ложить, что, собрав достаточно крупную коллекцию, намерен
вывезти ее за границу и продать там за хорошие деньги.
   - Вот свинья! - искренне возмутилась Шпулька.
   - Болван! - воскликнул одновременно с девочкой пан Стшалковский.  -  Ведь
он бы непременно попался на границе!
   Аристократ замахал руками, а Робин покачал головой.
   - Он не болван, у него было разработано даже несколько  вариантов  вывоза
контрабанды. Подробности нам пока неизвестны, но доподлинно знаем - все было
чрезвычайно продумано.
   - Так кто же это был? - нетерпеливо допытывалась пани Стшалковская.
   - Человек, которого никто никогда  не  смог  бы  заподозрить  в  чем-либо
предосудительном. Не какая-нибудь  там  темная  личность,  совсем  наоборот:
пожилой заслуженный сотрудник  одного  из  солидных  учреждений,  занимающий
высокий пост и часто по делам службы выезжающий за границу. Ни в чем  плохом
никогда не замеченный, чистый как слеза! Естественно, у него были  помощники
и сообщник. Одни так и оставались в неведении, для какого нехорошего дела их
использовали,  другие   действовали   вполне   сознательно,   за   приличное
вознаграждение. Всех их необходимо было выявить. А сам этот тип еще  имел  в
запасе клад, о котором, как он думал,  никто  ничего  не  знает.  Правильнее
сказать - клады, потому что ценности были зарыты в трех разных местах.  Одно
из них он сам когда-то выбрал, а другие еще предстояло отыскать...
   - Аааа... - протянула Шпулька, начиная понимать.
   - Вот именно. Теперь мы знаем, что это был тот  третий,  пропавший  сразу
после войны.
   - Головой ручаюсь, ты и вчера все это отлично знал,  -  упрекнула  Робина
Тереска.
   - Если меня тут будут третировать, больше ничего не  скажу!  -  пригрозил
Робин и демонстративно замолчал.
   Стшалковские горячо вступились  за  него,  требуя  дальнейших  пояснений.
Тереска со Шпулькой пообещали  больше  не  третировать  рассказчика  и  тоже
попросили его продолжать. Обе девчонки были горды  своим  участием  в  таком
интереснейшем деле. Еще бы: их злоумышленник оказался очень важной фигурой.
   - Собственно говоря, ваш злоумышленник поначалу не верил в наличие клада,
- пояснил Робин. - Оба преступника - бывший диверсант  и  нынешний  искатель
сокровищ - встретились как раз в тот момент, когда наш “коллекционер”  решил
завершить свою деятельность. Видимо, почувствовал,  что  становится  слишком
горячо и пора закругляться. Обеспечив пути контрабандного  вывоза  за  рубеж
своих сокровищ, он решил еще  порыться  по  берегам  озер.  Жадность  фраера
сгубила... В целях конспирации этой работой занялся младший  из  сообщников,
да и сил у него  было  побольше...  Правда,  “коллекционер”  довольно  часто
помогал ему, отсюда и ночной образ жизни. Но ни сообщник, ни, честно говоря,
милиция понятия не имели, где же припрятано добро, награбленное за последние
годы.
   - Я же говорила - кладбища! - с триумфом вставила Шпулька свое слово.
   - Ты оказалась права. Тайник и в  самом  деле  был  устроен  в  старинном
склепе. Этот тип довольно часто бывал на кладбище  под  предлогом  заботы  о
могиле друга. Церковный староста и сторож отлично его  знали,  причем  знали
как порядочного и достойного человека. Сокровища свои он прятал  в  каменных
саркофагах, стоящих в склепе. Поняв, что он  раскрыт,  “коллекционер”  решил
действовать стремительно, в этом был его единственный шанс на  спасение.  На
случай провала у него был разработан план быстрого выезда за границу со всем
добром. К счастью, осуществить этот план не  удалось.  Милиция  подоспела  в
последнюю минуту и прихватила преступника  прямо  в  тайнике.  Очень  удачно
получилось: взяли голубчика вместе с вещдоками.
   - Вы хотите сказать, что его могли и не поймать, если бы мы не  знали  об
усыпальнице? - недоверчиво спросила пани Стшалковская. - Почему же за ним не
следили?
   Робин покачал головой.
