иемной  Эффи
Перкинс приводила в порядок  свой  рабочий  стол,  освобождая  выдвижные
ящики. Он что-то хмуро буркнул, подошел к входной двери и открыл её.
   - Спокойной ночи, мисс Мероултон. Простите, как вас зовут?
   Мисс Мероултон недовольно поморщилась, но, выходя, ответила:
   - Цинтия.
   - Очень милое имя, - заметил он. -  Мне  нравятся  слова  с  "Цин"  в
них
   Эффи взяла сумочку и застегнула пальто.
   - Итак, ты уходишь, - повернулся к ней Кэллаген. -  Отлично.  Раз  ты
уходишь, нет нужды объяснять,  что  чертовски  глупо  оставить  перчатку
возле двери моего кабинета, где ты её выронила, когда подслушивала через
замочную скважину. Надеюсь, ты получила  удовольствие.  Спокойной  ночи,
кошка рыжая!
   Она с треском захлопнула дверь, он выругался про себя  и  вернулся  в
кабинет.
   Там взял конверт со  стола,  достал  деньги,  пересчитал  банкноты  и
засунул их в карман.
   Остановившись посреди кабинета, Кэллаген по-собачьи  наморщил  нос  и
принюхался. В воздухе все ещё витал запах духов Цинтии Мероултон.
   Подойдя к телефону, он набрал номер некоей квартиры на улице Холборн.
   - Это ты, Дарки? Отлично. Протри глаза и возьми бумагу. Взял?  Ладно.
Вот чего я хочу: есть такой полусумасшедший старик, ты о  нем  слышал  -
Август Мероултон. Мне нужен его адрес и все, что ты ещё  сможешь  о  нем
узнать. Понял? Отлично. Кроме того, мне  нужны  адреса  и  телефоны  его
племянников: Вилли, Беллами, Пола, Персиваля и Джереми. Добудь все,  что
сможешь, про эту банду, да побыстрее. Понял? Да,  у  Августа  Мероултона
есть падчерица - Цинтия.  Узнай,  почему  она  взяла  фамилию  Мероултон
вместо отцовской. И пошевеливайся, сведения нужны  завтра  утром.  Пошли
кого-нибудь покрутиться  среди  газетчиков,  пусть  попробуют  раскопать
любое мало - мальское упоминание в печати. Я позвоню тебе завтра. И имей
в виду, это  тебе  не  какое-то  нестоящее  и  копеечное  дело.  Сможешь
прилично заработать. Спокойной ночи.
   Кэллаген закрыл дверь на улицу, прошел по Ченсери  Лейн,  повернул  и
зашагал по Холборн. Минуя кафе он вспомнил,  что  голоден,  и  взял  два
сырных кекса и две чашки кофе. Он  ел  и  пил,  потом  купил  три  пачки
"плейерс" и отложил в памяти, что нужно купить новые ботинки.
   Возвращаясь по Ченсери Лейн к Флит Стрит, Кэллаген размышлял.
   Конечно,  девушка  отчаянно  врет.  Но  уж  больно  хороша.  Кэллаген
определенно испытывал удовольствие, её  вспоминая.  В  ней  было  что-то
необычное. И что за спешка - посетить его в такой  час?  Почему  она  не
могла подождать до утра? Или приятель Вилли  сам  себя  завел  и  внушил
себе, что кто-то собирается навесить  на  неё  убийство?  Что  за  чушь?
Такого рода вещи в Англии просто  не  проходят,  такое  может  случиться
только в Америке, да и то в кино. Или все - таки проходят?
   Кэллаген припомнил парочку странных случаев, которые произошли именно
в Англии. Случаев, которым в газетах не было посвящено ни  строчки  и  о
которых полиция никогда ничего не узнала. И усмехнулся.
   Он свернул на Флит Стрит, зашел в редакцию "Утреннего Эха"  и  послал
записку, вызывая мистера Джангла. Затем сел и стал ждать.
   Репортер уголовной хроники Джангл появился пять минут спустя. Он  был
очень высок и тощ и носил очки с толстыми стеклами.
