Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
пустой из-под одеколона коробочке выручку нашел, а часов -- как не было. Со
зла аж курить захотелось. Достаю пачку "Нашей марки", которую в пивбаре у
Айрапетова стрельнул, а в ней ни единой сигаретки не осталось. Швырнул сдуру
за прилавок... Смотрю, на витрине красивые бритовки лежат. На всякий случай
в карман три штучки сунул и давай рюкзак набивать одежонкой, которая
получше. Только управился, рюкзак за плечи надел, слышу: оконное стекло
хрустнуло. Я мигом -- за вешалки, где пальто висят, для смелости железяку
схватил, которой замку голову отвернул. Выглядываю оттуда одним глазом, вижу
-- мужик по магазину мелькнул. Подскочил к стене, вроде электрическим
выключателем щелкнул и сразу к прилавку затопал. Одеколонные флаконы
звякнули, похоже, забулькало что-то... В этот миг молния как полоснет! В
магазине стало светло, как будто лампочки включили. Смотрю, Гога-Самолет с
перепугу за прилавок присел. Я из своего укрытия -- к дверям. Зацепился,
вешалки повалились, ящики какие-то загремели... Гога как заорет!... Я
кое-как выпутался из-под вешалок, только на крыльцо вываливаюсь -- опять
молния! Вижу, что-то лохматое к крыльцу прет: не то баба, не то
привидение... -- Мохов перекрестил живот. -- Во крест даю, чуть от страха
коньки не отбросил. Ладно, железяка в руках была. Я этой железякой ее и
шарахнул, а сам, дай бог ноги, рвать от магазина...
-- Как Гога-Самолет в магазин попал?
-- Уже говорил, через окно залез, -- Мохов опять закрестился. -- Только
крест даю, он без сговора со мной лез. Богом клянусь, без сговора! Групповой
не было, начальник...
-- Кто отключил сигнализацию?
-- Уже говорил, электричество было выключено.
-- Кто выключил? С электромехаником Лаптевым договорились?
Мохов ударил себя кулаком в грудь:
-- Начальник, гад буду, не договаривался" Может, Гога-Самолет
договорился, а я, под шумок, вперед его успел.
-- Вы Айрапетову полный карман часов обещали, Как намеревались их
взять?
-- Да я ж для понта ему загнул, чтобы денег взаймы
-- А ночью в магазин пошли, рюкзак с собою взяли. Как это понимать?
-- Чутьем чувствовал, что энергии не будет.
-- Наивно, Мохов, очень наивно, -- Антон нахмурился, помолчал. -- Куда
дели украденные часы?
-- Загнал Айрапетову по дешевке, а одни совсем бесплатно отдал за то,
что билеты нам с Федей на самолет добыл. Народу на аэровокзале было битком,
без блата к кассе не пробиться.
-- Как часы попали к Остроумову?
-- Не было в деле Остроумова! -- испуганно закричал Мохов.
-- Но ведь он принес нам часы.
-- Крест... Не знаю!
-- Кто писал Костыреву письма? С какой целью?
-- Никаких писем не знаю. Никаких!
-- Кроме тебя, некому... -- хмуро сказал Костырев.
-- Федя, крест... -- начал Мохов, но, столкнувшись с презрительным
взглядом Костырева, осекся.
Больше, сколько Антон ни старался, ничего вразумительного Мохов не
показал. Создавалось впечатление, что из какого-то безотчетного страха он
всеми силами, порою до наивности, скрывает истину. Категорически отрицал
Мохов участие в деле Остроумова и связь с Гогой-Самолетом. Антон был
вынужден прекратить допрос. Когда Мохова и Костырева увезли в изолятор, в
кабинет вошли Березова и Голубев. Светлана смотрела на Антона
настороженно-вопросительным взглядом.
-- Вы оправдаете Федю? -- спросила она.
-- Его может оправдать только суд, -- ответил Антон. -- Я лишь вправе
изменить так называемую меру пресечения, то есть освободить из-под стражи.
Но пока это не в интересах самого Федора.
-- Когда же этот интерес наступит?
-- Не будем спешить, Света. Поспешность, как правило, к добру не
приводит.
Березова, соглашаясь, наклонила голову и попрощалась. Едва она вышла,
Слава Голубев возбужденно прошелся по кабинету и заговорил:
-- Только что звонил Степан Степанович. За сумочку Березовой Айрапетов
пообещал соседскому Генке купить абонемент на все хоккейные игры сезона.
Предстояло самое трудное -- допрос Айрапетова. Прежде, чем начинать
его, Антон решил встретиться с Игорем Владимировичем, так сказать,
неофициально.
