на пустой стол мисс Фромсет. Малышка кивнула, что-то включила
на  своем коммутаторе  и  произнесла несколько слов.  Тотчас  же  отворилась
дверь, элегантно вплыла мисс Фромсет, подошла к своему столу и вопросительно
посмотрела на меня холодными внимательными глазами.
     - Да, мистер Марлоу? К сожалению, мистера Кингсли сейчас нет.
     - Я как раз сейчас от мистера Кингсли. Где мы могли бы поговорить?
     - Поговорить?
     - Мне нужно кое-что вам показать.
     - Ах, вот как? - Она глядела на  меня задумчиво.  Вероятно,  находилось
немало кавалеров, которые выражали желание кое-что  ей показать, в том числе
пестрые купюры... При других обстоятельствах я бы счел себя польщенным.
     - Это связано с поручением мистера Кингсли,- сказал я.
     -  Тогда  воспользуемся  кабинетом   мистера  Кингсли,-  она  встала  и
придержала дверь. Когда  я проходил мимо нее, то ощутил запах... сандалового
дерева.
     - "Гиллерлейн-Регаль?? "Королева духов?? Она улыбнулась, все еще стоя в
дверях.
     - При моем-то жалованьи?
     - Про ваше жалованье я  не говорю. Но вы не похожи на женщину,  которой
приходится самой покупать себе духи.
     -   В  данном  случае  вы  правы.  И  если  хотите  знать,  я  ненавижу
пользоваться духами на службе. Однако мистер Кингсли на этом настаивает.
     Мы  прошли через длинную прохладную комнату. Она села в  кресло у конца
письменного стола, я - на  свое вчерашнее место.  Мы смотрели друг на друга.
Сегодня она была в коричневом платье с плиссированным жабо. Вид у нее был не
такой холодный, но до огня прерий было еще далеко.
     Я  предложил ей сигареты мистера  Кингсли. Она взяла одну, прикурила от
настольной зажигалки и откинулась в кресле:
     - Отбросим долгие предисловия,-  сказал  я.?  Вы  знаете,  кто  я и чем
занимаюсь.  Если вы  вчера  этого  еще  не  знали,  то  исключительно  из-за
пристрастия Кингсли к татральным эффектам.
     Она  посмотрела на свои руки, мирно лежавшие на  коленях,  и улыбнулась
почти робко.
     -  Он  прекрасный  человек,-  сказала  она,-  несмотря  на  слабость  к
помпезному оформлению. В  сущности,  он сам - единственный  зритель, на кого
это  производит  впечатление. И  если бы вы только знали, что ему приходится
терпеть из-за этой уличной  девки,- она стряхнула  пепел  с  сигареты.?  Ну,
может быть, лучше мне этого не  касаться. Так  о чем  вы хотели говорить  со
мной, мистер Марлоу?
     - Кингсли сказал, что вы знаете Элморов.
     -  Я была знакома с миссис Элмор. Вернее, несколько раз встречала  ее в
обществе.
     - Где?
     - В доме одного знакомого. А что?
     - В доме Лэвери?
     -  Я надеюсь, вы не собираетесь быть дерзким, мистер Марлоу? Я бы очень
вас просила!
     - Не знаю,  что вы  называете  дерзостью.  Я  говорю с вами по  делу, а
деловые разговоры не имеют ничего общего с международной дипломатией.
     - Ну, хорошо. В  доме  Криста  Лэвери.  Да.  Я часто там  бывала  в  те
времена. Он устраивал милые вечеринки.
     - Следовательно,  Лэвери знал  Элморов или,  по  крайней  мере,  миссис
Элмор?
     Она еле заметно покраснела.
     - Да. Даже очень хорошо.
     - И целую кучу других женщин - тоже очень хорошо? Не сомневаюсь, миссис
Кингсли была знакома с миссис Элмор?
     - Да, и гораздо ближе,  чем я. Они называли друг друга  уменьшительными
именами. Миссис Элмор умерла, вы, вероятно, слышали?  Она покончила с собой.
Года полтора тому назад.
     - Это действительно было недвусмысленное самоубийство?
     Она  подняла  брови, но выражение ее  лица показалось мне деланным. Как
будто она считала уместным именно так реагировать на мой вопрос.
     - У вас  есть особые  причины задавать этот  вопрос,  и  притом в такой
форме? Я хочу сказать, разве это имеет отношение к нашему делу?
     - Раньше я думал, что  нет.  И сейчас не уверен. Но вчера мистер  Элмор
вызвал  полицейского  из-за  одного   того,  что  я   разглядывал  его  дом.
