ая мелочь, необходимая одинокому мужчине.
   Выйдя оттуда, я все-таки занялся покойником. Бумажника при нем не было.
   Уолдо,  конечно,  забрал  его  и  выбросил.  Плоская  наполовину   пустая
коробочка для сигар  с  надписью  золотом:  Louis  Tapia  y  Sia,  Calle  de
Paysandu, 19, Montevideo. Спички из клуба "Спецциа". Под мышкой - кобура  из
грубой темной кожи, в ней маузер тридцать восьмого калибра.
   Маузер свидетельствовал о том, что его хозяин профессионал, от этого  мне
стало как-то легче. Впрочем, не такой уж классный профессионал, иначе его не
прикончили бы голыми руками, когда в кобуре спокойно лежало оружие,  которым
можно стену разнести.
   Кое в чем я разобрался, но не до конца. Были выкурены  четыре  коричневые
сигареты, значит, либо он здесь сидел в ожидании, либо они беседовали.
   Потом, должно быть, Уолдо схватил человечка за горло и  прижал  так,  что
тот через секунду потерял сознание, и толку  от  его  маузера  оказалось  не
больше, чем от зубочистки. Потом Уолдо повесил его на ремне,  возможно,  уже
мертвого.
   Из-за этого, видно, Уолдо и спешил забрать из квартиры все свои  вещи,  а
потом нервничал, не застав в условленном месте Лолу. Из-за  спешки,  кстати,
он и машину возле бара оставил незапертой.
   Все эти объяснения вполне годились, если человечка убил Уолдо, если это и
вправду была квартира Уолдо и вообще если меня не водили за нос.
   Я снова стал рыться в  карманах  убитого.  В  левом  кармане  брюк  нашел
золотой перочинный ножик, несколько серебряных монет. В левом заднем кармане
- аккуратно сложенный надушенный платок. В правом - еще один, не  сложенный,
но чистый. В правом боковом - штук пять  бумажных  платков.  Чистюля...  Под
бумажными платками был футлярчик с четырьмя новенькими ключами от машины. На
нем золотом было написано: "Компания Р. К. Фогельзанг, Инк.  Магазины  фирмы
"Паккард".
   Я положил все на место, задвинул кровать, вытер платком  ручки,  а  также
другие выступы и поверхности, выключил свет и высунул нос за дверь.  Коридор
был пуст. Я спустился на улицу и свернул за угол. "Кадиллак" стоял  все  там
же.
   Я открыл дверцу и оперся на нее. Лола, казалось, так и не сменила позы.
   Выражение ее лица  трудно  было  разглядеть.  Да  и  вообще  трудно  было
что-нибудь разглядеть, кроме ее глаз и подбородка.  Легко  улавливался  лишь
запах сандалового дерева.
   - От этих духов, - сказал я, - и священник спятит... Жемчуга там нет.
   Что  ж,  спасибо  за  попытку,   -   сказала   она   мягким   вибрирующим
голосом.Наверное, переживу. Теперь... Нам нужно?.. Или...
   - Вы поезжайте домой, - велел я. - И  что  бы  ни  случилось  -  вы  меня
никогда в жизни не видели. Что бы ни случилось. Возможно,  вы  меня  никогда
больше и не увидите.
   - Было бы очень жаль.
   - Удачи вам, Лола. - Я захлопнул дверцу и отступил.
   Вспыхнули фары, заворчал  мотор.  Большая  машина  медленно  развернулась
против ветра и скрылась за поворотом. Я остался стоять на тротуаре.
   Уже совсем стемнело. Я стоял и смотрел на багажник новенького  "паккарда"
- того, что видел и раньше на этом же месте, перед машиной Лолы.
   Справа на блестящем ветровом стекле - синяя наклейка, И у меня  в  голове
всплыла связка ключей в футляре с  надписью  "Магазин  фирмы  "Паккард",  та
самая связка, которую я нашел в кармане у мертвеца.
