ахло.
     ? Я Спрэнклин из прокуратуры,? сообщил он грозно.? Мистер Гренц требует
вас наверх.? Он пошарил у себя на боку и извлек пару браслетов.
     ? Примерьте, подойдут вам?
     Тюремщик и регистратор веселились от души.
     ? В чем дело, Спрэнклин? Боишься, он тебя пристукнет в лифте?
     ? Зачем мне неприятности,? проворчал он.? От меня тут сбежал  один. Мне
за это хвоста накрутили. Пошли, парень.
     Регистратор подвинул ему бланк, он расписался с росчерком.
     ? Рисковать ни к чему,? сообщил он.? В этом городе и не такое бывает.
     Патрульная машина привезла пьяного с окровавленным ухом. Мы направились
к лифту.
     ?  Вляпался  ты,  парень,?  поведал  мне  Спрэнклин  в лифте.?  Здорово
вляпался.? Это вроде как было ему  приятно.? В этом городе можно как следует
вляпаться.
     Лифтер обернулся и подмигнул мне. Я усмехнулся.
     ? Ты дурака не валяй, парень,?  сурово велел мне Спрэнклин.?  Я  одного
тут пристрелил. Удирать хотел. Накрутили мне хвоста за это.
     ? Вам, видать, и так и этак крутят. Он задумался.
     ?  Ara,?  сказал  он.? Куда  ни кинь, а хвоста  накрутят. Такой  уж это
город. Никакого уважения.
     Мы  вышли и  через  двойную  дверь  прошли  в  прокуратуру.  Телефонный
коммутатор был отключен на ночь. В  приемной  никого  не было.  В одном-двух
кабинетах  горел  свет.  Спрэнклин  открыл  дверь   небольшой  комнаты,  где
помещались  письменный стол, картотека,  пара жестких стульев  и  коренастый
человек  с  энергичным  подбородком и  глупыми  глазами.  Лицо у  него  было
красное, и он стал заталкивать что-то в ящик стола.
     ? Стучаться надо,? рявкнул он на Спрэнклина.
     ?  Извиняюсь,  мистер Гренц,? пробурчал Спрэнклин.?  Я  за  заключенным
следил. Он втолкнул меня в кабинет.
     ? Наручники снять, мистер Гренц?
     ? Какого  черта  ты  их вообще  надевал,?  сварливо осведомился  Гренц,
глядя, как Спрэнклин отпирает наручники. Связка ключей у него была величиной
в грейпфрут, и он долго копался, пока не нашел нужный.
     ? Ладно, катись,? велел Гренц.? Подожди там, заберешь его обратно.
     ? У меня вроде дежурство кончилось, мистер Гренц.
     ? Кончится, когда я скажу.
     Спрэнклин  побагровел  и  протиснул свой толстый  зад в коридор.  Гренц
проводил его свирепым взглядом, а когда дверь закрылась, перевел этот взгляд
на меня. Я пододвинул стул и сел.
     ? Я не велел садиться,? проревел Гренц.
     Я выудил из кармана сигарету и взял ее в зубы,
     ? И курить не разрешал,? проревел Гренц.
     ? Мне в тюрьме разрешают курить. Почему здесь нельзя?
     ? Потому что это мой кабинет. Здесь я хозяин.? Над столом поплыл резкий
запах виски.
     ?  Пропустите  еще глоточек,? посоветовал  я.?  Успокаивает.  А  то  мы
пришли, помешали.
     Он  со стуком  откинулся  на  спинку  стула.  Лицо налилось краской.  Я
чиркнул спичкой и прикурил. Минута  тянулась  долго. Потом  Гренц  вкрадчиво
сказал:
     ?  Так,  так, крепкий  парень.  Выпендриваемся? А я тебе вот что скажу.
Приходят сюда  такие, всех  размеров и в разном  виде, а  выходят отсюда все
одного размера ? наименьшего. И в одном виде ? в согнутом.