Предварительно он по  номеру  машины выяснил,  кто я такой. Полицейский  вел
себя со мной очень грубо, и тоже по единственной причине - что я был там. Он
не  знал, что я  там делаю, а я не сказал  ему,  что был у Лэвери. Но доктор
Элмор знал,  в чем дело,  так  как видел меня выходящим из дома Лэвери.  Вот
вопрос: почему же он  вызвал  полицию? И зачем  полицейский постарался  меня
припугнуть?  Стал  рассказывать  про  какого-то  человека,  который  пытался
шантажировать доктора  и в результате оказался за решеткой? Он  допытывался,
не прислали  ли меня ее люди? Кого он  имел в виду:  родных миссис Элмор? Не
наняли ли они меня? Если вы можете ответить мне на эти вопросы, я скажу вам,
имеет ли это что-нибудь общее с нашим делом.
     Она  задумалась,  бросила  на меня  быстрый испытующий взгляд  и тут же
отвела глаза.
     - Я видела миссис Элмор всего дважды,- сказала она медленно.? Но думаю,
что  смогу  ответить на ваши вопросы.  В последний раз я встретила ее в доме
Лэвери, как уже говорила,  и  там  было довольно  много народу. Много  пили,
много разговаривали.  Женщины были там без мужей, а мужчины -  не со  своими
женами. Был там некий Браунвелл, и  был он очень пьян. Сейчас, я слышала, он
служит во флоте. Он пикировался с миссис Элмор по поводу практики ее мужа. Я
поняла их спор так: по-видимому, доктор  Элмор - один из тех врачей, которые
по ночам  разъезжают с  наполненным морфием шприцем и таким образом помогают
определенным людям, которые без такой помощи неминуемо проснулись бы утром в
полицейском участке. Флоренс Элмор на это заявила, что ей безразлично, каким
способом  ее  муж зарабатывает  деньги,  главное,  лишь  бы  он  приносил их
побольше. Она тоже  была пьяна, причем, по-моему, она и в трезвом  виде была
не слишком симпатичной. Одна  из  этих худющих крашеных баб, которые слишком
громко смеются и  слишком высоко задирают ноги.  Блондинка, слишком  светлая
блондинка с  яркими красками и  неприлично  большими  детскими глазами.  Ну,
Браунвелл сказал, пусть она  не беспокоится: такой бизнес  всегда  прибылен.
Пятнадцать минут  на пациента, включая дорогу  туда и обратно,  и  за каждый
такой визит от десяти до пятидесяти  долларов! Ему,  мол,  лишь одно неясно,
как это врачу удается добывать  такое количество наркотиков. Как видно, дело
здесь  не обходится без  контакта с  гангстерским  миром. Он  спросил миссис
Элмор, часто ли ей приходится приглашать к столу милых гангстеров. Тогда она
швырнула ему рюмку в физиономию!
     Я  засмеялся.  Но мисс  Фромсет  не смеялась. Она  погасила  сигарету в
большой хрустальной пепельнице с медными краями и сухо посмотрела на меня.
     - Что  ж, это понятно,- заметил я.?  Будь у нее кулак  покрепче, она бы
ему двинула как следует.
     -  Да. Через несколько  недель Флоренс Элмор нашли мертвой в ее гараже.
Дверь  была закрыта, а мотор  машины работал.?  Она  замолчала  и  облизнула
губы.? Нашел ее Крис Лэвери. Это  было уже под утро,  когда  он  возвращался
домой.  Она  лежала в пижаме на  полу  гаража, голова  была накрыта одеялом,
которое было наброшено на выхлопную трубу автомобиля. Доктора Элмора дома не
было. В газетах  об  этом  деле  ничего  не  писали,  кроме  того,  что  она
скоропостижно скончалась. Дело было замято.
     Она подняла сплетенные руки и снова уронила их на колени.
     Я спросил:
     - По-вашему, здесь было что-то не так?