21. "Солист" из ресторана
Айрапетов сам назначил Антону место встречи в сквере, против ТЮЗа. То
ли оттого, что рабочий день еще не кончился, то ли от сгрудившихся на небе
предгрозовых облаков скамейки в сквере пустовали. Антон выбрал одну из них,
с которой лучше просматривались асфальтированные аллейки, и, развернув
газету, сделал вид, что увлечен чтением.
Игорь появился минута в минуту, как обещал по телефону. Легкой,
энергичной походкой он подошел к Антону, крепко пожал руку и, садясь рядом,
весело проговорил:
-- Точность -- вежливость королей.
-- Я королем не был, поэтому притопал раньше, -- пошутил Антон и
насторожился -- в конце аллеи, откуда только что пришел Айрапетов, замаячила
сутулая фигура "солиста" из ресторана. Похоже, он догонял Игоря и еще издали
замахал ему рукой. Айрапетов демонстративно отвернулся, с усмешкой
проговорил:
-- Для полного счастья этого черта нам только и не хватало. Сейчас на
похмелье просить будет.
"Солист", не обратив внимания на Антона, плюхнулся на скамейку рядом с
Игорем, поморщившись, прижал ладонь к груди и, тяжело передохнув, сказал:
-- Фу-у... Чуть сердце не выскочило, думал, упущу тебя.
-- Соскучился? -- опять с усмешкой спросил Айрапетов"
-- В вытрезвителе сегодня ночевал.
-- Поздравляю.
-- Смеешься, а тут хоть плачь. -- "Солист" вытер вспотевший лоб. --
Вчера какой-то "юморист" записку подсунул, насчет Ольги и Юрки. Я рога в
землю и попер. Только из ресторана на проспект вываливаюсь и с ходу -- в
объятия к милицейскому. Чуть с копытков его, родимого, не снес. Голову надо
отворачивать за такие шутки. Встретился бы мне сейчас тот остряк!...
-- И что бы произошло?
-- Как гусю, шею бы свернул. Айрапетов засмеялся:
-- Давай, Олежек, сворачивай.
-- Чего? -- не понял "солист".
-- Шею. Я тебе вчера записку написал.
"Солист" какое-то время обалдело смотрел на Игоря и вдруг расхохотался
до слез, будто ему только что рассказали очень смешной анекдот.
-- Ну, князь... ты даешь, -- вытирая глаза, проговорил он. -- Ну,
даешь! С тебя причитается.
-- Сколько?
-- Пару червонцев до завтра, -- выпалил "солист" и, видимо, не надеясь
на успех, торопливо заговорил: -- Понимаешь, завтра в церковном хоре обещают
триста целковых отвалить, платят там железно...
-- Зачем тебе сегодня двадцатка понадобилась? -- перебил Айрапетов. --
Ты с похмелья после двух стопок уже занавески жевать готов.
-- Понимаешь... С Цыганкой этой, которая вчера в ресторане за соседним
столом с тобою сидела, договорился. Сейчас ждет в "Сибири" меня -- как бога,
а я, как нищий, за тобою по следу таскаюсь. Князь Игорь, не унижай Олега.
Клянусь совестью, рассчитаюсь.
-- На том свете угольками, -- Айрапетов стал серьезным. -- Попрут тебя
из церковного хора, как из ансамбля выперли. Будешь ты от тяжести горбиться
по ресторанным подмосткам...
-- Игорь! К чему такие мрачные краски? Надо мужественно идти по кругу
жизни. Одолжи два червонца, и на мало оборудованной для веселья планете
одним счастливым человеком станет больше. Неужели тебе этого не хочется?
Неужели две каких-нибудь рваных десятки для тебя сделают погоду? Не веришь,
что сам отдам, Ольга рассчитается. Ты же знаешь, у нее завтра получка.
Айрапетов внимательно посмотрел на "солиста", подумал и вдруг
решительно, вполне серьезно сказал:
-- Я одолжу тебе, Олег, деньги. Могу даже дать без отдачи, но... Ты
должен откровенно рассказать, что у тебя произошло с Людой, когда она стала
вырываться из моей квартиры. С той девушкой, из кафе "Космос"... в прошлое
воскресенье. Помнишь?
-- Такой пустяк?! -- удивился "солист" и посмотрел на Антона, словно
только сейчас его увидел.
-- Это свой человек, -- заметив взгляд, сказал Айрапетов. -- Можешь
говорить при нем.
"Солист" невинно улыбнулся:
-- А что у меня с Людой произошло? Ровным счетом -- ничего. Прилег к
ней на диванчик, а она бузу подняла.