   Я обошел машину и осветил наклейку карманным фонариком. Верно - тот самый
магазин. Под названием фирмы  чернилами  -  имя  и  адрес:  Эжени  Колченко,
Западный Лос-Анджелес, Арвиеда, 5315.
   Бред какой-то. Я вернулся в квартиру 31, открыл дверь  тем  же  способом,
откинул кровать и  вынул  футляр  с  ключами  из  кармана  брюк  аккуратного
смуглого покойника. Через несколько минут я был снова на улице возле машины.
   Ключи подошли.

Глава 5

   Дом  был  небольшой,  он  стоял  на  краю  каньона,  окруженный   чахлыми
эвкалиптами. В доме напротив явно шла вечеринка - из тех, на  которых  гости
непременно выскакивают на улицу и с воплями бьют бутылки о  тротуар,  словно
болельщики после футбольного матча между Иелем и Принстоном.
   Дом был огорожен проволочной сеткой, за ней виднелись  несколько  розовых
кустов, мощеная дорожка и гараж - он был пуст, двери распахнуты  настежь.  Я
позвонил. Пришлось довольно долго ждать, потом дверь внезапно распахнулась.
   Женщина явно ожидала не меня. Это было понятно по выражению ее блестящих,
сильно подведенных глаз. Это была высокая, худая,  хищная  брюнетка  -  щеки
сильно нарумянены, густые черные волосы уложены на  прямой  пробор,  во  рту
легко поместится трехслойный бутерброд. На ней  была  коралловая  с  золотом
пижама, ногти на  ногах  позолочены.  В  мочках  ушей  легонько  позвякивали
миниатюрные  храмовые  колокольчики.  Она  медленно  и  презрительно  повела
сигаретой, вставленной в мундштук длиной с бейсбольную биту.
   - Ну что такой, молодой человек? Что такой нужно? Заблудился с интересной
вечеринка напротив?
   - Ха-ха, - сказал я. - Ну и веселье там, да? Нет, я просто  пригнал  вашу
машину. У вас ведь пропала машина?
   Во дворе дома  напротив  кто-то  корчился  в  белой  горячке,  а  квартет
смешанного состава рвал остатки вечера в клочья  и  изо  всех  сил  старался
звучать как можно безобразнее. Экзотическая брюнетка и глазом не моргнула.
   Ее нельзя было назвать красавицей или даже хорошенькой, но  она  была  из
тех женщин, вокруг которых всегда что-то происходит.
   -  Что  вы  сказал?  -  наконец  осведомилась  она  голосом  нежным,  как
подгоревшая корка.
   - Вот ваша машина. - Я показал через плечо на "паккард", не спуская с нее
глаз.
   Длинный мундштук медленно опустился, и из него выпала сигарета. Я  шагнул
вперед, чтобы наступить на окурок  и  загасить  его,  -  и  так  очутился  в
передней. Женщина попятилась, и я закрыл за собой дверь.
   В передней мерцали розовым светом лампы в железных  бра.  Сзади  виднелся
занавес из нанизанных на нити бус, на полу лежала тигровая  шкура.  Все  это
было в ее стиле.
   - Вы мисс Колченко? - спросил  я,  видя,  что  она  не  торопится  начать
беседу.
   - Да-а. Я мисс Колченко. Какой черт вам нужно?
   Теперь она смотрела на меня, словно я  пришел  мыть  окна,  но  перепутал
назначенное время.
   Я достал визитную карточку и  протянул  ей.  Она  прочла  ее  издали,  не
двигаясь с места.
   - Сыщик? - выдохнула она.
   - Ara.
   Она сказала что-то на непонятном языке, словно плюнула. Потом  продолжала
по-английски:
   - Входите! Проклятый ветер сушит моя кожа как бумага.
   - Мы с вами уже вошли, - сообщил я. - Видите, я даже дверь закрыл.