   - Привет, Слим, - бросил он. - Что тебя гложет?
   Кэллаген достал сигареты.
   - Послушай Майкл, ты ничего не слышал насчет Мероултонов?  Что-нибудь
такое, что не пошло в печать. Хотя бы про одного из них?
   Джангл закурил и как - то странно покосился на Кэллагена.
   - Давай-ка выйдем, - предложил он.
   Они вышли на улицу.
   - В чем дело? - ухмыльнулся Джангл. - На кого ты работаешь?
   Кэллаген усмехнулся.
   - Итак, ты что-то знаешь? Давай, Майк, выкладывай. Или ты  уже  забыл
минувший июнь и юную леди Пекхэм?
   Джангл покраснел.
   - Ну ладно, ладно! Но строго между нами. Сегодня поздно  вечером  мне
повезло. Ты просто свалишься с копыт. Между прочим, нам не разрешено  ни
слова пискнуть до утра. Я полагаю, ты не собираешься рассказать, с  чего
вдруг так интересуешься шайкой Мероултонов?
   Кэллаген пожал плечами.
   - Веду расследование. Обычный дешевый шантаж, связанный  с  разводом.
Тебе такие дела знакомы.
   Джангл кивнул.
   - Дежурный полицейский с Линкольн Инн Филдс в 23.45 обнаружил Августа
Мероултона. Старик лежал возле ограды бульвара под дождем и  был  мертв,
как мороженая баранья туша.
   Кэллаген кивнул и задумчиво протянул:
   -  Скверная  история...  У  него  было  никудышное   сердце,   верно?
Предполагалось, что он так и кончит.
   Джангл ухмыльнулся.
   - Никудышное сердце! Ну, ты даешь! Его кто-то застрелил. Старик  убит
выстрелом в голову. Вот какая история. И мы не можем даже обмолвиться об
этом! Запрещено до утра. Это меня просто убивает.
   Кэллаген прикурил сигарету от окурка предыдущей.
   - Послушай, Майк. Это очень важно для меня. Я  весьма  заинтересован.
Понял? Когда нашли тело, шел дождь, так? Тело могли оставить в морге,  в
ближайшем округе. Могло пройти какое-то время, прежде чем прибыл  доктор
из Скотланд-Ярда. Никогда точно не знаешь...
   Он протянул сигарету Джанглу.
   - Слушай, Майк, ты крутишься среди нужных ребят.  Выясни,  куда  дели
тело. Выясни, проводили  ли  осмотр,  обследование,  фотографирование  и
составили  ли  протокол.   Если   нет,   выясни,   сколько   полицейских
присматривает за трупом, или как обычно, это  поручено  одному.  Выясни,
как зовут служащего морга. Женат ли он. Где живет и как зовут жену.
   У Джангла отвисла челюсть.
   - Ну, ты даешь!  -  взорвался  он.  -  Я  уголовный  репортер,  а  не
полицейский оперативник. Как, черт возьми, я могу это сделать?
   Кэллаген только ухмыльнулся.
   - Послушай Майк, никогда не  знаешь,  что  можешь  сделать,  пока  не
начнешь. Я потащусь к себе и буду ждать  твоего  звонка.  Полагаю,  тебе
понадобится около часа, чтобы добыть всю эту дребедень.
   Он поднял воротник пальто и мягко, вкрадчиво продолжил:
   - И ты её добудешь, потому  что  на  память  я  не  жалуюсь  и  сумею
рассказать немало забавного про историю с юной леди Пэкхем.  Вот  только
тебе станет не очень смешно. Или я ошибаюсь?
   Джангл раздраженно отбросил окурок.
   - Будь ты проклят, Слим. Не люби я тебя, сказал  бы,  что  ты  просто
вонючая вошь.
   Кэллаген все ещё ухмылялся.
   - Забудь о любви, Майк, лучше помни о юной леди. Я жду твоего  звонка
через час... Это значит около 1.15. Пока, Майк.
