лись, значит, они
встретиться где-то на Праге, не на  Торговой,  конечно,  а  в  одном  из
переулков. Двое их было. Кузен рассказывал - машина стояла в подворотне,
готовая в любую минуту рвануть с места. Один из бандитов сидел за рулем.
Кузен даже испугался: деньги отдаст, а они опять смоются  с  машиной,  и
вежливо попросил этого, в машине, выйти.
   - И что?
   - Вышел. Но старался держаться спиной к Марчину, чтобы тот  его  рожи
не запомнил.
   - Ну?!
   - А второй в подъезде, за  стеклянной  дверью  стоял.  Тоже  лица  не
разглядишь. И как только кузен вытащил деньги  -  а  они  велели  деньги
принести наличными и в открытом виде...
   - То есть как это? - не поняла Марина.
   - Ну, значит, чтобы издали было видно - пачка денег. Не заворачивать,
в конверт не класть. Так вот, когда второй эти деньги  увидел,  выскочил
пулей из подъезда, вырвал денежки у Марчина из рук и скрылся.
   - А ключи от машины? - задала умный вопрос Марина.
   - В дверце торчали, но на всякий случай у кузена и запасные  были.  А
когда он собрался садиться в машину, тот, второй,  прижал  его  лицом  к
стене и речь сказал.
   - Речь? - поразилась Марина.
   - Извини, опять меня занесло, - спохватилась Агата. - Не речь,  всего
несколько фраз, но весьма эмоциональных и содержательных. Как раз о  той
самой Аргентине.
   - А мне помнится, ты тогда говорила - они по телефону позвонили.
   - Так по телефону  они  звонили  после  того,  как  увели  машину.  И
посоветовали не беспокоить полицию.  Пригрозили:  станет  слишком  много
болтать, навек с тачкой распрощается. И  выдвинули  предложение  кончить
дело миром, они могут вернуть машину за вознаграждение.  Если  согласен,
еще позвонят. У кузена хватило  ума  согласиться,  только  спросил,  как
велико  вознаграждение.  Те  назвали  тысячу  злотых,  кузен  быстренько
подсчитал, и вышло у него, что, оформляя страховку, он потеряет больше.
   - А не мог он как-нибудь потихоньку сообщить полиции?
   - Потихоньку мы сами ему отсоветовали. Холера их знает, какие  у  них
отношения с полицией, а глина тоже человек...
   - Какая глина?
   - Ты что, не полька? Так у нас  в  народе  издавна  называли  ментов,
теперь на полицейских перешло. Не полицаями же  их  называть.  Так  вот,
если полицейский неженатый и бездетный, куда ни шло, но если завел семью
считай, гиблое дело. Его тоже географией пугают.  Вот  если  бы  полиция
состояла сплошь из монахов... - размечталась Агата.
   Марину  же  персональный  состав  польской  полиции   совершенно   не
интересовал. Она бесцеремонно отвлекла подругу от  бесплодных  мечтаний,
перейдя к насущной конкретике:
   - И что, потом их  никто  в  глаза  не  видел?  И  ничего  о  них  не
известно?
   Агата тяжело вздохнула:
   - Абсолютно ничего. А ведь кузен даже пытался что-то разузнать.
   - Разузнал?
   - Не-а. Но даже если бы полицейские и вмешались, вряд ли бы у них что
получилось. Бандиты специально выбрали место для передачи денег в старом
районе, кругом сплошные переулки, закоулки и проходные  дворы.  Да,  вот
еще что, не помню, говорила тебе или нет. Столько всего произошло, что и
не упомнишь всего. Позвонили они ему на сотовый  и  велели  ровно  через
пять минут быть на месте. Войти в подворотню с  деньгами,  держа  их  на
виду, никаких конвертов,  никаких  сумок,  чтобы  издали  было  видно  -
купюры. А если опоздает, то может распроститься со  своей  машиной.  Что
успеешь организовать за пять минут?
   - Конечно, ничего, - с готовностью подтвердила Марина.  -  А  что  за
переулок?
   - Понятия не имею. Да  и  зачем  тебе?  Ищешь  квартиру  с  отдельным
входом?
   Очень не любила Марина такие вопросы. Разумеется, ей  не  требовалась
квартира с отдельным входом, но не станет же выдавать Агате свою  тайну!
Ни Агате, и кому другому. Надо как-то вывернуться.
   - Просто любопытно, - соврала она. - Знаешь же, я люблю детективы,  а
тут  ревность  почище  любого  детектива  будет.  А  у  в  машине   были
какие-нибудь вещи? Обычно все возят.
