжение этого кошмарного дня привели к тому, что  девчонок
начала бить дрожь. Попытки  отыскать  в  байдарке  какие-нибудь  одеяла  или
свитера окончились обнаружением двух теперь уже пустых  брезентовых  мешков.
Термос же с чаем окончательно исчез где-то в недрах лодки.
   - У меня ноги замерзли, - пожаловалась Шпулька. - Что-то не в  порядке  с
этим рассветом. Похоже, мы заплыли  за  северный  полярный  круг.  И  теперь
полгода будет полярная ночь.
   - Ну так настройся соответственно и терпеливо жди, - безжалостно ответила
Тереска. - Если все кончится через четыре месяца, будешь приятно удивлена.
   Время остановилось, холод усиливался, а темнота как бы  густела.  Девочки
перестали друг друга подбадривать и совсем сникли. Обе одновременно, хотя  и
самостоятельно, пришли к выводу, что жаркие городские квартиры,  раскаленные
стены и душные комнаты и даже  шоссе  в  пустыне  имеют  свои  преимущества.
Шпулька поклялась, что в  следующем  году  как  минимум  неделю  проведет  в
металлическом, жутко нагревающемся на солнце вагончике на даче  у  знакомых.
Тереска с тоской вспоминала печь в старом бабушкином доме с пылающим  внутри
огнем...
   Вдруг совсем рядом послышались какие-то новые звуки.  Это  не  был  плеск
воды или шорох камыша, к которому они уже привыкли. Скорее  было  похоже  на
неясный шепот. Подруги замерли,  невольно  напрягая  слух.  Шепчущие  голоса
раздались вдруг гораздо ближе и отчетливее. Можно было даже разобрать слова.
   - ... заметят... - беспокойно прошипела темнота.
   - А тебе-то что? - раздраженно ответила она сама себе. - Кто узнает,  что
это ты?
   - Начнут следить...
   - Кишка тонка! В скольких местах сразу?  Главное,  чтобы  тебя  никто  не
заметил.
   - А если случайно наткнутся...
   - Тише!
   - Я не смогу...
   Шепот  снова  превратился  в  неясное  бормотание,  заглушаемое   тихими,
осторожными, все более отдаляющимися всплесками.  Рядом  знакомо  зашелестел
тростник.
   У Шпульки начали клацать зубы.
   - Езус-Мария! Кто-то был здесь неподалеку! - едва слышно прошептала она.
   - Ничего подобного! -  также  тихо  ответила  Тереска.  -  По  воде  звук
разносится очень далеко.
   - Не верю, что далеко. Это было здесь. Совсем рядом!
   - Надеюсь, ты не станешь утверждать, что  беседовали  два  утопленника  в
озере прямо под нами? Говорили или на берегу, или в лодке. Скорее, в  лодке,
похоже было на осторожный плеск весел.
   Шпулька задрожала так, что вместе с ней затряслась и байдарка.
   - Бандиты! - отчаянно простонала она. - Преступники! Порядочные люди  так
тихо не гребут! О Боже! И когда эта ночь кончится! Вокруг какое-то жулье!
   -  Правильно,  жулье,  -  спокойно  согласилась  Тереска.   -   По-моему,
браконьеры. Думали, что на озере никого нет, ведь мы  уже  почти  час  сидим
тихо. Наверняка собираются тут ставить свои сети.
   - Ничего про сети я не слышала! Хорошо, если мы доживем до утра!
   - Скорее всего, доживешь. Уже вот-вот...
   Медленно, едва заметно и как бы неохотно полная темнота начинала сдавать.
Небо на северо-востоке явно посветлело, а на западе на синем фоне показалась
черная полоса деревьев. Вода и суша отделились друг от друга, и одновременно
усиливались долетавшие отовсюду звуки, среди которых четко выделялись первые
птичьи голоса.
   Жуткие бетонные столбы, когда-то бывшие легкими веслами, едва можно  было
поднять. Руки ни за что не хотели  двигаться.  Поросший  лесом  и  не  очень
крутой берег оказался совсем недалеко. Темнота  все  еще  серела,  и  полоса
прибрежных зарослей становилась все более  различимой.  В  одном  месте  она
вдруг сузилась.
   - Туда! - простонала Шпулька.
   - Туда, поднажми. Надо разогнаться.
   Нос байдарки с шумом врезался в  тростник.  Тереска  с  трудом  подтянула
корму к толстому наклоненному стволу дерева,  по  которому  на  худой  конец
можно было выбраться на берег.
   - Подожди. Вытащи там на носу одеяла и матрацы. И  дай  их  мне.  Затащим
лодку поглубже в тростник, чтобы не было видно. Не знаю, как  у  тебя,  а  у
меня совсем нет сил все выгружать.