-- Ты ей бритвой угрожал?
-- Какая угроза?! Для хохмы взял бритву, хотел разыграть. Она подумала,
что по правде, вцепилась зубами в руку. Во... -- приподнял рукав, -- до сих
пор след имеется. Вижу, дело керосином пахнет. Швырнул бритву в окно. И вся
любовь. Это ж я рассказывал раньше. Достаточно тебе?
-- Почему она так сильно опьянела от стакана шампанского? -- снова
спросил Айрапетов.
-- Откуда мне знать, -- удивленно пожал плечами "солист".
-- Не хочешь говорить? Ни копейки не получишь.
-- Вот привязался, как вчерашний милиционер из вытрезвителя... -- лицо
"солиста" стало виноватым. -- Я ж не думал, что ты ее к себе поведешь...
-- Рассказывай, Олег, о том, что ты сделал Люде, а не о том, что думал,
-- недовольно оборвал Айрапетов.
-- Ничего серьезного я не сделал... Подумаешь, снотворного в шампанское
сыпанул. Что, она умрет от этого? Ольга перед каждой ночью это зелье глотает
и хоть бы что. Храпит, как лошадь.
Айрапетов смотрел на "солиста" уничтожающим взглядом.
-- Клянусь, Игорь, никогда не думал, что Люда так сильно захмелеет, --
испугался тот. -- Клянусь! Хотел похохмить...
-- Знаешь, что за такие хохмы бывает? -- Айрапетов резко показал на
Антона. -- Это сотрудник уголовного розыска, твоя хохма уже до них
докатилась.
"Солист" побледнел, на лице его появилась растерянность. Он, видимо,
решил, что его разыгрывают, но, не будучи в этом твердо уверенным, засмеялся
неестественным, вымученным смехом.
-- Рассчитываться?... -- посмотрев на Антона, спросил Айрапетов. -- Или
вы еще с этим "хохмачом" побеседуете?
-- Если потребуется, я его приглашу, -- ответил Антон.
Игорь достал из кармана две десятки. Глаза "солиста" блеснули
бесшабашно-радостно. Он почти вырвал из рук Айрапетова деньги, сунул их в
свой карман и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Айрапетов
бесцеремонно оборвал:
-- Иди, иди к Цыганке, а то не поспеешь.
Ничуть не обидевшись, "солист" бодро вскочил со скамейки, шутливо
козыряя, поднес к виску два пальца.
-- Иди, Олег... -- Айрапетов поморщился. -- Иди, золотце, молча по
своему кругу жизни.
-- Честь имею, -- "солист" еще раз козырнул и, вихляясь, как на
шарнирах, развязно зашагал к ресторану. Сутулость его поубавилась, словно он
почувствовал себя окрыленным.
-- Оказывается, с Людой Сурковой не все так безобидно было, как этот
пошляк раньше мне рассказывал, -- задумчиво глядя ему вслед, проговорил
Айрапетов. -- Почему вы его тут же не арестовали?
-- Арест -- крайняя мера пресечения, с ним спешить нельзя, -- ответил
Антон, про себя раздумывая: "Не специально ли эта встреча с "солистом"
разыграна?"
-- В отношении типов, подобных Олегу, юридическая щепетильность
излишня, -- убежденно заявил Игорь. -- Таких дураков надо учить сразу.
-- Ну, это еще как сказать... -- Антон помолчал и, меняя тему
разговора, спросил;
-- Чем занимается Евгения Петровна?
-- Она в своей стихии. Банкет проворачивает. Защита уже на носу.
-- Вам работать надо?
-- Пустяки! -- Айрапетов небрежно махнул рукой. -- Кандидатская сделана
без сучка, без задоринки. Оппоненты и те поют дифирамбы, так что защита
будет носить чисто формальный характер, -- он без всякого предупреждения
поднялся со скамейки. -- Встаем? Соловья баснями не кормят. Надо бы
подзаправиться...
-- Давайте просто походим, поговорим, -- тоже поднявшись, сказал Антон.
-- Разговор серьезный будет.
-- Тем более! -- Айрапетов улыбнулся. -- Серьезные разговоры надо вести
в серьезном месте, за круглым столом. Идемте ко мне домой.
Разговаривая, они вышли из сквера. Хмурившееся до этого небо
посветлело. Рванувшийся сквозь облака луч солнца ярко полыхнул, отразившись,
как в зеркале, от стекла кабины телефона-автомата. Этот отблеск словно
подсказал Айрапетову неожиданно пришедшее решение.