   - Были, и все вернули в целости,  -  охотно  информировала  Агата.  -
Кроме банок пива, выпили его, подлюги. А так все осталось,  даже  бензин
не весь израсходован. Марчин считает, что действовала  не  автомобильная
мафия, а какая-то маленькая шайка. Он  слышал,  что  они  еще  несколько
машин увели, чтобы потом продать  законным  владельцам.  А  затем  такие
кражи прекратились, этих ворюг мафия ликвидировала как конкурентов, либо
они сами к ней присоединились.
   Горько  пожалев,  что  не  успела  в  свое  время   познакомиться   с
пострадавшим кузеном, Марина  вынуждена  была  закончить  на  этом  свои
изыскания. Пожалела она также и о том,  что  ей  не  довелось  пожить  в
старых варшавских закоулках-переулках, на Праге той же,  например.  Жила
всегда по  левой  стороне  Вислы,  а  знание  правой,  Праги,  очень  бы
пригодилось сейчас.
   Тут  вернулась  из  школы  младшая  дочь  Агаты,  и  пришлось  Марине
закругляться, а еще о  многом  хотелось  расспросить.  Но  больше  всего
хотелось Марине немедленно рвануть на Прагу  и  проехаться  по  Торговой
несколько раз, однако усталость брала свое, да и  времени  оставалось  в
обрез. А ведь еще надо закупить продукты. Опять же,  нельзя  забывать  о
пробках. Автомобильные пробки в Варшаве стали настолько обычным явлением
в любое время суток и в  любой  день  недели,  что  приходилось  заранее
отводить на них время. Трудно представить, какой скандал устроит Кароль,
если, вернувшись, не застанет дома  ни  ее,  ни  обеда.  А  ведь  совсем
недавно она бы специально опоздала, ему назло. Теперь же, в соответствии
с новой концепцией, приходилось изображать любовь и заботу.
   Дома ее ждало интересное известие.
   - Звонил тут один, - выглядывая из прачечной, сообщила Хелена. - Даже
фамилию свою назвал, да я недослышала. Курпиш или Крупниш, как-то в этом
роде. Непременно желал с пани говорить, кажется, что-то  приключилось  с
паном Каролем. То ли напали на него, то ли скандал какой.  Я  так  и  не
поняла, очень уж неразборчиво этот тип бормотал, разобрала  только,  что
он хочет пани предостеречь.
   Под Мариной подкосились ноги, сумка с продуктами выпала из рук.
   - Езус-Мария! Что же случилось?
   - Не знаю. Он не хотел мне говорить, сказал, только пани  сообщит.  И
чтобы позвонила ему на сотовый.
   - На сотовый! - душераздирающим голосом завопила Марина. -  На  какой
сотовый? Номер его какой? Он назвал номер?
   - Назвал, да я не расслышала, говорю же - очень плохо было  слышно  и
все время прерывалось. Кажется, шестьсот семь и еще двадцать  с  чем-то.
Есть же такие люди, не могут сказать громко и ясно, а то и повторить еще
разок. Так нет, бормочет,  ровно  индюк,  под  нос,  прерывается  каждую
минуту, а потом отключается - и все.
   Марину бросило в жар. Нападение на Кароля, вот удача! Неужели услышал
господь ее молитвы! Нет, это слишком  чудес  чтобы  быть  правдой.  Вот,
пожалуйста, доигрался! Что еще за Курпиш? Не знает она никакого Курпиша.
Так вернется Кароль или нет? И что теперь ей следует  делать?  Обливаясь
слезами, носиться по городу в поисках мужа?
   Хелена собирала продукты, вывалившиеся из сумки,  не  переставая  при
этом говорить о большой  стирке,  которую  затеяла,  -  у  нее  как  раз
выдалось  свободное  время.  И  купальный  халат  пана   Кароля   решила
простирнуть, так если хозяин захочет переодеться, пусть достанет другой,
тот,  клетчатый.  Марина  дрожащими  руками   снимала   жакет.   Надежда
потихоньку расцветала в ней, вот только неизвестно, как себя вести. Надо
поточнее разузнать, но каким образом? Позвонить! Кому? Куда? На работу?