   - Все это не так просто, как вам кажется. Если бы “коллекционер”  заметил
за собой слежку, он немедленно пересмотрел  бы  свои  планы  и  затаился.  И
по-прежнему ему не удалось бы ничего инкриминировать. Ведь  внешне  это  был
абсолютно добропорядочный человек, к тому же занимавший  высокий  пост.  Это
сейчас все уже ясно и нет никаких сомнений, а ведь буквально  до  вчерашнего
дня были сплошные неясности. Только вчера обнаружили склеп, что  чрезвычайно
облегчило дело. А уж присутствие там самого  “коллекционера”  милиция  может
считать прямо подарком судьбы. Конечно, и без подарка можно  было  обойтись,
вернули бы все ценности, что само по  себе  тоже  очень  важно.  Пан  доцент
проверил - все на месте.
   - А эти... - вмешалась Тереска. - А эти вещи из-под камней - тоже?
   - Тоже.
   - Говори же, что там были за вещи?
   - Мне очень жаль, - с виноватым видом ответил Робин, - но это  не  совсем
исторические ценности.
   Ценности, но не исторические. Вернее, может, исторические, но не совсем.
   - Так что же?!
   - Награбленные во время войны драгоценности, золото и прочие  благородные
металлы и камни. А историческими эти  ценности  будут  считаться  лет  через
сто...
   -  Ну,  знаете!  -  возмутилась  Шпулька,  оскорбленная  в  своих  лучших
чувствах. - И я из-за какого-то  паршивого  золота  столько  напереживалась!
Наплела мне тут с  три  короба  про  скипетр  Казимежа  Великого,  я  и  уши
развесила...
   - Ягеллона! - угрюмо поправила тоже вконец расстроенная Тереска.
   - Ягеллона! Какая разница? Да знай я...
   Когда наконец немного  улеглись  эмоции,  вызванные  этой  необыкновенной
историей, когда ее обсудили во всех подробностях и выяснили  все  неясности,
пан Стшалковский подвел итоги.
   - Насколько я понял, - сказал он, - следствие развивалось как бы по  двум
направлениям. Или в двух плоскостях. Одна - настоящая, глубинная,  тщательно
скрываемая от посторонних глаз,  а  другая  -  поверхностная,  выставленная,
можно сказать, напоказ, где ты, Казик, играл главную роль. Идиота. И  должен
признать, справился с ней отлично!
   - Это ты от зависти говогишь, - невозмутимо отозвался аристократ. - Лучше
отдай должное замечательной згительной памяти наших багышень...
   В полном блеске славы поздним вечером наши путешественницы возвращались к
своей  палатке,  взяв  с  искусствоведа-аристократа  торжественное  обещание
показать возвращенные отечеству  ценности,  как  только  представится  такая
возможность.
   - Да перестань же, в конце концов, твердить это свое идиотское  “ого-го”,
- раздраженно потребовала Тереска. -  А  то  пристанет  так,  что  потом  не
отцепится. Видишь теперь - не вмешайся мы в это дело, не  было  бы  никакого
приключения.
   Шпулька задумчиво произнесла:
   - Тот первый блюститель порядка, на Добском озере,  вероятно,  что-то  об
этом слышал. Человек он пожилой, может, даже и  знал  когда-то  этих  типов.
Догадывался - что-то тут зарыли, а теперь разыскивают...
   - Вероятно, догадывалось несколько человек,  ты  права.  Вовремя  мы  тут
очутились!
   - Не одни мы, вон сколько народу тут вовремя очутилось. Только вон  никто
не совал свой нос куда не надо, одна ты... со своим кошмарным характером!
   - Вот именно, - тяжело вздохнула Тереска.  -  И  теперь,  когда  уже  все
кончилось, мне будет явно чего-то  не  хватать.  Вот  разве  чем-нибудь  еще
заняться?
   Шпулька чуть не задохнулась от возмущения.
   - Совсем сбрендила?! Мало тебе было  приключений?  Неужели  мы  не  можем
пожить спокойно хоть несколько дней? Не успеешь оглянуться, уже  надо  будет
возвращаться в Варшаву.
   Тереска довольно долго молчала.
   - Хотела бы я знать, - мрачно начала  она,  -  как  мы  до  этой  Варшавы
доберемся? Слушай, а что, если поплыть до Писы, по Писе доплыть до Наревы, а
по ней до Зегжинского залива?
   - А дальше? Пешком или вверх по Висле?
   - Если у вас возникнут какие-то трудности с возвгащением, то  я  к  вашим
услугам, - вмешался вдруг в дискуссию аристократ. - В Вагшаву я  отправляюсь
чегез неделю, двадцатого, и если вас устгаивает, можем отправиться вместе.
   Девчонок такое предложение устраивало как нельзя больше. Вот только...
   - А мы поместимся? - с беспокойством поинтересовалась Тереска.  -  У  нас
ведь много багажа.
