по спросил он, отлично понимая,  что
вопрос идиотский.
   - Боже, смилуйся над нами! Брат у меня тронулся, - простонала Шпулька.
   - Еще как справимся! - ядовито прошипела Тереска. - Мы же Геркулесы.  Что
нам стоит. А есть и спать нам и вовсе не надо.
   - Кончай издеваться! - рассердился Зигмунт. - Черт бы все это побрал... Я
же говорил, надо матери дать телеграмму.
   - Ага! Еще одного Геркулеса нашел! Мало ей одного переезда. Думаешь,  она
теперь так навострилась, что второй для нее - раз плюнуть?!
   - А чтоб вас холера!..
   - Эй, не ссорьтесь! - заорал из своей комнаты Янушек,  который  занимался
книжками бесшумно, стараясь ни слова не упустить из  разгоравшейся  в  кухне
баталии. - Помогите мне лучше! Я никак это сдвинуть не могу!
   Разъяренная Тереска в ту же минуту оказалась в комнате. Шпулька поспешила
за  ней.  Зигмунт,  немного  поколебавшись,  тоже  заглянул   туда.   Янушек
безуспешно пытался сдвинуть с  места  гигантский  чемодан,  доверху  набитый
книгами.
   - Почти все влезли, - сопя и отдуваясь, доложил  он.  -  Только  кто  это
сможет поднять? Надо подвинуть.
   Тереска, ни слова не говоря, подошла к чемодану и толкнула его  что  было
сил. Тот даже не дрогнул. Шпулька помогла подруге.  С  тем  же  результатом.
Зигмунт какое-то время наблюдал за их усилиями с сердитым  выражением  лица,
затем не выдержал и вошел в комнату.
   - Брысь отсюда! - приказал он. - Янушек, снизу...
   Сам он наклонился, налег на чемодан и сдвинул его, вложив в  этот  толчок
всю свою злость. Эффект был мощный. Чемодан сдвинулся  на  добрых  полметра,
причем книжки, легкомысленно наваленные Янушеком беспорядочной кучей сверху,
рухнули прямо мальчишке на голову.
   Янушек  поспешно  выкарабкался  из-под  вороха  литературы  и  озабоченно
произнес, потирая ушибленное ухо:
   - Вот черт... На это я не рассчитывал...
   Зигмунт выпрямился и оглядел учиненный им развал, затем перевел взгляд на
смущенного Янушека и только под конец отважился взглянуть на девчонок.
   Тереска со Шпулькой стояли, прислонившись к косякам двери, и  всем  своим
видом давали понять, что, пожалуйста, теперь он может поступать  как  хочет.
Может их тут оставить и со спокойной душой отправляться куда угодно, хоть  к
черту на рога, они и слова не скажут. На чемодан ни одна даже не взглянула.
   Зигмунт отлично понимал, что, если он и в  самом  деле  сейчас  пойдет  к
черту или еще куда-нибудь, ему этого не простят никогда в жизни. Хуже того -
он чувствовал, что и сам себе этого не простит.
   - Холера! А я-то надеялся, что удастся от этого отвертеться, - с  горечью
признался он. - Чтоб вам лопнуть! Похоже, это и вправду работа не для баб...
***
 
   В сумерках Янушек, разделавшись  с  укладкой  книг  в  новые,  раздобытые
Зигмунтом коробки и упихав энциклопедию на дно корзины для  грязного  белья,
начал выносить на помойку предназначенную на выброс кучу барахла. Только  он
один из всей компании не утратил энергии и задора.
   - Эй, что я вам скажу, там что-то странное по двору  носится,  -  сообщил
он, хватая очередную охапку тряпья. - Сразу не разберешь.
   -  Что?  -  рассеянно  спросила  Шпулька,  занятая   упаковкой   тарелок,
переложенных тряпками.
   - Говорю, чудное что-то по двору носится!
   - Обувь осталась, - раздраженно сказала Тереска. - Об обуви-то мы забыли.
