я  чего, ты  думаешь,
изобрели радиотелефон? - Он взял микрофон и что-то проговорил.
     Он свернул налево, по Аш-стрит на 101-е  шоссе, влился в поток машин  и
пошел на север, выжимая от силы 60 миль в час.
     Я уставился ему в затылок.
     - Волноваться вам не придется,- кивнул  мне шофер через плечо.- Пятерка
была сверх счетчика, а?
     - Точно. Почему мне не придется волноваться?
     - Они  едут  в Эсмеральду, это в пятнадцати милях  на север,  на берегу
океана.  Место назначения,  если  оно  не  изменится  по пути - а  тогда мне
сообщат,-  мотель под названием "Ранчо Дескансадо".  Это  по-испански значит
"успокойся", "отдохни".
     - Черт, для этого и такси не нужно,- сказал я.
     -  За  услуги   платят,  мистер.  Иначе  нам  в  лавочке  нечем   будет
рассчитываться.
     - Мексиканец сам будешь?
     -   Мы   себя   так    не   называем,    мистер.   Мы   себя   называем
испано-американцами. Родились  и  выросли в  США.  Многие и по-испански  уже
путем не говорят.
     - Es gran lastima,- сказал я,- una lengua muchisima hermosa.
     Он обернулся и ухмыльнулся:
     -  Tiene  Vd.  razon, amigo. Estoy  muy bien de  acuerdo (Исковерканный
испанский; что-то вроде: Очень большая сожаления, язык такая красивая. -  Вы
правы, друг. Я очень хорошо согласен.).
     Мы доехали до Торранс-Бич,  миновали его  и повернули к мысу.  Время от
времени таксист говорил по радиотелефону.
     Он повернулся, чтобы сказать мне:
     - Хотите, чтобы нас не засекли?
     - А тот таксист? Он не расскажет, что за ней следят?
     - Он и сам этого не знает. Потому я и спрашиваю.  Обгони его и приезжай
туда первым, если сможешь. За это - еще пятерка.
     - Заметано. Он и не увидит меня. Потом угощу его бутылочкой текилы.
     Мы   проскочили   мимо  небольшого   торгового  центра,   затем  дорога
расширилась; особняки по одну сторону  производили  впечатление дорогих и не
новых, а по другую - очень современных и все же не дешевых.
     Дорога  сузилась, мы  оказались в  зоне ограничения  скорости.  Таксист
повернул резко направо,  пронесся по извилистой узкой  улице, и  не успел  я
понять, что  делается, как  мы  очутились  в  глубоком  каньоне,  где  слева
поблескивал Тихий  океан, отделенный полосой широкого ровного пляжа, с двумя
стальными  спасательными  вышками.  На   дне  каньона  шофер  собрался  было
подъехать  к  воротам, но  я остановил  его. Аршинными  золотыми буквами  на
зеленом поле вывеска гласила: "Эль Ранчо Дескансадо".
     - Не маячь на виду,- сказал я,- нужно проверить наверняка.
     Он вырулил обратно на шоссе, лихо промчался мимо высокой оштукатуренной
стены,  затем свернул  в узкую аллею  и остановился. Над нами нависал старый
эвкалипт  с раздвоенным  стволом. Я вышел  из  машины,  нацепил темные очки,
прошелся до шоссе и прислонился к ярко-красному джипу, украшенному названием
бензоколонки.
     Такси спустилось с горы и въехало во двор  "Ранчо  Дескансадо".  Прошло
три минуты.  Такси вырулило порожняком и повернуло  вверх по склону холма. Я
вернулся к своему таксисту.
     - Такси ? 423,- сказал я,- так?
     - Точно. Что дальше?
     - Подождем. Что это за ранчо?
     -  Домики  со  стоянками  для  машин.  Где  на  одного,  где на  двоих.
Администрация в этом здании внизу. В сезон цены кусаются.  Сейчас отдыхающих
мало. Полцены, надо думать, и навалом свободных мест.