     -  Люди болтали  что-то в этом смысле.  Но люди всегда болтают. Немного
погодя  мне  пришлось услышать  о  возникших подозрениях.  Я встретила этого
Браунвелла на улице,  и  он  пригласил меня  выпить  по коктейлю.  Он мне не
нравился,  но у  меня как раз были  свободные полчаса. Мы  зашли в  бар.  Он
спросил,  помню ли я женщину, которая бросила ему рюмку в лицо. Я помнила. И
тогда  произошел  приблизительно следующий разговор.  Браунвелл сказал: "Ну,
наш  друг Крис Лэвери теперь может  не  беспокоиться, если  у него  кончатся
любовницы,  согласные  его  содержать!?  Я  ответила: "Боюсь, что не  вполне
понимаю,  что вы хотите этим сказать?. Браунвелл  ответил: "Черт  побери, вы
просто не хотите понимать! В ту ночь, когда умерла миссис Элмор, она была  в
заведении  Луи Конди  и все  до последнего  цента проиграла  в  рулетку. Она
устроила истерику,  кричала, что  ее  обжулили, словом, устроила грандиозный
скандал.  Конди  пришлось  буквально силой утащить  ее  в  свой  кабинет. Он
дозвонился доктору Элмору, тот приехал и сделал ей укол из своего маленького
шприца. А потом уехал и предоставил Конди отправить ее домой. Сказал,  что у
него  серьезный  больной  и он  занят.  Ну, Конди  отвез ее и  сдал на  руки
медсестре доктора, которую Элмор  вызвал по телефону. Конди отнес ее наверх,
а медсестра уложила в постель.
     Конди вернулся  к  своей рулетке.  Заметьте, что ее  отнесли  наверх  и
уложили  в постель, и все-таки  в ту же  ночь  Флоренс встала, спустилась  в
гараж и  покончила  с  собой  при помощи  окиси углерода.  Что  вы  об  этом
думаете?? - спросил меня Браунвелл. (Я ответила ему: "Мне ничего об  этом не
приходилось слышать. А вы откуда все  это знаете?? И  он рассказал:  "Я знаю
одного репортера из этого поганого листка, который они называют  газетой. Не
было никакого следствия и  никакого вскрытия. По крайней мере, о результатах
анализов, если они  и делались, ничего  не сообщалось. Там у них в  Бэй-Сити
нет следственного судьи. Его функции выполняет по совместительству  какой-то
полицейский  офицер.  Разумеется,  они  там  все заискивают  перед  правящей
партией.  В таком маленьком городке стоит одному из партийных боссов сказать
слово,- и все  в порядке. А Конди - человек влиятельный, и он хотел избежать
публичного скандала, а доктор - тем более!?
     Мисс Фромсет замолчала, видимо, ожидая моих вопросов. Я тоже  молчал, и
она продолжила:
     - Я думаю, вы понимаете, какую роль при этом сыграл сам Браунвелл?
     - Конечно. Браунвелл горел желанием отомстить. Он сам затянул ее играть
в  рулетку  и сам напоил. Он  был заодно с  Конди. Такие вещи  случаются и в
более "чистых? городах, чем Бэй-Сити. Но это - еще не вся история, не правда
ли?
     -  Нет.  Родители  миссис  Элмор,  должно  быть,  пригласили   частного
детектива. Он должен был  дежурить по ночам, и на месте действия он оказался
вторым, после Криса  Лэвери. Браунвелл говорил, будто этот человек обнаружил
какую-то улику, опровергающую версию о самоубийстве. Но предъявить эту улику
ему так и  не удалось. Его арестовали за  управление автомобилем в состоянии
опьянения и приговорили к тюремному заключению.
     - И это все? - спросил я. Она кивнула.
     - Может быть, вам  покажется странным, что я так хорошо все  запомнила,
но такая уж у меня должность, чтобы все помнить.
     - Нет,  я только думаю, что вся эта история не имеет отношения к нашему
делу. Хотя Лэвери и нашел ее первым, он мог быть с этим никак не связан. Ваш
разговорчивый друг Брэунвелл,  по-видимому, думает, что эта  страшная смерть
дала  Лэвери  возможность  шантажировать  доктора.   Но   для   того   чтобы
шантажировать человека, чья невиновность установлена судебным решением, надо
иметь на руках веские улики. Мисс Фромсет кивнула:
     - Я тоже так думаю. И я бы хотела сохранить иллюзию, что при всех своих
пороках Крис Лэвери все же не занимался шантажом.  Вот  все,  что я могу вам
рассказать, мистер Марлоу. А сейчас мне надо снова браться за работу.
     Она встала, собираясь идти в приемную. Я сказал:
     - Нет, это еще не все. Я хочу кое-что вам показать.
     Я достал  маленький надушенный носовой платок,  лежавший под подушкой у
Криса Лэвери, наклонился и положил его перед нею на письменный стол.

        "19"

     Она посмотрела на носовой платок, взглянула на меня, подняла его концом
карандаша и спросила:
     - Что это за духи? Отвратительный запах!
     - Я думаю, нечто вроде сандалового дерева.
     -  Дешевая имитация. Гадость, мягко выражаясь. Так зачем вы хотели  мне
показать  этот  платок, мистер  Марлоу? -  Откинувшись в кресле, она изучала
меня равнодушным и холодным взглядом.
