ом  чемпионате  мошенничества,  убийств,   членовредительства   и
других, не менее экстравагантных деяний.
   Фернанда - она ничего не пила - сидит напротив меня. Меховая накидка чуть
сползла с  плеча,  приоткрыв  очаровательную  шейку.  Тони  Скала,  все  еще
ухватившийся  за  живот  и  на  50  процентов  более  трезвый,  чем  раньше,
пристроился рядом с ней. Капитан с рожей, похожей на контурную карту горного
хребта, прислонившись к стене, курил дешевую сигару, вонявшую, как протухший
лук.
   В салоне было еще три парня. Двоих из них я  знаю:  это  Вилли  Мунксвилл
(швед), до смерти добивший ножкой стула полицейского, который был  до  этого
уже ранен; второй - мексиканец по имени  Параллйо,  тоже  довольно  искусный
специалист по части нанесения людям увечий. Третьего парня  я  не  знаю.  Он
довольно молодой, с жесткой складкой губ, беспокойно сжимающимися  пальцами.
Вероятно, наркоман.
   Я выпил стакан виски. Они наблюдали за мной, как коты за мышью.  Фернанда
все еще улыбается.
   Она одарила своей очаровательной улыбкой всех присутствующих.
   - Милый Лемми, - сказала она. - Как я рада видеть тебя у себя. Ну, кто же
будет говорить? Ты или я? Но прежде всего пусть кто-нибудь из  вас,  ребята,
пойдет в салон и попросит наших друзей не  шуметь.  Нам  предстоит  обсудить
очень важное дело.
   Наркоман ушел. Где-то вдали играл граммофон и шайка орала песни.
   - Слушай, Фернанда, - сказал я. - Мы здесь все друзья. Я  пришел  к  тебе
поговорить по делу. Если  тебе  интересно,  откуда  я  мог  узнать,  где  ты
находишься, пожалуйста.
   Догадаться было очень легко. Я знал, что  ты  начнешь  игру,  находясь  в
таком месте, где ты будешь чувствовать  себя  в  абсолютной  безопасности...
например на борту корабля. Я знал, что вы все собрались во Франции.  Поэтому
я сложил  два  плюс  два  и  начал  искать,  нет  ли  где-нибудь  поблизости
какого-нибудь   испанского   судна,   которое   недавно   где-нибудь   здесь
пришвартовалось. И вот я вас нашел.
   Ты видишь, - продолжал я, - я ничего от тебя не скрываю.  Я  выложил  все
карты на стол. Это единственный путь добиться успеха в нашем деле.
   - Черта с два, - вмешался Скала. - Тебя уже  один  раз  надули,  легавый.
Между  прочим,  как  тебе  это  понравилось?  Мы  заставили  тебя   и   твое
правительство сделать именно то, что нам нужно было. Мы...
   Фернанда положила ему руку на плечо. Он заткнулся. Она  пользуется  здесь
неограниченной властью.
   - Слушай, Фернанда, - сказал я. - Скажи мне  вот  что.  Что  случилось  с
Грирсоном, американским химиком? Он где-нибудь здесь?
   Она печально взглянула на меня.
   - Мне очень жаль несчастного мистера Грирсона, - сказала она.  -  Он  был
так добр к нам и оказал нам большие услуги.
   После кое-каких мер убеждений он согласился дать нам  сведения.  Как  это
ужасно. Он так много сделал для нас, а потом  такой  несчастный  случай,  он
упал за борт. Просто ужасно! Но все произошло по его вине. Все  детали  этой
трагедии вы найдете в судовом журнале капитана.
   Я кивнул.
   - Да, - сказал я. - Вероятно, это был один из несчастных случаев, что так
часто происходят на море. О'кей. Ну, а что произошло с  моей  очаровательной
подружкой?
   Фернанда рассмеялась.
   - Вы имеете в виду Жоржетту Истри? - спросила она. Она посмотрела на Тони
Скала. Он начал улыбаться.
   - Ну, здесь, Лемми, - продолжала она, - вся соль этой шутки. От всей души
поздравляю Тони за то, как ему удалось все разыграть. Вы понимаете, Жоржетта
искренне и с самыми чистыми намерениями все время хотела помочь  вам...  Она
не имеет никакого отношения к нашим планам. Она абсолютно чиста  и  невинна.
Просто  она  понадобилась  нам  на   определенное   время   для   выполнения
определенных деталей нашего плана.
   Я смотрел на нее, широко открыв глаза.
   - Сейчас она в абсолютной  безопасности,  -  продолжала  Фернанда,  -  за
исключением того, что бедняжка почему-то страшно обижена на Тони,  когда  он
время от  времени  пристает  к  ней  с  определенными  предложениями  сугубо
интимного характера.