   Кэллаген вошел в телефонную будку около здания суда, набрал  номер  и
долго слушал гудки. Когда в конце концов  подняли  трубку,  он  спокойно
спросил:
   - Квартира мисс Мероултон? Кто говорит? Горничная? Поднимите-ка  мисс
Мероултон с  постели  и  пригласите  к  телефону.  Скажите,  это  мистер
Кэллаген.
   Удерживая трубку одной рукой, он ухитрился другой  извлечь  сигарету,
добыл из кармана пальто спичку и чиркнул по стеклу.
   В трубке звучал голос мисс Мероултон.
   - Алло, - начал Кэллаген вежливо и осторожно, - мне ужасно  неприятно
было срывать вас  с  постели  из-за  пустяков,  но  похоже,  этой  ночью
совершено небольшое убийство. Вам нужно время, чтобы это осознать?
   Он сделал паузу, затем продолжил:
   - Отлично. Не пытайтесь со мной спорить и нести всякую чушь. Я и  так
знаю, что вся та ерунда, про которую  вы  толковали  вечером,  чистейший
бред. Понятно? Сейчас, сию минуту вы что-нибудь наденете и прибываете ко
мне. Приходите пешком,  пешком,  вы  понимаете?  И  постарайтесь,  чтобы
прислуга не услышала, как вы уходите.
   Выйдя из будки, Кэллаген на миг замер в нерешительности. Потом оценил
состояние подошвы того самого ботинка, который дышал на ладан, и зашагал
в обратном направлении по Ченсери Лейн к кафе на Холборн. Там он заказал
ещё один кекс и чашку кофе.
   Снова шел дождь.

2. ИНОГДА ТАКОЕ СЛУЧАЕТСЯ

   Пробило час.
   Кэллаген  снова  восседал  на  стуле  в  кабинете:  ноги  на   столе,
неизменная сигарета в углу рта. В пепельнице на столе скопилось  минимум
полтора десятка окурков.
   Горела только настольная лампа. Конус абажура посылал  луч  света  по
диагонали стола, оставляя Кэллагена в тени и бросая причудливые тени  на
противоположную стену.
   Кэллаген размышлял об Эффи Перкинс. Еще  он  думал  о  себе,  о  пяти
сотнях фунтов и о Цинтии  Мероултон.  Размышляя  относительно  Эффи,  он
прикидывал, могла ли та оказаться  достаточно  вздорной,  чтобы  ставить
палки в колеса. Пожалуй, могла... Совершенно спокойно. Кэллаген полагал,
что Эффи сейчас пребывала именно в таком расположении духа. Где он читал
что-то такое: "Даже дьявол не сравнится  в  неистовстве  с  оскорбленной
женщиной". Да, Эффи обижена и оскорблена, это уж точно!
   - Женщины, - думал он, - вечная с  ними  проблема!  Половину  времени
тратишь,  чтобы  её  покорить  -  и  другую  половину  -  чтобы  от  неё
избавиться. Но такова жизнь. А его жизнь состояла из  вечных  проблем  с
женщинами и постоянных попыток  свести  концы  с  концами.  Вся  пакость
состояла в том, что едва ему удавалось решить финансовые  проблемы,  как
та или другая юбка снова приводила к краху.
   Теперь его мысли перекинулись на  мисс  Мероултон.  Вот  женщина  его
мечты! У неё есть все:  внешность,  грация,  необыкновенная  сексуальная
притягательность.  И  те  особые  чары,  которые  невозможно  объяснить,
которые даются от рождения и составляют существо породы. Он хладнокровно
прикидывал, что мог бы дать  на  отсечение  пару  пальцев  (для  полноты
картины читатель должен принять во  внимание,  что  речь  шла  только  о
пальцах  левой  руки),  чтобы  завоевать  такую  женщину,   как   Цинтия
Мероултон.
   Идея позабавила его и даже заинтриговала. Он усмехнулся, мысленно  её
развивая, и на миг задумался.
   Потом затушил сигарету, встал, вышел в приемную,  вставил  в  машинку
лист бумаги и отпечатал послание Эффи Перкинс:
   "Дорогая Эффи!
