а,  который
назывался Тамуотер. Вдали я видел какие-то государственные  учреждения.  Идя
на север, я миновал два отеля и несколько магазинов. Дальше был перекресток.
Правая дорога вела к Такоме и Сиэтлу. Левая шла  через  мост  к  полуострову
Олимпик.
   А сразу за перекрестком  улица  вдруг  становилась  старой,  обшарпанной,
асфальт на  тротуаре  весь  в  рытвинах,  китайский  ресторанчик,  оклеенный
афишами кинотеатр, ломбард.  Вывеска,  что  нависла  над  грязным  тротуаром
сообщала: "Все для курящих". А ниже маленькими буами -  так,  словно  хозяин
надеялся, что их никто не заметит, - стояло: "Бильярд".
   Я миновал полки с журналами в пестрых обложках, сигарный ящик, где теперь
лежали одни дохлые мухи, и вошел. Слева была  деревянная  стойка,  несколько
игральных  автоматов  и  единственный  бильярдный  стол.   Трое   подростков
крутились около игральных автоматов, высокий  худощавый  мужчина  с  длинным
носом и совсем 6ез подбородка играл сам с собой в бильярд; в  зубах  у  него
торчала погасшая сигарета.
   Я сел на высокий табурет. Лысый мужчина с тяжелым  взглядом  поднялся  за
стойкой со своего стула, вытер руки о грубый серый фартук и сверкнул  в  мою
сторону золотым зубом.
   - Глоток виски, - сказал я. - Вы не знаете, тут держит кто-нибудь золотых
рыбок?
   - Ага, - отозвался мужчина. - Нет, Он повозился  за  стойкой  и  поставил
передо мной толстый стакан.
   -  Двадцать  пять  центов,   Я   понюхал   жидкость,   поморщил   нос   и
поинтересовался.
   - "Ага" - это про виски?
   Лысый показал мне большую  бутылку  с  ярлыком  "Наилучшее  ржаное  виски
"Дикси". Гарантирована выдержка - не менее четырех месяцев".
   - О'кей! - сказал я. - Вижу, это только что появилось.
   Я долил в стакан воды и выпил. На вкус виски напоминало культуру  холеры.
Я положил на стойку четвертак.  Бармен  сверкнул  другим  золотым  зубом  и,
вцепившись своими лапищами в стойку, подался подбородков ко мне.
   - Не понял вашей шутки, - проговорил он почти кротко.
   - Я здесь только что появился, - объяснил я ему. - Я ищу  золотых  рыбок,
чтоб украсить витрину. Золотых рыбок.
   - А разве я похож на того, кто знает парня, который держит золотых рыбок?
- неторопливо проговорил бармен. Лицо его слегка побледнело.
   Длинноносый, что играл сам с собой в  бильярд,  положил  кий,  подошел  к
стойке и бросил на нее пятицентовик.
   - Налей мне чего-нибудь выпить, пока ты еще не обмочился от страха,сказал
он бармену.
   Тот через силу оторвал  от  стойки  руки.  Я  наклонился  посмотреть,  не
осталось ли от его пальцев вмятин на дереве. Лысый налил кока-колы,  помешал
в стакане специальной палочкой,  резко  поставил  стакан  на  стойку,  потом
набрал полную грудь воздуха, выпустил  его  через  нос  и,  что-то  буркнув,
отправился к двери с табличкой: "Туалет".
   Длинноносый поднял стакан с кока-колой и посмотрел в замызганное  зеркало
за стойкой. Левая  часть  его  рта  едва  заметно  дернулась.  Глухой  голос
спросил:
   - Как там Шелушитель?
   Я сжал большой и  указательный  пальцы,  поднес  их  к  носу,  понюхал  и
печально покачал головой.
   - Что, здорово?
   - Ага, - сказал я. - Я не расслышал вашего имени.
   - Называй меня Закат. Я всегда  продвигаюсь  на  запад.  Думаешь,  он  не
расколется?