   - Матица у меня очень вместительная, - успокоил  ее  аристократ.  -  А  в
пгидачу еще и багажник на кгыше. Да что там! За то, что вы сделали, вас надо
в золотой кагете отвезти. Так что мы с ней - к вашим услугам!
   - С каретой? - обалдело прошептала  Шпулька,  вспомнив  свой  сон,  когда
аристократ, высунувшись из окна кареты, грозил ей кулаком и ругался  на  чем
свет стоит. Вещий сон?..
   - Увы. К сожалению, только с обычной машиной, нет у меня кагеты. Ну  что,
договогились?
   - Договорились, большое вам спасибо! Тогда мы приплывем в Ручане накануне
и сразу запакуем свои вещи. Вам во сколько удобно выехать?
   - Думаю, около часа дня будет в самый гас.
   Вряд ли подружки успели бы не только к часу дня, но и к часу  ночи,  если
бы не Робин. Разобранная на составные части байдарка почему-то категорически
отказывалась вмещаться в мешки. Шпулька уже подумала, не  потерялся  ли  где
еще один мешок. Да и остальные вещи  тоже  размножились  самым  удивительным
образом, а кроме того, практически во всех имеющихся емкостях девчонки везли
огромное количество брусники, собранной буквально в самый последний момент.
   На этот раз Робин появился со стороны берега, да не с пустыми руками.  Он
принес два громадных копченых угря, вызвавших бешеный  восторг  девчонок.  И
как-то моментально упаковал все их вещи. Тереска лишь покорно  подавала  ему
предметы, которые он сам ей называл в нужном порядке.
   Шпулька не преминула вполголоса заметить подруге:
   - Вроде бы ты хотела быть абсолютно независимой? Теперь уже не хочешь?
   - Мы и так почти два месяца были абсолютно  независимыми.  Можем  сделать
перерыв, - беззаботно  отозвалась  Тереска.  -  А  в  следующий  раз  начнем
собираться за неделю до отъезда.
   Аристократ с ангельским терпением запихивал в свою  машину  их  вещи,  не
возражая против самых неудобных форм багажа.
   Увидев угрей в отдельной упаковке, он с  улыбкой  взглянул  на  Робина  и
заметил, ни к кому не обращаясь:
   - А в мое вгемя дамам дагили цветы.
   - В мое - тоже, - вздохнул в ответ Робин.  -  Просто  у  этих  дам  очень
оригинальные вкусы...
   Проводив взглядом машину, молодой человек обернулся, посмотрел на озеро и
понял - пропал! Совсем пропал!
   Теперь до конца дней своих, как ни взглянет на сверкающую воду, солнце  и
лес, так и  вспомнит  прозрачные,  зеленые,  светящиеся  счастьем  Терескины
глаза.
   До Варшавы добрались в седьмом часу вечера. Сначала  аристократ  с  шиком
подкатил к дому  Терески,  подождал,  пока  выгрузят  соответствующую  часть
багажа, затем подвез Шпульку с ее багажом к дому, и,  раскланявшись,  уехал.
Тереска, разумеется, доехала со  Шпулькой  до  ее  дома,  и  теперь,  уже  в
сумерках, пошла домой. Шпулька, ясное дело, пошла ее провожать.
   - Честно говоря, я никак  понять  не  могу,  что  ты  о  нем  думаешь?  -
заговорила Шпулька на животрепещущую тему.
   - О ком? - притворилась непонимающей Тереска.
   - О Робине, конечно, не притворяйся!
   - А знаешь, представь себе... - начала было Тереска и вдруг остановилась.
- Я о нем ничего не думаю! Ужасно!
   Шпулька от удивления тоже замерла на месте.
   - Наверное, и в самом деле это ужасно!  -  подумав,  согласилась  она.  -
Только я никак не врублюсь... Почему?
   Похоже, Тереска сама была потрясена своим открытием, потому что не  сразу
ответила.
   - Только сейчас я начинаю понимать, - наконец произнесла она. - Я  о  нем
ничего не думаю! То есть, конечно же, что-то  там  думаю...  То  есть  я  не
совсем уверена, думаю ли... Но знаю точно, что не думаю!
   Шпулька с подозрением взглянула на подругу.
   - Или ты влюбилась, или у тебя крыша  поехала,  -  сделала  она  вывод  и
машинально повернула к своему дому. - Попытайся объяснить попонятнее, а то я
что-то совсем запуталась.
   Тереска тоже машинально двинулась за ней следом.
   - Понимаешь, я его себе не представляю...
   - И не надо! Без того знаешь, как он выглядит.
