сти проведут
губкой по всем обвинениям, которые они  могли  бы  выдвинуть против тебя. Ты
будешь  судим  Федеральным  судом  по  обвинению  в  соучастии  при  попытке
похищения.  Я  отправлю специальное заявление о том,  какие услуги ты оказал
нам при задержании бандита Сигеллы. И если ты будешь держаться осторожно,  я
так  устрою, что ты получишь не более двух - трех лет. В  противном  случае,
мой  ангел, у  меня достаточно материала для  того, чтобы тебя поджарили. Ну
что, будешь говорить?
     - Дай мне  очухаться,  - пробормотал он. -  Ты, - и вдруг флик... Я все
скажу, Лемми.
     - Хорошо. Прежде всего: что произошло там, в "Брендес Энде", и как была
убита Лотти?
     - Я все расскажу,  - повторил  он. - Мы отправились в субботу вечером с
Лотти, взяв пулемет в машину.  На виллу  приехали  около  одиннадцати часов.
Последние  три--четыре  километра ехали  с  потушенными  фарами,  часть  пути
проехали даже полем, чтобы нас не заметили. Мы поставили свою колымагу рядом
с другой машиной и вошли в дом.
     Там были все наши.  Мы проводили время, немного выпивая, а без четверти
двенадцать  Меррис сказал, что ему пора отправляться на условленное место, и
ушел.  А без четверти час он снова появился и  сказал, что видел тебя, и что
нужно, чтобы все пошли с ним и засели в небольшом леске,  что позади дома, и
были бы наготове, на случай, если понадобится помощь.
     Это, конечно, была его  выдумка, он нас просто надул, но выглядело  это
вполне правдоподобно. Я и Лотти тоже собрались последовать за ним, но Меррис
сказал,  что нам надо еще на  полчаса остаться на вилле.  Мы включили моторы
машин, чтобы они разогрелись, и стали ждать.
     Мы прождали с четверть часа,  потом вышли  и  подошли  к машинам, и тут
Лотти заметила, что парни  не взяли с собой ни пулемета, ни бомб, ни другого
оружия:  все  осталось  в  машинах. Потти сказала, что  чувствует что  -  то
недоброе, и что она идет в "Брендес Энд".
     Я  подождал  некоторое  время. Лотти не возвращалась. Я взял  пулемет и
пошел через поле по  направлению  к  "Брендес Энду".  Вблизи  дома я  увидел
Лотти, которая пряталась  в  кустарнике.  Задний фасад  дома  был освещен за
исключением одного окна, которое было открыто.
     На земле  у  стены  лежала лестница. Мы с  Лотти  подняли ее и бесшумно
приставили. Она взяла у меня из  рук пулемет, сказала, что пойдет разведать,
в чем  дело,  потом взобралась  по лестнице, проскользнула в открытое окно и
исчезла в комнате. Через минуту  я услышал  одиночный  выстрел,  потом шквал
огня из пулемета Лотти - приблизительно с дюжину пуль.
     Я  сказал  себе,  что  пора  вмешаться,  приготовил оружие и  полез  по
лестнице.
     Когда я достиг  окна,  то увидел Лотти. Она  была серьезно ранена,  вся
блузка  покрыта кровью, в руках пулемет  и  толстый  кожаный  бумажник.  Она
бросила  его  мне  и крикнула, чтобы  я немедленно уходил, а сама продолжала
стрелять. В нее стреляли тоже. Я услышал ее крик и понял, что все кончено. Я
подумал,  что  делать  мне здесь  особенно  нечего.  Со  страшной  быстротой
спустился по лестнице, побежал  леском, пролез  через дыру в  стене.  У меня
хватило ума  не возвращаться  на виллу за машиной, так как  я  подумал,  что
Меррис и остальные так  или  иначе предали  нас. Я взял  вправо и через поле
направился в сторону Лондона. Через некоторое время мне удалось по автостопу
сесть в машину, приехать в город и затаиться. А сегодня меня зацапали флики.
     - Все  это так, Вилли, но не объясняет целую кучу вещей. Ты знаешь, что
в том бумажнике, который ты получил, и где он?
     - Под дощечками паркета в моей комнате  на Кинг Кросс - ответил он. - А
флики меня даже не обыскивали...
     - А что там внутри, Вилли?
     Он засмеялся.
     - Целая  куча сюрпризов.  Там  достаточно  сведений, чтобы посадить  на
горячий стул более двухсот раз Сигеллу и его банду.
