иентка опять свалилась
как снег на голову. Взбалмошная бабенка, но уж очень хорошо платила, так
что терпели.
   Богатая клиентка пожелала, как всегда, конфиденциального разговора  с
шефом.
   - Я ничего особого не требую, но хотела бы  знать,  -  начала  она  в
своей обычной манере. - Проше пана, так, на всякий случай... И зачем мне
такие муки, уже нет сил  волноваться,  а  ведь  можно  и  по-умному  все
организовать. И пусть только пан мне не говорит - никогда  в  жизни!  Об
этом только все и пишут, и толкуют, и по телевизору показывают. Ведь вот
вы поставляете частных охранников, но ведь  можно  нанять  людей,  чтобы
морду набить кому следует. Молчите, знаю! А то и для чего  похуже.  Ведь
он, может, последняя сволочь, зачем же его жалеть? А обо мне он и  знать
не будет. Так как насчет этого?
   - Насчет чего? - пролепетал совсем обалдевший шеф.
   - Да насчет наемных убийц, киллеров по-вашему. Или, скажете, таких не
существует?
   - Почему же не существует? Только у моего  агентства  другие  задачи,
охранные... Мне очень жаль, проше пани...
   - Ах, какие церемонии, скажите пожалуйста! А может, вы  боитесь,  что
все раскроется? Мне не доверяете? Или у вас тут прослушивают? Так  я  же
теоретически интересуюсь, просто так, на всякий случай.
   Директор агентства с чистой совестью заверил клиентку - никто  их  не
подслушивает. Он не стал  распространяться  о  том,  что  иной  раз  сам
устанавливает подслушивающее устройство  для  собственной  безопасности,
поскольку от этих  сумасшедших  клиентов  всего  можно  ожидать.  А  что
касается  киллеров,  то  попросил  дать  ему   время   подумать,   столь
ответственное  дело  с  бухты-барахты  не  решается.  При  этом  в  ходе
дальнейшей беседы сумел гораздо больше узнать от клиентки,  чем  она  от
него. И в конечном итоге так заморочил голову бабе,  что  она  вышла  от
него с весьма туманными представлениями о  рынке  платных  убийц,  но  в
твердой уверенности, что узнала все необходимое.
   Сразу  после  ее  ухода  встревоженный  шеф  вызвал  к  себе  Конрада
Гжесицкого.
   - Что там у них происходит, холера? Похоже на то, что баба собирается
прикончить или мужа, или  его  любовницу.  Полагаю,  не  мешало  бы  нам
проявить особую бдительность.
   Конрад к этому времени успел весьма плодотворно пообщаться с Юстиной.
   - Любовница  исключается,  -  категорически  возразил  он.  -  Нет  у
Вольского ни одной. И у меня тоже получается,  что  баба  имеет  зуб  на
супруга, потому и откалывает все эти странные штучки.  Не  нравится  мне
все это.
   - А ты знаешь, что сейчас она ищет платного убийцу?
   - И легко найдет.
   - Не думаю, что легко, сразу видно - глупа как пень. Но сдается  мне,
что в конце концов нам и в самом деле придется охранять этого Вольского,
но  теперь  уже  от  собственной  жены.  Прошу  вас   учитывать   данное
обстоятельство, поскольку не испытываю ни  малейшего  желания  оказаться
причастным к идиотскому преступлению. Я дорожу своей репутацией.
   Агент Гжесицкий задал шефу глупый вопрос:
   - А она еще нам платит?
   Шеф  даже  не  соизволил  ответить,  бросив  лишь   на   подчиненного
снисходительный взгляд. Подчиненный успокоился.
   - Порядок, раз платит, остается нашей клиенткой. Что ж,  учтем  новые
обстоятельства.

***

   Прямо из частного охранного агентства Марина отправилась на  один  из
столичных базаров.
   Поскольку  после  разговора  с   шефом   агентства   полной   ясности
относительно киллера не было, женщина решила взять  дело  в  собственные
руки. Киллер может оказаться таким же безнадежным тупицей, неумехой  или
просто лентяем, как и угонщики. А даже если  ей  и  подберут  настоящего
специалиста, тот будет наверняка жутко дорогим, еще неизвестно,  удастся
ли ей получить такую сумму от Кароля. Нет, на других нельзя  полагаться,
надо на всякий случай и самой кое-что предпринять. Для  начала  хотя  бы
приобрести огнестрельное оружие. Незарегистрированное. Нелегальное.
   К источникам огнестрельного оружия она добралась без  особого  труда.