   Кончайте играть в Назимову  (Алла  Назимова  (1879-1945)  -  американская
актриса русского происхождения. Звезда театра и кино). Кто  он  был  -  этот
маленький человечек?
   За занавесом из бус раздался мужской кашель.  Мисс  Колчеико  подскочила,
словно уколотая. Потом попыталась улыбнуться.
   - Заплатить вам? - спросила она. - Вы ждать здесь, ладно?  Десять  доллар
хороший оплата, нет?
   - Нет, - сказал я.
   Я нацелился на нее указательным пальцем и сообщил:
   - Он убит.
   Она подпрыгнула фута на три и издала вопль.
   Резко скрипнул стул.  За  занавеской  послышались  тяжелые  шаги,  чья-то
большая рука отдернула ее, и мы  очутились  в  обществе  крупного  блондина,
весьма сурового на вид. Поверх пижамы на нем был лиловый  халат,  в  кармане
которого он что-то сжимал правой рукой. Он стоял неподвижно, расставив  ноги
и выпятив челюсть; его бесцветные глаза напоминали серые ледышки. Я подумал,
что на футбольном поле мяч у такого отобрать трудновато.
   - Что случилось, дорогая? - Голос у него был солидный, уверенный.
   - Я насчет машины мисс Колченко, - объяснил я.
   - Сперва можно бы и шляпу снять, - заметил он. - Для разминки.
   Я снял шляпу и извинился.
   - О'кей, - отозвался он, продолжая держать правую руку в лиловом кармане.
- Значит, вы насчет машины мисс Колченко. И что дальше?
   Я протиснулся мимо женщины и подошел к нему поближе. Женщина  отшатнулась
к стене. Дама с камелиями из школьной постановки. Длинный мундштук валялся у
ее ног.
   Когда я очутился в двух метрах от рослого мужчины, он небрежно сказал:
   - Я вас и оттуда слышу. Спокойно. У  меня  в  кармане  пистолет,  и  меня
научили, как с ним обращаться. Так что там насчет машины?
   - Человек, который ее взял, не может вернуть ее обратно,  -  сказал  я  и
сунул ему в лицо визитку, которую все еще держал в руке. Он взглянул на  нее
мельком и перевел взгляд снова на меня.
   - Ну и что? - спросил он.
   - Вы всегда такой грозный? - осведомился я. - Или  только  когда  на  вас
пижама?
   - Так почему он не смог пригнать ее сам? - спросил он. - И без шуточек.
   Смуглая женщина издала приглушенный звук где-то у меня за плечом.
   - Все в порядке, котик, - сказал мужчина.  -  Я  с  этим  разберусь.  Ну,
дальше что?
   Женщина проскользнула мимо нас и исчезла за занавесом из бус.
   Я немножко подождал. Рослый человек пальцем  не  шевельнул.  Волнения  он
проявлял не больше, чем жаба, которая греется на солнышке.
   - Он не смог ее пригнать, потому что  кто-то  его  прихлопнул,  -  сказал
я.Посмотрим, как вы с этим разберетесь.
   -  Вот  как?  И  что  же,  вы  привезли  его  с  собой  как  вещественное
доказательство?
   - Нет, - отвечал я. - Но если вы наденете галстук и цилиндр, я вас отвезу
туда, где он находится.
   - Какого черта, да кто вы такой?
   - Я думал, может, вы читать умеете. - Я снова подержал перед ним визитку.
   - Понятно, - сказал он. - Филип Марлоу, частный детектив. Ну-ну. Так куда
я должен с вами ехать и на кого смотреть?
   - Может быть, он эту машину украл, - предположил я.
   Рослый кивнул.
   - Это мысль. Может, и украл. А кто он такой?
   - Смуглый человечек, у которого в кармане были от нее ключи. Он  поставил
ее возле дома "Берглунд". Он обдумал это без видимого волнения.
   - Что-то вы, конечно, знаете, - заявил он, - Немного. Так,  чуть-чуть.  У
полиции, наверное, сегодня выходной. Вот вы за них и отдуваетесь.