     - Очень  хорошо, Вилли. Теперь будь  умницей, держи  себя спокойно, а я
постараюсь заняться тобой, как я уже говорил.
     Херрик,  Гидрот  и  я снова сели в машину и отправились в  Брикстон. Мы
были очень  довольны  друг  другом. Теперь мне все казалось  ясным. Понятно,
почему Констанция так старается  освободить меня  из  тюрьмы. Я знаю, почему
она хочет, чтобы я ликвидировал Вилли Боско. Ей надо получить документы. Мне
кажется, что Сигелла пока  неплохо  устроился. Он с Мирандой и вся его банда
скрылись потихоньку, а  Конни осталась,  пытаясь  найти  и  вернуть  бумаги.
Значит ей  нужно,  чтобы я вышел  из  тюрьмы, так как совершенно необходимо,
чтобы Вилли Боско пришел увидеться со мной. Они ведь не знают, что я флик, и
считают, что я единственный друг, который у него остался.
     Конни уверена, что Вилли Боско отдаст мне эти  бумаги, потому  что с их
помощью можно сторговаться с Сигеллой в отношении нас обоих.
     Что ж, комбинация наша отлично сработала!

ВОЗНЯ ВОКРУГ БУМАЖНИКА
     Херрик, Гидрот и я трогательно распростились с Вилли  Боско,  который в
настоящий  момент не был уверен,  что с  ним: стоит ли  он вверх головой или
наоборот. Сознание того, что я "фараон" совсем выбило его из колеи.
     Мы сели в машину и помчались в направлении Кинг Кросс в дом,  о котором
говорил нам Боско.
     Это  было скромное жилище на одной  маленькой улице недалеко от вокзала
Кинг Кросс, и, хотите верьте, хотите нет,  но в углу под плитками паркета мы
нашли кожаный бумажник.
     Мы вытряхнули на  свет Божий  все его содержимое, и мне показалось, что
Боско несколько преувеличил, когда сказал, что там столько сведений, сколько
нужно,  чтобы посадить  Сигеллу и его банду  на  горячий  стул,  так как  на
большинстве бумаг записи были сделаны при помощи какого--то кода.
     Херрик  сказал, что тот факт,  что эти  документы зашифрованы, не имеет
никакого значения, поскольку в Скотланд-Ярде  есть люди, которые  расшифруют
их  в  короткий  срок.  Мы срочно вернулись  и передали бумаги в  отдел  для
дешифровки.
     Я рассказал  Ларри Мак Фи, как был  убит его брат, и он пришел  в такую
ярость, что решил немедленно отправиться к этим подонкам, чтобы отомстить за
брата. Я заверил его, что скоро мы ликвидируем всю эту нечисть.
     В  это  время  префект  передал нам только что  полученный  по  прямому
проводу рапорт из Нью-Йорке, из которого следовало, что Сигелла считал,  что
дело с похищением Миранды  прошло  успешно и  должно дать  свои  плоды. Было
похоже, что  через  какого  -  то типа в воскресенье утром  он  потребовал у
старого ван Зелдена  выкуп, что  доказывает, что этот мерзавец Меррис предал
Лотти  в  пятницу вечером,  приблизительно  через  час  после  нашей  с  ним
конференции  в  отеле  "Паксайд". Дешифрованное  послание сообщало  также  о
следующем:
     "ФБР,  Министерство Юстиции  США заручились  содействием  американского
посольства в Лондоне.  Уведомите Кошена и  английскую  полицию, работающую с
ним, что  Густав ван Зелден получил сообщение о том, что  его дочь похищена.
Похитители  требуют  внести выкуп в сумме трех миллионов долларов в  течение
десяти   дней  в  банк  в  Роттердаме  в  интернациональных   ценностях   на
предъявителя.  Дополнительный звонок по телефону  предупредил о  немедленном
взносе  денег, иначе  в каждый  просроченный  день по воздушной  почте будет
посылаться по зубу его дочери, пока не будет внесен выкуп. Любое привлечение
полиции повлечет  за  собой уничтожение  жертвы.  Принято  решение отсрочить
выплату на четыре дня,  чтобы  спасти жертву,  в противном случае ван Зелден
настаивает на уплате. Он отвергает мнение нашей службы, что жертва все равно
будет умерщвлена.