   Вы понимаете, у него вдруг вспыхнула смешная, нелепая страсть к  Жоржетте
и он почему-то считает, что ее следует расценивать как часть  его  добычи  в
этом деле! А, собственно, почему и нет?
   Скала закурил сигарету. Он улыбается мне через стол лживой улыбкой гиены.
Парень ужасно доволен собой, считает, что дела у него идут отлично. ' Я тоже
попытался выдавить из себя подобие улыбки.
   - Значит, я опять остался в дураках? Да? - сказал я.  -  Мы  с  Жоржеттой
Истри оба опростоволосились? Фернанда смеется коротким нежным смехом.
   - Вот послушайте сами, Лемми, - сказала она. - После  того  как  я  сочла
необходимым убить несчастного Педро, я  встретилась  с  блистательным  Тони,
которого Джек Истри послал в Мексику точно выяснить, что там  происходит.  Я
объяснила ему все положение, и Тони согласился,  что  нам  надо  действовать
совместно.
   Он вернулся в Чикаго и рассказал Джеку о результатах  своей  поездки.  Он
сказал Джеку: единственный шанс  для  Джека  что-нибудь  выиграть,  так  это
передать джеймсоновскую формулу  Ятлину,  чей  штаб  находится  во  Франции.
Сделав это, Джек будет в абсолютной безопасности, и Ятлин разделит выручку с
ним пополам.
   Конечно, Тони ничего не сказал ему о том, что  мы  между  собой  порешили
убить Ятлина, когда  придет  время.  Как  раз  в  это  время  Истри  получил
телеграмму от Зеллары, ту, которую вы заставили ее послать  из  Мехико-Сити.
Он ужасно испугался. Но Тони осенила блестящая идея.
   Совершенно очевидно, сказал он  Джеку,  вслед  за  телеграммой  в  Чикаго
появитесь и вы. И он предложил  свои  услуги.  Он  поговорит  по  секрету  с
Жоржеттой, убедит ее, что есть только один-единственный путь  разделаться  с
Истри и со всей его бандой: связаться с  вами,  подсказать,  где  вы  можете
найти джеймсоновскую  половину  формулы  и  где  находится  штаб  Ятлина  во
Франции.
   Тони знал, как только вы будете уверены, Что формула  находится  в  ваших
руках, контроль в американских портах будет снят. Значит, надо было  всучить
вам фальшивую формулу, тогда Тони сможет выехать  из  Соединенных  Штатов  с
подлинной формулой в руках.
   Истри этот план показался восхитительным. Он знал, что Жоржетта ненавидит
его, а идея заставить ее принять участие  в  нашей  афере  привела  Истри  в
восторг.
   Тогда Тони предложил Жоржетте этот  великолепный  план.  Он  сказал,  что
видел меня. К тому же,  говорил  он,  и  я,  очень  милая  женщина,  страшно
перепуганная связью с какой-то нелегальной деятельностью, и что я рассказала
ему все, что узнала от Педро.
   Единственный шанс для них обоих, говорил Тони, для Жоржетты и  для  него,
это немедленно выйти из банды, помочь делу Правосудия и вообще  вести  себя,
как два ангелочка с крылышками.
   Бедняжка  Жоржетта  ухватилась  за  этот  шанс.  Тони  пообещал  Жоржетте
привезти вас к ней. Полагаю, остальное вам известно.
   Она закурила сигарету и с саркастической улыбочкой посмотрела на меня.
   - Но тут произошла колоссальная вещь. Вы убили Джека Истри. Когда  мы  об
этом услышали, мы ужасно хохотали, потому что еще раньше решили - Тони, я  и
наши друзья, - когда придет время, необходимо отделаться от Джека.  В  любом
случае, вы избавили нас от хлопот. Благодарим вас.
   Она стряхнула пепел с сигареты.
   - Теперь оставался только один человек, с которым нужно было разделаться,
это Ятлин.
   Ятлин предполагал приехать сюда и вести переговоры о выкупе  формулы.  Мы
же решили совсем другое, и поэтому своевременно позаботились о Ятлине.
   - И позаботилась о  нем  твоя  сестренка  Зеллара,  -  сказал  я.  -  Да,
Фернанда, башка у тебя здорово  варит,  вынужден  это  признать.  Сейчас  ты
стоишь во главе. Все твои партнеры перебиты, и тебе  ни  с  кем  из  них  не
придется делить добычу, за исключением Тони Скала.
   Я улыбнулся ему.