   - То есть как?
   - На карточке написано "частный сыщик", - сказал он. - А на улице  небось
полицейские ждут, стесняются зайти?
   - Нет, я один.
   Он усмехнулся. Сквозь загар у него на лице обозначились светлые морщинки.
   - Значит, вы нашли покойника, взяли ключи, сели в машину и прикатили сюда
- совсем один. Без полиции. Верно?
   - Верно. Он вздохнул.
   - Что же, заходите, - пригласил он и отдернул занавес, пропуская  меня  в
комнату. - Может, у вас есть интересные идеи, стоит послушать.
   Я прошел мимо него, и он  повернулся  вслед  за  мной,  придерживая  свой
тяжелый карман. Тут я заметил у него на лице  капли  пота.  Может  быть,  он
взмок от горячего ветра...
   Мы очутились в гостиной, сели и посмотрели друг на друга. На темном  полу
было разбросано несколько  индейских  и  турецких  ковров,  которые  неплохо
смотрелись со слегка потертой мягкой мебелью. Еще здесь был камин, небольшое
пианино, китайская ширма, высокий китайский светильник на подставке тикового
дерева, а на окнах золотистые сетчатые занавески. Окна,  выходившие  на  юг,
были открыты. Фруктовое дерево с беленым стволом скрипело от порывов  ветра,
и этот скрип сливался с шумом вечеринки на противоположной стороне улицы.
   Хозяин откинулся в гобеленовом кресле и положил ноги в домашних туфлях на
скамеечку. Правую руку он по-прежнему держал в кармане.
   Брюнетка  маячила  в  тени.  Там  что-то  булькнуло,  звякнули   храмовые
колокольчики в ее ушах.
   - Все в порядке, - лапушка, - сказал мужчина. - Ничего особенного. Кто-то
кого-то там пришил, и этот парень считает, что нам это интересно.  Садись  и
не волнуйся.
   Женщина запрокинула голову и влила себе в глотку полстаканчика виски.
   Она вздохнула, сказала "черт побери", явно никого  и  ничего  не  имея  в
виду, и свернулась калачиком на  диване.  Ноги  у  нее  были  что  надо.  Из
полутемного угла, где она притаилась, поблескивали ее позолоченные ногти.
   Я  достал  сигарету  -  при  этом  он,  слава  богу,  не  стал   в   меня
стрелять,закурил и начал рассказывать. Не всю правду, так, кое-что. Я сказал
им про дом "Берглунд", и что я там живу, и что Уолдо тоже жил там в квартире
подо мной, и что у меня как у сыщика были причины за ним наблюдать.
   - Какой Уолдо? - осведомился блондин, - И какие причины?
   - Мистер, - возразил я, - а у вас разве нет секретов? Он побагровел.
   Я рассказал ему про бар  напротив  и  про  то,  что  там  случилось.  Про
набивной жакет "фигаро"  и  женщину,  которой  он  принадлежал,  я  не  стал
рассказывать. Я вообще о ней не сказал ни слова.
   - Я работал втихую - так было нужно, - сказал я. - Понимаете? В полиции я
никому не сказал, что знал Уолдо. Потом, когда  я  понял,  что  они  еще  не
знают, где он жил, я позволил себе осмотреть его квартиру.
   - Что же вы искали? - осведомился рослый человек сдавленным голосом.
   - Кое-какие письма. Попутно могу сообщить, что там  вообще  не  оказалось
ничего - только мертвец. Задушен и  подвешен  на  ремне  к  спинке  откидной
кровати - чтоб  не  сразу  нашли.  Невысокий,  лет  сорока  пяти,  похож  на
латиноамериканца, хорошо одетый, в бежевом...
   - Хватит,  Марлоу,  -  сказал  рослый.  -  Считайте,  что  я  клюнул.  Вы
расследовали дело о шантаже?