     На   основании  нашего  предыдущего   сообщения  установлена   личность
Констанции Галерзино. Это бывшая жена главы сицилийской мафии Пьетро Скорци,
в  настоящее  время  замужем  за  Бонни  Малосом, который  разыскивается  за
убийство  и  похищение  двумя штатами  США.  Директор ФБР  США благодарит за
содействие  английскую полицию.  Просьба передать Кошену: "Б.Ф. посылает ему
наилучшие пожелания". Мы  просто  падали от усталости, и поэтому все четверо
вернулись в Брикстон, где преподали Херрику урок игры в покер. Он думал, что
все понимает в  этом деле, но  мы ему такое выложили! После  этого  я влил в
себя этого морса-сидра Гидрота и отправился спать.
     На следующее утро  произошло вот что. В восемь часов Гидрот и брат  Мак
Фи появились у  меня очень возбужденные с расшифрованными бумагами  Сигеллы.
Судя по содержанию, парни из отдела дешифровки не  зря ломали свои головы. В
этих  бумагах  был список всех помощников Сигеллы в трех странах и документы
на ангары,  судя по которым  у Сигеллы имеются два или три самолета, которые
летают по его делам между Англией, Францией и Италией.
     Сигелла   допустил  колоссальную   ошибку,   которую  совершает  каждый
гангстер, когда он начинает заноситься: он был вынужден все записывать. Пока
делец совсем  еще маленький комбинатор - о нем нечего  и  говорить.  Ему  не
приходится ломать  голову,  где  хранить  дневник,  в  нем  нечего  особенно
записывать. Но  когда  он  становится  большим фруктом, ему  хочется  знать,
откуда поступают деньги и куда они идут. Содержатель  домов свиданий и типы,
занимающиеся  подобными  делами  достигают  такого  размаха,  что  вынуждены
держать бухгалтерию и счетоводов. Эти  парни  записывают разные сведения,  а
как  только  появляются бумаги, проясняются и  истории, и  кто-нибудь всегда
продает своих, чтобы как-нибудь вылезти самому, как сделал это Вилли Боско.
     Одной единственной вещи не было в этом документе - где  искать Сигеллу.
А  это надо делать  срочно. Я  хорошо его  знаю. Раз он  сказал,  что  будет
посылать  по  одному  зубу Миранды ее старику, если  ему вовремя  не пришлют
выкуп, можете быть спокойны, он так и сделает, а, может быть, прибавит еще и
по пальцу, чтобы сильнее подействовало.
     Я  прекрасно  понимаю, что  Миранда  нуждается в хорошем уроке, который
научил бы ее не заводить знакомства направо и налево бог весть с кем, но раз
уж она попала в такую переделку, при мысли о том, что ее красивые зубы будет
выдирать  проходимец  вроде Бонни Малоса, мне становится  не по себе, и меня
беспокоит, что еще с ней может произойти. У меня уже есть кое - какая  идея,
как влезть  в  их осиное гнездо, и к тому  же хорошенький  маленький значок,
который может оказаться там вредным для моего здоровья.
     Сидя с бумагами Сигеллы в кабинете директора тюрьмы, я вижу перед собой
на стене дощечку, и она напоминает мне, что точно такая же есть в здании ФБР
в Вашингтоне. На ней высечены фамилии  многих специальных агентов,  погибших
при исполнении служебных обязанностей, и у меня ощущение, что в конце списка
вскоре  появится  и  моя  фамилия.  Это совсем не кажется мне смешным,  даже
наоборот.  Но я все  равно  буду продолжать  действовать,  и ничто  меня  не
остановит;  правда,  мысль,  что меня  могут  убить  из - за  того, что этой
бездельнице  Миранде  пришло  желание  заигрывать с  гангстерами  и  прочими
подонками, меня не устраивает и я не собираюсь позволять им это сделать.
     Я быстро освободился  от этих очень неприятных мыслей при  помощи смеси
из напитков, доставленных мне Гидротом,  после принятия их мир выглядит куда
привлекательнее!
     Я  заказал  себе отличный завтрак,  после которого  готов  играть  свою
важную роль.
     На меня надели  наручники и повезли на  Боз-стрит.  Там ко  мне подошел
флик, взял меня под руку и повел к месту для обвиняемых.
     В  зале  суда  было  много народа,  так  как  лондонцам  интересно было
посмотреть  на  этого  бандита,  о  котором  писали  все  газеты. На  скамье
свидетелей  я  увидел Херрика, Гидрота  и Ларри  Мак Фи.  У  всех были очень
строгие лица. Я также заметил юрисконсульта  посольства, который сидел рядом
с ними. Я смотрел на всех этих парней  с самым неприязненным видом, как  это
делают в фильмах гангстеры, и только что не плевал в их сторону.