   Возможно, я был немного груб с тобой, но ты же знаешь, что это просто
моя манера. Я никогда не сомневался, что  ты  прекрасная  секретарша,  и
отношусь к тебе совсем не так плохо, как ты полагаешь. Между  прочим,  я
бы сильно обиделся, пойди ты в услужение к Гринделу.
   Загляни повидаться со мной завтра  где-то  около  полудня.  Ожидается
уйма работы, и я намерен прибавить тебе к жалованию ещё пятерку.
   Твой С. Кэллаген"
   Он прочитал весь опус от начала до  конца.  Сардонически  усмехнулся,
оценивая стиль, запечатал послание и надписал адрес.  Может  быть,  Эффи
клюнет на удочку, может -  нет.  Однако  попытаться  стоило.  Тем  паче,
расходы не превышали стоимости марки.
   Он снова закурил.
   Зазвонил телефон. Это был Джангл.
   - Алло, Слим. В один благословенный день я  рассчитаюсь  с  тобой  за
все! Мне пришлось бегать до потери пульса,  чтобы  добыть  ту  дерьмовую
информацию,  которую  тебе  так  приспичило  иметь.  При  этом  пришлось
беспокоить источники, которые я бы хотел приберечь до  поры  до  времени
для себя. Вошь ты ползучая!
   Кэллаген усмехнулся.
   - Не заставляй меня рыдать от умиления. Что ты узнал?
   - Морг на Энзел Стрит,  -  буркнул  Джангл.  -  Фотографировать  было
бессмысленно: лило как из ведра. Тело лежало за оградой с южной  стороны
сквера. Знаешь, где автостоянка.
   Дело собираются передать для расследования Гринголу. Но ни  Грингола,
ни медэксперта там ещё не было. Грингол сейчас занят, и доберется туда с
доктором только после трех. К телу не прикасались и  не  обыскивали.  За
ним присматривает один полисмен.
   Кэллаген что-то проворчал. Потом спросил:
   - А как зовут служащего морга? Я полагаю, он тоже там?
   - Да, - подтвердил Джангл. - Парня зовут Твист. Он женат.  Они  живут
на Тремлет Стрит, около Кинг Кросс.
   Джангл перевел дух.
   - Послушай, Слим, - проговорил он, стараясь быть убедительным. - Я не
интересуюсь, что у тебя за дела, но ради всего святого, будь аккуратнее,
приятель, и не вмешивай меня в свои вшивые дрязги. Я не могу...
   - Почему бы тебе не охладить свой пыл? - прервал его Кэллаген. -  Кто
пытается  навредить  тебе?  Иди  домой.  И  держи  рот  на  замке.  Если
раскопаешь ещё что-нибудь, приходи сюда завтра утром. Спокойной ночи.  Я
тебя навещу.
   Он повесил трубку, затушил окурок и закурил снова. Потом открыл  ящик
стола, достал пару серых нитяных перчаток и складной нож, надел дождевик
и шляпу и спустился по лестнице.
   По Ченсери Лейн  вдоль  Холборн  он  прошел  на  Нью  Оксфорд  Стрит,
напрямик пересек улицу у почты и вступил на Энзел  Стрит.  Там  на  углу
стояла телефонная будка.
   Кэллаген вошел в нее, не закрывая дверь.  При  этом  он  расположился
так, чтобы видеть всю улицу и входную дверь морга на середине улицы.
   Затем он повернулся, заглянул в телефонный справочник и набрал  номер
морга. Ответил грубый голос.
   - Алло, - пробасил Кэллаген. - Кто говорит? Вы Твист?
   - Да, - ответил голос. - Твист, а в чем дело?
   -  Говорят  из  Скотланд  Ярда  по   поручению   детектива-инспектора
Грингола. Можете позвать к телефону констебля?
   - Ладно, - буркнул Твист, - ждите.
   Кэллаген подождал.
   - Это констебль? Говорят из Ярда.  Вы  обнаружили  тело?  Точно.  Вам
надлежит  немедленно  дать  отчет  мистеру  Гринголу.  Высылаем  замену.
