нут  тридцать. Без курева они  показались мне ужасно  долгими.
Потом вдали послышался  звук запускаемого мотора, шум приближался, и наконец
на  дороге подо  мной показался  яркий свет фар.  Потом  все это удалилось и
исчезло вдалеке, лишь слабый запах пыли и бензина висел в воздухе.
     Я вышел из  машины, направился опять к  шлагбауму и вскоре  снова стоял
перед  домом  Билла  Чесса.  На  этот  раз,  чтобы  открыть  знакомое  окно,
потребовался несильный удар. Я снова забрался на подоконник, спрыгнул на пол
и осветил комнату своим карманным фонариком.  Потом включил настольную лампу
и некоторое  время  прислушивался.  Ничего не услышав, я вошел в кухню.  Над
раковиной висела лампочка, я зажег ее.
     В ящике у плиты были аккуратно сложены наколотые дрова.
     В мойке не было грязной  посуды,  на  плите  - ни  одной  кастрюли  или
сковороды. Билл Чесс поддерживал порядок в доме, независимо от того, один он
в  нем жил или нет. Из кухни дверь вела в спальню, оттуда  узкая  дверца - в
крошечную,  ванную,  которая, по-видимому,  была оборудована  лишь  недавно.
Ванная комната не сообщила мне ничего.
     В спальне стояли  двухспальная  кровать,  туалетный  столик  с  круглым
зеркалом  над ним, комод,  два  стула  и ящик  для  белья. С каждой  стороны
кровати  лежало  по  овальному  коврику. На стенах  Чесс прикрепил  кнопками
несколько  карт  военных действий.  На туалетном  столике  стоял безвкусный,
белокрасный туалетный гарнитур.
     Я обыскал  ящики.  В  одном лежала  шкатулка  из  искусственной кожи со
всевозможными  дешевыми  украшениями.  В  другом  ящике  -  масса   баночек,
флакончиков, коробочек из-под различной косметики - я нашел, что всего этого
было многовато.  В  комоде  лежало мужское и женское белье, того  и  другого
понемногу.  Среди  прочего Билл Чесс был обладателем кричаще яркой  рубашки.
Под стопкой  голубой  папиросной  бумаги  в  углу  я  нашел  нечто,  мне  не
понравившееся.   Совершенно   новый   шелковый   гарнитур  дамского   белья,
абрикосового цвета, с кружевами. Женщина,  владеющая своими пятью чувствами,
не  оставляет  таких вещей, когда  уезжает. Это  выглядело  плохо для  Билла
Чесса. Интересно, что подумал по этому поводу Джим Паттон?
     Потом  я вернулся в  кухню, осмотрел ящики и полки над столом. Они были
полны  банок,  склянок и всяких хозяйственных мелочей. Сахарная пудра была в
коричневом  бумажном  пакете с  надорванным углом.  Паттон попытался всыпать
внутрь то, что просыпалось. Каждый из этих пакетов мог что-нибудь скрывать.
     От золотой цепочки был оторван кусок, поэтому концы не совпадают друг с
другом...
     Я закрыл глаза, наудачу ткнул пальцем  - и попал на крахмал. Вытащив из
ящика газету, расстелил ее и рассыпал содержимое пакета. Я водил по крахмалу
чайной ложкой.  Но  ничего  не  обнаружил. Всыпал крахмал обратно в  пакет и
проделал ту же манипуляцию  с содой. Ничего, кроме соды.  Ну,  третий раз  "
счастливый. Я проверил соль. Ничего, кроме соли.
     Звук шагов  заставил  меня  замереть.  Мигом  выключил  свет, скользнул
обратно  в гостиную,  чтобы  погасить  лампу.  "Конечно,  слишком  поздно?,-
подумал я. Снова послышались шаги, медленные, осторожные...  я весь покрылся
гусиной кожей.
     Я ждал в темноте, сжав в руке карманный фонарик.
     Прошли две смертельно томительные минуты.  Все  это время я не  решался
дышать.
     Это не мог быть Паттон. Он просто вошел бы в дверь  и вышвырнул бы меня
вон.  Осторожные шаги  то приближались, то  удалялись, то  наступала  долгая
пауза.  Я  на  цыпочках  подобрался к двери  и нажал  на ручку. Потом рывком
распахнул дверь и одновременно зажег фонарик.
     Свет превратил пару глаз в  золотые  лампочки. Потом я услышал прыжок и
топот копыт между деревьев. Всего лишь - сюда забрел олень.
     Я снова запер дверь и пошел с фонариком в кухню. Маленький кружок света
остановился на пакете с сахарной пудрой.