     Итак, сеанс кино продолжается. Встал какой - то парень и стал говорить,
что я совершенно жуткий тип, хуже меня им  в  лапы еще никто  не  попадался.
Когда он кончил, все решили, что  я научился своему ремеслу у Аль Каноне,  а
на скамейках люди готовы были поверить, что сейчас я вытащу автомат из своей
ушной раковины.
     Магистр, как здесь называется судья, ничего не говорит, только слушает.
Он сидит на кончике кресла, наклонив голову, спокойный и невозмутимый, и так
как  никто  не  кричит, как  это  бывает у  нас  в  США,  ему  не приходится
пользоваться своим молотком, чтобы восстановить спокойствие.
     В конце  концов  этот парень сел,  а те двое,  что арестовали  меня  на
Джермен-стрит, свидетельствовали в том, что  я ношу револьвер, и что  он был
при  мне  в момент  задержания. После  этого стал адвокат,  которого  наняла
Конни,  и который сидел  рядом с Кранцем. Он делал все, чтобы обелить меня и
нанес обвинению серьезный удар.
     Прежде всего  он  сказал, что те 15 тысяч долларов, что я  обменял, - я
обменял открыто, а если бы я знал, что эти деньги краденные, то в банк бы их
не  понес.  Он   добавил,  что   я  совсем  не  гангстер,  а  просто  жертва
обстоятельств, и несмотря  на  то, что обстоятельства против меня,  я просто
деловой  человек,  хорошо  известный  в  Канзас  Сити. Что  я  приехал  сюда
поправить здоровье, и что если я ношу оружие, - то это еще ничего не значит,
потому что, как все это знают из газет, в США ношение оружия - самая обычная
вещь. Он  сказал, что несмотря на то, что у меня при себе не было разрешения
на право ношения оружия, такое имеется у меня в США, и  оружие мне нужно для
самозащиты, так как мне угрожали много раз.
     Он добавил, что ни в коем случае не против того, чтобы меня отправили в
США, так как моя  единственная мечта вернуться на родину, чтобы опровергнуть
обвинения, выдвинутые против меня.
     Тип, который выступал в мою защиту, сказал в  заключение, что на  время
выполнения формальностей,  связанных с моим  отъездом в США, меня можно было
бы выпустить из тюрьмы под значительный залог при условии, что я буду каждый
день являться в полицию для регистрации.
     Судья  обратился  к Херрику  с  вопросом,  не  возражает ли  он  насчет
освобождения меня  под залог, и тот ответил,  что возражений не  имеет, если
сумма будет достаточно велика.
     Судья объявил, что согласен меня  освободить, если за меня будет внесен
двойной залог - десять тысяч фунтов.
     Кранц вскочил и заявил, что все будет немедленно улажено.
     После этого меня  повели в канцелярию, где мне пришлось заполнить целую
кучу бумаг. Потом появился Херрик и строго заявил, что я каждый вечер должен
являться на  Каннон  Ров,  в противном случае меня арестуют повторно и более
уже не выпустят под залог.
     Я  поблагодарил и вышел. У подъезда я увидел машину,  в которой  сидела
Конни. Она сделала мне знак и улыбнулась. Я подошел к ней.
     - Ну, Лемми,  -  сказала  она -  садись сюда. Я должна заметить, что ты
причинил  нам  немало забот и неприятностей, и  не возражай,  что  ты теперь
сможешь ускользнуть от нас.
     Я засмеялся.
     -  Во  всяком  случае, вам это  стоило десять  тысяч  билетов по тысяче
фунтов, чтобы вытащить меня оттуда, моя дорогая Конни. А в настоящий  момент
я хочу  выпить. На этот случай  у  меня ничего нет, так  как там  парни  все
забрали и отдадут только завтра.
     - Хорошо, Лемми, мы устроим это. Но нам нужно отсюда поскорее убраться.
     Конни  повела меня  в  ресторан  на  Пикадилли.  По  дороге она  ничего
особенного  мне  не  говорила,  но  глядя  на   нее,  я  подумал,   что  она
необыкновенно  мила и  спокойна  для девицы,  разыскиваемой за  похищение  и
убийство законной жены Бонни Малоса.
     Во время чаепития, когда я болтал обо всем, что мне приходило в голову,
Конни наконец решила поставить точки над "и".