   Янушек притормозил на пороге, почти не видимый из-под горы тряпья.
   - Не пойму. С виду как будто младенец, но только весь черный и вроде  как
в перьях...
   Не успел он договорить, как Шпулька сорвалась с места и, выкрикивая нечто
невразумительное, вылетела из квартиры, едва не сбив  с  ног  застрявшего  в
дверях мальчишку. Тереска побежала за ней, с удивлением  разобрав  в  криках
подруги слова "дети". Если что-то и носилось в перьях по двору, то  вряд  ли
это могли быть дети... Янушек помчался следом, теряя по пути фрагменты своей
ноши,  последним  выскочил  Зигмунт,  с  трудом  преодолевший  баррикады  из
чемоданов и коробок.
   Во дворе Шпулька пыталась поймать нечто и в  самом  деле  ни  на  что  не
похожее. Наконец нечто позволило себя поймать и при  ближайшем  рассмотрении
оказалось пятилетним  мальчишкой,  с  ног  до  головы  вымазанным  смолой  и
облепленным толстым слоем белого пуха. Несмотря на  сумерки,  Янушек  описал
его довольно точно.
   - Глянь-ка, исторический персонаж... - изумилась Тереска.
   - Боже милосердный! - ахнул Зигмунт и повернулся к ней. - Что ты плетешь,
какой исторический персонаж?! Это же соседский Петрусь!
   - В древности преступников окунали в смолу и обваливали в перьях.  Первый
раз в жизни вижу такое в натуре. Кажется, никто еще добровольно такой  штуки
не проделывал.
   - Да уж, видок что надо!
   Шпулька, чуть не плача, волокла Петруся домой, стараясь сама при этом  не
вымазаться в смоле, что, естественно, оказалось  невозможным.  По  соседской
квартире порхали перья, а  посреди  комнаты  сидела  трехлетняя  девчушка  с
огромными ножницами в руках. Шпулька как  можно  скорее  отняла  у  нее  сей
опасный предмет.
   - О Господи! Я же насмерть о них забыла! - отчаянно стонала  она.  -  Это
уже чересчур! Я больше не могу! Где он эту смолу нашел, чтоб ему пусто было,
и чем теперь его мыть?..
   - Откуда столько пуха? - заинтересовался Зигмунт. - Что они  тут  делали?
Марыська...
   - Мы собирали вещи, - заявила Марыська, с трудом поднимаясь с пола. - Оно
торчало, и он отрезал. И такие тучки летают.
   - Классно эти тучки прилипли. Не отдерешь, - похвалил Янушек.
   - Господи! За что ты нас караешь? - продолжала стенать Шпулька. -  Чем  с
ребенка смолу смывают?!
   Зигмунта упорно занимал источник пуха. Наконец ему удалось обнаружить под
столом и вытянуть на свет Божий чемодан, все содержимое которого  составляла
одна-единственная  подушка.  Торчащий  наружу  угол  подушки  был  тщательно
отрезан, и белые перышки продолжали разлетаться по квартире.
   - Ясно, -  удовлетворенно  констатировал  парень.  -  Отрезали,  так  как
чемодан не закрывался. Чертовы дети.
   - Мы себя хорошо вели, - с глубочайшим убеждением сообщил Петрусь.  -  Ты
велела хорошо вести. Переезд, и все должны вещи собирать.
   Шпулька успела подхватить его прежде,  чем  он  плюхнулся  на  тот  самый
чемодан с подушкой.
   - Скажет мне кто-нибудь, в конце концов, чем с ребенка смолу смывать?!! -
крикнула она уже в полной истерике.
   Тереске удалось-таки прийти в себя от изумления, и она поняла,  что  надо
брать бразды правления в  свои  руки,  так  как  подружка  близка  к  потере
рассудка.
   - Зигмунт, дуй к телефону и звони в  справочную.  Знаешь,  ту,  что  дает
всякие сведения из энциклопедии, ну и тому подобное. Пусть скажут, чем этого
засранца мыть.
