был,  я смог  бы перепихнуть его  через ограждение  - трудно, но
возможно, если знаешь, как взяться. Но шесть дрессированных слонов не смогли
бы добросить  труп  до океана. До забора около 12  метров, а по крайней мере
через забор его нужно было перекинуть. Думаю, что такой тяжелый предмет надо
было бы бросить метров на пятнадцать, чтобы он перелетел через забор.
     - Я уже сказала: я солгала.
     -  Но не  сказала, почему. Поговорим серьезно. Предположим, на  балконе
был мертвец.  Что  ты  хотела, чтобы  я сделал? Отнес  его  вниз  по  черной
лестнице в  свою  машину,  отвез  в  лес подальше и закопал? Все-таки  нужно
доверять людям, когда вокруг валяются трупы.
     -  Ты  взял  у  меня  деньги,-  сказала  она  без  выражения,-  ты  мне
подыгрывал.
     - Чтобы узнать, кто из нас спятил.
     - Ты узнал. Радуйся.
     - Ничего я не узнал - даже кто ты, я не знаю. Она рассердилась.
     - Я же говорю, что была  не  в своем  уме,- сказала она быстро.- Страх,
виски,  снотворное... Почему ты не  оставишь меня в покое? Я  уже сказала  -
возьми обратно эти деньги. Что тебе еще нужно?
     - Что я должен сделать за это?
     -  Просто  возьми,- закричала она на  меня.- Взял  и пошел,  пошел куда
подальше.
     - Я думаю, тебе нужен хороший адвокат.
     - Внутреннее противоречие,-  усмехнулась она.- Был бы хорошим, не  стал
бы адвокатом.
     - Ara.  Горький  опыт по  этой линии. Ты мне еще расскажешь, или  я сам
докопаюсь со временем. Но я говорю на  полном серьезе. Ты в беде.  Не говоря
уж о том, что у тебя было-не-было с Митчеллом,  тебе стоит нанять  адвоката.
Ты сменила  имя. Видимо, тому был резон. Митчелл тебя шантажировал. И у него
был резон. Юридическая фирма из Вашингтона ищет тебя - и у них есть резон. И
у их клиента был резон натравить их на твой след.
     Я смолк и  оглядел  ее  как  мог в ранних, сгущающихся  сумерках. Океан
внизу голубел свежим ультрамарином, который  почему-то  не напомнил мне глаз
мисс Вермильи.  Стая чаек пролетела на  юг. Вечерний  рейс  из Лос-Анджелеса
прошел  над побережьем,  с огнями справа и слева по борту;  затем загорелась
мигалка  под  фюзеляжем, и самолет повернул к  морю  для  долгого,  ленивого
поворота, выруливая на аэродром имени Линдберга.
     - Значит, ты просто наводчик для жулика-адвоката,- сказала она обидно и
схватила еще одну из моих сигарет.
     - Не думаю, что  он большой жулик. Он просто слишком усердствует. Но не
в  этом дело. Можно отдать  ему  несколько  долларов  без крика. Дело  в так
называемых полномочиях. У частного детектива нет полномочий защищать клиента
от  полиции и закона, а у  адвоката есть.  Если  адвокат  нанял детектива  в
интересах своего клиента, тогда и у детектива есть полномочия.
     -  Знаешь, куда ты можешь засунуть  свои  полномочия? - сказала она.- В
особенности если этот адвокат нанял тебя шпионить за мной.
     Я взял у нее сигарету, затянулся пару раз и отдал ей.
     - Хорошо, Бетти. Я тебе ни к чему. Прости, что пытался помочь.
     - Медовые речи. Ты говоришь  это  потому, что надеешься выжать из  меня
побольше под этим  соусом. Ты  просто один из этой  своры. И твоей проклятой
сигареты мне  не надо,-  она  выбросила  ее в окно.- Отвези  меня  обратно в
отель.