     ?  Зачем вы хотели  меня видеть,  мистер Гренц? И не стесняйтесь,  если
желаете приложиться  к бутылке. Я сам люблю пропустить  глоток, если  устал,
нервничаю и переработал.
     ? Вас вроде не очень волнует история, в которую вы влипли.
     ? А я ни во что не влил.
     ?  Это  мы посмотрим.  Пока  что  мне  нужны  от  вас  очень  подробные
показания.? Он повел  пальцем на диктофон, стоявший на  подставке  у стола.?
Сейчас запишем,  завтра  перепечатаем. Если первый  заместитель будет вашими
показаниями  доволен,  он  может  выпустит  вас  под  подписку  о  невыезде.
Поехали.?  Он включил  диктофон.  Голос у него был холодный,  решительный  и
нарочно мерзкий. Но правая рука подбиралась  обратно к  ящику стола. Красные
прожилки на носу ему было рановато иметь по  возрасту, но они у него были, а
белки глаз были нехорошего цвета.
     ? До чего же от этого устаешь,? заметил я.
     ? От чего устаешь? ? огрызнулся он.
     ?  От  жестких  человечков  в  жестких кабинетиках  со  своими жесткими
разговорчиками,  которые  ни  черта не  значат. Я проторчал  пятьдесят шесть
часов в секторе для уголовников.  Никто на меня не жмет,  не показывает свою
власть.  Им это  пока  не  нужно.  Это  у них в запасе, когда потребуется. А
почему  я туда  попал? Меня взяли по подозрению. Что это за чертова система,
когда человека пихают за решетку, потому что какой-то полицейский не добился
ответа на вопрос? Какие у  него были улики? Номер телефона в блокноте. А что
он доказал, посадив меня? Ни черта, только, что у него есть власть. Теперь и
вы  туда  же ? добиваетесь, чтобы я ощутил, сколько власти от вас  исходит в
этой папиросной коробке, которую вы  именуете  своим кабинетом. Посылаете за
мной,  на  ночь глядя, своего запуганного прихвостня. Может, думаете, если я
просидел пятьдесят  шесть часов  наедине со своими  мыслями, то разрыдаюсь у
вас на груди  и  попрошу  погладить  меня по головке,  а то  в  этой большой
нехорошей  тюрьме так  чертовски одиноко?  Кончайте  вы,  Гренц.  Пропустите
глоток и будьте человеком. Допускаю, что вы просто делаете, что положено. Но
для  начала снимите кастет. Если вы важная персона, он вам не  нужен, а если
нужен, значит, вы не такая важная персона, чтобы на меня давить.
     Он сидел, слушал и глядел на меня. Потом кисло усмехнулся.
     ? Красивая речь,?  заявил  он.?  Ну,  пар  мы выпустили, теперь давайте
показания. Будете отвечать на вопросы или сами расскажете?
     ?  Это  я  для  сотрясения  воздуха  говорил,?  сообщил я.? Люблю  звук
собственного голоса. Я не буду давать показаний. Вы юрист и знаете, что я не
обязан.
     ?  Вероятно,?  неприветливо отозвался он.? Я  закон знаю. И полицейскую
работу тоже. Даю вам шанс оправдаться. Не хотите ? плакать не буду. Завтра в
десять утра могу вызвать вас в суд для предварительного слушания. Может, вас
выпустят на  поруки, хотя  я буду против,  но  если  выпустят,  то не даром.
Дороговато обойдется. Вот так можем устроить.
     Он посмотрел на какую-то бумагу, прочел ее и перевернул лицом вниз.
     ? По какому обвинению? ? осведомился я.
     ? Статья тридцать вторая. Сообщничество.  Уголовное преступление. Можно
заработать до пяти лет в Квентине.
     ? Вы сначала Леннокса поймайте,? осторожно заметил  я.  У Гренца что-то
было в заначке, я это чувствовал. Что именно ? неизвестно, но было точно.
     Он  откинулся, взял ручку и медленно покатал  ее между  ладонями. Потом
улыбнулся с явным наслаждением.