   - Энциклопедия у нас и так есть, можно посмотреть.
   - Посмотрим, но ты все  же  позвони,  а  заодно  узнай,  где  это  моющее
средство можно купить. Янушек, где энциклопедия?
   - В корзине, на дне.
   - Достань и посмотри, что там есть, как смывать смолу. А сначала  давайте
его газетами оботрем.
   Дети громко и настойчиво просили есть. Шпулька сражалась с обоими  сразу,
так как на Марыську вдруг напал приступ горячей любви к  брату,  и  она  все
порывалась его обнять. Схватив девчонку за руку  и  стараясь  не  подпускать
близко к чуду в перьях, Тереска принялась разыскивать что-нибудь  съедобное.
Решено было приготовить яичницу как самое простое и быстрое блюдо.
   - Есть! - объявил Янушек, появляясь с томом энциклопедии в  руках.  -  На
"эс". Сейчас, сейчас. Смола... Смола Ян. Не то. Ага. Смола древесная...
   - Какая там древесная, обалдел, что ли? Сейчас древесной уже не делают!
   - Деготь, - читал Янушек. - Перегонка смол... Битум... Гудрон...
   - Вот, вот. Битум или гудрон.
   По-прежнему держа Марыську за руку, Тереска вместе с братом углубилась  в
громадный томище. Оба читали  наперегонки,  что-то  бормоча  себе  под  нос.
Шпулька напряженно ожидала информации.
   - Сходится только одно, - заявил наконец  Янушек.  -  Липкая  маслянистая
жидкость с характерным, это  точно,  и  резким  запахом.  Факт.  Липкое  оно
вонючее.
   - А чем смывать - ни слова! - возмутилась Те-реска.
   Янушек решил еще поискать  на  "стирка".  А  Шпулька  в  полном  отчаянии
попыталась воспользоваться горячей водой с мылом. Тереска перестала обращать
внимание  на  пушинки,  прилипавшие  к  яичнице  и   маслу,   надеясь,   что
незначительное количество при употреблении их внутрь  повредить  не  должно.
Марыська с огромным вниманием наблюдала за приготовлением еды.
   - Хочу чайку в шашке, - потребовала она.
   - Она молоко пьет! - крикнул Петрусь. - Мамуся ей всегда молоко  дает  на
ужин!
   - Шпулька,  молоко  есть?  -  тревожно  спросила  Тереска,  ощутив  явный
недостаток знаний по вопросу кормления детей.
   - Молоко скисло, - ответила подруга. - Дай ей этот проклятый чаек.  А  ты
закрой рот, а то мыло попадет...
   Зигмунт вернулся в тот момент, когда Тереска  взялась  зашивать  подушку,
поручив Янушеку, утратившему всякое доверие к энциклопедиям, где  ничего  не
было о стирке и мытье, стеречь Марыську. Шпулька липла уже не хуже  Петруся.
Зигмунт сразу стал центром всеобщего внимания.
   - Никуда я не дозвонился, - заявил он с порога. - Но зато был  в  аптеке.
Купил скипидар, а аптекарша посоветовала еще растительное  масло.  На  худой
конец - машинное. Говорят, можно еще попробовать специальный растворитель.
   - Растворитель ты тоже в аптеке купил?  -  у  Шпульки,  оказывается,  еще
хватало сил язвить.
   - Нет. А что? Разве у нас масла нет?
   - Есть маргарин  и  машинное.  Что  ж,  мне  его  всего  машинным  маслом
намазать?
   - Специальный растворитель может оказаться у  строителей,  -  вмешался  в
разговор Янушек. - У тех, кто с техникой работает. Механиков.
   - Она сказала, намазать маслом, растительным  или  машинным,  -  повторил
Зигмунт. - А еще я брюки потерял.
   Все, как по команде, посмотрели на его ноги. Брюки  были  на  месте,  что
делало последнее заявление совершенно невразумительным.