Это даже удивило Марину. По ее представлениям, все это должно делаться в
большой тайне, а выяснилось  -  продавцы  смертельного  оружия  даже  не
скрываются. Перед покупательницей предстал большой  выбор,  но  поразили
слишком высокие, на ее взгляд, цены. Она предпочла бы за  те  же  деньги
купить себе  меховую  накидку,  но  из  накидки  Кароля  не  застрелишь.
Капризно тыкала она пальцем то в один  экземпляр,  то  в  другой,  то  в
большие, то в маленькие экспонаты, причем маленькие зачастую оказывались
почему-то  дороже  больших.  И  наконец  ей  попалось  нечто  совсем  уж
чудовищных размеров и на редкость дешевое. Дешевое, разумеется, лишь  по
сравнению с прочими. Поскольку Марина твердо усвоила: дешевое -  значит,
плохое, она поинтересовалась, чем этот хуже других.
   На простой вопрос она получила простой же и  понятный  ответ:  данное
оружие одноразового употребления. То есть из  него  можно  сделать  лишь
один выстрел, ну, от силы, еще вторую попытку, а потом  пушку  требуется
снова заряжать.
   Для Марины одноразовость не была недостатком, она вовсе не собиралась
перестрелять  весь  город.  А  этот  даже  заряжать  не  будет,  уже  из
заряженного выстрелит в  упор  и  убежит.  По  крайней  мере,  не  очень
потратится.
   - Вот его вы мне и зарядите, - важно потребовала она. -  И  покажите,
что и где тут надо нажимать.
   Требование покупателя поспешили  выполнить.  Марина  велела  продавцу
отойти с этой штуковиной подальше, она  немного  боялась  смотреть,  как
заряжают  оружие.  Продавец  послушно  скрылся  за  своим  пикапом,  там
произвел необходимые манипуляции, после чего торжественно вручил  Марине
пушку, попросив обратить внимание всего на две вещи.
   - Вот это предохранитель,  -  снисходительно  пояснил  он.  -  Да-да,
именно это, видите, пани? Сначала снимаете с  предохранителя...  -  И  в
ответ на бараний взгляд покупательницы сказал по-простому:
   - Вот так отодвигаете его. А это - спусковой  крючок.  На  него  надо
нажать. Вот так. И все. Снять и нажать.
   - И выстрелит? - усомнилась Марина.
   - Как холера! Гарантирую. Тысяча двести.
   Сумма немалая, но, в конце концов, тысячу двести за Кароля не жалко.
   В принципе, сделка совершалась в камерном порядке, и все же  какие-то
типы крутились поблизости, наверное конкуренты. Почему-то все они  очень
странно поглядывали на Марину, а уж продавец  внимательно  изучил  ее  с
головы до ног, чего она даже не заметила.
   Вернувшись домой и пользуясь тем, что в доме была одна Хелена, Марина
спрятала покупку в глубине шкафа одной из гостевых комнат, сунув  ее  на
дно картонки с  елочными  украшениями.  До  Рождества  никто  к  ним  не
притронется.
   Поэтому  теперь,  когда  Кароль  упомянул  об  эпидемии   среди   его
подчиненных,  Марина   испытала   глубочайшее   удовлетворение.   Ворота
исправили, черт с ними, несчастные угонщики  лишились  всех  шансов,  но
сами виноваты, прошляпили оказию. Яд этого подлеца не брал, надо же, все
сотрудники  пострадали,  а  он  как  огурчик.  Правильно  она,   значит,
поступила, запасшись оружием пострашнее.
   О непонятной эпидемии Кароль Вольский рассказал не жене, ясное  дело.
И не Юстине, ее не было дома. На сей раз  хозяин  обратился  к  кухарке,
логично полагая, что кое в чем она может его просветить.
   Разговор он начал со своего обычного вопроса:
   - Что это там у вас так вкусно пахнет?
   - Желудочки куриные, - отвечала  довольная  Хелена,  входя  с  блюдом
салата из кукурузы.
   Кароль уже опускался на свое место за столом,  однако  услышав  слово
"желудочки", замер в очень неудобном положении, зависнув над стулом.
   -  Надеюсь,   желудочки   как   следует   очищены?   -   встревоженно
поинтересовался он.
   - От чего очищены? - удивилась Хелена.
   - От их содержимого.
   - Какое у них может быть содержимое, что пан такое говорит?
   Сто двадцать килограммов трудно держать в  подвешенном  состоянии,  и
Кароль наконец опустился на стул.