   - А между прочим, ты не боишься? - спросил я. - Тебе никогда не приходило
в голову, что эта милая, очаровательная леди может вдруг решить, что незачем
делить добычу с кем  бы  то  ни  было,  и  в  одно  прекрасное  утро  ты  не
проснешься? А?
   Он глухо прорычал. Потом, должно быть, вспомнил что-то и улыбнулся.
   - О'кей, коп, - сказал он. - Может быть, ты  считаешь  свои  шутки  очень
остроумными, но это тебе нисколько не поможет. Ты знаешь, я  доволен  тобой.
Во-первых, мне очень дешево удалось купить тебя  тогда  в  Чикаго,  когда  я
рассказал трогательную мелодраму насчет Жоржетты.
   Он горделиво посмотрел по сторонам в  ожидании  аплодисментов.  И  он  их
получил: все присутствующие гоготали, как черти.
   - Во-вторых, - продолжал он, - если бы ты пришел к ошибочному  заключению
относительно Жоржетты сразу и не выложил ей все свои предположения,  мне  бы
никогда не заполучить Жоржетты, как своих ушей.
   Я кивнул.
   - Вероятно, ты забрал ее, когда она пришла к тебе в Армин Лодж? - спросил
я.
   - Точно, - сказал он. - Я знал, что она во что  бы  то  ни  стало  придет
туда: или для того, чтобы по твоему поручению выведать у нас все,  или  -  и
как раз именно это и произошло  -  для  того,  чтобы  узнать,  почему  я  ее
обманул.
   Он снова посмотрел на всех.
   - Смешно? Верно? - продолжал он. -  Жоржетта  приезжает  с  пистолетом  в
руках и заявляет мне, что она собирается отвезти меня немедленно  к  мистеру
Коушну. Ей так хочется доказать, что она невинная жертва. - Он смеется. -  И
ей это удалось бы, но она не знала,  что  Параллио  был  внизу  и  когда  он
услышал ее крики, он поднялся на второй этаж и вышиб из ее  лапок  пистолет.
Как она удивилась?!
   Я молчал. Я дал себе клятву в один прекрасный день добраться до  Скала  и
разорвать его на куски. Меня прямо-таки мутит от его наглой морды.
   В разговор вмешалась Фернанда.
   - Все это, конечно, интересно и любопытно, - сказала она. - Но  в  то  же
время, я уверена, что мой дорогой Лемми пришел на борт "Мадрилены" совсем не
для того, чтобы обсуждать события прошлого.
   Будущее -  гораздо  более  интересная  тема.  Может  быть,  у  него  есть
какие-нибудь предложения для нас?
   Она улыбнулась мне.
   - Есть, Лемми? - спросила она.
   - Конечно. У меня для вас очень выгодное  предложение,  оно  сделает  вас
миллионерами.
   Я встаю, достаю из кармана письмо посла и бросаю его через стол Фернанде.
   - Вы видите, в письме говорится, что я имею право заплатить  любому  лицу
два миллиона долларов, не требуя расписки в получении денег.
   О'кей. Вот мое предложение. Вы даете мне полностью обе формулы  Джеймсона
и Грирсона, а я плачу вам два миллиона  долларов.  Вот  все,  что  я  должен
сказать.
   Она читает письмо. На губах все еще играет легкая улыбочка. Я подумал,  а
как будет выглядеть эта дамочка, если ее вздернуть на веревке?
   - Есть еще одно маленькое добавление к этому предложению, - сказал  я.  -
Еще одно условие, и это условие ставлю  я  лично.  Если  я  сойду  с  вашего
корабля, я заберу с собой Жоржетту Истри, и это мое окончательное решение.
   Скала так и подпрыгнул.
   - О! Черта с два ты ее возьмешь. Она  останется  здесь,  она  сама  этого
хочет.
   - О'кей, - сказал я. - Меня это мало трогает. Но тут вмешалась Фернанда.
   - Хорошо, мы рассмотрим это предложение, Лемми, - сказала она. -  Мы  все
являемся партнерами в этом деле, включая капитана  и  команду  корабля.  Нам
необходимо обсудить все. Во всяком случае, сегодня  мы  вам  не  можем  дать
ответ. Только завтра утром.
   Она подошла ко мне, взяла меня за руку и я наслаждался тонким запахом  ее
духов. Замечательные духи.
   - Сегодня вы будете нашим гостем, - сказала она.  -  У  нас  в  небольшом
салоне  будет  фиеста  и  вы  присоединитесь  к  нам.   Она   соблазнительно
улыбнулась.
   - Пойдемте, Лемми, - продолжала она. - Милости просим к нам, мы вам очень
рады. Вы нам очень нравитесь. Вы принесли хорошие вести.