     -  Подождем пять  минут. Затем  я  зарегистрируюсь,  оставлю  чемодан и
попробую снять машину напрокат.
     Он сказал, что это нетрудно. В Эсмеральде были три конторы, где сдавали
машины напрокат: поденно и помильно, любую марку на выбор.
     Мы прождали пять минут. Было  чуть после  трех. Я  был так голоден, что
позарился бы и на собачий ужин.

        "Глава 3"

     Небрежно припав локтем к конторке, я глянул на счастливорожего паренька
в  бабочке  с  крапинками.  Потом  перевел  взгляд на  девицу  за  маленьким
коммутатором  у стены. Она была спортивного типа, с ярко размалеванным лицом
и  лошадиным  хвостом  на  затылке.   Но   глаза   ее  -  большие,   нежные,
привлекательные - загорались, когда попадали на паренька. Я  вновь глянул на
него  и  хрипло  поздоровался.  Девица  у коммутатора  описала  дугу конским
хвостом и обратила наконец на меня внимание.
     -  Рад буду показать вам, что  у  нас имеется,  мистер Марлоу,- вежливо
сказал   паренек.-   Вы  можете   зарегистрироваться  позже,   если   решите
остановиться у нас. На какое время вам может понадобиться номер?
     - Пока  она не уедет,- сказал я.- Девушка  в синем костюме.  Она только
что зарегистрировалась. Не знаю, под каким именем.
     Администратор и телефонистка уставились на меня. Лица обоих выразили ту
же  смесь  любопытства  и  недоверия.  Эту  сцену  можно  разыграть  по  ста
сценариям, но именно этот был мне внове. Ни в одной гостинице он не сработал
бы, а здесь мог. В первую очередь потому, что мне было наплевать.
     - Вам это не по вкусу, а? - сказал я. Он слегка кивнул головой:
     - По крайней мере вы откровенны.
     - Мне надоело секретничать. Я устал от этого. Вы обратили  внимание  на
ее безымянный палец?
     - Нет, а что с ним? -  Он глянул на телефонистку. Она покачала головой,
не сводя с меня глаз.
     -  Обручального кольца  как не бывало,-  сказал  я,-  нету. Как  корова
языком слизнула. Все окончилось. Столько лет -  и все к черту! Я следовал за
ней от  самого... неважно,  откуда. Она и слова  не  обронила. Что  я  здесь
делаю? Только строю из себя посмешище.- Я поспешно отвернулся, шмыгнул носом
и высморкался.- Пойду-ка я отсюда,- сказал я, поворачиваясь к ним.
     -   Вы  хотите  помириться,   а   она  не  соглашается,-  тихо  сказала
телефонистка.
     - Да.
     - Я вам сочувствую,- сказал молодой  человек.- Но  вы понимаете, каково
нам, мистер Марлоу. Администрации приходится соблюдать осторожность. В таких
ситуациях, бывает, и до стрельбы дело доходит.
     - До  стрельбы? - повторил я, широко раскрыв глаза.- О господи, неужели
и такие люди бывают на свете? Он облокотился о конторку.
     - Что, собственно, вы хотите делать, мистер Марлоу?
     - Я хочу быть подле нее. Вдруг я ей понадоблюсь. Я не буду заговаривать
с ней.  Я даже не  постучу  в ее  дверь. Но она поймет, что я здесь. Поймет,
почему. Я буду ждать. Я всегда буду ждать ее.
     Теперь  девица была  в восторге. Я утонул по  шею в слюнявой мелодраме.
Затем перевел дыхание и сделал коронный заход:
     - Что-то мне не по душе этот тип, который привез ее сюда,- сказал я.
     - Никто не  привозил ее сюда, кроме таксиста,- сказал администратор. Но
он понял, кого я имел в виду. Телефонистка чуть улыбнулась.