     - Я его нашел в доме  Криса Лэвери,  у него  под подушкой. Здесь вышита
монограмма.
     Она развернула  платок карандашом, так и не  дотронувшись  до него.  Ее
лицо приняло строгое выражение.
     - Здесь вышиты две буквы,-  сказала она холодным и сердитым  тоном.? Те
же инициалы, что у меня. Вы это имеете в виду?
     - Да, хотя у  него, возможно, имеется полдюжины знакомых молодых женщин
с такими же инициалами.
     - Однако вы - злой человек,- сказала она спокойно.
     - Это ваш платок или нет?
     Она  медлила  с ответом.  Потом спокойно  протянула руку,  взяла вторую
сигарету и закурила.
     - Да, это мой платок,- сказала она.? Должно быть,  я  его  когда-то там
забыла. Давно. И уверяю вас, не под подушкой у Криса. Вы это хотели узнать?
     Я не ответил, и она добавила:
     - Видимо, он одолжил его женщине, которая любит этот сорт духов.
     - Но это как-то не вяжется с Лэвери. Ее верхняя губа слегка сморщилась.
У нее были красивые губы. Мне такие нравятся.
     - Я  думаю,-  сказала она,-  что в  сложившееся у вас  представление  о
характере Лэвери нужно  внести  кое-какие коррективы. Если  вы в этом образе
обнаружили какие-то положительные черты, то это чистая случайность.
     - О мертвых нельзя говорить плохо,- сказал я.
     Какое-то время она сидела и смотрела на меня так,  словно я  ничего  не
сказал, и ждала, чтобы я продолжил. Потом у нее задрожало горло, и эта дрожь
распространилась по всему телу. Руки судорожно сжались,  сигарета сломалась.
Она посмотрела на нее и быстро бросила в пепельницу.
     - Его застрелили в ванной комнате. В душевой  кабине. И  есть основания
думать,  что  это сделала  женщина, которая провела с  ним ночь. Он как  раз
перед этим брился. Женщина оставила револьвер на лестнице, а этот платок под
подушкой.
     Она  слегка пошевелилась в кресле.  Теперь ее  глаза  были устремлены в
пространство. Лицо было холодным, как у статуи.
     - И вы ждете от меня, что я  сообщу вам все подробности? - спросила она
с горечью.
     - Слушайте, мисс Фромсет, я предпочел  бы в таких делах быть деликатным
и  чутким.  Я с  удовольствием сыграл бы эту сцену так, чтобы женщина вашего
склада  не  почувствовала себя  оскорбленной.  Но  я не могу,  этого мне  не
позволяют ни мои  клиенты,  ни  полиция, ни  мои противники.  Как  бы  я  ни
старался казаться деликатным,- дело все  равно кончается тем, что я  попадаю
носом в дерьмо, а кулаком кому-нибудь в глаз!
     Она кивнула, словно и не слышала моих слов.
     - Когда его убили? - спросила она, все еще слегка дрожа.
     - Полагаю,  что сегодня утром. Вскоре после того, как  он проснулся.  Я
уже говорил, он только побрился и собирался принять душ.
     - Насколько я его знаю, это  было не очень рано. А я здесь уже с восьми
тридцати.
     - Между прочим, я и не думаю, что это вы его убили.
     - Спасибо, это очень любезно. Но ведь это мой платок, не так ли? Хотя и
не  моими духами надушен.  Боюсь, что полиция  не очень разбирается в запахе
духов. И в некоторых других вещах.
     - Верно. Это же  относится  и к частным детективам. Нравится вам  такой
тон?
     - Боже мой! - сказала она и прижала ко рту тыльную сторону ладони.
     - В  него выстрелили пять или  шесть  раз. И  все  выстрелы кроме  двух
прошли  мимо.  Он отступил  в  душевую  кабину. Вероятно,  это была довольно
мерзкая  сцена.  Убийца  действовал  с  большой  ненавистью. Или,  наоборот,
слишком обдуманно.
     - Его было  легко возненавидеть,- сказала она без всякого выражения.? И
чертовски  легко  полюбить.   Женщины,  и  даже  вполне  порядочные,  иногда
совершают такие неприятные ошибки.
     - Из всего  этого я могу заключить:  вы когда-то  думали, что  полюбили
его, но вы его теперь не любите и вы его не убивали.
     - Да!  - Ее тон  теперь  был сухим  и легким,  как духи,  которыми  она
душилась.? Я надеюсь,  вы  оцените мое  доверие.? Она  рассмеялась коротко и
горько.? Мертв,-  сказала  она,-  бедный,  эгоистичный,  дешевый,  скверный,
красивый, фальшивый мальчишка! Мертв и холоден. Нет, мистер Марлоу, я его не
убивала.