   Мы пошли в салон, где снова наяривала дикая музыка.
   Я быстро соображал. Они не собираются  вести  переговоры  до  завтрашнего
утра. Кажется, я знаю почему. Я улыбнулся про себя.
   Идя по палубе, я взглянул на свои часы.
   В салоне набилось человек двадцать.  Судовая  команда,  друзья  Фернанды,
половина из них американцы, остальные испанцы, мексиканцы, итальянцы. Чудная
толпа.
   В самом углу салона в одиночестве  сидит  Жоржетта.  На  ней  все  то  же
платье, в котором она ушла из "Гран Клермона". Вид у нее усталый, и меня это
нисколько не удивило.
   Я подошел к ней и сел рядом. Никто  ни  на  кого  не  обращает  внимания.
Капитан, Фернанда и два-три человека стоят в другом конце салона.
   Некоторые начали отбивать  чечетку.  Все  пили,  как  лошади.  Чудовищная
пьянка! Я подумал: если это не адское судно, то как же тогда выглядит ад?
   Жоржетта взглянула на меня с улыбкой в глазах.
   - Ну, детка, - сказал я. - Кажется,  они  собирались  нас  обоих  надуть.
Может быть, им это удастся. А может быть, и нет.
   Ничего не говорите, я все  знаю,  Фернанда  рассказала.  Да,  мы  с  вами
выглядим неприлично, желторотые птенцы, олухи.
   - Ничего, Лемми, - сказала она. - Я все понимаю. У вас были все основания
не доверять мне, поэтому я и не пыталась объяснить.
   Я понизил голос и с широчайшей улыбкой на лице наклонился  к  ней,  будто
говорю ей приятные пустячки.
   - Я нашел это судно по уголку от обложки журнала, на котором вы  написали
записку и выбросили в окно машины, - сказал я. - Отличная работа, бэби.  Все
будет хорошо. Сидите здесь и не волнуйтесь.
   Стюард с идиотской улыбкой подошел к нам и предложил выпить.  Хорошо,  мы
выпьем бренди. Он принес. Когда он отошел,  я  подал  знак  Жоржетте  сидеть
спокойно. Тони все время наблюдал за нами.
   Я встал, повернулся спиной к Тони, чтобы он  не  мог  догадаться,  о  чем
именно мы будем говорить с Жоржеттой, и сказал:
   - Когда придет время, Жоржетта, делайте, что я вам скажу, только  быстро,
- сказал я.
   В салон вошли три парня: два американца и один итальянец.
   Они подошли к Фернанде. Я медленно прошелся по салону, закурил сигарету и
вообще чувствовал себя непринужденно.
   - Ну, - обратилась Фернанда к трем парням. - Он здесь?
   - Нет, - сказал самый высокий из них. - У него вчера умерла  мать  и  ему
пришлось поехать к ней, чтобы все  организовать.  Он  оставил  нам  записку,
чтобы мы приезжали к нему без четверти час, он будет нас ждать. А пока, мол,
мы можем забрать все его барахло, оно уже было упаковано, и его оказалось до
черта. Без четверти час он будет ждать нас на набережной.
   Фернанда кивнула.
   - Превосходно, - сказала она. - Куда вы сложили оборудование?
   - В машинном отделении, где лежит и  все  то,  что  мы  привезли  раньше.
Освещение и все прочее готово.
   Фернанда кивнула и встала. В руке у нее маленький бокальчик шампанского.
   - Друзья, - начала она. - Пожалуйста, потише. Я буду говорить о деле.
   Все постепенно умолкли. Кто-то выключил граммофон. Один парень напился до
потери сознания. Он развалился на  стуле  и  все  кричал,  что  он  хочет  с
кем-нибудь побеседовать по душам. Кто-то подошел  к  нему,  стукнул  его  по
башке и отшвырнул в угол.
   Стало так тихо, что можно было бы услышать стук упавшей иголки.
   - Я думаю, теперь уже можно сказать, что наша тяжелая  работа  наконец-то
принесла  плоды,  -  начала  Фернанда  с  улыбкой,   обводя   глазами   всех
присутствующих  с  таким  видом,  будто  она   была   президентом   женского
литературного клуба. - Мистер Коушн предлагает нам  от  имени  американского
правительства два миллиона долларов. Я думаю, мы примем это предложение.
   Но я хочу внести полную ясность в один пункт. Мы не передадим формулы  до
тех пор, пока не получим на руки деньги, и до тех пор, пока у нас  не  будет
определенной гарантии, что к нам никто не будет приставать в будущем.