   - Не расколется, - заверил я.
   - Как тебя кличут?
   - Додж Виллис из Эль Пако, - ответил я.
   - Остановился где-нибудь?
   - В отеле.
   Он поставил пустой стакан и сказал:
   - Пойдем поговорим.

Глава 7

   Мы пришли ко мне в комнату,  сели  и  уставились  друг  на  друга  поверх
стаканов  с  виски  и  имбирным  пивом.  Закат  изучал  меня  своими  близко
посаженными глазами, которые ничего не выражали. Изучал неторопливо, но  под
конец, словно подытоживая впечатление, очень внимательно.
   Я отпил из стакана и ждал. Наконец он заговорил своим "тюремным" голосом:
   - Почему Шелушитель не пришел сам?
   - По той же причине, по какой он не остался здесь.
   - Что это означает?
   - Помозгуй сам, - ответил я.
   Он кивнул головой так, словно в том, что я сказал, был какой-то смысл.
   Потом спросил:
   - Какая наивысшая цена?
   - Двадцать пять кусков.
   - Ну, это ты загнул! - бросил Закат запальчиво, даже грубо.
   Я откинулся назад, закурил, выпустил в открытое окно дым и проследил, как
легонький ветерок подхватил его и разорвал на куски.
   - А знаешь, - недовольно проговорил Закат, -  я  ведь  тебя  в  глаза  не
видел. Может, ты и наш парень. Но я-то тебя совсем не знаю.
   - Тогда чего же ты вцепился в меня? - спросил я.
   - Ты же сказал слово, разве не так?  Вот  тут  я  и  решил  нырнуть,  как
говорят, с головой. Я ухмыльнулся.
   - Да, конечно! "Золотые рыбки" - пароль, а  "Все  для  курящих"  -  место
встречи.
   На его лице ничего не отразилось, и это подсказало мне, что я был прав.
   Я сделал удачный шаг, о таком в большинстве случаев только мечтаешь, но и
в мечтах, делая его, ошибаешься.
   - Ну, и что дальше? - спросил Закат, посасывая и даже жуя кусочек льда из
своего стакана. Я засмеялся.
   - Хорошо, Закат. Я понимаю, ты  настороже.  Мы  можем  разговаривать  так
неделями. Давай откроем карты. Где старик?
   Закат сжал губы, потом облизал их и снова сжал. Наконец  медленно,  очень
медленно поставил стакан, и его правая рука небрежно скользнула на бедро.  Я
понял, что допустил ошибку, ведь Шелушитель хорошо знал, где старик.
   Следовательно, и я должен про это знать.
   Но голос моего собеседника ничем не выдал, что я допустил  промах.  Закат
только сердито сказал:
   - Ты хочешь, чтоб я выложил свои карты на стол, а ты  просто  посидишь  и
посмотришь на них? Так дело не пойдет!
   - Тогда, как тебе понравится такое? - прорычал я. - Шелушитель мертв!
   У него дернулась бровь и уголок рта. Глаза стали еще безумнее, чем  были,
если такое вообще возможно. Голос едва слышно  прошуршал,  словно  палец  по
сухой коже:
   - Как это случилось?
   - Конкуренция, про которую вы все и понятия не имеете. - Я усмехнулся.
   Тускло сверкнув на солнце, появился револьвер - я даже не  понял,  откуда
он взялся. Дуло было круглое, темное и пустое. Оно смотрело на меня.
   - Не на того напал! - вяло проговорил Закат. - Я не так глуп,  чтоб  меня
можно было обвести вокруг пальца.
   Я сложил руки на груди, не забыв положить правую сверху.
   - Ты был бы прав, если б я пытался обвести тебя вокруг пальца. Но это  не
так. Шелушитель затеял игру с одной девушкой, и она все из него выдоила.
   Но он не сказал ей, где искать  старика.  Поэтому  она  пришла  со  своим
боссом навестить Шелушителя у него дома. Они приложили к его пяткам  горячий
утюг.