     ?  Леннокса   трудно  спрятать,   Марлоу.  Обычно  для   розыска  нужна
фотография,  да  еще   четкая.  Но  когда  у  парня   располосовано  шрамами
пол-лица... Не  говоря  уже о том,  что ему всего тридцать пять,  а он  весь
седой. У нас есть четыре свидетеля, а может, еще найдутся.
     ?  Свидетели  чего?  ? Во  рту  у меня стало горько, словно  меня опять
ударил капитан Грегориус. Это напомнило про шею,  которая распухла и все еще
болела. Я осторожно потер больное место.
     ? Не прикидывайтесь, Марлоу. Судья  из  верхнего суда  Сан-Диего  и его
жена как раз  провожали сына с невесткой на этот самолет. Все четверо видели
Леннокса, а  жена судьи заметила машину,  в которой он приехал,  и кто с ним
был. Вам остается только молиться.
     ? Мило,? отозвался я.? Где вы их раскопали?
     ?  Специально  объявили  по  радио и  телевидению. Дали полное описание
Леннокса, только и всего. Судья позвонил сам.
     ? Неплохо сработано,? рассудительно  заметил я.? Только этого маловато,
Гренц. Вам  нужно  еще поймать его и доказать, что он совершил  убийство.  А
потом доказать, что я про это знал.
     Он щелкнул пальцем по телеграфному бланку.
     ? Выпью все-таки,? решил он.? Слишком много работы по ночам.? Он открыл
ящик,  поставил  на  стол  бутылку  и  стаканчик.  Налил  до  краев  и  лихо
опрокинул.?  Хорошо,? сказал он.? Сразу легче. Вам, извините, предложить  не
могу, пока  вы под  стражей.? Заткнув бутылку, он оставил  ее, но недалеко.?
Так говорите, придется  что-то доказывать? Ну, а если у нас  есть признание,
приятель? Тогда как?
     Чей-то  очень  холодный  палец легонько прополз у меня по позвоночнику,
словно ледяное насекомое.
     ? А тогда ? на что вам мои показания? Он усмехнулся.
     ? Любим аккуратность в делах.  Леннокса привезут сюда  и  будут судить.
Нам все пригодится. Да дело не в том даже, что нам от вас нужно. А в том, на
каких условиях  мы,  может  быть, согласимся  вас выпустить  ? если  окажите
содействие.
     Я не сводил с него глаз. Он немножко повозился в бумагах, покрутился на
стуле, взглянул на бутылку. Проявив большую силу воли, оставил ее в покое.
     ?  Может,  вас  интересует  весь  сценарий?  ? внезапно осведомился он,
бросив на меня искоса хитрый взгляд.? Что ж, умник, вот как было дело ? чтоб
не думали, что вас здесь разыгрывают.
     Я  потянулся к столу, и  он  решил, что это за  бутылкой. Схватил ее  и
убрал в ящик. Я-то просто хотел положить окурок в пепельницу. Откинувшись, я
запалил новую сигарету. Он быстро заговорил.
     ? Леннокс сошел  с  самолета  в  Масатлане  ?  это пересадочный  пункт,
городок с населением тысяч в тридцать пять. Часа на два-три он  исчез. Потом
высокий человек ? смуглый,  черноволосый, весь  в ножевых шрамах, взял билет
до  Торреона на имя Сильвано  Родригеса. По-испански он говорил  хорошо,  но
недостаточно хорошо для человека с  такой фамилией. А для такого темнокожего
мексиканца он был слишком  высокого роста. Пилот о нем сообщил.  В  Торреоне
полиция его  проворонила. Мексиканские  фараоны не слишком шустрые. Только и
умеют стрелять  по людям. Пока они раскачивались, этот человек нанял самолет
чартерным  рейсом  и улетел в горный городок  Отатоклан ?  летний  курорт на
озере.  Пилот чартерного рейса проходил  военную подготовку в Техасе. Хорошо
говорил по-английски. Леннокс притворился, что его не понимает.