   Как  вы  сами  отлично  понимаете,  такую  оговорку  сделать   совершенно
необходимо. Хотя я очень уважаю мистера Коушна, моего друга Лемми, я  боюсь,
что в делах такой важности, как это, нельзя полагаться на чье бы то ни  было
слово. Поэтому я и решила оговорить такую меру предосторожности.
   Скоро к нам на борт приедет фотограф. Он снимет копии  с  формул.  Мы  их
оставим у себя.  Завтра  утром  я  вручу  мистеру  Коушну  оригиналы  формул
Джеймсона-Грирсона. Он может взять их с собой и затем уплатить нам на  борту
нашего судна два миллиона долларов.
   Таковы наши условия. Копии формул мы сохраним для того, чтобы  обеспечить
получение денег, а также для обеспечения нашей безопасности в будущем.
   Она подняла бокал.
   - Джентльмены, - сказала она. - Давайте выпьем за гениальность  некоторых
великих людей: за мистера Джеймсона и мистера Грирсона, этих великих химиков
планеты, и за нашего  дорогого  Лемми  Коушна,  столь  гениального  и  столь
преуспевающего работника, если не в настоящем, то хотя бы в прошлом!
   Она выпила. Все хохочут до упаду. И пьют.
   Я посмотрел на часы. Без шести минут двенадцать. Я быстро подошел к стене
салона, повернулся к ним лицом и посмотрел на них.
   - О'кей, остолопы, - сказал я. - Отличная сделка.  Так  вот,  послушайте,
что я вам скажу, только тихо и внимательно слушайте  меня.  Если  не  будете
слушать, сами пожалеете. Я совсем не такой уж сосунок, как вам кажется.  Вот
вы - да, вся ваша чертова банда, все вы олухи и сосунки.
   Вы думаете, сейчас к вам на борт приедет фотограф. Он не приедет. Мы  его
перехватили. Но он прислал сюда свое оборудование. Его запрятали в  машинное
отделение, туда, где вы хотите производить работы по копированию документов.
   Так вот, в этих футлярах  нет  ни  аппаратов,  ни  пластинок,  ни  прочей
дребедени.
   Там две отличные первоклассные адские машины. На случай, если вы, ребята,
не верите мне, стойте спокойно и внимательно слушайте.
   Я посмотрел на них. Они все буквально пожирали меня  глазами.  Каждый  из
них соображал: беру ли я их на пушку или я действительно говорю правду.
   Скала попытался двинуться, но Фернанда схватила его  за  руку.  Ее  белые
длинные пальчики буквально впились в его кисть.
   Она пристально смотрит на меня сверкающими, как угольки, глазами. Я знаю,
о чем она думает.
   Она думает: неужели она допустила какой-то промах?  Этого  всегда  боятся
преступники.  Она  никак  не  может  догадаться,  что  я  собираюсь  делать.
Создавшаяся ситуация, видно, не больно ей нравится.
   Я посмотрел на часы и быстро проговорил:
   -  Слушайте,  первая  бомба  с  часовым  механизмом  взорвется  ровно   в
двенадцать  часов.  Но  это  только  маленькая  бомба.  Взрыв  будет   очень
небольшой, но  достаточный,  чтобы  взорвать  часть  машинного  отделения  и
доказать вам, паршивым сволочам, что я говорю правду.
   Через четыре с половиной минуты - вторая бомба. Она находится  в  большом
футляре. В ней заложено 40 двенадцатидюймовых  динамитных  зарядов.  Это  до
того мощная бомба, что, когда она взорвется, ваше проклятое судно  со  всеми
вами на борту, включая и меня, моментально взлетит  на  воздух.  Можете  мне
поверить, скоты.
   Вы  думаете,  у  вас  под  ногами  твердая  почва.  Вы  думали,  что  вам
безнаказанно пройдет похищение людей, нанесение  увечий,  убийство,  да  еще
надеялись получить с двух правительств изрядную сумму денег.
   Что ж, вы получите деньги, но получите их так, как я хочу, или это  будет
моим последним делом на земле.
   О'кей. Тихо, без паники, никаких волнений. Я еще не все
   Сказал.
   Ноя могу разрядить вторую бомбу. Ключ от футляра у меня в кармане. Я могу
отключить хронометр. Но я единственный человек на борту, который  может  это
сделать, и у вас уже нет времени для того, чтобы вытащить этот тяжелый  груз
из машинного отделения и бросить его за борт.
   Я посмотрел на часы. Ровно 12 часов.
   - Спокойно, вы, ослы, и слушайте. Я разряжу вторую бомбу, если  ктонибудь
из вас немедленно передаст мне обе формулы.
   Фернанда открыла рот, но в этот момент сработала первая  бомба.  Разд