   Он умер от шока.
   Я замолчал.  Мой  рассказ  не  произвел  на  Заката,  казалось,  никакого
впечатления.
   - Я еще хорошо слышу, - поторопил он меня.
   - Я тоже, - огрызнулся я и прикинулся разозленным. - Какого дьявола! Я от
тебя еще ничего не слыхал, кроме того, что ты знаешь Шелушителя.
   Он покрутил револьвер на указательном пальце, наблюдая за его вращением.
   - Старик Сайп теперь в Вестпорте, - небрежно бросил он. - Это тебе что-то
говорит?

***

   - Ага. А шарики еще у него?
   - Черт возьми, а я откуда знаю?! Он снова держал револьвер в руке, теперь
уже опустив его до пояса. Дуло снова смотрело на меня.
   - А где же конкуренты, про которых ты говорил? - поинтересовался Закат.
   - Кажется, я оторвался от них, - сказал я. - Хотя я не очень уверен.
   Можно мне опустить руки и взять стакан?
   - Бери. А как ты об этом узнал.
   - Шелушитель снимал комнату у жены моего товарища -  он  сам  сидит.  Она
славная женщина, ей можно верить. Вот он проболтался ей, а она передала мне.
   - А после того, как Шелушителя прикончили? На скольких же ты  все  будешь
делить со своей стороны? Моя половина, тут нечего и говорить.
   Я допил стакан, отодвинул его в сторону и сказал:
   - Черта с два!
   Револьвер поднялся на несколько дюймов, потом снова опустился.
   - Сколько же вас всего? - гаркнул он.
   -  Теперь,  когда  Шелушителя  нет,  трое.  Если  посчастливится   отшить
конкурентов.
   - Это тех, что поджаривают пятки? Расскажи, как они выглядят.
   - Мужчина по имени Раш Меддер, дешевый адвокатик с юга,  пятидесяти  лет,
гладкий, тонкие, опущенные книзу усы, темные волосы, на макушке лысина, рост
- пять футов девять дюймов, весит сто восемьдесят фунтов, но  кишка  у  него
тонка. Девушка - Кэрол Донован, волосы  черные  и  довольно  длинные,  серые
глаза, тонкие, красивые черты лица, лет ей двадцать пять - двадцать  восемь,
рост - пять футов два дюйма, весит сто  двадцать  фунтов,  последний  раз  я
видел ее в синем плаще, женщина очень жестокая. Вдвоем они - просто железо.
   Закат безразлично кивнул головой и отложил револьвер.
   - Пусть только сунет свой нос - сразу станет мягче! - процедил  он.  -  У
меня около дома стоит машина. Подышим свежим воздухом по дороге до Вестпорта
и осмотрим все на месте. Но не надоедай ему с золотыми рыбками. Говорят,  он
на них совсем свихнулся. А я побуду в стороне. Он очень  хитрый  -  набрался
опыта в тюрьме. От него несет парашей.
   - Прекрасно, - добродушно согласился я. - Я сам давно увлекаюсь  золотыми
рыбками.
   Закат потянулся рукой к бутылке, налил себе на два пальца виски и  выпил.
Потом встал, застегнул воротник  и  попробовал  выпятить  свою  челюсть  без
подбородка как можно дальше вперед.
   - Только не ошибись, парень. Придется, как видно, серьезно поработать.
   Одними разговорами,  наверное,  не  обойдешься.  Может,  надо  будет  его
выкрасть...
   - Пустяки, - бросил я. - Страховое агентство нас прикроет.
   Закат одернул полы куртки, потер  ладонью  тонкую  шею.  Я  надел  шляпу,
положил бутылку с виски в сумку, подошел к окну и закрыл его.
   Мы направились к двери. Но только я потянулся  рукой  к  щеколде,  как  с
другой стороны двери кто-то постучал. Я знаком показал Закату, чтоб он  стал
сбоку у стены. Какое-то мгновение я еще смотрел на дверь, а затем открыл ее.