   - Видите ли, - принялся он объяснять темной бабе, - всякие  желудочки
по своей природе содержат в той или иной  степени  остатки  переваренной
или недоваренной пищи. Ее следует устранить, что, как показали последние
события, очень просто. И еще один аспект. Надеюсь,  пани  Хелена  держит
приправы отдельно, а чай отдельно?
   Бедная Хеленка была совсем сбита с толку.
   - Ничегошеньки я не поняла из того, о чем  тут  пан  мне  толкует,  -
недовольно заявила она. - И какой дурак станет смешивать майоран с чаем?
Если пан  желает  отвар  ромашки,  так  и  скажите,  нечего  мне  голову
морочить. Коли с желудком неприятности,  так  разные  средства  имеются.
Можно и мятку заварить, и шалфей. Или вот еще зверобой хорошо...
   Весь этот разговор, не вмешиваясь в него, слушала Марина.
   - Так пани считает, для желудка...
   - Для желудка хороши и мята, и другие травки,  а  уж  лучше  зверобоя
нет. И если желудок пана дает себя знать...
   - Полагаю, мой желудок в порядке.
   - Тогда на кой пану все эти травы?
   - Лично мне они ни к чему, но у моих  сотрудников  были  неприятности
желудочного характера, и кто-то их прекрасно излечил. Так вы не скажете,
Хеленка, чем их излечили?
   Уже семенящая в кухню Хелена остановилась и повернулась к хозяину:
   - А что с ними было? И как он их излечил?
   - Радикально. Удалил то самое содержимое кишечно-желудочного  тракта,
о  котором  я  вам  толкую.  Этим  объясняются  и  мои  опасения  насчет
желудочков. Вы знаете нужное средство?
   - Какое такое средство? И чего вы ко мне пристали, надо  подавать  на
стол.
   Кароль проявлял ангельское терпение.
   -  Меня  интересуют  средства,  радикально  очистившие  желудки  моих
сотрудников. Вы знаете такие?
   - Английская соль, - сразу же назвала кухарка. - Так ведь  это  дрянь
жуткая. А они как, по доброй воле пили?
   - Трудно сказать, - задумался  Кароль.  -  По  доброй  или  нет,  но,
кажется, это не было уж такой дрянью.
   - Тогда скорее крушина. Не касторка же, кто  станет  по  доброй  воле
пить касторку?
   Конец их разговора застала вернувшаяся домой Юстина и сразу  захотела
узнать подробности катаклизма в фирме дяди, о котором ей сообщил Конрад.
Девушка попыталась включиться в разговор:
   - Простите, я правильно вас поняла? Кто-то у вас  в  фирме  прочистил
желудки всем сотрудникам?
   Но Кароль уже выдохся. Он был сыт по горло желудочными неприятностями
персонала, тем более что собственный желудок настырно домогался пищи.  И
Кароль просто отмахнулся от племянницы:
   - Не хочу больше об этом говорить, тем более  что  пани  Хеленка  мне
кое-что прояснила, а меня  лично  эта  эпидемия  не  коснулась.  Попрошу
лимончик.
   Это означало конец разговора. Юстина молча принесла дяде тарелочку  с
нарезанным лимоном, а Хелена, пожав плечами, удалилась в кухню. Она  так
и не поняла, шутил с нею хозяин или говорил серьезно.
   А  Марина  была  потрясена.  Вот,  оказывается,  как  оно  было!  Все
пострадали, а на него яд  не  подействовал.  Из  железа,  что  ли,  этот
человек? Так, может, и пистолет его не возьмет? Надо было сразу покупать
"Калашников". А еще лучше - бомбу!
   Мрачные раздумья женщины нарушил брошенный мимоходом приказ мужа:
   - Устроишь бридж.
   Занятая бомбой Марина сразу и не поняла,  что  обращаются  к  ней,  а
поняв, сначала прореагировала довольно вяло:
   - Когда?
   - В следующую пятницу. Ровно через десять дней.
   - Пригласить Сливинских? Позимяков? Тогда придется и Кренских. Дануся
бы пришла. И Кристина.
   - Никого не приглашай. Я сам приглашу, кого сочту нужным. Это  должен
быть бридж, а не посиделки. На два столика.
   Позабыв о бомбе, Марина взвилась на дыбы:
   - Так значит, я должна устраивать бридж для твоих гостей? Тогда играй
себе с ними в клубе, при чем тут я? Я бы  с  удовольствием  поиграла  со
своими знакомыми, а так... Устраиваешь в доме казино с азартными играми,
клубов тебе уже мало?
   Юстина пнула бы тетку под столом, да та далеко сидела. У Кароля сразу
сделалось напряженное лицо, в голосе зазвучали свистящие нотки:
   - Мы сделаем перерыв на ужин. Ужин экстра-класса. На девять персон.