   - Ara. Самое смешное, что у этого  смуглого  человечка  под  мышкой  была
приличная пушка.
   - А у него в кармане случайно не было пятисот долларов,  двадцатками?  Не
заметили?
   - Не было. Но при Уолдо, когда его убили  в  баре,  было  больше  семисот
наличными.
   - Да, не думал я, что этот Уолдо такой шустрый, -  спокойно  заметил  мой
собеседник. - Пришиб моего парня, и выкуп забрал, и на пушку не посмотрел.
   Уолдо был вооружен?
   - При нем оружия не нашли.
   - Дай нам выпить, солнышко, - распорядился рослый. - Да, промахнулся я  с
этим Уолдо на целую милю.
   Брюнетка подала нам виски с содовой и со льдом. Сама приняла  еще  порцию
неразбавленного и снова свернулась  на  диване,  устремив  на  меня  мрачный
взгляд блестящих черных глаз.
   - Ваше здоровье, - сказал рослый, приветственно подняв стакан. - Я никого
не убивал, но теперь мне грозит бракоразводный процесс. Вы, по вашим словам,
тоже никого не убивали, но вляпались в историю с полицией.  Что  за  чертова
жизнь - сплошные неприятности, куда ни кинь. У меня-то  хоть  есть  вот  это
солнышко. Она русская, познакомились мы в Шанхае. Надежная, как сейф, а  вид
такой, будто глотку тебе перережет ни за грош. Это мне в ней и нравится.
   Полна обаяния, и никакого риска.
   - Глупости говоришь, - уронила женщина.
   - Вы, на мой взгляд, вроде как ничего, - продолжал рослый, не обращая  на
нее внимания. - Хоть и легавый. Выход есть какой-нибудь?
   - Есть. Но будет стоить денег.
   - Так я и думал. Сколько?
   - Скажем, еще пятьсот.
   -  Черт  побрал  этот  горячий  ветер,  он  меня  сушит  как   пепел   от
любовь,грустно объявила русская.
   - Пятьсот - это можно, - сказал блондин, - и что я буду за это иметь?
   - Если у меня получится, про вас никто не узнает. Если нет - вы ничего не
платите.
   Он задумался. Лицо у него сделалось морщинистым и усталым.  Бусинки  пота
поблескивали в коротких светлых волосах.
   - Об убийстве вам придется рассказать в полиции, - проворчал он. - Я имею
в виду, об этом втором убийстве. И я так и не выкупил то, что хотел. Если бы
все было шито-крыто, я бы хотел получить это прямо из первых рук.
   - Кто был смуглый человечек? - спросил я.
   - Леон Валенсанос, он уругваец. Это  я  его  сюда  импортировал.  Мне  по
работе приходится много ездить. Служил он в клубе "Спецциа" на "Жулик-стрит"
   - знаете, это Сансет-бульвар рядом с Беверли  Хиллз.  Он  был,  по-моему,
крупье. Я дал ему пятьсот долларов, чтобы он пошел к этому... этому Уолдо  и
выкупил у него счета за вещи, которые приобретала для себя мисс Колченко,  а
оплачивал я. Сглупил я, верно? Я хранил счета в портфеле, и этот Уолдо сумел
их стащить. Как, по-вашему, что там между ними произошло?
   Я отхлебнул из стакана.
   - Возможно, ваш уругвайский приятель нагрубил Уолдо, и тот завелся.
   Тогда, наверное, уругваец решил, что маузер - самый лучший  аргумент,  но
тут Уолдо его опередил. Я бы не сказал, что Уолдо был настоящим убийцей.
   Шантажисты обычно не такие. Может, он просто разозлился и не рассчитал  -
слишком сильно вцепился вашему парню в горло. Тут ему стало ясно,  что  надо
скорее смываться. Но у него была назначена еще одна встреча - тут  ему  тоже
должны были заплатить. Он стал носиться  по  окрестностям  в  поисках  этого
человека. И случайно налетел на бывшего  приятеля,  который  оказался  такой
злой и такой пьяный, что с ходу его прикончил.