   Звонить на работу мужу у Марины рука не поднималась. Уже давно Кароль
отучил жену звонить ему на службу. И не только по пустякам, вообще! Даже
если дом горит. В таких случаях следует звонить пожарным, а он не желает
в рабочее время заниматься дурацкими вопросами. Не желает больше слышать
о  перегоревших  лампочках,  об   отлетевшем   каблуке,   неполадках   с
телевизором, отсутствии свежей петрушки в "Билли", очереди в  "Ошоломе",
потерянных перчатках и зонтиках, соседском мусоре и соседском  мальчишке
на роликах. А  также  не  выносит  вопросов  типа  "во  сколько  сегодня
вернется и не приготовить ли блинчики". Когда он  на  работе,  дома  для
него не существует, и даже самая безмозглая кретинка должна это  усвоить
раз и навсегда!
   Поначалу Марина неоднократно нарушала запрет, и ни  к  чему  хорошему
это не приводило. Нарушить и сейчас? В  расчете  на  секретаршу.  Только
спросит, на месте ли Кароль. Ну  да,  спросит,  а  эта  змея  непременно
сообщит шефу о звонке супруги,  и  тот  опять  устроит  скандал  -  жена
проверяет, на работе ли он. Позвонить и сказать ему о Круднике или,  как
его, Курпише? А вдруг звонил кто-то от них, детективов?
   - Если готовим копытки, так самое  время  заняться,  -  предостерегла
Хелена. - Я на всякий случай провернула вареный картофель, а пан  Кароль
вроде бы вот-вот приедет...
   Сумятица в Марининой голове сразу каким-то непонятным образом сжалась
и отодвинулась на дальний план,  высвободив  место  насущным  проблемам.
Копытки, разумеется копытки, к  свиным  филейчикам  лучшего  гарнира  не
придумаешь. Холера, совсем вылетели у  нее  из  головы!  Ну  да  успеет,
спасибо   домработнице.   Сейчас   она,   Марина,   быстренько   замесит
картофельное  тесто,  раскатает,  нарежет  кусочками.  За  десять  минут
управится! Никто в мире не делал копыток вкуснее Марининых, покупные  же
Кароль и в рот нет возьмет...
   - Хеленка, ставьте воду, - бросила Марина кухарке.  -  Я  вот  только
переоденусь - и замешу тесто. И еще три помидора обдайте  кипятком,  для
салата. И луковицу очистить...
   - Вода уже стоит горячая, только подсолить. Для помидоров  кипяток  в
чайнике. И сыр я натерла, поглядите, хватит ли.
   В своем цейтноте Марина успела бросить взгляд на салатницу с  сырными
стружками и в который раз подумать, какое же бесценное золото  досталось
ей в лице Хеленки. Быстренько сбросила уличную одежду, натянула домашнее
платье, фартук, вымыла руки и принялась за дело. Без десяти четыре,  как
раз ко времени все поспеет.
   В пять минут  пятого,  когда  первая  партия  копыток  уже  кипела  в
кастрюле, Марина не выдержала и бросилась к  телефону.  Секретариат  был
занят, прямой номер мужа не отвечал. Не было его на работе! Или уже ехал
домой, или...
   Марина даже про себя не  стала  уточнять  второй  возможности,  боясь
сглазить. Никаких  преждевременных  надежд!  Взглянула  на  часы.  Через
восемь минут и так все  выяснится,  и  без  телефонных  звонков.  Кароль
приедет точно в четыре пятнадцать  или  совсем  не  приедет.  Если  жив,
отвратительная пунктуальность ему не изменит.
   Восемь минут растянулись в бесконечность. За это время Марина  успела
опрокинуть бутылку оливкового масла для салата, смахнуть  на  пол  кусок
сливочного,  нарезать  оставшееся  тесто  на  копытки,  сломать  ноготь,
наскоро обработать его пилочкой в  ванной  и  там  же  уронить  лак  для
ногтей. Лак пролился на пол, но она этого не заметила.
   - И чего пани так переживает, может, этот Курпиш просто так болтал, а
ничего и не случилось? - сочувственно успокаивала хозяйку домработница.
   - Да вовсе я не  переживаю,  -  с  трудом  произнесла  Марина  сквозь
стиснутые зубы. - И мужу даже не скажу о дурацком звонке. И вы, Хеленка,
тоже не говорите.
   - Ясное дело, не скажу. Да я и сама не знаю, о чем и говорить-то.
   Обе они то и дело поглядывали в окно и приближающуюся  машину  Кароля
увидели одновременно. По  кухне  прокатилось  два  вздоха,  один  просто
облегченный, во втором же  к  облегчению  примешивалась  доля  глубокого
разочарования.