   - Девять? - воинственно начала Марина. - На два  столика?  Тогда  кто
же...
   Дальше  следовал  ехидный  вопрос,   кто   же   будет   лишен   чести
присутствовать за ужином, она или Юстинка, поскольку обе они  недостойны
занимать  место   рядом   со   свитой   Кароля.   Предполагалось   также
поинтересоваться, нет ли в числе приглашенных датского короля, поскольку
Кароль только  что  вернулся  из  Дании.  Кароль,  естественно,  тут  же
вцепился бы в короля, давно пребывающего в  могиле,  и  не  преминул  бы
подчеркнуть полнейший идиотизм жены, которая не знает даже того,  что  в
Дании правит королева. Ну а потом, как  всегда,  разразился  бы  обычный
скандал.
   Положение спасла Пуська. Легко вспрыгнув на стол  перед  самым  носом
хозяина, кошка обнюхала его тарелку, изящно пройдясь пушистым хвостом по
лицу Кароля.
   - Тебя тоже интересуют желудочки? - спросил хозяин. -  Или  привлекли
всякие там майораны? Смотри, тоже заболеешь.  Осторожно,  мясо  горячее.
Неужели бедные коты остались голодными?
   Сорвавшись с места, Юстинка осторожно сняла кошку со стола.
   - Кошек накормили, - заверила девушка дядю. - Просто они любят всякие
необычные запахи, но от наших отечественных трав еще ни  одна  кошка  не
пострадала.
   Марина тем временем опомнилась.  Ну  вот,  опять  расшалились  нервы,
позволила себе вспылить. Все время забывает о любви к мужу. Надо спасать
положение. И она сладким голосом пропела:
   - Ну конечно, дорогой, я сделаю ужин, раз ты того желаешь. Горячий?
   - Уж сама подумай, но чтобы он занял не больше часа.
   - Прекрасно, дорогой, уж я придумаю. Вот только не знаю,  на  сколько
персон.
   У Юстины и руки опустились, а Кароль прошипел  самым  страшным  своим
шепотом:
   - Мне кажется, я четко сказал. Ты что, оглохла?
   - Нет. Но, насколько мне известно, за двумя столиками  играют  восемь
человек. Кто девятый? Выходит, я... и Юстинка...
   - Тетя, я все равно в  следующую  пятницу  собиралась  на  именины  к
подруге, - поспешила отмежеваться Юстина.
   - Тебе хочется знать, как будет с тобой, - насмешливо, но без особого
шипения сказал Кароль. - Так вот,  из  будущих  моих  гостей  по-польски
говорят лишь двое - я и переводчица.  Остальные  -  кто  по-датски,  кто
по-шведски,  кто  по-немецки,  кто  по-английски.  На  каком  языке   ты
собираешься с ними общаться?
   Буря, разразившаяся в сердце Марины, чуть было опять не  испортила  с
таким трудом налаженное согласие. Переводчица! Та самая Иола, о  которой
ее предостерегла Кристина! Вот до чего дошло! Переводчицу за стол, а ее,
законную супругу, хозяйку дома - вон?!
   Сделав над собой сверхчеловеческое усилие, Марина  проглотила  ком  в
горле и почти спокойно произнесла:
   - Очень хорошо. Оно даже проще,  просто  обслуживаешь  гостей,  а  не
сидишь еще за  столом,  выполняя  обязанности  хозяйки.  Мы  с  Хеленкой
перекусим где-нибудь в уголке.
   Каролю удалось скрыть удивление - он почти  не  сомневался,  что  его
желание вызовет очередной скандал. Он был очень  заинтересован  в  такой
деловой встрече в домашних условиях. Даже подумывал - не устроить ли  ее
у Иолы. Но, во-первых, хотелось, чтобы собрались все же в  его  доме,  а
во-вторых, не сомневался - в кулинарном отношении Иоле не  сравниться  с
Мариной.  А  его  новые  датские  партнеры  были  не   только   заядлыми
бриджистами, но и поесть не дураки, уж об этом он разузнал.
   - Прошу тебя на этот  раз  особенно  постараться,  -  почти  спокойно
произнес Кароль. - Буду тебе чрезвычайно признателен.
   Марина оживилась:
   - Да, будь мне признателен. Я тут такую чудесную  накидку  из  черной
норки видела в "Панораме"!
   Больше Кароль не произнес ни слова до самого конца ужина.

***

   Разумеется, Марина не выдержала.  Когда  Кароль  закрылся  у  себя  в
кабинете, она пришла в комнату племянницы и принялась изливать ей  душу.
