-что интересное.
   Мы поехали в Армин Лодж. Там вышли из машины и пошли к двери. Крутом тихо
и темно. Я отпер дверь ключом, который  мне  передал  парень  Хинкса,  и  мы
вошли.
   Сай держал наготове револьвер на случай, если в доме кто-нибудь окажется.
Но кругом было пусто. Мы поднялись в комнату на втором этаже, ту самую,  где
я видел на столе сандвичи и пустые стаканы и где я нашел пистолет.
   Я включил свет, подошел к окну и взял кипу журналов. Выбрал  из  нее  тот
самый, с дамочкой на обложке.
   - Посмотри сюда, Сай, - сказал я. - Видишь, тот же оттенок. Значит,  этот
кусочек оторван от обложки другого экземпляра, из того, что был в машине.
   Теперь скажи мне, Сай, - продолжал  я.  -  Посмотри  внимательно  на  эти
журналы. Все они американские, за исключением  одного,  английского,  журнал
"Искусство" - единственный  французский  журнал.  Это  значит,  что  парень,
живущий  в  этом  доме,  не  знал  французского  языка,  он   читал   только
по-английски.
   О'кей. Тогда зачем же у него был этот журнал, а другой  такой  же  был  в
машине у них?
   - Не знаю, Шерлок, - признался он. - Скажи сам.
   Я начал перелистывать журнал "Искусство". Ясно, что тот, кто листал  этот
журнал,  абсолютно  не  интересовался  первыми  страницами.  Они   даже   не
разрезаны.
   Я проверил последние страницы. Ага. Вот оно. В одной из последних страниц
был вырван уголок. Это была страница с рекламой, и около  одного  из  мелких
объявлений стояла маленькая точечка, сделанная карандашом.
   - О чем говорит эта реклама? - спросил я Сая.
   - Эта реклама фотографа-эксперта, Лемми, - сказал он. -  Парня  по  имени
Рафалло Пьеррин. Почитать  его  объявления,  так  он  самый  лучший  в  мире
фотограф.
   - Где он живет? - спросил я.
   - На побережье, - сказал Сай. - Небольшое местечко недалеко от Довиля.
   Я заулыбался. Ребята, я, кажется, начинаю неплохо себя чувствовать.
   - Что это за таинственное дело? - спросил Сай. - Откуда  ты  знаешь,  что
записку писала женщина? Что вообще происходит?
   - Слушай, приятель, - сказал я. - Прошлой ночью Жоржетта Истри  наставила
на меня пистолет и убежала из "Гран Клермона", заперев меня в своем  номере.
Я тогда еще подумал, что у нее назначено свидание с настоящим Тони Скала.  И
я оказался прав, он ожидал ее здесь.
   О'кей. Она приехала сюда и на всякий случай прихватила с собой  пистолет.
Она себя чувствовала не очень уверенно, потому что за какиенибудь полчаса до
этого я ей рассказал, что кто-то убил Пинни Ятлина в Мехико-Сити. И Жоржетта
подумала, не разыграют ли они и с ней такую же неожиданную штуку,  поскольку
она уже сослужила свою службу. Понимаешь?
   Она примчалась сюда, звонит  в  дверь  и  держит  в  руке  пистолет.  Она
уверена, что таким образом она сумеет защитить себя.
   Дверь открыл Тони Скала. Он начинает заливать  ей  всякие  сказки,  хочет
успокоить ее, но она не выпускает пистолета из рук.
   Тогда он проводит ее в эту комнату и входит сюда сам. Она стоит в  дверях
с пистолетом в руках и собирается задать ему несколько вопросов.
   Но чего она не знает, это то, что в доме, кроме Тони, находится еще  один
парень. Сегодня утром я видел его следы около заднего входа в дом. И я видел
также следы машины, когда Тони заезжал за ним сюда.
   Когда она стояла в дверях, другой парень тихонько подкрался и выбил у нее
из рук пистолет. Я нашел его сегодня утром вот здесь, под чехлами.
   О'кей. Тони ведет ее вниз и сажает в машину. Другой парень идет за  ними,
гасит везде свет, запирает входную дверь и выходит через заднюю  дверь.  Эту
дверь он запирает снаружи и ждет, когда Тони подъедет за ним на машине.
   О'кей. Итак, Тони снова соединился с членами  своей  банды.  Но  Жоржетта
немного испугалась. Она думает, как бы ее не убили, подобно Ятлину  и  Педро
Домингуэсу.
   Поэтому она решила на клочке бумаги, вырванном из журнала,  написать  мне
записку, но дописать до конца она не успела,  и  выбросила  в  окно  машины.