   - Балда! Я совсем о другом: про него ничего не представляю,  то  есть  не
придумываю. Ведь раньше как было? Каждый  раз,  как  влюблюсь,  так  начинаю
представлять,  всякие  планы  строить,  что-то  придумывать,   ну   и   тому
подобное... Потом, ясное дело, из этих моих планов ни фига не выходит, ну да
это в порядке вещей. А здесь - как отрезало!  Ничегошеньки  не  представляю,
совсем ничего не придумываю. Даже когда жду...
   - А, все-таки ждешь?
   - Понятно, жду. Так  вот,  даже  когда  жду,  ничего  себе  в  мыслях  не
представляю.
   - А что бы такое ты могла представлять?
   - Многое. Что угодно! Ну, как он приплывает, как что-нибудь сделает, пнет
кастрюлю или как на меня посмотрит, или что скажет...  Ведь  я  раньше  сама
выдумывала, что мне скажут, а сейчас - ничего  подобного!  Я  знаю,  что  он
есть, и с меня довольно достаточно.
   - О-го-го, не к добру  это!  -  обеспокоенно  заметила  Шпулька.  -  Надо
подумать...
   Тереска  огляделась  и,  обнаружив,  что  они  пришли  к  дому   подруги,
машинально  развернулась  и  отправилась  обратно.  Шпулька  машинально   же
последовала за ней.
   Подумав, она произнесла зловещим пророческим тоном:
   - Боюсь, так просто все это не кончится...
   - И что? - живо откликнулась Тереска. - Что будет?
   - Не знаю, но что-то будет. Ты права, это и в самом деле ужасно!
   Уже совсем стемнело,  а  девчонки  так  и  не  преодолели  даже  половины
расстояния между их домами. И тут с одной стороны  улицы  появился  Зигмунт,
брат Шпульки, а с другой - пан Кемпиньский, отец Терески.
   - Господи! Где ты пропадаешь? - гаркнул  Зигмунт  сестре  -  Мать  уже  в
панику впала, не иначе, ее доченька под машину угодила! Мы без тебя  ужинать
не садимся!
   - У вас была одна палатка и  одна  байдарка,  -  задумчиво  произнес  пан
Кемпиньский -  Как  же  вы  умудрились  провести  каникулы  порознь?



 
   ТЕРЕСКА КЕМПИНЬСКА III 
СЛЕПОЕ СЧАСТЬЕ 
Иоанна ХМЕЛЕВСКАЯ 
Перевод с польского Н. Селивановой 
 
 
 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
 
I. Река сокровищ 
 
   Известие, совершенно неожиданное,  но,  как  позже  выяснилось,  чреватое
весьма серьезными последствиями, принес тринадцатилетний пацан. За торчащими
ушами и веснушками трудно  было  сразу  распознать  посланца  богов,  но  по
крайней мере в одном - в скорости - он мог поспорить с кем угодно.
   Янушек на всех парах несся к дому, стремясь поделиться своей новостью  со
старшей сестрой Тереской и ее подругой Шпулькой. Дело оказалось из ряда  вон
выходящее,   и   в   одиночку   данной   информацией   никак   нельзя   было
воспользоваться. Поэтому обе девчонки, уже очень старые, старше его на целых
четыре года, к которым Янушек обычно относился весьма  равнодушно,  на  этот
раз были его единственной надеждой.
   Тереска со Шпулькой как раз сидели  в  саду  за  домом.  Они  только  что
завершили вечерний полив с предшествующей прополкой и сейчас отдыхали. Жара,
свирепствовавшая весь день, потихоньку спадала, солнце клонилось к западу, и
освеженные водой растения начали понемногу оживать, издавая легкие,  как  бы
прохладные, запахи.
   Срезав путь, Янушек форсировал заборчик и вынырнул в кустах смородины.
   - Эй, слушайте! - весьма взволнованно и загадочно начал он. - Что  я  вам
сейчас скажу! Ни в жизнь не догадаетесь! Фантастическая новость!
   Тереска со Шпулькой смотрели на мальчишку без малейшего интереса. Они еще
не  очухались  от  жары  и  усталости  после  огородных  трудов.  Обе   тупо
наслаждались покоем и не в состоянии были воспринимать никакие сенсации.
   Но Янушек не сдавался и, выпутавшись из смородины, продолжал:
   - Слушайте, один мой кореш говорит, что здесь, в одной  речке,  недалеко,
слышите, говорит, есть раки!
   Две пары глаз продолжали взирать на него с полнейшим равнодушием.