     ? Если это был Леннокс,? вставил я.
     ?  Не  торопись,  приятель.  Да  он  это был.  В  общем,  сходит  он  в
Отатоклане, и регистрируется в гостинице, на этот раз  как Марио  де  Серва.
При  нем был  револьвер, маузер ?7,65, на что  в Мексике, конечно,  внимания
обращают  мало.  Но  пилоту он  чем-то не показался,  и  он стукнул  местным
властям. Они поместили Леннокса  под наблюдением. Созвонились с Мехико-сити,
да и приступили к делу.
     Гренц  взял  со  стола  линейку и посмотрел вдоль нее  ?  бессмысленное
действие, которое позволило ему не глядеть на меня.
     Я сказал:
     ? Так-так. Умница какой, этот чартерный пилот, внимательный к клиентам.
Мерзкая история. Он резко перевел взгляд на меня.
     ?  Нам   нужны,?   заявил   он  сухо,?  быстрый  суд  и   признание   в
непредумышленном убийстве, которое мы примем. В некоторые стороны дела мы не
станем вникать. В конце концов, такая влиятельная семья.
     ? То есть Харлан Поттер. Он коротко кивнул.
     ? По мне, бред это все. Уж Спрингер бы тут разгулялся. Здесь все  есть.
Секс, скандал, деньги, неверная жена-красотка,  муж ? раненый герой  войны ?
он ведь на  войне эти  шрамы заполучил? ? черт, это  месяц не  сходило  бы с
первых страниц.  Все  газеты  в  стране  слюной бы  изошли.  А  мы  поскорей
запихиваем  это  с глаз долой.? Он пожал плечами.? Ладно, раз шеф так хочет,
его дело. Так будут показания?  ? Он обернулся к  диктофону, который все это
время тихо гудел и мерцал огоньком.
     ? Выключите,? сказал я.
     Он развернулся и одарил меня злобным взглядом.
     ? Так понравилось в тюрьме?
     ? Не  так  уж там паршиво.  Приличных знакомств не заведешь, но можно и
без них прожить. Образумьтесь, Гренц.  Вы пытаетесь сделать из меня стукача.
Может, я упрям  или даже  сентиментален, но я  еще и практичен. Допустим, вы
обратились бы к частному сыщику ? да, да, понимаю, что  вас от этого воротит
?  но,  допустим, у вас  не  было  бы другого выхода. Пошли бы  вы к такому,
который стучит на своих друзей?
     Он смотрел на меня с ненавистью.
     ?  И вот  еще  что. Не  смущает вас,  что  Леннокс как-то  слишком явно
маневрировал? Если он  хотел, чтобы его поймали, зачем  было  так хлопотать?
Если же не хотел,  у  него хватило бы  мозгов  не выдавать себя в Мексике за
мексиканца.
     ? То есть как? ? теперь Гренц уже рычал.
     ?  А  так,  что,  может,  вы  пичкаете  меня  белибердой   собственного
сочинения.  Что не было никакого  Родригеса  с крашеными волосами и никакого
Марио де Серва  в  Отатоклане,  и вы так же знаете, где искать Леннокса, как
то, где зарыт клад пирата Черной Бороды.
     Он снова  извлек из ящика  бутылку.  Налил  себе глоток и опять  быстро
выпил. Медленно расслабился. Повернулся и выключил диктофон.
     ?  Хотел бы я  встретиться с тобой на  суде,?  проскрежетал он.?  Люблю
обрабатывать таких умников. Ты от этого дельца не скоро отмоешься, дорогуша.
Есть,  спать  и гулять  с ним будешь. А сделаешь  шаг  в сторону, мы  тебя и
прихлопнем. Теперь займемся делом, от которого у меня с души воротит.
     Он  пошарил по  столу,  подвинул  к себе  бумагу, лежавшую  лицом вниз,
перевернул  ее  и  подписал.  Когда  человек пишет собственную  фамилию, это
всегда видно. Какой-то особенный жест. Затем он встал, обошел вокруг  стола,
распахнул дверь своей папиросной коробки и заорал, призывая Спрэнклина.