Понял?
   - Понял, - сказал он. - А что относительно рекламы  фотографа?  Какое  он
имеет отношение ко всему этому? Я встал.
   - Сай, - сказал я ему. - Кажется, я сейчас могу зацепить  эту  банду.  Во
всяком случае, надежды у меня большие. Может быть, я их всех сейчас поймаю.
   Они искали фотографа и, очевидно, выбрали этого  парня  Пьеррина,  потому
что о" живет именно в том месте, где им надо.
   Я закурил сигарету и угостил Сая.
   - Теперь слушай, дружище, - сказал я. -  Вот  сейчас  у  тебя  начинается
настоящая работа. Ты будешь действовать с  такой  быстротой,  что  сам  себе
удивишься.
   - Что ж, о'кей, - сказал Сай. - Может быть, так примерно, в 1946  году  я
все-таки высплюсь.
   - Ну, за работу, -  сказал  я  ему.  -  Остановись  у  первой  попавшейся
телефонной будки. Мне надо поговорить с посольством.
   Хочу вытащить из постели Варнея. Мы с  ним  немного  поболтаем,  а  потом
поедем с тобой в город. Согласен?

ГЛАВА 13
ДИНАМИТ

   Я проснулся в 12  часов.  Отличное  утро.  Ярко  светит  холодное  зимнее
солнце, и, выглянув в окно, я залюбовался идущими по бульвару дамочками. Они
шли раскачивающейся походкой, какой обычно ходят хорошенькие женщины,  когда
уверены, что их косметика вполне гармонирует с воротником из чернобурки.
   Я попросил принести кофе, опять улегся в постель и начал думать обо  всем
вообще и о том, как в ближайшем будущем развернется данное дело.
   Когда-то одна голубоглазая красотка, с которой мне пришлось встретиться в
Тулсе, сказала: очень часто именно в тот момент, когда  парню  кажется,  что
весь мир вот-вот обрушится ему на котелок, как раз происходит  нечто  такое,
что помогает парню удержаться на ногах.
   Она уверяла,  что  ей  в  жизни  неоднократно  приходилось  убеждаться  в
правильности этих слов. Всегда в любых условиях она не теряла надежду, и все
в конце концов утрясалось.
   После такой речи она обожгла  меня  взглядом,  бросилась  мне  на  шею  и
наглядно  продемонстрировала,  каким  образом  Екатерина  Великая  применила
полунельсен в отношении юного гвардейского офицера, который  вертелся  около
нее в надежде стать генералом.
   И как раз в тот момент вошел парень, оказавшийся ее мужем. Увидев  нас  в
такой позе, он выхватил револьвер,  и  тут  началась,  такая  пальба,  какая
обычно бывает ночью в дни фиесты в Сан Антонио.
   Все это снова навело меня на мысль о Жоржетте. Она была в  деле,  а  дело
вон как повернулось. Ну что, девочка, нравится?
   Она была страшно удивлена, услышав от меня об убийстве Ятлина.  Но  тогда
ее занимала только одна мысль: ей  хотелось  поскорее  отделаться  от  меня,
удрать и присоединиться к остальной банде.
   А когда она уже была в такси по пути в Армин  Лодж  к  незабвенному  Тони
Скала, на нее вдруг нашло просветление, и она посмотрела на все происходящее
с совершенно иной точки зрения.
   Она поняла, ребята из шайки Тони Скала отнюдь  не  те  мальчики,  которые
согласятся  безропотно  нести  мертвый  груз,  даже  если  у   груза   такая
очаровательная внешность. Если эти парни пошли на убийство Педро  Домингуэса
и Ятлина, то нет никаких причин, по которым  они  не  могут  проделать  тоже
самое и с ней. Они могут или убить ее, или отделаться от нее каким-нибудь не
особо вежливым способом, каким обычно гангстеры отделываются от надоевших им
девчонок.
   Или, может быть, Скала имеет на нее виды?
   Может быть, Жоржетта все поняла. О чем думает Тони? Джек Истри  (которого
я так кстати пристрелил) с дороги убран, так же как и Пинни Ятлин, которого,
я уверен, убила Зеллара по приказу своей сестрицы,  -  так  что  Тони  Скала
считает  себя  теперь  хозяином  положения.  И  в  самом  ближайшем  будущем
чудовищно разбогатеет, поскольку полученные  формулы  стоят  больших  денег,
которые он разделит пополам с Фернандой. Я абсолютно уверен,  что  остальные
члены шайки ни гроша от них не получат.