***

   За последние годы, возвращаясь домой, Кароль уже привык настраиваться
на враждебные действия, поскольку собственный дом давно  стал  для  него
ареной битвы. Сегодня же он возвращался в отличном настроении, и  как-то
так получилось, что уже на пороге никто ему не испортил настроения,  как
бывало обычно. Войдя, Кароль бросил взгляд в направлении столовой -  там
ждал накрытый стол. Привычно потянул носом - из  кухни  распространялись
аппетитные запахи. Жена не набросилась  с  неизменными  претензиями  или
глупыми вопросами, только издали обе с кухаркой поздоровались с ним.
   Немного удивившись, но ни слова  не  сказав,  хозяин  снял  пиджак  с
галстуком и проследовал в ванную вымыть руки. Пролитого лака на полу  он
не заметил, лужицу  заслоняла  маленькая  табуретка.  Набросив  домашнюю
куртку, Кароль вошел в столовую.
   Марина сначала хотела продемонстрировать мужу обиду  из-за  вчерашних
оскорблений и не садиться с ним за один стол, но из-за пережитых  эмоций
обида вылетела у нее из головы. И она нормально, как человек, тоже  села
за стол.
   Кароль не выразил протеста против присутствия за столом жены, не стал
отпускать и замечаний об идиотских мордах. Но в то же время настраивался
на отпор дурацким штучкам своей половины, которые она непременно  сейчас
начнет отпускать. А жаль,  очень  не  хотелось  расставаться  с  хорошим
настроением. Пока же никаких неприятных штучек не было, и Кароль остался
при своем настроении.
   - Я перевел деньги на счет, - бросил он в пространство  после  первой
же ложки отличного лукового супа.
   - Очень  рада,  но  я  рассчитывала,  что  ты  оставишь  мне  немного
наличными, - живо отреагировала Марина. - Понадобятся мне с самого утра.
Не хочется чуть свет ехать в банк, знаешь же,  какие  сейчас  пробки  на
улицах, сегодня мне пришлось настояться. А ты вчера обещал...
   - Ладно. Дам.
   - Не знаю, какое подать вино...
   - Не хочу вина.
   - А я бы выпила.
   - Так пей. Я же не запрещаю.
   Марина на минутку примолкла. Раз муж не требует вина к обеду, значит,
еще собирается выехать в город.  Какое  счастье,  что  она  связалась  с
сыскным агентством, вот и узнает, куда его несет нелегкая и зачем.
   Встав, она  принесла  бутылку,  откупорила,  поставила  на  стол  два
бокала. Может, соблазнится? Надежды на это мало, но попробовать стоит.
   Однако  Кароль  не  соблазнился.  Пообедав,  запил  десерт   чаем   и
отправился в кабинет. Оттуда крикнул, чтобы  принесли  еще  стакан.  Чай
понесла Марина лично. Муж, как ни удивительно, был в хорошем настроении,
о чем  свидетельствовали  кошки,  пристроившиеся  на  письменном  столе,
причем Пуська даже катала лапой шариковую ручку. Кароль открыл  бумажник
и молча положил между кошками пять тысяч  злотых.  Марина,  тоже  молча,
забрала их и вышла из кабинета.
   Около шести, увидев супруга уже в куртке  у  входной  двери,  она  не
выдержала:
   - Ты уходишь?
   - Нет, дрова рублю, - вежливо отозвался муж.
   - Мне только знать, вернешься ли к ужину.
   Пожав плечами, муж не счел нужным отвечать. А если честно, так  он  и
сам не знал, когда вернется, потому что после деловой встречи  собирался
еще сыграть в бридж в своем клубе. Там всегда можно поужинать,  но  ведь
никогда не знаешь, как сложится игра, удачно или нет. Неизвестно,  какой
подвернется партнер. Бывает - полный идиот, а он заранее  ни  с  кем  не
договорился, поедет в надежде  на  счастливый  случай.  Игроки  в  клубе
всегда найдутся.
   Проводив мужа мрачным взглядом, Марина пошла  в  ванную  и  ударилась
коленом о табуретку. Она просто хотела отодвинуть  ее  ногой,  табуретка
легко скользила по кафельным плиткам, а тут даже  не  дрогнула,  зато  в
голени что-то хрустнуло. Удивленная и раздосадованная, Марина попыталась
рукой отодвинуть упрямую табуретку, но та  держалась,  как  приклеенная.
Потянув  изо  всех  сил,  Марина  убедилась,  что  та  и  в  самом  деле
приклеилась, и потребовалось усилие, чтобы ее оторвать.
   Осмотрев ножки табуретки и пол, хозяйка поняла, в чем дело.  Лак  уже
почти засох. Разыскивая ацетон, Марина тихо  ругала  себя,  и  вдруг  ее
осенило:  ворота  гаража!  Они  же  раздвижные,  вроде   бы   ходят   по
направляющим. Коли табуретка так основательно приклеилась, так и  ворота
можно приклеить, если основательно полить их лаком.