Давайте поскорей сюда.
   Он повесил трубку, затем  высунулся  из  будки,  наблюдая  за  дверью
морга. Пару минут спустя появился констебль, пересек улицу, срезая угол,
и вышел на Свен Диалс. Кэллаген снова убрался в будку и  ждал,  пока  не
выкурил сигарету.
   Когда с сигаретой было покончено, он вырвал два листа  из  телефонной
книги, скатал каждый лист в шарик и засунул за  щеки,  протолкнув  их  к
скулам. Это действо существенно изменило  форму  верхней  части  лица  и
должно было радикально  изменить  произношение.  Потом  Кэллаген  поднял
воротник, надвинул шляпу, как только мог, и зашагал  по  Энзел  Стрит  к
моргу. У дверей он позвонил и стал ждать.
   Спустя пару минут открыл ему Твист.
   - Я констебль Гаррис из Скотланд Ярда. Прибыл на замену. Сожалею,  но
у меня для вас плохие новости.
   Твист стоял в широко открытых дверях. На лице его проступил испуг.
   - Вы живете на Тремлет Стрит 16, Кинг Кросс? Правильно?
   Твист кивнул.
   -  Вашу  жену  поздно  вечером  сбил  автомобиль,  -  стал  объяснять
Кэллаген. - Она не очень пострадала и её доставили домой. Там врач.  Вам
лучше сбегать к ней, а я побуду здесь, пока вы не вернетесь.
   Твист  молча  повернулся  и  быстро  зашагал  по  коридору.  Кэллаген
следовал за ним.
   Большой удачей оказалось, что морге стоял полумрак.  Бумажные  шарики
размокли в слюне и во рту горчило. Твист воевал  с  дождевиком,  пытаясь
его натянуть. При этом  он  ворчал  и  проклинал  все  на  свете.  Затем
пробормотав, что вернется через час - отбыл.
   Едва закрылись двери, Кэллаген  занялся  делом.  Он  миновал  контору
морга, прошел по коридору и спустился по лестнице. Внизу дверь оказалась
не заперта. Он сунул туда голову и включил  свет.  В  холодном  каменном
подвале стояли двое или трое  носилок.  На  столе  что-то  было  накрыто
простыней. Кэллаген отвернул край.
   Август Мероултон в лучшем виде.
   Пуля пробила лобную кость сверху и справа  над  переносицей.  Вид  не
слишком приятный. Кэллаген сбросил простыню на пол и нащупал  в  кармане
перчатки.  Потом  расстегнул  на  трупе  пальто  сверху  до  низу  и   с
удовлетворением заметил часовую цепочку, уходящую в брючной  карман.  За
цепочкой появились и часы.
   Мельком он посмотрел на циферблат: они ещё  шли  и  показывали  1.40.
Кэллаген с усмешкой подумал, что, заводя их в  последний  раз,  покойный
Мероултон не знал, что больше это делать не придется.
   Он вытащил складной нож, открыл его, вскрыл заднюю крышку часов.  Так
оказался странно сложенный листок золотистой  бумаги.  Кэллаген  положил
его в карман.
   Затем накрыл труп простыней, закрыл за  собой  дверь  и  поднялся  по
лестнице. Прежде чем выйти на улицу,  он  внимательно  огляделся.  Потом
быстро дошел до Холборн и повернул к Ченсери  Лейн,  где  задержался  на
углу на несколько мгновений, размышляя, и пересек дорогу, по кратчайшему
расстоянию направившись к Стрей Инн Роуд.
   Кэллаген прошел до конца Клифорд Стрит,  повернул  налево  на  Хантер
Стрит, остановился возле дома в конце улицы и постучал в дверь. Пришлось
стучать  не  меньше  пяти  минут,  пока  в  окне  не  появилась  голова,
изрыгавшая проклятия.
   - Заткнись, - буркнул Кэллаген. - Надень штаны и спускайся сюда. И не
шуми ты так!
   Пару минут спустя дверь распахнулась.  Стал  виден  грязный  коридор,
едва освещенный газовым рожком, и в его свете - громоздкий силуэт Дарки.