     Я вышел из машины и затоптал окурок:
     - Нельзя этого делать в холмах Калифорнии, даже зимой.
     Я сел в  машину, повернул ключ зажигания и  нажал  на кнопку  стартера.
Вывел машину, развернулся и  поехал обратно к развилке дороги. На развилке -
там,  где сворачивала белая линия,-  стояла  маленькая  машина с потушенными
огнями. Может, там никого и не было.
     Я   круто   развернул  "олдс"  и  включил  дальний  свет  фар.  Пока  я
поворачивался,  фары  залили  светом  машину.  Шляпа  съехала  на  лицо,  но
недостаточно  низко,  чтобы  скрыть очки,  жирную рожу  и  оттопыренные  уши
мистера Росса Гобла из Канзас-Сити.
     Фары прошли мимо, и я поехал вниз по спуску с его  плавными изгибами. Я
не знал, куда шла дорога, но все дороги  здесь  вели к океану. На развилке я
повернул направо  и вскоре оказался на  бульваре и  снова повернул  направо.
Теперь я ехал назад, к центру Эсмеральды.
     Она не  сказала ни слова по пути. Когда я остановился у отеля, она живо
выскочила из машины.
     - Подожди, я схожу за деньгами.
     - За нами следили,- сказал я.
     - Что? - она замерла на месте, показывая мне свой профиль.
     - Кто-то в машине. Ты его не видела, но мои фары осветили  его, когда я
развернулся на вершине холма.
     - Кто это был? - ее голос напрягся.
     - Откуда мне знать? Он зацепил нас здесь, значит, вернется сюда. Может,
фараон?
     Она посмотрела  мне в глаза, застыла неподвижно. Она  сделала медленный
шажок, а затем бросилась на меня, как будто собиралась расцарапать мне лицо.
Она  схватила меня за руки и попыталась встряхнуть. Ее дыхание вырывалось со
свистом.
     -  Вытащи меня  отсюда, вытащи меня отсюда, умоляю! Куда угодно. Спрячь
меня! Дай мне  передышку! Место,  где за мной  не будут следить,  охотиться,
травить. Он поклялся гнаться  за  мной  до  края  света, до самого одинокого
острова в Тихом океане...
     - До вершины высочайшей горы, до глубины безлюдной пустыни,- сказал я.-
Кто-то любит цитировать старомодные романы.
     Она уронила руки, и они бессильно повисли.
     - От тебя дождешься сочувствия, как от ростовщика.
     - Никуда я тебя не возьму,- сказал  я.-  Оставайся здесь и встреть беду
лицом к лицу.
     Я повернулся и  сел в машину. Когда я обернулся, она быстро удалялась и
была уже на полпути к бару.

        "Глава 15"

     Было бы у меня хоть немного здравого смысла, я бы собрал вещи, вернулся
домой и  позабыл бы о ее существовании. Когда она наконец решит,  какую роль
она играет в каком акте какой пьесы, я, видимо, уже ничего не смогу сделать,
разве что  влипнуть за приставание к прохожим в общественном месте. Я ждал и
курил.  Гобл на своем маленьком грязном  шарабане мог въехать  на  стоянку в
любой момент. Он не мог выследить нас в другом месте, значит, он следовал за
нами, чтобы узнать, куда мы едем.
     Он не показывался.  Я докурил сигарету, бросил ее за борт и отчалил. На
выезде снова увидел его  машину. Он  припарковался против  движения  у левой
обочины. Я  поехал дальше, не  спеша, чтобы у него шестеренки не полетели от
погони.
     В миле от отеля  был ресторан под названием "Эпикур",  с низкой крышей,
со  стеной из  красного  кирпича, прикрывавшей  его со стороны  дороги,  и с
баром.  Вход  был  сбоку. Я  поставил  машину  и  вошел. Рабочий день еще не
начался. Бармен судачил с метрдотелем,  который еще не облачился  в смокинг.