   Перед  моими  глазами  появились  почти  рядом  два  револьвера  -   один
маленький, 32-го калибра, второй - большой, "Смит  и  Вессон".  Те,  кто  их
держали, войти в комнату вместе не могли, поэтому девушка шагнула первая.
   - Ну, довольно, умник, - сухо сказала она. - Лапки - к потолку!
   Посмотрим, достанешь ли ты до него.

Глава 8

   Я медленно попятился. Непрошеные гости наступали на меня с двух сторон.
   Я споткнулся о собственную сумку, упал назад  и,  ударившись  о  пол,  со
стоном повернулся на бок.
   В этот миг Закат спокойно сказал:
   - Руки вверх, приятели! И живее!
   Две головы стремительно отвернулись от  меня,  и  я  успел  достать  свой
револьвер и положить его у себя под боком. Я снова застонал.
   Наступила тишина. Я не слыхал,  чтоб  упал  хоть  один  револьвер.  Дверь
комнаты все еще была открыта настежь, а Закат  до  сих  пор  подпирал  стену
где-то за ней. Девушка процедила сквозь зубы:
   - Держи ищейку на мушке, Раш. И прикрой дверь, худоребрый  тут  не  будет
стрелять. Да и никто не будет стрелять, - потом шепотом - я едва расслышал -
добавила:
   - Стукни дверью!
   Меддер попятился через комнату, не сводя с меня своего "Смита и Вессона".
Теперь он вынужден  был  повернуться  к  Закату  спиной,  и  мысль  об  этом
заставила его глаза беспокойно забегать. Мне нетрудно было его  подстрелить,
но это не входило в мои цели.
   Закат стоял, широко расставив ноги и чуть высунув  язык.  Его  бесцветные
глаза насмешливо щурились.
   Он не спускал глаз с девушки, она не спускала глаз с него. Их  револьверы
тоже внимательно смотрели друг на друга.
   Раш Меддер добрался до порога, взялся за край двери и резко отвел  ее.  Я
хорошо знал, что сейчас будет. В тот же миг, когда стукнет  дверь,  тридцать
второй калибр скажет свое слово. Если она выстрелит вовремя, то  стук  двери
сольется со звуком выстрела.
   Я рванулся вперед, схватил Кэрол Донован за ногу и изо всей  силы  дернул
ее к себе.
   Дверь стукнула. Ее револьвер выстрелил, пуля отколола кусок штукатурки на
потолке.
   Брыкаясь, Кэрол повернулась  лицом  ко  мне.  И  тут  послышался  глухой,
подчеркнуто тягучий голос Заката:
   - Ну, если так, то поговорим! - И он взвел курок своего кольта.
   Что-то в его голосе успокоило Кэрол Донован. Она расслабилась, ее рука  с
револьвером скользнула вниз, и девушка отступила от меня.
   Меддер повернул в замке ключ и, тяжело дыша,  прислонился  к  двери.  Его
шляпа едва не сползла на  ухо,  и  из-под  полей  выглядывали  кончики  двух
полосок клейкой ленты.
   Пока я все это рассматривал и оценивал,  никто  не  шевелился.  Шагов  за
дверью не слышно было, следовательно, ничто  не  могло  потревожить  нас.  Я
поднялся на колени, стараясь не показать своего револьвера,  потом  стал  на
ноги и подошел к окну. На верхние этажи  отеля  "Сноквелми"  с  тротуара  не
смотрела ни одна душа.
   Я уселся на широкий старомодный подоконник и несколько  смущенно  оглядел
присутствующих, как священник, который произнес неудачную проповедь.
   Девушка резко бросила мне:
   - И ты связался с этим болваном?!
   Я не ответил. На ее лице  медленно  проступал  румянец,  в  глазах  горел
огонь. Меддер протянул руку и подавленно сказал:
   - Послушай, Кэрол. Послушай меня. Так мы ничего...