     Толстяк явился. Гренц отдал ему бумагу.
     ?  Это я подписал приказ  о вашем освобождении,? сообщил он.? Как слуге
общества мне иногда приходится выполнять неприятные обязанности. А интересно
вам, почему я его подписал?
     Я поднялся.
     ? Если хотите, скажите.
     ? Дело Леннокса закрыто, мистер. Нет больше такого дела. Сегодня днем у
себя в  гостинице он написал полное  признание и застрелился.  В Отатоклане,
как вы уже слышали.
     Я стоял, глядя в пустоту. Краешком глаза я увидел, как медленно пятится
Гренц,  словно боится,  что я  его стукну. Наверно, жуткий  у  меня был вид.
Затем он снова очутился у себя за столом, а Спрэнклин вцепился мне в плечо.
     ? Давай шевелись,? жалобно проныл  он.? Хоть раз в жизни можно человеку
дома заночевать?
     Я  вышел вместе  с ним и  закрыл дверь. Закрывал я ее осторожно, словно
там, в кабинете, лежал мертвец.

        "10"

     Я нашел копию квитанции на свои личные вещи, отдал ее  и  расписался на
первом  экземпляре. Пожитки  я  рассовал  по карманам. Через регистрационную
стойку перевесился какой-то человек.  Когда  я  отходил,  он  распрямился  и
заговорил со мной. Роста он был под два метра и худой, как проволока.
     ? Подвезти вас домой.
     В тусклом свете  он  казался  старо-молодым, усталым  и циничным, но на
жулика не смахивал.
     ? Сколько возьмете?
     ? Даром. Я Лонни Морган из ?Еженедельника?. Кончил работу.
     ? А, полицейский репортер,? отозвался я.
     ? Всего на неделю. Обычно околачиваюсь в мэрии.
     Мы  вышли из здания и нашли  на стоянке его машину. Я взглянул на небо.
Можно было разглядеть  звезды,  хоть  и мешало  городское зарево. Вечер  был
прохладный  и приятный. Я  вдохнул его  в  себя.  Потом влез в  машину, и мы
отъехали.
     ? Я  живу в Лавровом  Ущелье,?  сказал  я.? Подбросьте  меня, куда  вам
удобно.
     ? Сюда-то привозят,? заметил  он,?  а как вы домой  доберетесь,  их  не
волнует. Меня интересует это дело, какое-то оно противное.
     ?  Дела  вроде бы больше нет,? сообщил  я.? Сегодня днем  Терри Леннокс
застрелился. По их словам. По их словам.
     ?  Как это  кстати,? произнес он,  глядя вперед через  ветровое стекло.
Машина тихо катилась по тихим улицам.? Это поможет им строить стену.
     ? Какую стену?
     ? Кто-то  строит стену вокруг дела Леннокса, Марлоу.  Вы ведь не дурак,
сами видите. Не дают они обыграть это дело. Прокурор сегодня вечером отбыл в
Вашингтон. На  какое-то  совещание. Уехал,  выпустив их рук самую аппетитную
рекламу за последние годы. Почему?
     ? Меня спрашивать без толку. Я был сдан на хранение.
     ? Потому  что  кто-то  ему  это компенсирует,  вот  почему.  Не грубыми
средствами,  конечно,  не наличными. Кто-то  пообещал ему  что-то  для  него
выгодное. Только одному человеку, связанному с  этим  делом, такое под силу.
Отцу этой женщины.
     Я откинул голову на спинку.
     ? Непохоже,? ответил я.? А как же  пресса?  Харлану Поттеру принадлежат
несколько газет, но ведь есть и конкуренты?
     Он бросил на  меня быстрый насмешливый  взгляд  и снова перевел его  на
дорогу.
     ? Работали когда-нибудь в газете?
     ? Нет.