Книга  заказов  лежала  на  высокой конторке, она  была раскрыта.  На  более
поздний час было много заказов. Было еще рано.
     - Столик найдется, сэр?
     В  зале было темно, лишь  мерцали  свечи на  столах; низкая перегородка
делила зал на две части.  Тридцать  человек набили бы "Эпикур" битком.  Мэтр
запихнул меня в уголок и  зажег передо мной свечу. Я  заказал двойную порцию
джина "Гибсон".  Подошел официант и стал  убирать  прибор  с другой  стороны
стола.  Я  велел ему оставить прибор на  месте - мой друг  может подойти.  Я
изучил  меню,   размером  почти   не  уступавшее  залу.  Для  удовлетворения
любопытства мне бы понадобился карманный фонарик. Это был самый темный кабак
в моей жизни. Родную мать за соседним столиком я бы не признал.
     Принесли джин. Я мог различить силуэт стакана и догадался о содержимом.
Пригубил  его  -  джин  был неплох.  В этот момент  Гобл шлепнулся  в кресло
напротив.  Насколько  я мог  его  разглядеть,  он не изменился  после  нашей
вчерашней встречи. Я продолжал  пялиться на меню. Набрать бы  им его шрифтом
Брайля.
     Гобл потянулся за моим стаканом воды со льдом, взял и выпил.
     - Как идут дела с бабой? - бросил он небрежно.
     - Не продвигаются.
     - Почему? Что вы там на холме делали?
     - Я думал  побаловаться. Она была  не в настроении.  А тебе-то что?  Ты
вроде бы искал какого-то Митчелла.
     - Забавно  и впрямь. Какой-то Митчелл! Ты же  сказал,  что  никогда  не
слыхал о нем?
     -  С тех пор я услыхал о нем. И увидал  тоже. Он был пьян. Очень  пьян.
Его чуть не вышибли из кабака.
     - Очень забавно,- сказал Гобл с иронией.- Как же ты узнал, что это он?
     -  Потому что  его окликнули по имени.  Это уже слишком забавно, а?  Он
осклабился:
     -  Я  тебе  сказал - не  попадаться  мне на пути.  Я  знаю,  кто  ты. Я
проверил.
     Я закурил и выпустил дым ему в лицо:
     - Иди зажарь себе тухлое яйцо.
     - Круто. Я у мужиков побольше тебя руки-ноги отрывал.
     - Назови двух.
     Он наклонился над столом, но тут подошел официант.
     - Мне  "Бурбон" с водой,- сказал Гобл.- Виски в бутылке. В розлив мне и
на дух не надо. И не пытайтесь обмануть. Я узнаю. И воду из бутылки. Вода из
крана здесь ужасная.
     Официант стоял и смотрел на него.
     - Мне еще того же,- сказал я, отталкивая стакан.
     - Что сегодня  съедобное? - поинтересовался Гобл.- Я с этими афишами не
связываюсь,- ткнул он презрительно в меню.
     - Как всегда - бифштекс рубленый,- с обидой сказал официант.
     -  Фарш  с  накрахмаленным  воротничком,-  сказал  Гобл.-  Пусть  будет
бифштекс.
     Официант посмотрел на меня. Я сказал, что бифштекс меня устраивает.
     Официант   ушел.  Гобл  снова  наклонился  над  столом,  сперва  быстро
оглянувшись по сторонам.
     -  Твоя везуха  окончилась, друг,-  сказал он  жизнерадостно,-  тебе не
удалось провернуть это дельце.
     - Вот беда,- сказал я.- Какое дельце?
     - Тебе не  повезло, парень, крупно  не повезло. С приливом не рассчитал
или что. Аквалангист - один из этих типов с ластами и масками  - застрял под
скалой.
     -  Аквалангист застрял  под скалой? - у меня по спине мурашки поползли.
Когда  официант  пришел с  выпивкой,  мне пришлось сдержаться изо  всех сил,
чтобы не осушить свой стакан одним глотком.
     - Очень не повезло, дружище.