     - Выслушай меня  внимательно,  Лемми.  У  меня был  долгий разговор  по
телефону с  Сигеллой насчет  тебя,  и  несмотря  на то,  что ты считаешь его
нечестным  типом, он отлично понял твою позицию.  То, что ты говорил, это по
существу правда. Ты сам  занимался делом  похищения Миранды, и тебя вынудили
работать  на  других.  Короче,  ты  пытался обмануть  Сигеллу,  но  он  тебя
опередил,  и  вовсе на тебя за это не сердится. Мы держим  Миранду, и старый
ван  Зелден должен будет раскошелиться. Мы  готовы ко всему.  Ты знаешь, что
стоишь  того,  чтобы тебя продырявили, и  если бы речь шла о другом, а  не о
тебе, Сигелла бы  сделал с тобой  то, что ты заслужил, и никого на свете это
не  обеспокоило  бы. Но он считает, что ты  замечательный парень. У  тебя  в
голове имеются мозги, и действовать вы должны вместе, а после окончания дела
Миранды вы двое будете вне всякой конкуренции.
     - Скажи-ка,  Конни, -  начал я  -  ты не  возражаешь против того, чтобы
сменить пластинку, потому что ты начинаешь усыплять меня своими колыбельными
песенками.  Ты хочешь заставить меня  поверить, что твой дружок  сделал все,
чтобы меня вызволить из тюрьмы, просто так,  ни за что,  ни про что, так как
можешь поверить, он не  увидит больше  своих сорока тысяч долларов,  потому,
что  у  меня  есть  намерение  воспользоваться  ими  для  себя,  как  только
представится такая возможность. Я уже сыт по горло их  тюрьмой. Мне не очень
все это нравится.
     - Не жалуйся, ведь ты сам посадил себя туда -- сказала она.  - И сначала
мы хотели тебя там оставить, но ты прав в одном: Сигелла в тебе нуждается. К
то, что  он хочет, чтобы ты сделал, я  советую тебе исполнить не столько для
него, сколько для себя самого.
     Потом она  рассказала мне про документы. Судя по ее словам, когда Лотти
проникла в  комнату через окно,  там  находился  Сигелла, который  спорил  с
Малосом и некоторыми другими членами своей банды по поводу того, что следует
делать, а бумаги лежали перед ним на столе.
     Окончив разговор, он  сложил документы в  бумажник, и все направились к
двери. Малос,  Конни  и  Сигелла выходили последними и,  выходя, оглянулись.
Лотти в этот момент влезла в окно. Она сразу же начала стрелять, но целилась
плохо, и все пули прошли мимо цели. Ей удалось схватить бумажник и выбросить
его в окно. Бонни, у которого быстрая реакция и верный глаз, бросился плашмя
на пол и  всадил в  Лотти две  пули. Она пыталась  сопротивляться и  сделала
несколько  выстрелов,  но  была в  таком плохом состоянии, что все  выстрелы
пропали даром, в то время как Бонни несколькими  выстрелами  покончил с ней.
Пытались искать Боско, но тот был уже далеко.
     -   Вот  и   вся   история.   Что   касается  бумаг,  то  они  довольно
компрометирующего свойства... Должна сказать тебе, Лемми,  - продолжала она,
что и твое имя есть в этих бумагах, и тебе будет горячо, если их найдут.
     - Дальше? - спросил я, соглашаясь с ней кивком головы.
     - Лемми, не прикидывайся ребенком. Где бы не прятался Боско, он прочтет
в газетах, что тебя выпустили из тюрьмы, и  придет тебя повидать, потому что
не имеет ни денег, ни крова, но они есть у тебя. Передав тебе бумаги, он мог
бы  надеяться,  что ты договоришься  с  Сигеллой в интересах вас  обоих.  Он
знает, что Сигелла дорого заплатит за эти документы.
     - Это убеждает - кивнул я, - а затем?
     Она  взяла сигарету  из  моего  портсигара,  который  лежал  на  столе,
закурила и посмотрела на меня сквозь дым.
     -   Послушай,  нам  всем  надо  убираться  отсюда.  Все  устроено,  все
предусмотрено и  все  выверено  до  минуты. Но прежде чем уехать, мы  должны
забрать эти бумаги.  Они необходимы нам, значит необходим Вилли. План таков:
ты возвращаешься на  Джермен - стрит, и совершенно  очевидно, что  в течение
дня Боско тебе  позвонит.  Ты пригласишь  его  к себе вечером.  Он  принесет
бумаги. А потом - детская игра. Как только ты узнаешь время, когда он придет
к тебе,  позвонишь  мне  по  телефону, уберешь  его, заберешь  бумаги,  а  я
поблизости от твоего дома жду тебя в машине. А завтра утром ты, я,  Миранда,