   - Да не эти! - рассердился на их непонятливость Зигмунт.  -  Те,  старые.
Совсем забыл, что они у меня за  пазухой.  Были.  А  теперь  нет.  Наверное,
где-нибудь выпали... Собственно говоря, я даже знаю где... Я вернулся чуток.
На трамвайных путях, а трамвай успел их переехать. Теперь совсем пропали.
   - И что? Ты их не подобрал? - с надеждой в голосе спросила Шпулька.
   - Нет, я же говорю, пропали.
   - Тогда принеси бутылку с маслом с нашей кухни.  На  полке  стоит.  Я  не
могу. Не знаю, как это вышло, но я уже тоже вся в смоле. Где он  только  эту
гадость нашел?
   Петрусь охотно признался.
   - А там, за домом, - пояснил он, махая рукой  и  выплескивая  бесполезную
мыльную пену. - Совсем мало было.
   - Совсем мало, и тебе хватило, чтобы  увазюкаться  с  ног  до  головы?  -
удивилась Тереска.
   - Ему бы и чайной ложки хватило, - горько заметила Шпулька. - Принеси  же
масло!..
   - Надо, наверное, побольше воды нагреть, чтобы потом это масло смыть.
   - Эй, что я вам скажу! - снова встрял Янушек. - Я этот растворитель знаю.
Мировая штука.
   Зигмунт, двинувшийся было за маслом, притормозил и обернулся.
   - Думаешь, у этих работяг найдется? - неуверенно спросил  он.  -  Технику
пригнали... А сами, похоже, уже ушли, что-то их не слышно.
   - Ну и что? Наверняка у них есть. Они же его взад-вперед  в  карманах  не
таскают.
   - Думаешь, где-нибудь здесь оставили? Надо бы посмотреть.
   - Вот и отлично! - обрадовался Янушек. - Сейчас и проверю.
   - Ради Бога! Принеси это проклятое масло!!! - отчаянно возопила Шпулька.
   На улице было уже совсем темно. В округе  не  горел  ни  один  фонарь,  и
только дальний отсвет города позволял с трудом  различать  предметы.  Янушек
почти ощупью добрался до угла дома и обогнул развалины. Вдруг где-то впереди
вспыхнула спичка, мальчишка на всякий случай остановился  и  прислушался.  В
районе горящей спички послышались голоса.
   Растворитель моментально вылетел у Янушека из головы.
   Подозрительные голоса здесь, в такое время, в темноте!
   Мальчишка тут же вспомнил, как неделю назад оказался в подобной ситуации,
и подумал, что такое совпадение просто-напросто невозможно. Чтобы  так  вот,
раз за разом натыкаться на какие-то темные делишки, это уж и впрямь - слепое
счастье! Потом в голове мелькнула мысль,  что  все  предыдущие  годы  ничего
подобного с ним не случалось,  так  что  это  можно  считать  наверстыванием
упущенного. Одним махом - выполняет норму. Затем Янушек вздохнул и  подумал,
что вряд ли сейчас попадется что-нибудь интересное. Скорее всего, сидят  там
просто рабочие, отдыхают, а может, технику свою стерегут. Или ночные сторожа
какие-нибудь...
   Но несмотря на  это  последнее  соображение,  мальчишка  начал  осторожно
подкрадываться к беседующим: а вдруг?
   За развалинами  голоса  были  слышны  уже  лучше.  Доносились  они  из-за
экскаватора, на заду которого был укреплен бульдозерный нож.  А  может,  это
был бульдозер с ковшом сзади.
   - ...а в случае чего, сворачиваемся и - ходу, - тихо говорил один  голос.
- Ошибочка вышла, ищи ветра в поле...
   - А хоть где это замуровано-то? - взволнованно спросил второй.
   - Какая-то квартира в середине дома, -  ответил  первый.  -  А  черт  его
знает, то ли в стене, то ли под полом. У них еще и подвал здесь есть.