     Включив свет,  я  снял  пакет с полки и  высыпал  пудру на лист газеты.
Паттон искал недостаточно тщательно. Случайно  обнаружив цепочку,  он решил,
что это - все. Он ведь не заметил, что в ней кое-чего не хватало.
     В  сахарной  пудре  оказался второй  маленький  пакетик  из  папиросной
бумаги.  Я  стряхнул  тонкий  порошок  и  развернул  бумажку: внутри  лежало
маленькое золотое сердечко, размером с женский ноготь.
     С помощью  ложки я собрал сахарную пудру обратно  в пакет и положил его
на полку. Газету я скомкал  и сунул  в печь. Потом пошел в гостиную  и зажег
настольную лампу. При более ярком свете я без лупы  сумел  прочесть надпись,
выгравированную на оборототе  сердечка. Там  было написано: "Милдред от Эла.
28 июня 1938 г. С любовью?.
     Милдред от  Эла.  Милдред Хэвиленд  от Эла  такого-то.  Значит, Милдред
Хэвиленд  стала Мюриэль Чесс. Мюриэль Чесс умерла -  через две недели  после
того, как ее разыскивал полицейский по фамилии Де Сото.
     Я стоял, держал сердечко в руке  и  размышлял, что  мне  с ним  делать.
Ничего не приходило в голову. Тогда я завернул его опять  в бумажку, покинул
домик и поехал назад в поселок.
     Паттон был в  своем кабинете и разговаривал  по телефону. Мне  пришлось
подождать, пока он не закончил. Повесив трубку, он встал и открыл мне дверь.
     Я прошел мимо него, положил на письменный стол пакетик и развернул его.
     - Вы не добрались до дна пакета с сахарной пудрой,- сказал я.
     Он смотрел попеременно то на меня, то на золотое сердечко, потом достал
из ящика стола лупу и прочел надпись. Наморщив лоб, он положил лупу на место
и посмотрел на меня.
     - Мне следовало сообразить, что вы твердо намерены обыскать весь дом. А
уж если  вы что-то забрали в голову, то сделаете это  непременно,- сказал он
ворчливо.? Не устраивайте мне неприятностей, мой мальчик. Понятно?
     -  А  вы  обязаны  были  заметить,  что  оборванные  концы  цепочки  не
совпадают,- возразил я. Он грустно посмотрел на меня.
     - Милый мальчик,  у меня уже не ваши глаза.? Он  пододвинул сердечко ко
мне. Я сказал:
     - Вы  решили, что Мюриэль прятала цепочку, так  как  эта  цепочка могла
вызвать у Билла ревность. Я тоже так думал. Могла бы, если бы попалась ему в
глаза. Но я готов  голову прозакладывать, что он  ее  не  видел, а  главное,
никогда не слышал о Милдред Хэвиленд!
     -  Гм,- произнес  Паттон.? Выходит, я был не прав  по отношению к этому
грубияну Де Сото, а?
     Он посмотрел на  меня долгим выразительным  взглядом, и  я ответил  ему
таким же.
     -  Не  говорите ничего,  мой  мальчик. Дайте  мне  самому  подумать.  Я
понимаю, что у вас уже готова новенькая, с иголочки, версия.
     - Точно, Билл не убивал свою жену.
     - Нет?
     - Нет. Ее  убил кто-то, связанный с ней в прошлом. Этот человек потерял
ее  след, потом снова нашел ее, узнал, что она замужем за другим мужчиной, и
это  ему не  понравилось.  Это  должен быть  кто-то, хорошо  знающий здешнюю
местность,  как  ее  знают сотни людей, живущих  тут,  и знающий, где  можно
спрятать машину и чемоданы.  Кто-то, кто умеет ненавидеть и притворяться. Он
уговорил ее уехать с ним, заставил собрать вещи и написать  записку, а потом
схватил за  горло и поступил  с нею так, как она, по его мнению заслуживала.
Потом он утопил ее в озере и отправился своим путем. Что вы на это скажете?
     - Н-да...? сказал он понимающе,- но это немного усложняет наше дело, вы
не находите?
     -  Когда вы это  переварите,  скажите мне. У меня  есть  еще  кое-что в
запасе.
     - Пусть меня черт поберет, если у вас однажды не окажется чего-нибудь в
запасе! - сказал шериф, и впервые со времени нашего знакомства я увидел, как
он смеется.
     Я  вторично  пожелал  ему  доброй  ночи.  Когда  я  уходил,  он  сидел,
тяжеловесно проворачивая в мозгу  все наши варианты. С  таким же усердием, с
каким лесной поселенец корчует старые пни.