   - Замолчи!
   - Хорошо, - выдавил из себя Меддер. - Пусть будет по-твоему.
   Закат в который раз уже неторопливо смерил девушку взглядом. Его  рука  с
револьвером удобно лежала на поясе,  и  весь  внешний  вид  моего  напарника
говорил о полном спокойствии. Увидев, как он достает револьвер,  я  надеялся
только на то, что девушку его спокойствие не обманет.
   Медленно он проговорил:
   - Мы уже слыхали о вас двоих. И что ж вы нам предлагаете? Мне  вообще  не
очень интересно вас слушать, но и за стрельбу неохота схлопотать срок.
   - Там хватит для четверых, - сказала девушка.  Меддер  энергично  закивал
своей большой головой, и ему даже удалось выдавить из себя бледную улыбку.
   Закат посмотрел на меня. Я кивнул головой.
   - Выходит, четверо, - вздохнул он. - Хорошо.  Но  больше  никого.  Сейчас
поедем ко мне и обсудим за бутылкой. Тут мне не нравится.
   - Как все просто! - ехидно бросила девушка.
   - Просто, как сама смерть, - протянул Закат. - А я ее частенько видел.
   Поэтому-то мы все и обговорим. Тут не тир.
   Кэрол Донован расстегнула свою замшевую сумочку на левом боку и  спрятала
в нее револьвер. Она улыбнулась. Она была очаровательна, когда улыбалась.
   - Ставка сделана, - спокойно сказала она. - Я вхожу в игру. Теперь куда?
   - На Уотер-стрит. Подъедем на тачке.
   - Тогда веди нас, парень.
   Мы вышли из комнаты и спустились на лифте в вестибюль, богато  украшенный
оленьими рогами, чучелами птиц и гербариями диких цветов под стеклом. Шли мы
как четверо друзей.  Такси  проехало  по  Кепител-вей  к  площади,  миновало
красный жилой дом, слишком большой для этого городишки  -  кроме  тех  дней,
когда заседает законодательное собрание. Мы ехали  по  следам  автомобильных
шин вдоль административных зданий, стоявших, в стороне, и  высоких  закрытых
ворот губернаторской резиденции.
   Вдоль тротуара росли дубы. За садовыми  калитками  мы  увидели  несколько
довольно больших усадеб. Такси промчалось мимо них  и  свернуло  на  дорогу,
уводившую к сумому проливу. Вскоре между высокими деревьями показался дом.
   Дальше, за деревьями, поблескивала вода. Дом был  с  верандой,  небольшой
газон совсем зарос бурьяном и очень буйными кустами. Проложенная  в  грязище
колея заканчивалась под навесом, где стоял старомодный низенький  спортивный
автомобиль.
   Мы вышли из такси и я рассчитался  с  водителем.  Все  четверо  стояли  и
внимательно смотрели, как машина скрывается из глаз. Потом Закат сказал:
   - Моя комната наверху. Подо мной живет учительница, сейчас ее нет дома.
   Пойдем, надо прополоскать горло.
   Мы отправились через газон к веранде. Закат рывком открыл дверь и  кивнул
на узенькую лестницу.
   - Сначала  дама.  Вперед,  красавица!  В  этом  городе  дверей  никто  не
запирает.
   Девушка холодно посмотрела на хозяина  и  пошла  мимо  него  по  лестнице
наверх. За ней двинулся я, потом - Меддер. Закат шел последним.

***

   Почти весь второй этаж занимала одна комната,  затемненная  деревьями  за
мансардным окном. Тут стояли широкая кровать, придвинутая к наклонной стене,
стол, несколько плетеных стульев, маленький радиоприемник, а посреди комнаты
- круглая черная печка.
   Закат пошел в крошечную кухоньку и возвратился с четырехгранной  бутылкой
и несколькими стаканами. Наполнил стаканы и поднял свой.
   Уговаривать нас долго не пришлось, мы выпили и расселись.