   - Блин, вот бы найти! - мечтательно вздохнул второй голос.
   - Еще как найдем. Дело на мази.
   - Я весь на нервах. Вдруг какая зараза встрянет. Хотя бы и с той паршивой
жилконторы...
   - В жилконторе по бумагам дом выселен. А мелюзга, что  осталась,  нам  не
помеха. Здание на снос? На снос. А кого колышет, что на месяц раньше?..
   - Быстро-то не выйдет, - беспокоился второй голос.  -  Осторожно  сносить
надо, чтоб не проглядеть. Какое оно с виду-то?
   - Фелек говорит, шкатулочка или мешочек. Небольшой. Он уже давно на  этот
дом нацелился.
   - А точно оно там? Может, уже давным-давно кто нашел...
   - Фелек говорит, железно. В оккупацию людей  выгоняли  в  чем  были,  дом
пустой стоял. А новые жильцы - голытьба. За все эти годы никто даже тачки не
купил. Значит, не нашли.
   - Лишь бы долго копаться не пришлось, а то еще засечет кто.
   - В два счета провернем.
   Голоса замолкли. Янушек перестал дышать. Затем разговор  возобновился,  и
первый объяснил второму, что надо дождаться Фелека, так как он тут  какие-то
вещи оставил и не распорядился, что делать завтра. Потом второй голос  начал
рассказывать  первому  о  какой-то   ссоре.   Ссора   была   примитивная   и
неинтересная. Поэтому Янушек восстановил дыхание, с величайшей осторожностью
попятился и на цыпочках помчался назад.
   Оставшимся в квартире черная  липучка  заслонила  уже  весь  свет.  Густо
намазанный маслом Петрусь оставлял жирные пятна на всем, к чему  прикасался.
Тереска  со  Шпулькой  пытались  его  отмыть  стиральным  порошком.  Зигмунт
предлагал смывать масло скипидаром. К  вбежавшему  Янушеку  повернулись  все
сразу.
   -  Ну  как?  -  одновременно  крикнули  Тереска  и  Зигмунт.   -   Достал
растворитель?
   - Что там растворитель! - махнул рукой мальчишка. - Тут такие дела.
   - Как это, что там растворитель! - возмутилась Шпулька. - Я целую бутылку
масла извела,  а  он  все  еще  черный!  И  даже  хуже,  теперь  это  черное
размазывается. Стой спокойно!
   - Есть у них растворитель или нет?
   - Не знаю, я не успел посмотреть, там такие дела.
   - Кретин недоделанный! - выругала брата Тереска. - Давай сотрем тряпкой и
попробуем намазать еще раз. Лишь бы верхний слой сошел.
   - Скипидаром его надо, скипидаром, - настаивал Зигмунт.
   - Да помолчите хоть минутку, - пытался докричаться Янушек. - Поджечь его,
и дело с концом. Что я хочу сказать, тут такое дело. Там два типа сидят...
   - Зря ты его вообще начала мыть, - сердито  говорила  Тереска.  -  Только
хуже сделала. Мог и так походить, стерли бы только немного  сверху...  Ну  и
что из того, что два типа сидят?
   - Какие два типа? - безо всякого интереса спросил  Зигмунт,  продолжая  с
отвращением разглядывать Петруся.
   - Он же так жутко лип... - оправдывалась Шпулька.
   - Заткнетесь вы наконец или нет? - возмутился Янушек. - Весь ваш  Петрусь
- фигня, будь на нем хоть целая цистерна битума! Я подслушал, что  говорили.
В этом доме что-то замуровано!
   Зигмунт  на  мгновение  оторвался  от  созерцания  Петруся,  взглянул  на
мальчишку и покрутил пальцем у виска. Тереска  пожала  плечами.  До  Шпульки
сказанное  вообще  не  дошло,  все  ее  внимание  было  поглощено  скользким
вертлявым существом, которое она энергично терла половой тряпкой над  тазом,
полным мыльной пены. Янушек не сдавался.