        "13"

     Было  около одиннадцати  вечера,  когда  я  въехал  в Сан-Бернардино  и
поставил  свою машину в одной из  боковых улочек, рядом с отелем "Преско?. Я
взял чемодан из багажника, но не успел сделать и  трех шагов в направлении к
отелю, как на моем пути вырос посыльный в брюках с золотыми лампасами, белой
рубашке с черным бантиком и буквально вырвал чемодан у меня из рук.
     Дежурный ночной портье,  с  голой, словно  яйцо, головой,  не обнаружил
интереса ни ко  мне, ни к  чему-нибудь еще.  Позевывая, он пододвинул ко мне
книгу  для записи постояльцев  - и  при этом смотрел вдаль. Видимо, именно в
данный момент его более всего занимали воспоминания о собственном детстве.
     Посыльный поднялся  со мной  в лифте  на  третий  этаж и повел меня  по
сумрачному коридору. Чем дальше мы шли, тем жарче становился  воздух.  Потом
он  отпер дверь  крошечного  номера, размером  с  детскую комнату, с  окном,
выходившим в вентиляционную шахту. Вентилятор, укрепленный на потолке, был с
дамский  носовой   платок.  Шелковая   ленточка,  прикрепленная  к   лопасти
вентилятора, еле  шевелилась. Только так и  можно было определить,  что  там
вообще что-то двигалось.
     Посыльный был  длинный,  худой, желтый,  немолодой  и  равнодушный, как
кусок угря в уксусе. Языком он передвинул жевательную  резинку от одной щеки
к  другой,  поставил чемодан на стул,  посмотрел  на  решетку вентиляционной
шахты, потом на меня. У него были глаза цвета питьевой воды.
     -  Наверное,  мне  надо было взять  долларовый номер,- сказал  я.? Этот
что-то уж больно узковат...
     -  Будьте довольны,  что хоть  какой-то получили. Город набит приезжими
так, что вот-вот лопнет по швам.
     - Ну что ж, тогда принесите-ка нам тоник со льдом.
     - Вы сказали - нам?
     - Разумеется, если вы только случайно не трезвенник.
     - Да нет, стаканчик в эту пору не повредит.
     Он  исчез. Я  содрал с себя  пиджак, галстук, рубашку и  майку  и начал
шагать  в теплом потоке воздуха, вытекавшем  из открытой двери.  Воздух имел
запах горячего  железа. Я пошел в ванную, если это вообще можно было назвать
ванной комнатой, и вымылся теплой водой.
     Когда  появился  худой посыльный  с  подносом в  руках, мне  уже  стало
немного  легче  дышать.  Он  закрыл за собой дверь.  Я вытащил  из  чемодана
бутылку  виски,  намешал два  коктейля, и  мы выпили,  улыбаясь  друг  другу
привычными неискренними улыбками. Пот тек у меня с  затылка по позвоночнику,
и прежде чем я поставил на столик свой стакан, этот поток был уже на полпути
к носкам. И все-таки сейчас  я чувствовал  себя  уже  получше.  Усевшись  на
кровать, я посмотрел на посыльного.
     - У вас есть время?
     - Время? Для чего?
     - Чтобы освежить свою память.
     - С этим у меня обстоит неважно.
     -  У меня много денег, и мне необходимо хотя  бы  от части избавиться,-
сказал я. Вытащив из заднего кармана бумажник, я бросил на кровать несколько
смятых долларовых бумажек.
     - Извините,- сказал посыльный,- я предполагаю, вы вроде как сыщик?
     -  Не  будьте  дураком,- сказал я.?  Где  это вы видели сыщика, который
раскладывает   пасьянс   из   собственных   денег?   Лучше   считайте   меня
исследователем.
     - Гм,  это могло бы меня  заинтересовать. Вообще,  виски очень освежает
память. Я дал ему один доллар.
     - Давайте попробуем. Если не ошибаюсь, вы техасец?
     - Нет, я из Амарилло. Но это не так важно. А вам нравится мой настоящий
техасский акцент? Меня самого мутит от него, но это окупается.
     - Тогда спокойно оставьте его при себе. Если он может  принести  лишний
доллар чаевых.
     Он  ухмыльнулся,  аккуратно сложил купюру и спрятал ее в карманчик  для
часов.
     - Что  вы  делали в пятницу, 12 июня? -  спросил  я.? После полудня или
вечером. Во всяком случае, это была пятница.
     Он  пригубил из стакана  и  задумался, круговым движением гоняя  лед по
поверхности жидкости.  При  этом  он не  вынимал  изо рта своей  жевательной
резинки.
     - Я был здесь, работал с шести и до полуночи.