   Не могла она  не  понять  этого,  и  поехала  в  Нейи,  чтобы  откровенно
высказать все в глаза Тони. Только она не учла, что  в  доме  был  еще  один
парень, который подкрался к ней и вышиб у нее из рук пистолет.
   Держу пари, чувствует она сейчас себя неважно. Интересно, что она  хотела
сообщить мне в той записке? Очень интересно!
   Все это лишний  раз  показывает,  ребята:  даже  самые  лживые  и  хитрые
девчонки иногда слишком переоценивают свои силы.
   И знаете, мне как-то немного жаль Жоржетту. Я чувствую, она сейчас попала
в беду, и мне ее жаль, несмотря на ее вероломство.
   Пришел Сай Хинкс. Мы с ним позавтракали. Сай рассказал,  что  получил  от
Варнея поддержку на все 100 процентов. Варней примет  Джуанеллу  Рилуотер  и
обо всем с ней договорится.
   Еще ему удалось получить разрешение  на  установку  кое-каких  станочков,
нужных Рилуотеру для работы.
   Выходит, эта часть плана  идет  отлично.  Сай  никогда  в  жизни  не  мог
представить, чтобы сотрудник посольства США обсуждал какие  бы  то  ни  было
дела с девчонкой, подобной Джуанелле, но в наши дни всего можно ожидать.  Он
и сам не знал, насколько был прав, произнося эти слова.  Во  всяком  случае,
Варней и Джуанелла смогут взаимно кое чему друг друга поучить,  если  только
она не решит испытать влияние своих чар.
   После завтрака Сай  вызвал  машину,  и  мы  поехали.  Я  многого  жду  от
предстоящего свидания с фотографом. Если удастся мой план, я  смогу  ударить
очаровательную Фернанду Мартинас и всю банду головорезов по самому  больному
месту.
   Пять часов.  Очаровательное  курортное  место  с  нарядной  набережной  и
довольно симпатичными домиками. Здесь герои добропорядочных романов проводят
уик-энды, и все такие милые, добрые и честные, что полностью отпадает всякая
нужда в людях моей профессии.
   Я разыскал Рафалло Пьеррина по адресу, указанному в рекламе. Он был дома.
Довольно пожилой тип, седовласый, с огромными голубыми  глазами  и  в  синем
берете.
   На вид довольно умный, а по-английски разговаривает  гораздо  лучше,  чем
Сай по-французски.
   Я сразу перешел к делу. Я понимаю, сказал  я,  что  он  занимается  своим
делом не просто для укрепления здоровья, и та  сумма,  которую  он  надеялся
получить за некую  предложенную  работу,  ничто  по  сравнению  с  тем,  что
собираюсь заплатить я. Я помахал двумя тысячефранковыми бумажками,  и  глаза
старика засверкали.
   - Мсье, - сказал он. - Я весь к вашим услугам. Я, конечно, фотограф,  так
сказать, художник, но я надеюсь, что я также и деловой человек.
   Я сказал о'кей. И просто так, для подбодрения старика, сунул ему  в  руку
500 франков. После чего попросил без всяких трюков и уверток рассказать  мне
все, что ему известно, причем порекомендовал быть максимально внимательным и
не упустить ни одной детали.
   Он закурил сигарету и начал.
   По  соответствующему  контракту  в  течение  последних  двух  лет  журнал
"Искусство" ежемесячно помещает его рекламу. Четыре  дня  назад  он  получил
письмо от какого-то гражданина  из  Трувиля.  Парень,  назвавшийся  Ансельмо
Делада,  спрашивал,  не  сможет  ли  он  выполнить  специальный   заказ   по
фотографированию документов. Если да, он согласен  заплатить  крупную  сумму
денег. В случае согласия, Пьеррин должен  взять  с  собой  все  необходимое:
пластинки, проявитель, приспособления для печатания и т. д. с тем, чтобы  он
смог одним махом выполнить всю работу от  фотографирования  до  изготовления
снимков.
   Далее в письме говорилось: в случае согласия, Пьеррин должен находиться в
полной готовности, с упакованными аппаратами и прочими материалами,  с  тем,
чтобы ровно через час после получения соответствующего указания он выехал на
место, которое будет дополнительно указано.
   Если Пьеррин согласен выполнить эту работу, он должен назвать свою  сумму
и послать письмо "до востребования" на имя Ансельмо Делада, Трувиль.