     - Он не это имел в виду, Джек. Он имел в виду того, кто заказал для нее
номер. Джек сказал;
     - Это-то я понял, Люсиль. Не такой уж я дуб.
     Внезапно  он  извлек  бланк  из-под  конторки  и положил  передо  мной.
Регистрационная карточка. В углу наискосок было написано имя: Ларри Митчелл.
Совсем другим  почерком  в  нужных графах: (мисс) Бетти Мэйфилд, Уэст-Чатам,
штат Нью-Йорк. И  в  левом верхнем  углу той же рукой, что  и имя Митчелла,-
число, время, цена, номер комнаты.
     - Спасибо  вам за вашу  доброту,- сказал  я.-  Значит, она  снова взяла
девичью фамилию. Что ж, имеет право.
     -  Любое  имя  законно,   если  взято  не  для  обмана.  Вы  хотели  бы
остановиться в номере рядом?
     Мои  глаза  широко  раскрылись  и  заблестели  от  слез.  Видит  бог, я
старался.
     - Послушайте,- сказал я,- это  чертовски любезно с вашей стороны, но вы
не должны этого делать.  Я не собираюсь бедокурить, но вам-то откуда  знать?
Вы можете лишиться места, если я что-нибудь выкину.
     - Ладно,-  сказал  он.-  Не клевал  меня  еще  жареный  петух. С  вами,
по-моему, все в порядке. Только не болтайте.- Он вынул ручку из  подставки и
протянул  ее  мне.  Я поставил свое имя,  а адрес  дал нью-йоркский, на 61-й
улице.
     Джек глянул на бланк.
     - Это возле Центрального парка, да? - спросил он рассеянно.
     -  В  трех кварталах оттуда,-  сказал я,-  между  Лексингтон  и Третьей
авеню.
     Он кивнул. Он  знал, где это  находится. Я прошел экзамен. Он потянулся
за ключом.
     - Я сходил бы сперва перекусить,- сказал я,- и  взять машину  напрокат,
если удастся. Не могли бы вы послать мой чемодан в номер?
     -  Конечно. Охотно.-  Он  вышел  со мной и  указал на домики за  аллеей
молодых  саженцев.  Мой коттедж,  как и все, был белый,  с зеленой крышей  и
крыльцом с  перилами. Я  поблагодарил его. Он было повернулся к двери, но  я
сказал:
     - Мне пришло в голову, что она, может, съедет, если узнает.
     Он улыбнулся.
     -  Конечно. Тут мы ничем не  можем помочь, мистер Марлоу. Наши  клиенты
часто останавливаются на одну-две ночи - если не сезон.  В  это время года у
нас всегда мало гостей.
     Он вошел в контору, и я услышал, как девушка сказала ему:
     - Он, конечно, симпатяга, Джек, но напрасно ты в это ввязался.
     Я услышал и его ответ:
     - Терпеть не могу этого Митчелла, даром что он запанибрата с боссом.

        "Глава 4"

     Коттедж был вполне приличным.  В комнате стояли обычный  диван, жесткие
стулья, маленький письменный стол, стенной шкаф;  в туалетной - ванна, как в
Голливуде, и неоновая лампа над зеркалом; крохотная кухонька с холодильником
и  белой  электроплитой с тремя конфорками. В кухонном  шкафчике  - комплект
тарелок и прочей
     посуды.
     Я бросил в стакан кусочки льда,  плеснул  из бутылки, которую привез  с
собой,  отпил  и уселся в кресле, не открывая окон  и не  подымая  жалюзи. В
соседнем номере было тихо, потом я услышал шум спускаемой воды. Объект моего
внимания обживался.
     Я  допил  до  дна,  потушил  сигарету  и  принялся   изучать  настенный
электрокамин на смежной стене. Он состоял из двух продолговатых матовых ламп
в жестяном ящике. Большого тепла от него ожидать не приходилось, но в чулане
стоял переносной обогреватель  с вентилятором, термостатом  и тройной вилкой
на 220 вольт.  Я снял хромированную решетку камина и вывинтил матовые лампы.