     - Речь идет о женщине. Стройная блондинка. Остановилась здесь и пробыла
до  ночного поезда на Эль-Пасо. Я  предполагаю,  что  она уехала в  Эль-Пасо
ночным поездом, так как утром в воскресенье ее уже  видели  там. Эта женщина
приехала в спортивном "паккарде?, зарегистрированном на имя Кристель Кингсли
из Лос-Анджелеса.  Возможно, она  записалась  под этим именем, а может и под
другим. Ее машина все еще стоит в гараже вашего отеля. Охотно побеседовал бы
с кем-нибудь, кто видел, как она приехала и уехала. Это будет стоить мне еще
доллар - просто надо напрячь память.
     Я взял с  одеяла  еще  один  доллар и он исчез в его  кармане  с  шумом
уползающей гусеницы.
     - Будет сделано,- сказал он спокойно.
     Он поставил  стакан и  вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Я допил
свой виски и налил еще. Потом снова пошел в ванную и облился до пояса водой.
В  это  время у  меня  в  номере  зазвонил телефон.  Я  снял трубку. Голос с
техасским акцентом произнес:
     - В тот день работал Сонни.  Он  сегодня выходной. А провожал ее другой
посыльный, которого мы зовем Лес. Он сейчас здесь.
     - Хорошо. Пришлите его сюда, ладно?
     Я занимался своим вторым виски и уже подумывал о третьем, когда в дверь
постучали. Я открыл. Появился рыжий, тонкогубый подросток, похожий на крысу.
     Войдя танцующим шагом, он остался стоять близ двери, разглядывая меня с
наглой ухмылкой.
     - Виски? - спросил я.
     - Ясно!  - ответил  он независимым  тоном.  Он  сам себе налил, немного
разбавил, выпил одним  глотком  и сунул в рот  сигарету.  Выдохнув  дым,  он
продолжал на меня смотреть.  Краешком глаза он увидел деньги на кровати,  но
голову туда не повернул.
     - Тебя зовут Лес?
     -  Нет.?  Он сделал паузу.?  Мы здесь не любим  сыщиков.  У нас в отеле
своего сыщика нет, а чужих мы и подавно в грош не ставим.
     - Тогда спасибо,- сказал я.? Это все.
     - Как? - Его слишком маленькие губы подрагивали.
     - Все! Вон отсюда!
     - Я думал, вы хотите со мной поговорить?
     - Ты здесь старший посыльный?
     - Так точно. Можете спросить.
     - Я хотел угостить тебя рюмкой виски.  И долларом. На! - я протянул ему
деньги.? Спасибо, что зашел.
     Взяв доллар, он спрятал его без единого слова благодарности. Он все еще
стоял, как  приклеенный к двери,  пуская дым через нос. Глазки  у  него были
прищуренные и - подлые.
     - Я могу сказать правду.
     -  Если  с тобой будут  разговаривать,- ответил я.?  А  это - вряд  ли.
Получил виски и чаевые? А теперь убирайся! Живо!
     Он пожал плечами и быстро выскользнул из двери.
     Прошло минуты четыре, в дверь постучали снова, на этот раз  тихо. Вошел
длинный ухмыляясь. Я отошел от двери и сел на кровать.
     - Я вижу, гость вам не понравился?
     - Не очень. Он что, обиделся?
     -  Вероятно.  Вы   же  знаете,  какова  эта  публика.  Вечно   старатся
поживиться. Может, вы лучше у меня спросите, мистер Марлоу?
     - Вы ее записывали в книгу?
     - Нет, она вообще отказалась записываться. Но я помню ее "паккард?. Она
дала мне доллар, велела  отвести машину в гараж  и присмотреть за багажом до
поезда. Эта  дама обедала в нашем ресторане.  За доллар в нашем городе  кого
хочешь вспомнишь. К тому же у  нас  было много разговоров из-за  оставленной
машины.
     - Как она выглядела?
     - На ней был бело-черный костюм, больше белого, чем черного, и панама с
черно-белой  полосатой лентой.  Красивая  небольшая  блондинка, точно как вы
сказали.  На вокзал  она  поехала  в такси. Я положил ее багаж  в машину. На
чемоданах была какая-то монограмма. Мне очень жаль, но я не запомнил какая.
     - И  прекрасно,  что  не  запомнили. Иначе это  было бы слишком хорошо,
чтобы быть правдой. Вот вам еще виски. Сколько ей было лет?
     Он сполоснул под раковиной стакан и налил себе.
     - В наше время чертовски  трудно определить  возраст  женщины,-  сказал
он.? Я думаю, приблизительно тридцать. Может, немного больше или меньше.