На этот раз злыдня переводчица!
   - Вот как ты думаешь, почему бы ему  не  завести  переводчика,  а  не
бабу? Таскается за ним всюду, как пыль за войском, то  есть  сама  я  не
видела этой пыли, но так говорят. Откуда мне знать, что она с  ним  и  в
Данию не ездила? Вполне  возможно,  мог  и  отдельный  самолет  для  нее
нанять. Говорят -  молодая  и  красивая,  глазки  ему  строит,  во  всем
угождает, наверняка пытается его охмурить. А этот жирный  кре...  а  мой
легковерный муж, как любой мужик, тут же и спекся.  Ну  вот  скажи,  что
мне, бедной, делать? Бросит он меня из-за нее, а мне без него  жизнь  не
мила! И еще я должна ей прислуживать! Боже, какая же я несчастная!
   Юстина наконец решилась высказать свое мнение.
   - Я бы могла сказать,  чего  тетя  НЕ  должна  делать,  -  решительно
заявила девушка, подчеркивая "не".
   До тети не дошло.
   - Датского я не знаю, - продолжала она причитать, - но ведь и  он  не
говорит по-датски. Голову мне морочит... Хорошо, пусть я стану кухаркой,
но этой девки в доме не вынесу!  То  есть...  я  хотела  сказать  -  все
вынесу, лишь бы он меня любил, потому как сама люблю его больше жизни. И
не знаю, что мне делать.
   - НЕ делать!!!
   - Ты что кричишь? - удивилась Марина.
   - Раз тетя спрашивает...
   - Ясное дело, спрашиваю, кого же  мне  еще  спросить,  я  уже  голову
теряю, а нервы стали совсем... Так что ты  советуешь?  Что  следует  мне
делать?
   - Я как раз хочу сказать, чего не следует делать, ведь это же само  в
глаза бросается.
   - Что в глаза бросается?
   Юстинка попыталась проявить максимум тактичности, чтобы добиться хоть
какого-то результата.
   - Мне кажется, тетечке не следует показывать свое недовольство.
   - Что же мне, радоваться? Если он меня так... так... трактует.
   - А мне кажется, что дядя стал относиться к вам  лучше,  -  возразила
племянница. - Не всегда, правда, это проявляется, - честно добавила она.
- И все же вы совсем  не  замечаете  хорошего  к  вам  отношения,  сразу
начинаете плакаться и какие-то претензии высказывать, он и  прячется  со
своими лучшими намерениями, как улитка в раковину.
   - Ты о какой улитке?
   - Я не об улитке, я о дяде. Вы сами не даете ему стать  лучше,  сразу
что-нибудь неприятное для него скажете.
   - Так, по-твоему, я во всем виновата? - вскинулась Марина. - А я  еще
на сочувствие надеялась...
   - Да нет же, вы не виноваты! Чтобы выдержать дядюшку, нужны  железные
нервы, это факт. Но... ладно уж, скажу. Я заметила:  чем  терпимее  тетя
относится к нему, тем он делается... покладистее, что ли. Чем вы  больше
сдерживаете себя, тем лучше. А вы как раз не сдерживаете, причем в самые
неподходящие моменты...
   - Это в какие такие неподходящие? - перебила ее тетка. -  Да  ты  что
себе позволяешь!
   - Да вы только послушайте, тетечка,  -  попыталась  втолковать  тетке
племянница, - неподходящими  я  называю  такие  моменты,  когда  дядя  в
хорошем настроении и говорит нормальным голосом, а  тут  вы  обязательно
или какое ехидство отпустите, или с претензией выступите. И напрасно!  У
него сразу портится настроение, и он становится просто ужасным.
   - Вот видишь, ужасным, а ты говоришь... Да разве он  когда  бывает  в
хорошем настроении?
   - Редко, - признала Юстина. - Но в последнее время чаще.  И  уже  два
раза тетечка так ему испортила настроение, что просто плакать хочется! Я
сама слышала.
   - А сколько раз он мне портил настроение, ты не слышала?!
   - Знаю, миллион раз. Но если вы его так любите...
   Марина спохватилась. Ну конечно, как же она об этом  забыла?  Юстинка
будет коронным свидетелем в случае чего, надо же ее  убедить,  что  она,
Марина, любит мужа больше жизни.
   - Ну да, - жалобно произнесла она, - в этом все  и  дело.  Ты  права,
дитя мое, не обращай внимания, у меня иногда вырывается  в  отчаянии  не
то, что я хочу сказать. Но я