     - Скажи это еще раз, и  я тебе  твои дурацкие очки разобью,- разозлился
я.
     Он схватил стакан, отпил, попробовал на вкус и одобрительно кивнул.
     -  Я приехал  сюда сорвать  куш,- рассуждал он вслух,- а не бедокурить.
Если бедокуришь,  куш не  сорвешь. Куш  сорвешь, если  куда  не надо нос  не
суешь. Так?
     - Видимо, до  сих пор тебе не удавалось,-  сказал я,- ни нос не совать,
ни  куш  сорвать. Что  это  была за шуточка  про  аквалангиста? -  я говорил
спокойно, но это требовало усилия.
     Он  откинулся. Мои  глаза  стали привыкать к мраку. Я  увидел, что  эта
жирная рожа развлекалась вовсю.
     - Просто шутка,-  сказал он.- Не знаю я  никаких  аквалангистов. Только
вчера вечером я научился выговаривать это слово. Все  еще не знаю,  что  это
толком. Но дела и без того идут паршиво. Я не могу найти Митчелла.
     - Он остановился в гостинице.- Я отпил еще немного джина. Было не время
напиваться.
     - Я знаю, что он остановился в гостинице, друг, чего я не знаю - где он
сейчас. Его нет у себя в номере. Коридорные  его не видемши. Я думал, может,
баба знает, где он.
     -  Баба с приветом,- сказал я.- И оставь ее в покое.  И в Эсмеральде не
говорят  "не  видемши".  Этот  канзаский  диалект здесь считается нарушением
общественных приличий.
     - Пошел ты знаешь куда. Когда я захочу, чтоб меня
     поучили говорить правильно, я не пойду за уроками к
     обшарпанному шпику из Калифорнии.
     Он   повернул  голову   и  заорал:  "Официант!"  Несколько  посетителей
оглянулись с неодобрением.
     Вскоре показался официант и застыл рядом с тем же
     презрением на лице, что и у посетителей.
     - А ну плесни-ка еще,- сказал Гобл, тыча пальцем в свой бокал.
     -  Не  обязательно орать на меня,-  сказал  официант. Он унес бокал  на
кухню.
     - Если я хочу, чтоб меня обслужили,- Гобл  заорал ему  вдогонку,- то  я
хочу, чтобы меня обслужили.
     - По-моему, ты больше привык к самогону,- сказал я Гоблу.
     - Ты да я, мы могли бы спеться,- сказал Гобл равнодушно,- если б у тебя
были мозги.
     - И  если бы у тебя были хорошие манеры и на шесть дюймов больше росту,
и другое лицо, и другое имя, и не вел бы ты  себя  так, будто можешь уложить
кучу лягушачьей икры в своем весе на обе лопатки.
     - Кончай острить,  лучше вернемся к Митчеллу,-  сказал он бодро,-  и  к
этой шалаве, которую ты пытался зафаловать на холме.
     -  Она  встретила  Митчелла  в  поезде.  Он  произвел  на   нее  то  же
впечатление, что  и на меня. Он вызвал у нее острое  желание  ехать в другую
сторону,
     Это была пустая трата времени. Он был неуязвим, как мой прапрадед.
     -  Ara,-  осклабился он,- Митчелла  она  случайно  встретила в поезде и
невзлюбила, когда узнала поближе. Поэтому  она его  отшила и переметнулась к
тебе. Хорошо, что ты оказался под рукой.
     Пришел  официант  с  подносом. Он  церемонно расставил на столе  овощи,
салат, горячие булочки в салфетке.
     - Кофе?
     - Пожалуйста, попозже,- сказал я. Гобл справился, где его выпивка.
     - В пути,- ответил официант. Товарной скоростью, судя по его тону.
     Гобл попробовал бифштекс и удивился.
     - Черт,  вкусно,-  сказал он,- так  мало посетителей,  я думал, что это
дыра.