   Пьеррин сказал, что эта работа представляется ему чрезвычайно выгодной  и
поэтому он написал письмо и сказал о'кей, он согласен ее выполнить,  но  что
его  аппараты  и  прочее  оборудование  слишком  громоздки   и   потребуется
специальный транспорт. Он запросил за работу  тысячу  франков  и  за  каждую
фотокопию еще по сто франков.
   Пьеррин отправил свое письмо. Делада, очевидно, буквально  дожидался  его
на  пороге  почтовой  кареты  в  Трувиле,  так  как  через  два  часа  после
отправления письма к Пьеррину  в  студию  заявился  парень,  назвавший  себя
Ансельмо.
   Все о'кей, сказал он фотографу, он согласен заплатить
   Требуемую сумму, и если Пьеррин отлично  выполнит  свою  работу,  он  еще
накинет тысячу франков, просто  так,  на  счастье.  Пьеррину  нечего  ломать
голову относительно перевозки, он  пришлет  машину  и  пару  ребят,  которые
позаботятся о погрузке камер и прочего.
   Тогда Пьеррин забросал парня вопросами  относительно  условий  освещения,
вольтажа  электросети  и  прочих  мелочей,  но  Делада  сказал,  ему  нечего
беспокоиться о деталях, все будет надлежащим  образом  обеспечено,  и  когда
Пьеррин приедет на место, он найдет там все что надо.
   Делада дал  200  франков  задатка,  сказал,  что  фотографа  своевременно
предупредят и записал номер телефона Пьеррина.
   О'кей. Сегодня примерно в десять часов утра Делада позвонил по телефону и
сказал, что Пьеррин должен быть готовым  завтра  вечером  в  11.30,  к  нему
приедут ребята с грузовиком и трайлером, погрузят все оборудование и отвезут
его вместе с самим Пьеррином к месту работы.
   Делада предупредил: работы будет очень  много,  придется  прободрствовать
всю ночь и Пьеррин вернется домой часов в одиннадцать на следующий день.
   Пьеррин сказал о'кей, это его вполне устраивает.
   Вот такие-то дела!
   Все происходит так, как я предполагал. Если мне повезет, я,  кажется,  на
сей раз окончательно разделаюсь с этой бандой.
   Могу прозакладывать свой последний доллар, что Делада
   - это не кто иной, как сам Тони Скала, и он собирается сделать именно то,
что я и предполагал.
   Я  принялся  за  обработку  Пьеррина,  наплел  какие-то  сказки,  тут  же
придуманные по ходу разговора, сунул ему еще 500 франков и сказал, что  если
он все сделает, как я его прошу, он через два дня  получит  еще  две  тысячи
франков.
   Он был согласен. По тому, как  сверкали  его  глаза,  когда  он  принимал
деньги, я понял, что он смог бы сфотографировать самого черта, если  бы  ему
предложили гонорар.
   Я рассказал ему подробно, что он должен делать, и заставил его  повторить
все несколько раз до тех пор, пока не вбил основательно ему  в  голову  все,
что нужно.
   Я попросил показать студию. При осмотре я  сделал  пару-другую  мысленных
замечаний относительно кое-каких вещей, затем мы с  Саем  сели  в  машину  и
укатили. Меня призывал Париж!
   Когда я вернулся  в  отель  "Веллингтон",  мы  устроили  с  Саем  Хинксом
небольшое совещание. Я уже говорил вам, ребята, что Сай очень умный  парень,
но я хотел быть абсолютно уверенным, что он  совершенно  точно  представляет
себе, как пойдет дело, потому что малейшая оплошность с  его  стороны  может
грозить  мне  чрезвычайно  серьезными  последствиями.  Так  что  я   изрядно
потрудился над Саем.
   Потом я позвонил Варнею в посольство и предупредил: сейчас к нему приедет
Сай, пусть он вручит ему 20 тысяч  франков,  а  также  пусть  сведет  его  с
морским атташе, чтобы Сай смог  у  него  получить  информацию  по  кое-каким
вопросам-.
   Он сказал о'кей. Он сделает все, что мне будет угодно.
   Сай ушел, а  я  спустился  вниз,  заказал  себе  отличный  обед  и  выпил
маленькую  бутылку  шампанского  за  свое  собственное  здоровье.  В   самом
ближайшем будущем, уж  точно,  оно  весьма  и  весьма  пригодится.  Зашел  в
телефонную будку и вызвал Джуанеллу Рилуотер.
   - Мне надо поговорить с тобой, детка, примерно через полчаса  я  буду  в,
баре Чарли.
   Она  сказала  о'кей  и  добавила:  Ларви  уже  работает  в  подвале,  как
закованный в кандалы узник, и, пожалуй, сейчас она ему не понадобится.