     ? Газетами владеют и издают их люди богатые.  Все богачи ? члены одного
клуба. Конечно, конкуренция существует, и жестокая ? за тиражи, за сенсации,
за исключительное право публикации. Пока она не вредит престижу, привилегиям
и положению  владельцев. Если  вредит ? крышка захлопывается. Дело Леннокса,
друг мой, прихлопнуто  крышкой. Это дело, друг мой, если его подать  с умом,
повысило бы тиражи до  небес. В нем есть все, что нужно. На суд съехались бы
лучшие  журналисты  со всей  страны. Только  суда-то не  будет.  Потому  что
Леннокс  устранился, и  дело не завертится. Я же говорю ? это  очень кстати.
Для Харлана Поттера и его семейства.
     Я сел прямо и в упор поглядел на него.
     ? По-вашему, тут что-то нечисто? Он иронически скривил губы.
     ?  Не исключено,  что  Ленноксу  помогли с  самоубийством.?  Ну, там  ?
сопротивление аресту.  У мексиканской полиции  обычно руки чешутся  спустить
курок. Хотите маленькое пари, на выгодных условиях ? что дырки от пуль никто
не считал.
     ? По-моему, вы ошибаетесь,? сказал я.? Я Терри Леннокса хорошо знал. Он
давно уже махнул на себя рукой. Если бы его привезли сюда живым, он позволил
бы им делать, что хотят. Признался бы в непредумышленном убийстве.
     Лонни Морган покачал головой. Я заранее знал, что он скажет.
     ? Это не прошло бы. Если бы он ее застрелил или череп проломил ?  тогда
да.  Но слишком уж это было по-зверски. У  нее лицо разбито в кашу. В лучшем
случае его обвинили бы в убийстве второй степени, и то галдеж бы поднялся.
     Я сказал:
     ? Может, вы и правы.
     Он снова взглянул на меня.
     ? Значит, вы его знали. Верите во все это?
     ? Я устал. Мозги не ворочаются.
     Наступило долгое молчание. Потом Лонни Морган спокойно заметил:
     ? Будь у меня ума побольше, чем  у простого газетчика, я бы  решил, что
он ее вовсе и не убивал.
     ? Тоже мысль.
     Он сунул в  зубы  сигарету и прикурил,  чиркнув спичкой о щиток.  Молча
затянулся. На  худом его лице  было сосредоточенное и  хмурое выражение.  Мы
доехали до Лаврового  Ущелья, я сказал  ему,  где свернуть с бульвара и  где
поворот на мою  улицу. Машина взобралась  в гору  и остановилась  у подножия
лестницы.
     Я вылез.
     ? Спасибо, Морган. Выпить хотите?
     ? В следующий раз. Вам, наверное, лучше побыть одному.
     ? Это я успею. На это время всегда есть.
     ?  Вам  надо  с  другом попрощаться,?  произнес  он.?  Видно, это  была
настоящая дружба, раз вы дали из-за него упрятать себя за решетку.
     ? Кто это вам сказал? Он слегка усмехнулся.
     ? Мало ли что я знаю, да напечатать не могу. Пока. До встречи.
     Я захлопнул дверцу, он развернулся и покатил вниз. Когда хвостовые огни
исчезли за поворотом, я вскарабкался по лестнице, подобрал газеты с порога и
открыл себе дверь в пустой дом. Зажег  все лампы  и открыл все окна.  Воздух
был затхлый.
     Я сварил кофе, выпил его  и  достал из банки пять сотенных бумажек. Они
были туго свернуты и засунуты сбоку под кофе. Я походил взад-вперед с чашкой
в руке, включил телевизор, выключил, посидел, постоял и снова сел. Проглядел
газеты, накопившиеся на крыльце. Дело  Леннокса сперва  подавалось с помпой,
но уже сегодня утром ушло с первых страниц. Была фотография Сильвии, а Терри
не было. Был  моментальный снимок с меня, о  существовании  которого я  и не
подозре