     -  Посмотри на часы,-  сказал я,- тут куда позднее начинают собираться.
Такой это город. Да сейчас и не сезон.
     - И впрямь, куда позднее,- сказал он, чавкая,- позднее  некуда. В  два,
три часа ночи.  Тогда  они  навещают друзей.  Ты вчера вернулся  на "Ранчо",
друг?
     Я посмотрел на него, ничего не говоря.
     - Что мне нужно,  карт и ночку нарисовать, друг,  иначе не  поймешь?  Я
работаю допоздна, когда я на задании. Я ничего не сказал. Он вытер рот.
     - Ты  вроде напрягся, когда  я сказал про аквалангиста под скалой.  Или
мне показалось? Я ничего не ответил.
     - Ну, хорошо,  держи  створки  вместе,- усмехнулся Гобл.-  Я думал,  мы
можем провернуть дельце. У тебя  есть хватка,  но ты ничего не  соображаешь.
Нет у тебя того, что надо в нашем ремесле. Там, откуда я приехал, без мозгов
не пробьешься. А здесь достаточно загореть и забыть застегнуть воротничок.
     - Что ты хочешь мне предложить? - процедил я.
     Он ел довольно быстро,  несмотря на свою болтовню. Он оттолкнул от себя
тарелку, отпил глоток кофе и вытащил зубочистку из жилетного кармана.
     - Это  богатый  город, мой друг,- сказал он  медленно.- Я  его  изучил.
Говорил  с ребятами. Мне  сказали, что это одно из  последних  мест  в нашей
прекрасной зеленой стране,  где зелененькие - это  еще не  все. В Эсмеральде
тебя или  принимают, или  нет. Тебя принимают и приглашают нужные люди, если
ты  из  их  круга. Есть тут  один  мужик,  заработал пять миллионов на одном
рэкете у нас  в  Канзас-Сити. Он  купил  здесь землю,  разделил на  участки,
построил  дома, некоторые  -  из  лучших  домов города. Но в Бич-клуб его не
приняли.  Тогда  он  купил  этот клуб. Они знают,  кто  он,  когда  собирают
пожертвования, его не обходят,  его обслуживают,  он платит по счетам, он  -
солидный член общества, один  из отцов города, он устраивает большие приемы,
но гости приезжают  из других мест,  разве что это  прилипалы, ни на  что не
годный мусор, который крутится там, где есть деньги. Но люди с классом?  Для
них он не лучше нигтера.
     Это был длинный монолог, между делом он поглядывал на меня, озирался по
сторонам, удобно откидывался в кресле и ковырял в зубах.
     - Небось  локти себе кусает,- сказал я.- Как они проведали про этот его
рэкет?
     -  Большой босс из Казначейства приезжает  сюда  в  отпуск  каждый год.
Случайно заметил мистера Доллара, а он знал всю его подноготную. Он и пустил
слух. Не знаешь, как всем этим  гангстерам в отставке хочется солидности. Он
просто весь извелся. Он столкнулся с чем-то, что нельзя купить  за наличные,
и это его сводит с ума.
     - Как же ты это раскопал?
     - Я шустрый, я кручусь и узнаю разные вещи.
     - Все, кроме одной,- сказал я.
     - Чего еще?
     - Не поймешь, даже если  я скажу. Подошел официант с выпивкой для Гобла
и собрал тарелки. Он предложил меню.
     - Я никогда не беру десерт,- сказал Гобл.- Проваливай.
     Официант посмотрел на зубочистку и ловко выхватил ее из пальцев Гобла.
     - Туалет  направо, кореш,- сказал он,  бросил зубочистку в пепельницу и
забрал ее со стола.
     -  Видишь,  о чем  я?  - сказал Гобл.- Класс!  Я  попросил  у официанта
шоколадное мороженое и кофе.
     - А этому джентльмену принесите счет,- добавил я.
     -  С  удовольствием,-  сказал  официант.  Гобл  посмотрел  на   него  с
презрением.