Достал медицинский стетоскоп из  баула, приставил его к металлической стенке
и прислушался. Возможно, в соседнем номере на этом месте был такой же камин,
то есть почти наверняка;  в этом месте две  комнаты разделяла лишь  жестяная
пластина и немного изоляции.
     В течение  нескольких минут  я  ничего  не слышал,  затем услышал  звук
набираемого номера. Слышимость была отличная.
     Женский голос сказал:
     - Пожалуйста, дайте мне 4-14-89, в Эсмеральде.
     Ее  голос  был спокойным, сдержанным, почти без выражения,  но  немного
усталым. Так я впервые с самого начала слежки услыхал ее голос.
     Затем затянувшееся молчание, потом она сказала:
     - Позовите, пожалуйста, мистера Ларри Митчелла. Снова молчание. Затем:
     -  Говорит   Бетти   Мэйфилд   из  "Ранчо  Десконсадо",-  она   неверно
выговаривала   слово  "Дескансадо".  Затем:   -  Я  говорю,  Бетти  Мэйфилд.
Пожалуйста, не придуривайтесь. Хотите, чтобы я передала по буквам?
     Ее собеседнику  на другом конце провода было  что сказать. Она слушала.
Затем сказала:
     -  Номер  сто  двадцать восемь. Вам  следовало бы знать  -  вы сами его
заказывали... А, вот оно что... Что ж, хорошо. Я подожду.
     Она  повесила  трубку. Молчание. Полное  молчание. Затем  тот  же голос
проговорил медленно и без всякого выражения:
     -  Бетти,  Бетти Мэйфилд. Бедняжка  Бетти. Ты  была хорошей  девочкой -
давным-давно.
     Я  сидел  на  полу, на полосатой подушке спиной  к  стене. Я  осторожно
встал, положил стетоскоп на подушку и прилег на диван. Он скоро приедет. Она
его  подождет - деться  ей  некуда.  Поэтому она и  приехала  сюда.  Я хотел
узнать, почему ей некуда деться.
     Туфли у него были наверняка на каучуковом  ходу, потому что я ничего не
слышал,  пока у соседней двери не раздался звонок.  Я  сполз на пол  и вновь
взялся за стетоскоп.
     Она  отворила  дверь,  он вошел, я мог себе  представить  улыбку на его
лице, когда он сказал:
     - Привет, Бетти. Бетти Мэйфилд, если я не ошибаюсь. Ничего себе имечко.
     - Мое собственное, девичье,- она притворила дверь. Он хмыкнул.
     - Я полагаю, правильно сделала, что переменила. Но как насчет монограмм
на чемоданах?
     Его голос понравился мне еще меньше, чем его ухмылка: высокий,  бодрый,
прямо пузырящийся от  похабного  благодушия.  Если  в  нем  и не было прямой
насмешки, то она подразумевалась. От его голоса у меня челюсти свело.
     - Видимо,- сказала  она  сухо,- это и было  первым, что бросилось вам в
глаза.
     -  Нет,  малютка. Это  ты  - первое, что бросилось  мне в  глаза.  След
обручального кольца - второе. Монограммы - только третье.
     -  Я  тебе  не малютка,  вымогатель  дешевый,-  сказала она с внезапной
глухой яростью. Его это не особенно задело.
     - Может,  я и вымогатель,  милашка,  но,- снова  самодовольный смешок,-
совсем не дешевый.
     Она шла по комнате, видимо, отдаляясь от него.
     - Хотите выпить? Я вижу, у вас с собой бутылка.
     - Не боитесь, что это может пробудить во мне любострастие?