   Позвав домработницу и  предоставив  ей  наводить  порядок  в  ванной,
хозяйка бросилась в свою  комнату  и  принялась  копаться  в  косметике.
Первое дело, лак должен быть незаметным, значит, потребуется бесцветный,
тогда ни Кароль, ни мастера не догадаются, в чем дело. Во всяком случае,
не сразу догадаются. Идеально прозрачного лака в  Марининых  запасах  не
оказалось. Даже самый светлый был чуточку розоватым, да и вообще никакой
это не лак, а эмаль. Ее сразу заметишь, значит, бесцветный лак  придется
закупать. Немедленно!
   Немедленно не получалось, ведь она выпила изрядно  белого  вина,  так
что машина исключалась. Хотя... минутку, кажется, уже Юстинка вернулась,
вроде бы только что Марина слышала ее шаги на лестнице. Юстинка  отвезет
ее в какой-нибудь большой магазин, лучше всего в "Ошолом". Там  можно  и
лак купить, и сделать это так, чтобы племянница не заметила, - например,
отослать ее в овощной отдел за покупками...
   Хотя для Юстины теткино предложение  явилось  полной  неожиданностью,
девушка безропотно согласилась. Ничего, пообедает чуть позже.  С  голоду
она пока не умирала, а стоявшая на столе опорожненная бутылка  о  многом
говорила.
   За дорогу Марина никаких стратегических планов  обдумать  не  смогла,
все умственные усилия сосредоточила на одном: каким образом сделать так,
чтобы племянница не  видела,  как  она  станет  покупать  лак.  Надо  бы
поставить девушку в самую длинную очередь, за чем угодно... Или пусть та
вообще в магазин не входит, проще самой все купить, зачем рисковать.
   Но получилось так, что сразу после ухода тетки  оставшаяся  в  машине
Юстина вспомнила о необходимости купить кое-что из косметики.  Последние
капли шампуня пошли на вчерашнее  мытье  головы,  а  листок  со  списком
нужных вещей лежал у Юстины в сумочке. Вот удобный случай  купить  сразу
все, ведь в "Ошоломе" отличная косметика, а  все  эти  шампуни,  тоники,
пены для ванны, кремы для лица и тела и прочие пузырьки весили  в  сумме
немало.  Вместо  того  чтобы  потом  таскать  тяжести  на  себе,   лучше
воспользоваться оказией.
   Марина  пьяной  не  была,   однако   в   голове   слегка   шумело   и
наблюдательность притупилась, так что стоявшую в  нескольких  метрах  за
тем же прилавком племянницу она не заметила. Нужный лак обнаружила сразу
-  правильно,  что  именно  в  "Ошолом"  поехала!  -  а   заодно   чисто
автоматически приобрела еще кое-какую  косметику.  Юстинка  видела,  как
тетка отложила для себя лак, но  не  придала  этому  никакого  значения,
заплатила за свою парфюмерию и оказалась в машине задолго до возвращения
тяжеловесной тетки.
   На обратном пути Марина  совсем  отрезвела  и  занялась  обдумыванием
своих далеко идущих планов. Бесцветный лак в  сумочке  заставлял  сердце
учащенно биться.
   Итак, что следует сделать  в  первую  очередь?  Сначала  позвонить  в
агентство и узнать, что означало идиотское  сообщение  какого-то...  как
его... Курпиша? Вернувшийся домой Кароль  ничем  не  походил  на  жертву
нападения. Может, он сам  на  кого-то  напал?  А  может,  Курпиш  просто
соврал, задумал что-то против нее, Марины,  и  соврал.  Не  вышло!  Хотя
почему  не  вышло?  Вон  как  она  волнуется,  голову  ломает,   звонить
торопится.
   Прихватив растрепанную и измятую "Газету выборчу", Марина закрылась в
кабинете.
   - Ничего особенного не произошло, иначе меня немедленно бы  поставили
в известность, - заявил шеф сыскного агентства. - Отчет я получу вечером
или даже завтра  утром,  однако  если  пани  желает  обо  всем  услышать
лично...
   Вот в этом Марина не была уверена.  До  сих  пор  она  придерживалась
правила - общаться лишь с одним человеком из агентства,  начальником,  с
которым заключила контракт. Остальные ее не видели  и  не  нужно,  чтобы
видели. А вот сейчас засомневалась.  Может,  имеет  смысл  пообщаться  с
агентом, которому поручено сл