     Официант ушел. Я наклонился над столиком и тихо заговорил:
     -  Ты самый большой  лгун, которого я встретил за два дня, а я встречал
редкие образчики.  Я  не  думаю, что ты интересуешься Митчеллом. Я не думаю,
что  ты слыхал  о  нем или видел его,  пока вчера тебе не пришла  на ум идея
отводить им  глаза.  Тебя  послали  шпионить за этой  бабой,  и я  знаю, как
устроить, чтобы за ней не шпионили. Если у тебя есть козыри за пазухой, живо
клади их на стол. Завтра будет поздно.
     Он оттолкнул стул, встал, уронил смятую  ассигнацию  на  стол и холодно
посмотрел на меня.
     - Пасть широкая, а мозги  узкие,- сказал он.- Прибереги  свои мысли  до
четверга,  когда приезжает мусоровозка. Ты все-таки ничего не понял, друг. Я
думаю, и не поймешь.
     Он вышел, задиристо задрав башку.
     Я дотянулся до смятой ассигнации, которую Гобл бросил на  стол. Как я и
думал, это был доллар. Человек с шарабаном, выжимающим аж сорок пять  миль в
час под гору, наверняка привык питаться в обжорках,  где ужин  за 85  центов
подают только во время  кутежа в ночь на воскресенье после получки. Официант
подошел и  обрушил на меня счет Гобла. Я расплатился и  оставил доллар Гобла
на чай.
     - Этот парень - ваш близкий друг?
     - Ближе некуда,- сказал я.
     -   Может,  он   бедный,-  сказал   официант  великодушно.-   Одна   из
достопримечательностей этого города - люди,  которые здесь  работают, но  не
могут позволить себе здесь жить.
     Когда  я  вышел,  в кабаке  было  уже  человек  двадцать, и  их  голоса
отскакивали, как мячики от низкого потолка.

        "Глава 16"

     Въезд в гараж  выглядел  так же, как  и накануне в четыре часа утра. Но
теперь, спускаясь,  я услышал звук текущей воды. В застекленной будке никого
не  было. Где-то  кто-то  мыл машину, но, наверное, не вахтер.  Я подошел  к
двери,  выходившей  на  площадку с  лифтом, и  открыл ее.  в  будке зазвучал
сигнал.  Я  прикрыл дверь  и отошел  в  сторону. Из-за  угла  вынырнул худой
человек  в длинном белом  халате.  На нем  были  очки. Кожа  цвета  остывшей
овсянки,  глаза -  пустые и усталые.  В  его  лице было что-то мексиканское,
что-то  индейское и что-то еще более экзотическое. Его  черные волосы лежали
плашмя на узком черепе.
     - Машину, сэр? Ваше имя, сэр?
     - Машина Митчелла здесь? Двухцветный "бьюик" с верхом.
     Он  не сразу ответил. Его глаза поскучнели,  видно, ему этот вопрос уже
задавали.
     - Мистер Митчелл взял свою машину рано утром.
     - В котором часу?
     Его  рука потянулась  к карандашу,  торчавшему  из кармашка  с  вышитой
пурпурной монограммой отеля. Он вытащил карандаш и посмотрел на него.
     - Почти в семь утра. Я ушел в семь.
     - Двенадцатичасовая смена? Сейчас как раз около семи.
     Он положил карандаш обратно в карман.
     - Мы работаем по восемь часов, по очереди.
     - Вчера вы работали с одиннадцати до семи.
     -  Верно.-  Он глядел  через  мое  плечо в  невидимую даль.-  Мне  пора
уходить.
     Я достал из кармана пачку сигарет. Он покачал головой.
     - Мне разрешается курить только в конторе.
     - Или на заднем сиденье чужой тачки.
     Его правая рука согнулась, словно хватаясь за нож.
     - Как со снабжением? Курева хватает?
     Он уставился на меня.
     - Надо спросить, "какого курева"? - сказ