   - Точно вам говорю, что-то замуровано. С  этого  можно  разбогатеть.  Они
завтра будут искать.  Какой-то  мешок  или  шкатулка.  Они  сюда  специально
приехали, чтобы это найти...
   Под напором горячей воды и стирального  порошка  масло  начало  понемногу
отступать.  Тереска  поливала  сверху  из  кастрюли,  Шпулька   пожертвовала
посудное полотенце. Зигмунт снова рассеянно взглянул на Янушека.
   - Не мели ерунду. И лезет же тебе в голову всякая чушь!
   - Сам ты чушь! Я же говорю - подслушал, как они шептались!
   - Форменная чушь.  Что  здесь  можно  замуровать?  Да  в  этой  развалюхе
отродясь богатые люди не жили!
   - Правильно. И они то же самое говорили. Это лучшее  доказательство,  что
пока еще никто этого не нашел. Если  бы  нашел,  сразу  бы  разбогател.  Оно
где-то в середине, и завтра его будут искать.
   - В середине пока как раз мы, - горько заметила Шпулька,  до  которой  по
мере уменьшения количества масла и битума на Петрусе начали доходить  голоса
извне. - Ладно, хватит. Остальное с него слезет разве что вместе со  шкурой.
Давай его вытрем и пусть поест. Марыську надо спать уложить. О  Господи,  да
она тоже грязная!
   - Ничего страшного, - железным голосом заявила она. -  Одну  ночь  поспит
грязная. Не умрет. Завтра вымоем. В новой квартире в  ванной.  И  пусть  оба
ложатся, а то я спячу.
   - Их кровати там, в комнате. Зигмунт, вылей воду.
   Неоднократные попытки Янушека привлечь к  себе  внимание  ни  к  чему  не
привели. Все были  глухи.  Шпулька  потащила  немытую  Марыську  в  соседнюю
комнату, Тереска кормила Петруся, желая избавиться от него как можно скорее.
Зигмунт вернулся с пустым тазом.
   - Делать тебе нечего, вот и треплешься, - недовольно проворчал  -  он.  -
Кто-то пустил слух, а эти дубины поверили.
   - Да они же специально для этого на месяц раньше приехали,  -  возмущенно
воскликнул Янушек. - Чтобы искать  это  замурованное!  И  трясутся,  что  их
накроют!
   - Что же... Что же это получается?.. Значит... Они незаконно приехали?!
   - Ясное дело, незаконно. Мчатся как  на  пожар.  И  говорили,  раз  здесь
взрослых нет - одна мелюзга, то никто не помешает. И все будет тип-топ...
   - Ах, они дерьмо собачье!!! - заорал вдруг Зигмунт, срываясь с табуретки,
на которую он только что рухнул без сил.
   Тереска, наоборот, окаменела. На пороге комнаты возникла Шпулька.
   - О чем это вы тут говорите? - встревоженно спросила она. -  Я  правильно
расслышала? Они начали сносить незаконно?
   - Совершенно незаконно! - взорвалась Тереска  и  махнула  рукой,  толкнув
Петруся, выронившего хлеб. - Понимаешь? Ты понимаешь, что все  это  значит?!
Весь этот кошмар из-за каких-то  идиотов!  Кладоискатели  чертовы,  кретины,
жлобы паршивые!!! Чтоб им сдохнуть!!!
   Петрусь слез со стула и принялся ползать по полу, собирая крошки хлеба  и
кусочки яичницы. Все это он с большим аппетитом - вместе с пылью, перьями  и
прочим мусором - отправлял себе в рот. Никто не обращал на него ни малейшего
внимания.
   - Ну, знаете! - Шпулька не нашлась, что сказать. - Это уж слишком!  Такую
свинью нам подложить!
   - Вот именно! - горячо поддержал ее Янушек. - Что я скажу, я бы им  назло
сделал. Вы послушайте, они нам - свинство, а мы им - назло. Навкалываются  -
а фиг на