   Когда я вошел в бар, Джуанелла уже сидела у стойки на высоком табурете.
   По дороге сюда, в такси, затягиваясь сигаретой, я просчитывал,  насколько
я могу доверяться Джуанелле.
   Вам отлично известно, что преступники довольно забавные  существа,  а  их
девчонки и того забавнее. От них всего можно ожидать.
   Настоящий преступник, так сказать, эксперт-преступник, будь  то  взломщик
или мошенник, всегда несколько свысока смотрит на обыкновенных  воришек,  не
специализировавшихся на каком-нибудь определенном виде преступления. Я  знал
несколько крупных специалистов  -  взломщиков  сейфов;  они  никогда  бы  не
уунизили себя общением с обычными воришками.
   И еще. Очень часто преступники оказываются своего  рода  патриотами.  Они
отнюдь не возражают обокрасть своих  соотечественников,  или  уклониться  от
уплаты налогов, или совершить еще какое-нибудь подобное преступление,  но  в
девяти  случаях  из  десяти,  когда  над  их  родиной   нависает   опасность
национального масштаба, они  часто  вступают  в  морские  отряды  и  берутся
подорвать вражеские укрепления, и делают это  они  из  чисто  патриотических
побуждений.
   Если вы мне не верите, спросите кого-нибудь знающего, и вам  расскажут  о
батальоне апашей во Франции в период первой  мировой  войны,  когда  все  до
единого парижские мошенники, парни, которым грош  цена,  в  один  прекрасный
день объединились в батальон и с пением  Марсельезы  отправились  на  фронт,
одной рукой размахивая национальным флагом, в то время как  другая  рука  не
упускала случая почистить подвернувшиеся по пути карманы.
   И знали бы вы, как эти  ребята  дрались!  Джуанелла  приветствовала  меня
очаровательной улыбкой.
   - Эй, служивый, - сказала она. - Ну, что  такое  на  сей  раз?  Недоволен
нашей работой или просто долго не можешь находиться вдали от  моей  красивой
фигуры? Ну-ка, закажи мне двойного вермута, а на прицеп  канадское  виски  с
шерри.
   Пока я заказывал, она не спускала с меня глаз. На ней было черное, плотно
обтягивающее платье, жакет труакар и черная с белым шляпка. На  руках  белые
лайковые перчатки с черной отделкой на  манжетах,  а  глаза  ее  сияли,  как
звезды.
   Я уверен, если эта бабенка возьмет себя в руки, уменьшит высоту  каблуков
на три дюйма и заставит Ларви встать  на  честный  путь,  она  очень  быстро
найдет себе и, естественно, ему место в жизни.
   - Как дела? - спросил я.
   - Отлично, - ответила она. - А тот парень из посольства,  Варней,  просто
прелесть. У него есть основания скорбеть о потерянной  юности.  Каждый  раз,
когда ему представлялась возможность взглянуть на мои ножки, он  впивался  в
них таким взглядом, как будто никогда до сих пор не видел ничего подобного.
   - А это происходит не только с ним одним, Джуанелла, - сказал я.  -  Вот,
например, я видел на сво„м веку уйму ножек,  но,  уверяю  тебя,  твои  ножки
особые, и потребуется очень много времени, чтобы я смог  рассказать,  что  я
вообще о тебе думаю.
   Уверяю тебя, это были бы не очень  приличные  слова.  Кстати,  ты,  может
быть, уже догадалась, зачем я связал тебя с Варнеем? А?
   - Ну! - сказала она. - Чтобы мы ни на  секунду  не  забывали:  сейчас  мы
делаем настоящее дело и впервые в жизни работаем на дядю Сема.
   Она выпила вермут и принялась за виски.  Выловила  из  стакана  пальчиком
вишенку и держала е„ в нескольких дюймах ото рта.
   Я подумал, что е„ губы как раз такого же цвета, как и вишенка.
   - Парни работают, как проклятые, - сказала она. -  С  тем  оборудованием,
которое достал Варней, они закончат сегодня к  семи  вечера.  Варнею  пришла
отличная мысль снабдить нас комплектом стальных пластинок. - Она  посмотрела
на меня. - Это вс„, что ты хотел знать?
   - Нет, - ответил я. - Я хочу тебя кое о ч„м допросить. Есть  одно  личное
дело.
   Она опустила глазки и слегка перед„рнула плечиками.
   - Что ж... - начала она. -  Но  мне  прид„тся  сначала  вс„  как  следует
обдумать. Я уже говорила тебе, Ларви ужасно ревнивый парень. Но,