   - Ну и что с того? - тупо спросила Тереска.
   - Как это что? Я же говорю - раки! Настоящие раки! Кореш сказал, их можно
наловить!
   Подружки по-прежнему смотрели на пацана без всяких эмоций и молчали, явно
не понимая всей важности этого сообщения. Такой глупости Янушек  вынести  не
мог.
   - Ну, что вы сидите, как замшелые пни! Оглохли, что ли? Я же говорю, раки
там! Кореш собственными глазами видел! И можно их наловить! Я за  всю  жизнь
ни разу раков не ловил. Ну, что  вы  на  это  скажете?  Эта  речка  довольно
близко. Раков, говорят, едят. Наловим и съедим! Ну, что вы на это?
   Суть сообщения понемногу начала доходить до  Терески.  Раки...  Настоящая
редкость... С рыбой ей приходилось иметь дело. В последнее время даже часто.
А вот с раками - никогда. А в самом деле, что, если съездить за раками?..
   - Где эта речка? - спросила она, слегка оживившись.
   Янушек сразу понял, что зерно упало на  благодатную  почву.  Торжествующе
шмыгнув носом, он убрал с дороги перевернутую лейку и  присел  на  сложенный
шезлонг.
   - За Люблином. В лесу. Километров сто пятьдесят, велика важность. Я знаю,
как доехать. Он мне нарисовал схему.
   - Кто нарисовал?
   - Как это кто? Да кореш мой!
   - А он что, ехать не хочет?
   - Еще как хочет, но не может, его родители тянут к морю. Я  думал,  найду
кого-нибудь другого, но никого нет, все еще не вернулись с  каникул.  Только
вы и остаетесь. Ну, что вы на это скажете?
   Отсутствие дружков Янушека сразу увеличило интерес  Терески  к  возможной
экспедиции. Ехать  куда  бы  то  ни  было  с  бандой  сопляков  -  кошмарная
перспектива! Теперь же - совсем другое дело. Она тоже  никогда  в  жизни  не
ловила и не ела раков,  даже  не  видела  вблизи  живого  рака.  Поездка  за
необычной добычей представлялась все более заманчивой.
   - Ну, - нетерпеливо повторил Янушек. - Едем? Тереска уже решилась.
   - Конечно, едем. Хоть завтра. Шпулька, что скажешь?
   Шпулька, обессиленно прислонившаяся к стволу  яблони,  тяжело  вздохнула.
Она как раз пыталась разобраться в своих весьма противоречивых  чувствах.  С
одной стороны, ее наполняла блаженством мысль, что после всех приключений  и
потрясений, пережитых во время этих каникул, последние дни лета аж до самого
начала  учебного  года  пройдут  тихо  и  мирно,   без   всяких   неприятных
неожиданностей  и  волнений.  С  другой  же  стороны,  после  семи   недель,
проведенных на Мазурских озерах, после всех этих  вод  и  лесов,  бескрайних
пространств и свежего воздуха город казался до отвращения затхлым и  душным.
Шпулька явно тосковала по  природе.  Предложение  Янушека  испугало  ее,  но
одновременно усилило эту тоску. Шпулька колебалась.
   - Я не знаю... - неуверенно начала она.
   - Как это не знаю!  -  рассердился  Янушек.  -  Раки  -  такая  редкость!
Уникальная возможность! А она - "не знаю!"
   - Вот именно, - поддержала брата Тереска. - Он прав. Ты когда-нибудь  ела
раков?
   Шпулька отрицательно мотнула головой.
   - Не ела, но... Я думала, что до конца каникул все будет спокойно.
   -  А  кто  сказал,  что  не  будет?  -  удивилась  Тереска.  -  Ведь  это
действительно уникальная оказия, может быть, последняя. Раков становится все
меньше и меньше, ведь они, к твоему сведению, живут только  в  чистой  воде.
Того и гляди, у нас все переведутся и придется за ними ездить в какую-нибудь
Канаду или уссурийскую тайгу...
   Совершенно проигнорировав вопрос, действительно ли уссурийская тайга  так
богата раками, но хорошо зная свою отчаянную подругу, способную отправиться,
не моргнув глазом, в вышеозначенные  отдаленные  регионы,  Шпулька  порядком
струхнула. Из двух  зол  она  бы  все-таки  предпочла  окрестности  Люблина.
Девочка предприняла последнюю попытку сопротивления.
   - А почему я должна есть именно этих раков? - протестующе заявила она.
   - Ну, знаешь! - возмутился Янушек. - Где это видано, ни разу в  жизни  не
попробовать рака? И не поймать! Считай, напрасно