Ядовито голубая с красным пижамная куртка  составляла  верхнюю  половину
его одеяния, внизу её дополняли полосатые брюки.
   Дарки был очень толст. Через ремень свешивалось огромное брюхо. Оно и
круглое толстогубое лицо создавали ощущение, что перед вами - удивленная
золотая рыбка.
   - Тысяча чертей! - ворчал он. - Слим! Пожар, что ли?
   Кэллаген закрыл за собой  дверь,  последовал  за  Дарки  в  гостиную,
уселся на шаткий стул и протянул хозяину пачку "плейерс".  Тот  закурил.
Придя в себя после первого шока, он уже  воспринимал  ночной  визит  как
вполне естественный.
   Кэллаген глубоко затянулся и артистически  выпустил  дым  через  одну
ноздрю.
   - Послушай, Дарки. Тебе что-нибудь удалось?
   - Дай нам время! - возмутился Дарки. - Ты же связался со  мной  около
полуночи... Но кое-что все-таки есть. Что-то я видел в газетах по поводу
твоих дрепаных Мероултонов четыре месяца назад. Кутеж в каком-то  ночном
клубе, или пьяная оргия, или что-то вроде. Вейн Стрит - постоянное место
их рейдов. Беллами  и  Пол  Мероултоны  вечно  толкутся  здесь  и  часто
продуваются до нитки.
   - Итак, после твоего звонка, я связался с  Сайзером  из  клуба  "Джей
Берд", так вот он с ними очень даже знаком. Сайзер говорит, что  у  этих
парней множество ты сам знаешь кого, причем самого высокого пошиба.  Все
первоклассное, но сами они хуже кучи бесноватых обезьян. Вино, женщины и
прочая свистопляска, -  говорит  Сайзер,  -  вот  их  обычный  стиль.  Я
предложил  ему  втереться  в  окружение  интересующих  нас  лиц,   чтобы
разузнать побольше. Но понимаешь, я же не предполагал  начинать  это  до
утра. Кроме того, я выхожу на старину Фреда, Гарри, а также на  чертенка
Вильпинса, который только пять дней как вышел  на  волю.  Парень  просто
сногсшибательно вскрывает подноготную любого человека.  Имеет  подход  к
слугам и служанкам, а это стоит дорого.
   Кэллаген кивнул, ощупал карманы и вытащил письмо,  который  отпечатал
на машинке для Эффи Перкинс. Потом достал пачку  банкнот,  отцепил  пару
бумажек по двадцать фунтов и передал их Дарки.
   - Послушай, Дарки. Там,  откуда  эти,  их  гораздо  больше.  Так  что
работать будешь, как черт. Понял? Отлично. Теперь давай-ка собирайся.  Я
хочу, чтобы ты немедленно отправился в Виллесден и доставил  это  письмо
Эффи Перкинс. Ты там уже бывал. Я опоздал на почту, но хочу,  чтобы  она
наверняка получила его утром. Оденешься,  наймешь  такси  и  положи  его
прямо в почтовый ящик. Это очень важно, понял?
   - Усек, Слим, - бодро кивнул Дарки. - Дела идут на лад, да?
   Кэллаген усмехнулся, сверкнув крупными белыми зубами.
   - Да, - согласился он. - Дела идут отлично, - и надел шляпу.
   - Позвоню завтра, - он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   Кэллаген вышел на Грей Инн Роуд, нанял такси и велел  водителю  ехать
на Ченсери Лейн. Вернувшись к  себе,  он  запер  входную  дверь  и  стал
подниматься по лестнице, остановившись пару раз из-за одолевавшего кашля
- последствий сотни сигарет в день.
   В кабинете он включил настольную лампу и  плюхнулся  на  стул.  Затем
забросил шляпу в угол, снова закурил,  открыл  нижний  ящик  с  бутылкой
ржаного виски и выцедил последние капли.
   Откинувшись на стуле, он рассмеялся. Над кем - вопросов не было. Если
он провалится, то станет объек