     Я  достал из пиджака фотографию  Кристель  и Лэвери на пляже и протянул
ему. Он посмотрел на нее, приблизил к глазам, потом подержал поодаль.
     - Вы же не под присягой показываете! - сказал я.
     -  Этого  мне  и  не  хотелось  бы,- возразил  он.?  Все эти  маленькие
блондинки сделаны по одному шаблону. Чуть изменить освещение либо платье или
намазаться иначе - и не узнаешь.? Он медлил, не выпуская фотографию из рук.
     - Ну, в чем дело? Выкладывайте!
     - Я смотрю на мужчину. Он как-то связан с этим делом?
     - Да выкладывайте же спокойно!
     - Мне кажется, он подходил к ней в холле, а потом вместе с  ней обедал.
Высокий, красивый бабник, такой... средневес. И в такси он тоже сел вместе с
ней.
     - Вы уверены?
     Он посмотрел на деньги, разложенные на кровати.
     - Ну, ладно, сколько это стоит? - спросил я с досадой.
     Он  холодно  посмотрел  на меня,  потом положил фотографию,  вытащил из
кармана обе сложенные бумажки и бросил их на кровать.
     - Большое спасибо  за  виски,-  сказал  он. - И шли  бы вы...? С  этими
словами он повернулся к двери.
     - Ах, сядьте и не будьте таким обидчивым! - проворчал я.
     Не меняя выражения лица, он все-таки сел.
     - И не изображайте из себя эдакого  гордого сына Юга. Я достаточно имел
дела со служащими гостиниц. И если мне наконец повезло познакомиться с одним
бескорыстным, то это прекрасно.  Но вы не должны от меня  требовать, чтобы я
ожидал встретить такого, который не продажен!
     Он медленно  ухмыльнулся  и кивнул. Потом  снова взял карточку в руку и
посмотрел на меня через ее край.
     - Этот мистер хорошо вышел на фотографии. Гораздо лучше, чем дама. Но я
вспомнил о нем вот из-за чего. Видите ли, мне показалось, что этой даме было
очень неприятно, когда он подошел к ней в холле.
     Я задумался над  его  словами и  пришел  к выводу,  что  это  ничего не
значит. Может  быть, тот просто опоздал, и поэтому  она  была  недовольна. Я
сказал:
     - На это, видимо,  были какие-то причины. Вы не заметили,  какие на ней
были украшения? Кольца, серьги - что-нибудь бросающееся в глаза?
     Он сказал, что не обратил внимания.
     - А  прическа?  Длинные волосы или  короткие?  Гладкие или завитые? Или
курчавые! Натуральная блондинка или крашеная?
     Он засмеялся.
     - Ну, на ваш последний  вопрос  ни  один человек не мог  бы ответить. В
наше время если женщина от природы блондинка, так она красится,  чтобы стать
светлее!  Что же до остального, то,  насколько я помню, волосы были довольно
Длинные,  как сейчас носят,  почти гладкие, а внизу закрученные. Но я могу и
ошибаться.? Он снова посмотрел на фотографию.
     -  Это правильно,- сказал я.?  И  я  только  потому  спросил вас, чтобы
убедиться, не фантазер ли вы. Люди, которые запоминают все мелочи,- такие же
ненадежные свидетели, как и те, которые ничего не помнят. Золотая середина "
всегда самое лучшее. Вы все очень  хорошо запомнили, с учетом обстоятельств.
Еще раз большое спасибо.
     Я вернул ему оба доллара и добавил  к  ним еще  пять, чтобы тем не было
скучно.  Он поблагодарил, допил свой стакан и тихо вышел. Я тоже  допил, еще
раз  помылся  и решил,  что  лучше поехать домой,  чем  спать в  этой  дыре.
Одевшись, я взял чемодан и пошел вниз по лестнице.
     В холле  была только рыжая крыса. Я дошел со своим чемоданом до стойки,
он и пальцем не  шевельнул, чтобы мне помочь. Лысый портье выглянул из двери
и, не глядя на меня, потребовал два доллара.
     - Что? Два доллара за одну ночь в этой дыре? - спросил я.? Когда я могу
бесплатно переночевать в любом проветриваемом мусорном бачке?
     Портье зевнул, с некоторым запозданием улыбнулся и сказал дружелюбно:
     - О,  с трех часов  здесь делается довольно прохладно. С трех до восьми
или даже до девяти очень приятно.
     Я вытер пот с шеи и побрел к своей машине. Даже сидения  были горячими,
и это в полночь-то!

        "14"

     Мне снилось, что я лежу глубоко на дне озера  и  держу  в руках женский
труп. Длинные белокурые вол