   Закат одним духом вылакал свой стакан, наклонился, поставил его на пол, а
когда разогнулся, в руке у него снова был кольт.
   Я  услыхал,  как  в  неприятной  тишине,  наступившей   так   неожиданно,
захлебнулся Меддер. Губы у Кэрол  дернулись  так,  словно  она  намеревалась
засмеяться. Потом девушка  наклонилась  вперед,  держа  стакан  левой  рукой
поверх сумочки.
   Губы у Заката медленно растянулись в тонкую ровную линию.  Неторопливо  и
небрежно он проговорил:
   - Так, значит, пятки поджариваете? Моим дружкам, да?
   Меддер начал хватать ртом воздух и разводить своими толстыми руками.
   Кольт мгновенно повернулся в его сторону. Меддер сразу же опустил руки  и
вцепился в колени пальцами.
   - Вы и в этом сосунки, - устало продолжал Закат. - Поджарили парню пятки,
чтоб он раскололся, а потом явились к его товарищу домой!
   - Н-ну х-хорошо,  -  нервно  залопотал  Меддер.  -  Ч-что  н-нам  за  это
б-будет?
   Девушка едва заметно усмехнулась, но ничего не сказала.
   - Веревка, - ухмыльнувшись,  мягко  сказал  Закат.  -  Хорошо  смоченная,
завязанная тугим  узлом  веревка.  Потом  мы  с  дружком  отправимся  ловить
светлячков - жемчужины, по-вашему. А вот когда возвратимся... - Он  замолчал
и провел ребром левой ладони по горлу:
   - Нравится эта мысль? - посмотрел он на меня.
   - Вполне. Только не стоит об этом долго трезвонить, -  сказал  я.  -  Где
веревка?
   - В комоде, - ответил Закат и кивнул головой в угол.
   Я пошел вдоль стены к  комоду.  В  этот  миг  Меддер  неожиданно  жалобно
ойкнул, глаза его закатились, и он,  потеряв  сознание,  свалился  со  стула
вперед лицом.
   Заката это раздразнило. Такого бессмысленного оборота событий он не ждал.
Его правая рука очертила полукруг, и кольт нацелился в спину Меддера.
   Рука Кэрол скользнула под сумочку. Сумочка приподнялась  на  дюйм,  и  из
ловко выхваченного револьвера - того самого, что, по мнению  Заката,  был  в
сумочке, - вырвался огонь.
   Закат как-то странно кашлянул, и пуля его кольта отколола кусок от спинки
стула, с которого свалился Меддер. Закат уронил кольт, голова его  безвольно
упала  на  грудь,  глаза  закатились.  Длинные  ноги  подтянулись,   каблуки
заскрипели по полу. Вот так он и  сидел  -  обмякший,  подбородок  прижат  к
груди, глаза закатившиеся. Закат был мертв.
   Я выбил ногой стул из-под мисс Донован, и она упала на  бок,  мелькнув  в
воздухе длинными ногами в шелковых чулках.  Ее  шляпка  сползла  набок.  Она
вскрикнула. Я наступил ей на руку и резким ударом выбил  револьвер,  который
перелетел через всю мансарду. Вслед  за  ним  полетела  сумочка,  где  лежал
второй револьвер. Девушка завизжала.
   - Вставай! - гаркнул я.
   Кэрол медленно поднялась и, кусая губы, отошла от меня. Глаза у нее  были
сумасшедшие. Она превратилась вдруг в гадкого звереныша, которого загнали  в
угол. Девушка пятилась, пока не уперлась в стену. Ее глаза яростно  сверкали
на мертвенно-бледном лице.
   Я бросил взгляд на Меддера и подошел к закрытой  двери,  которая  вела  в
ванную. Повернул ключ в замке и жестом показал девушке на дверь:
   - Сюда!
   Она пересекла на деревянных ногах комнату, чуть не зацепив меня.
   - Ну, подожди же, стукач...
   Я толкнул ее в ванную и повернул