   - Мне уже ничего не надо, - простонала Шпулька, вылезая из байдарки. - Ни
палатки, ни чаю, ничего! Хочу только лечь и спать! Хоть в крапиве!
   Подругам  хватило  сил  только  на  то,  чтобы  кое-как  надуть  матрацы.
Продравшись через густой малинник у самого берега, они обнаружили  свободный
кусочек земли на склоне и через несколько минут, завернувшись  с  головой  в
одеяла,  уже  спали  как  убитые,  на  территории  заповедника,  где  всякое
размещение, загрязнение и использование чего бы  то  ни  было  категорически
запрещалось.
   Тереска проснулась первой. Тени сдвинулись, и она  оказалась  на  солнце.
Под одеялом моментально сделалось душно и жарко. Девочка  села  на  матраце,
сразу сообразив, где они находятся, но не  понимая,  почему  ей  так  трудно
шевелить руками и почему так одеревенела спина. С ладонями тоже что-то  было
не в порядке: малейшее прикосновение вызывало боль.  Испуганно  подумав,  не
заболела ли она, Тереска взглянула на руки и сразу поняла причину: на  обеих
ладонях вздулись весьма болезненные  волдыри.  С  состоянием  здоровья  дело
прояснилось, а вот дальнейшие  перспективы  не  радовали.  Тяжело  вздохнув,
Тереска с трудом  поднялась  с  матраца  и,  оглядевшись,  решила  разбудить
подругу. Солнце пригревало вовсю, давая понять, что день уже давно наступил.
   Шпулька  неохотно  приоткрыла  глаза,  но,  увидев   вокруг   прекрасный,
пронизанный солнцем лес, отказалась от желания перевернуться на другой бок и
снова заснуть.  Она  попыталась  опереться  на  локоть,  чтобы  полюбоваться
замечательным видом, но рука по  непонятной  причине  отказалась  слушаться.
Пришлось сесть, что было также нелегко. Спина и плечи тоже  не  подчинялись,
все болело, ныло и даже постанывало.
   - Слушай, я, кажется, заболела, - беспомощно пожаловалась она. - Что-то у
меня...
   -  Ага,  -  язвительно  поддакнула  Тереска,  пытаясь  сделать  несколько
гимнастических упражнений для рук. - У нас  обеих  одна  и  та  же  болезнь.
Интересно, как мы доберемся  до  аптечки  за  бинтом.  Голыми  руками  будет
трудновато.
   Шпулька только сейчас посмотрела на свои ладони, которые выглядели  точно
как у подруги, и попыталась помахать руками.
   - О Господи! У меня все затекло. У тебя тоже? Может, это ревматизм?
   - Точно, такой особый  вид  ревматизма,  который  бывает  от  гребли.  Ты
правильно догадалась, что на первый раз многовато будет. И вдобавок я совсем
испеклась и кончусь, если не выкупаюсь.
   Шпулька, постанывая, встала с матраца.
   - Ноги действуют! - радостно удивилась она. - И то  хлеб.  А  как  место?
Можем расположиться?
   Прекрасный лес совсем не годился для лагеря. В густом подлеске негде было
поставить палатку, а склон создавал дополнительные трудности. Что еще  хуже,
к лодке было не так-то просто подобраться, а к воде -  и  вовсе  невозможно.
Илистое дно густо поросло тростником, стоявшим в темной болотистой жиже.
   - Трудно понять, как мы вообще  умудрились  ночью  тут  высадиться  и  не
вляпаться в эту грязь, -  заявила  Тереска,  сидя  на  корточках  на  стволе
наклонившегося к воде дерева. - Лес есть, а все остальное ни к черту. Помоги
достать лодку!
   Чтобы подтянуть к берегу байдарку,  стоявшую  в  тростнике,  понадобилось
полчаса каторжного труда.  Просто  войти  в  воду  и  преодолеть  два  метра
оказалось невозможным. Ноги погружались в ил по колено уже на  первом  шагу.
Второго Тереска  не  отважилась  сделать.  Пришлось  вскарабкаться  выше  на
наклонный ствол дерева и подталкивать байдарку длинной палкой к берегу,  где
на пне поджидала Шпулька с  другой  палкой.  Наконец  их  усилия  увенчались
успехом.
   - Раньше я была вся в поту, а теперь еще и в грязи, - раздраженно заявила
Тереска, отталкиваясь веслом от негостеприимного берега.  -  И  кто  бы  мог
подумать, что придется заниматься такой акробатикой на стволе?  Может,  хоть
зубы почистим?
   - Щетки, кажется, в какой-то кастрюле на самом дне на корме.  Пока  всего
не выгрузим, их не достать. Неужели на этих берегах нет ни одного приличного
места? Есть хочу!  Если  не  удастся  где-нибудь  остановиться  и  нормально
разбить лагерь, мы долю не протянем! Тоже мне отдых...