     -  Я боюсь в вас только  одного, мистер  Митчелл,- сказала она  ледяным
тоном.- Вашего большого трепливого рта. Вы слишком  много болтаете и слишком
сильно  любите  себя.  Лучше постараемся понять  друг  друга.  Мне  нравится
Эсмеральда. Я здесь  бывала и раньше, и мне  всегда хотелось сюда вернуться.
Чистое невезение, что вы живете здесь и что мы  встретились в  поезде. Самое
скверное  невезение, что вы  узнали меня. Но это только невезение,  не более
того.
     - Везение для меня, милашка,- прогнусавил он.
     - Может  быть,- сказала она,-  если  вы не перегнете  палку.  Она может
сломаться, и обломки полетят вам прямо в лицо.
     Наступило  короткое молчание. Я мог представить  себе, как  они смотрят
друг на друга в упор. Его ухмылка, может, чуток поблекла, но не слишком.
     - Все, что мне нужно сделать,-  сказал он спокойно,- это снять трубку и
позвонить в местную газету. Хочешь известности? Это я тебе устрою.
     -  Я  приехала сюда,  чтобы  скрыться от  любопытных глаз,- сказала она
горько.- Суд признал меня невиновной.
     Он рассмеялся.
     -  Точно!  Так решил горе-судья,  выживший из  ума  от  старости,  хотя
присяжные были другого  мнения.  Это  могло  случиться  в единственном штате
Америки - я проверил. Ты уже дважды  меняла имя. Если твоя история попадет в
местные газеты -  а  она  того  стоит, милашка,- думаю, придется тебе  снова
менять имя и пускаться в путь. Утомительно, не так ли?
     - Поэтому я здесь,- сказала она.- Поэтому вы  здесь. Сколько вы хотите?
Я догадываюсь, что речь идет лишь о первом платеже.
     - Я хоть заикнулся о деньгах?
     - Еще заикнетесь,- сказала она,- и говорите потише.
     - В доме никого нет, милашка. Я  обошел вокруг, прежде чем войти. Двери
заперты,  окна закрыты,  жалюзи  опущены, стоянка пуста. Я  могу проверить у
администрации, если  у  тебя нервишки  шалят. Здесь у меня  кругом  друзья -
нужные люди,  без  которых - никуда. Попасть в  местное общество непросто, а
иначе - со скуки сдохнешь в этом городке.
     - Как же вы пробились, мистер Митчелл?
     - Мой папаша  - большая шишка в Торонто. Мы не в ладах с  ним, и он  не
разрешает мне  там околачиваться. Но все равно он - мой старик, даже если он
платит мне, чтобы я там не показывался.
     Она  не  ответила. Его  шаги удалились,  Я услышал  позвякиванье льда в
стакане. Потекла вода из крана. Шаги вернулись.
     -  Налейте и мне, пожалуйста,-  сказала она.- Я  нагрубила, наверно.  Я
устала.
     - Само собой,- сказал он ровно.- Ты устала.- Пауза.-  Ну что ж,  за то,
чтобы  усталость прошла. Скажем, в  полвосьмого в "Аквариуме".  Я  заеду  за
тобой. Хорошее  местечко для ужина. Тихое. Для избранных, если это выражение
еще что-то значит. Принадлежит  яхтклубу. Для  постороннего там  никогда  не
найдется свободного столика. Там я - среди своих.
     - Дорогое место? - спросила она.
     - Немножко.  Ах  да,  к  слову:  пока мой  ежемесячный  чек не  пришел,
подбрось мне пару долларов.- Он рассмеялся.- Я поражаюсь самому себе. Все же
заикнулся о деньгах.
     - Пару долларов?
     - Пару сотен, предпочтительнее.
     - Все, что у меня есть,- шестьдесят долларов, пока я не открою счет или
не получу по аккредитивам.
     - Администратор охотно устроит это, малютка.
     -  Несомненно.  Возьмите полста.  Я  не  хочу  вас разбаловать,  мистер
Митчелл.
     - Зови меня Ларри. Будем друзьями.