   - Чертовски много совпадений во всей этой истории, - сказал рослый.
   - Ветер горячий, - усмехнулся я. - Все сегодня словно спятили.
   - И за мои пятьсот долларов вы ничего не гарантируете? Значит,  если  обо
мне узнают, я вам ничего не должен. Верно?
   - Верно, - подтвердил я, сердечно улыбаясь.
   - Спятили все - это точно, - сказал он и осушил свой стакан. - Тут  я  не
спорю.
   - Только вот еще что, - мягко сказал я, подавшись вперед. - Уолдо оставил
возле бара, где его убили, незапертую машину и мотор  не  выключил  -  чтобы
сразу удрать. В ней сбежал  убийца.  Тут  можно  всего  ожидать.  Понимаете,
наверное, все пожитки Уолдо были в этой машине.
   - В том числе мои счета и ваши письма.
   - Вот именно. Правда, с полицией в таких случаях можно сговориться - если
вы им не годитесь для большой рекламы. Если не годитесь -  я  как-нибудь  их
обведу вокруг пальца. Если годитесь - тогда дело другое.  Как,  вы  сказали,
вас зовут?
   Ответа пришлось ждать долго. Дождавшись же, я вовсе не обрадовался,  хотя
все сразу и стало на свои места.
   - Фрэнк Барсали, - сказал он.
   Немного погодя его русская подруга вызвала мне  такси.  Когда  я  уезжал,
вечеринка напротив приближалась к кульминации. Впрочем, стены  дома  еще  не
рухнули.

Глава 6

   Отпирая застекленное парадное "Берглунда", я учуял полисмена. Я глянул на
свои часы, было почти три часа ночи. В темном углу вестибюля на стуле дремал
человек, прикрыв лицо газетой и  вытянув  здоровенные  ноги.  Уголок  газеты
ритмично вздымался и падал.
   Я прошел к лифту и поднялся к себе. Прокрался  по  коридору,  отпер  свою
дверь, распахнул ее и протянул руку к выключателю.
   Цепочка висячего выключателя звякнула, и вспыхнул  торшер  возле  кресла,
рядом со столиком, на котором по-прежнему валялись шахматные фигурки.
   Коперник развалился в кресле. На лице его застыла неприятная усмешка.
   Невысокий смуглый Ибарра сидел напротив него, слева от  меня,  молча,  со
своей обычной улыбочкой.
   Коперник оскалил желтые лошадиные зубы и сказал:
   - Привет. Давненько не видались. С девушками гуляешь?
   Я закрыл дверь, снял шляпу и медленно вытер затылок.
   Коперник по-прежнему усмехался. Ибарра смотрел в пространство  спокойными
темными глазами.
   - Присаживайся, приятель, - пригласил  меня  Коперник.  Располагайся  как
дома. Давай кой-чего обсудим. До чего ж я ненавижу эту ночную работенку.  Ты
знаешь, что у тебя выпивка кончается?
   - Догадываюсь, - сказал я  и  прислонился  к  стене.  Коперник  продолжал
усмехаться.
   - Всегда терпеть не мог частных сыщичков, - заявил он, - но такого  шанса
с ними поквитаться, как сегодня, мне еще не выпадало.
   Он лениво протянул руку вниз, поднял с пола  набивной  жакет  "фигаро"  и
бросил его на столик. Снова потянулся и выложил  рядом  широкополую  женскую
шляпу.
   - Здорово тебе, наверное, идут эти вещички, - сказал он.
   Я взял стул, повернул его и оседлал. Положил скрещенные руки на спинку  и
посмотрел на Коперника.
   Он очень медленно встал - нарочито медленно подошел ко мне и остановился,
одергивая пиджак. Потом вскинул правую руку и ударил меня  открытой  ладонью
наискось по лицу, очень сильно. Было больно, но я не