   Остров,  от  которого  отплыли  путешественницы,  был  буквально   утыкан
грозными, все запрещающими табличками. Жара усиливалась, голод  тоже,  южный
берег упорно не хотел приближаться, ноющие мышцы отказывались  слушаться,  в
общем - дело было дрянь. Вода жадно вцепилась в свои жертвы и упорно  их  не
отпускала.
   К единственному месту, где проклятый тростник вдруг расступался, девчонки
добрались на последнем издыхании. Зато место было  потрясающее.  Миниатюрная
лесная полянка примыкала к озеру, рядом деревянные мостки спускались к воде,
в центре же, разумеется, на столбе  висела  табличка  “Купаться  запрещено”.
Людей поблизости не было, только на мостках стоял мальчишка лет тринадцати и
стругал перочинным ножиком прутик.
   Молча, без всякого обсуждения, но в немом согласии Тереска  со  Шпулькой,
загребая левым веслом, развернули байдарку носом в камыши и  остановились  у
кромки чистой воды. Также молча, побросав на  произвол  судьбы  и  лодку,  и
багаж, и весла, и одежду, обе погрузились в воду.
   Полчаса спустя мир преобразился.
   - Идеальное место! - радостно констатировала Шпулька, расчесывая  вымытые
волосы. - Не понимаю только,  почему  здесь  так  пусто?  Тут  палаток  пять
поместится!
   Мальчишка оставил в покое прутик, некоторое время  задумчиво  смотрел  на
девчонок, затем подошел поближе и остановился на краю полянки.
   - Эй, вы там! - вежливо обратился он к купальщицам. - Я бы на вашем месте
в воду больше не лез. Менты тут рядом, слышите, рычат.
   Тереска  со  Шпулькой,  занятые   распаковыванием   вещей,   одновременно
обернулись к нему и застыли.
   - А байдарку лучше спрятать, - предупредил юный доброжелатель. -  Кто  их
знает, к чему придерутся.
   - А что? - неуверенно спросила Шпулька.
   - Почему придерутся? -  запротестовала  Тереска.  -  В  чем,  собственно,
дело?
   Мальчишка посмотрел на них с отвращением.
   - Купаться здесь нельзя, - сообщил он. - И вообще это заповедник.  Ничего
нельзя.
   - Как ничего? И останавливаться?
   - И останавливаться.
   - Подожди, - вмешалась Тереска, бросив вещи. - А почему нельзя купаться?
   - Потому что  не  следят.  Пляж  дикий.  Если  бы  огородили  и  посадили
спасателя, тогда можно. А так - нет.
   - Ну хорошо, а почему купаться-то нельзя?
   - Боятся, как бы кто не утоп. Поставят табличку, и спокойны. Если  бы  не
поставили, тогда сразу скандал, что вот, пожалуйста, разрешают, а  тут  нате
вам. Утопленник. Вот и запретили. Везде запрещают, и  порядок,  они  ни  при
чем. Так что, если вас поймают, сразу оштрафуют на пять  сотен,  а  то  и  в
участок загребут...
   Тереска со Шпулькой встревоженно переглянулись.
   - А если не поймают, ничего не будет? - вдруг заинтересовалась Тереска.
   - Ясное дело, ничего. Здесь и захочешь, не утонешь. Разве что спьяну,  да
и то надо умудриться.
   - Что же получается? -  расстроилась  Шпулька.  -  Нам  нельзя  поставить
палатку и заночевать?
   - Боже сохрани! За палатку сразу на учет поставят. Патрули и на берегу, и
на воде.
   - А где же людям-то приткнуться?!
   - Людям - нигде, а на палатки выделили. Только не здесь.  На  Мамрах  вся
эта сторона - заповедник. На Даргине еще что-то можно найти А уж на Негочине
этого добра - завались, куда ни плюнь - туристские лагеря.
   Тереска, нахохлившись, огляделась по сторонам и обратилась к пацану:
   - Слушай, объясни толком. Во-первых, скажи честно, не теоретически, а как
на самом деле. Можно здесь хоть немного пожить и хоть завтрак съесть?
   - Завтрак можно, - милостиво разрешил он. - Только огня не разводить!
   - И на том спасибо А во-вторых, где этот Даргин, где Негочин  и  где  там
приличные места? Ты здешние озера знаешь?
   - Еще бы. С детства. Совсем недавно  тут  везде  можно  было  делать  что
хочешь. Это только с прошлого года такие штучки  начались.  А  в  следующем,
говорят, еще хуже будет. Все огородят и по билетам станут пускать. На Даргин
вот здесь рядом проплывете, через Кирсайты, где пассажирские ходят. И по эту
сторону, на этом берегу, с километр от острова, или чуть дальше, есть  такой
заливчик. С воды его почти не ви