     -  Правда? -  Ее голос  изменился,  в  нем появились зазывные нотки.  Я
представил себе довольную ухмылку на его лице. По тишине я догадался, что он
облапил ее и что она это стерпела. Наконец ее голос приглушенно произнес:
     - Хватит,  Ларри. А сейчас будь  пай-мальчиком и беги. Я  буду готова к
полвосьмого.
     - Еще один глоток на дорожку.
     Тут же дверь отворилась,  он сказал  что-то, но что - я не расслышал. Я
встал,  подошел  к  окну и  осторожно выглянул  сквозь жалюзи.  На  одном из
высоких  деревьев  горел прожектор, и  в его  свете  я  увидел, что  Митчелл
подымается  вверх по склону. Я вернулся к камину. Поначалу в соседнем номере
было тихо, и я не знал, чего я, собственно жду. Но понял довольно быстро.
     Раздались быстрые шаги по  комнате,  стук  открываемых  ящиков  комода,
щелчок замка, удар крышки чемодана о мебель. Она собиралась в дорогу.
     Я ввинтил матовые  лампы на  место,  поставил решетку камина  и положил
стетоскоп  в баул.  Похолодало. Я  накинул  пиджак и  встал посреди комнаты.
Темнело,  но  я  не  зажигал  света. Просто стоял и думал. Я  мог подойти  к
телефону и  отчитаться. Тем временем она могла отправиться на другом такси и
к другому поезду или самолету в другое место. Она могла поехать куда угодно,
но повсюду ее поджидал бы шпик, если того хотели  важные влиятельные господа
в Вашингтоне. Всегда найдется  Ларри Митчелл или репортер с хорошей памятью.
Всегда найдется какая-нибудь примета,  которую можно узнать, всегда найдется
тот, кто ее заметит. От себя не убежишь.
     Я занимался дешевым соглядатайством для неприятных  людей, но -  за это
тебе и  платят, друг. Они платят по счетам, а ты роешься в дерьме. Только на
этот раз дерьма было по уши. Она не походила на потаскуху или на воровку. Но
это  означало  только  одно: она  могла  быть и  той и другой, с еще большим
успехом.

        "Глава 5"

     Я вышел  на  крыльцо, подошел  к  соседней двери  и нажал на  маленькую
кнопку  звонка. Внутри  ничто  не шелохнулось. Звука  шагов  не было слышно.
Послышался звон дверной цепочки, и дверь на два  дюйма  приоткрылась.  Голос
из-за двери спросил:
     - Кто там?
     - У вас нельзя одолжить немного сахара?
     - У меня нет сахара.
     - А как насчет пары долларов, пока мой чек не придет?
     Вновь тишина. Затем дверь отворилась, насколько ей позволяла цепочка, и
в просвете возникло ее лицо. Подведенные тушью глаза уставились на меня. Они
напоминали озера во тьме. Прожектор бросал на нее косой свет с дерева.
     - Кто вы?
     - Я ваш  сосед справа. Я было вздремнул, но голоса разбудили меня. Меня
заинтересовал ваш разговор.
     - Иди ты со своим интересом куда подальше.
     - Я бы пошел, но, миссис Кинг, простите, мисс Мэйфилд, я не уверен, что
это в ваших интересах.
     Она  не шелохнулась и не опустила глаз. Я вытряхнул сигарету из пачки и
попытался  большим пальцем открыть  зажигалку и крутануть колесико. В теории
это можно сделать одной рукой, на практике тоже, но с горем пополам. Наконец
я совладал с зажигалкой, раскурил сигарету и выпустил дым через нос.
     - А что вы делаете на бис? - спросила она.
     - Собственно говоря, мне следует  позвонить в Лос-Анджелес и отчитаться
перед моим клиентом. Но, может, меня можно отговорить.
     - Господи!  - сказала она страстно.- Второй за день! Куда одной женщине
столько везухи?
     - Не знаю,- сказал