     Я подождал, пока она справится с собой. Наконец она спросила спокойно:
     - Мистер Кингсли знает об этом? Я кивнул.
     - И полиция, конечно, тоже?
     - Еще нет. По  крайней мере от меня - нет. Я нашел его тело. Дверь дома
была не закрыта. Я вошел и нашел его.
     Она взяла свой карандашик и потыкала в носовой
     платок.
     - Мистер Кингсли знает об этом платке?
     - Нет. О нем не  знает  никто,  кроме вас и меня. И, конечно, того, кто
его туда положил.
     - Мило с вашей стороны,- сказала она сухо.? И мило, что вы так думаете.
     -  В вас есть оттенок высокомерия и достоинства, который мне нравится,-
сказал  я.? Но не перегибайте палку.  Чего можете  от  меня  ожидать? Что  я
вытащу носовой платок из-под подушки убитого мужчины, понюхаю его и подумаю:
?Так-так!  Монограмма  мисс Адриенн  Фромсет!  Мисс  Фромсет,  видимо, знала
Лэвери, и весьма интимно. Скажем, настолько интимно, насколько это допускает
мое  испорченное   воображение.  Значит   -  чрезвычайно  интимно.   Но  эти
синтетические  дешевые  духи  -  нет,  мисс  Фромсет  никогда  не  стала  бы
пользоваться дешевыми духами! Платок лежал у Лэвери под подушкой - нет, мисс
Фромсет  никогда не станет класть  свой  платок  под подушку мужчине!  Стало
быть, все это не может иметь никакого  отношения к  мисс Фромсет! Абсолютно!
Это - всего лишь обман зрения!?
     - Ах, перестаньте! - сказала она. Я ухмыльнулся.
     - Что вы, собственно, думаете обо мне? - в упор спросила она.
     - Я бы вам  сказал, но уже поздно, вы заняты! Ее лицо  вспыхнуло. После
паузы она спросила:
     - У вас хоть есть предположение, кто это сделал?
     - Предположения-то  есть. И всевозможные  версии. Но  это все -  только
версии. Я боюсь, что полиция отнесется к делу проще. В шкафу у  Лэвери висит
несколько платьев,  принадлежащих  миссис Кингсли.  И если  им  известна вся
история, включая то, что произошло  вчера  на озере Маленького фавна, то они
не станут  долго  рассусоливать  и  сразу схватятся  за наручники.  Конечно,
сперва ее надо найти. Но для них это не очень трудно.
     - Кристель Кингсли,- сказала она тихо.? Боже мой, неужели ему  придется
еще и это пережить!
     -  Это  не  обязательно сделала она. Убийство могло  быть совершено  по
мотивам,  о которых  мы и не  знаем. Например, это  мог  сделать  кто-нибудь
другой, вроде доктора Элмора.
     Она быстро подняла глаза, но потом покачала головой.
     - И все-таки это возможно,- настаивал я.? Правда, у нас нет против него
никаких улик. Но вчера он  что-то  слишком нервничал для человека,  которому
нечего бояться. Хотя, конечно, можно трусить и не будучи ни в чем виновным.
     Я встал, похлопал  по краю стола и посмотрел  на нее сверху вниз. У нее
была очень красивая шея.
     - А что будет с этим? - Она показала на носовой платок.
     - Если бы это  был мой  платок, я бы  постарался поскорее отмыть его от
дешевого запаха,- сказал я улыбаясь.
     - Но ведь он может что-то означать, разве нет? И даже очень многое!
     -  Я  не  думаю,  чтобы это было важной уликой.  Женщины вечно забывают
везде свои  носовые платки.  Такой человек,  как Лэвери, мог  собирать  их и
складывать  в  ящичек  из  сандалового  дерева.  А  потом  какая-то  женщина
обнаружила  этот склад и взяла  себе  один платок для  пользования.  А может
быть, он сам ей дал и при этом не преминул похвастаться чужой монограммой. Я
считаю  его  человеком  как  раз  такого  типа.  Ну, прощайте, мисс Фромсет,
большое спасибо за беседу!
     Уже собираясь уходить, я спросил:
     -  Вы  случайно  не  знаете фамилию  репортера,  от которого  Браунвелл
получил свою информацию? Она покачала головой.
     - А фамилию родителей миссис Элмор?
     - Тоже нет. Но, возможно, сумею для вас узнать. Могу попробовать.
     - Как?