-- Подождите, -- вдруг остановившись, сказал Игорь. -- Сейчас я Олежке
еще одну классическую шутку устрою.
Говорил он по телефону недолго. Вышел из кабины удовлетворенный, обнял
Антона за плечи и беззаботно сказал:
-- Сейчас Ольга нагрянет в ресторан, собственными глазами увидит своего
пижона в компании с Цыганкой, -- и, подняв руку, остановил подбегавшее такси
с зеленым огоньком.
Антон исподволь приглядывался к Айрапетову, стараясь уловить фальшь, но
тот не давал ни малейшего повода усомниться в естественности своего
поведения. Казалось, Игорь до мельчайшей клеточки пропитан буйной энергией,
которая так и рвется из него. Приведя Антона в свою квартиру, он с ловкостью
бывалого официанта стал выставлять из холодильника на стол закуску,
рассказывая при этом смешные истории из медицинской практики.
В коридоре жалобно, как показалось Антону, тренькнул звонок. Айрапетов
положил на стол салфетку, которой вытирал и без того чистые, из хрусталя,
стаканы, и пошел открывать дверь. Через несколько секунд он гостеприимно
провел в комнату молоденькую, с высоким начесом смуглянку и представил ее
Антону:
-- Оля. Жена Олега, -- повернувшись к ней, добавил: -- А это товарищ
Бирюков -- сотрудник уголовного розыска, с которым меня свела судьба,
благодаря твоему Олежке.
Смуглянка мельком взглянула на Антона, смутилась:
-- Я, кажется, некстати, но у меня, Игорь Владимирович, неотложная
просьба...
-- Присутствие очаровательной женщины всегда кстати, -- не дал ей
договорить Айрапетов и, несмотря на робкий протест, усадил в кресло.
Оля сжала ладони и, опустив глаза, тихо продолжила:
-- Я только что заходила в ресторан, Олег действительно сидит там с
этой...
-- Ты сомневалась, Олечка?
-- Нет, лишний раз убедилась в вашей правоте. Мне нужно в долг рублей
сто, -- тонкие губы смуглянки дрогнули, словно она сдерживала слезы. --
Олег, подлец, вчера утащил из дома все до копейки.
Айрапетов, ни слова не говоря, открыл письменный стол, отсчитал деньги
и щедрым жестом протянул их смуглянке.
-- Не знаю, как вас благодарить, Игорь Владимирович. Вы так
добросердечны... -- голос ее дрогнул. -- Посоветуйте, что делать с Олегом.
Может, лечиться устроить?
Игорь положил смуглянке на плечо руку.
-- В таком деле, Олечка, трудно советовать. Ты сама врач, прекрасно
знаешь, что лечение от алкоголя -- крайняя мера. Успех стопроцентно зависит
от самого лечащегося, от его желания раз и навсегда покончить с недугом. У
Олега, насколько мне известно, такого желания нет. Спрашивается: что даст
лечение?... Месяц, от силы два он воздержится глотать спиртное, а затем
начнется прежнее и, как ты знаешь, в более страшном виде, потому что
подобное лечение не проходит бесследно.
-- Я понимаю, но... Что сделали бы вы, будучи на моем месте?
-- Немедленно бы развелся, -- убежденно проговорил Айрапетов, чуть
помолчал. -- Постараюсь объяснить. Во-первых, детей у вас нет. Во-вторых,
все чистое, что между вами было, растоптано и заплевано Олегом. В-третьих,
Оля... Твое призвание -- медицина, у тебя перспективное будущее. Семейные
неурядицы загубят твой талант. У вас с Олегом разные судьбы. Несколько
перефразируя известный стих, скажу: тебе пора за дело приниматься, а его
удел -- катиться дальше, вниз.
-- Если я брошу Олега, он погибнет. Не жестоко, ли это будет?
-- Нет, по-моему, не жестоко. Гораздо страшнее, если, запутавшись в
семейных неурядицах, вы погибнете оба. Кстати, свое решение тебе не
навязываю. Это всего-навсего мое мнение, -- сделав ударение на слове "мое",
сказал Айрапетов, подошел к столу и улыбнулся. -- Давай, Олечка, как говорят
бизнесмены, выпьем за успех будущих предприятий.
-- Что вы! -- смуглянка торопливо поднялась. -- У меня отвратительное
настроение, я испорчу вам беседу.
Она решительно пошла к выходу. Игорь посмотрел на Антона и словно
угадал его желание: продолжить разговор без свидетелей. Когда он проводил
смуглянку и вернулся в комнату, Антон встретил его вопросительным взглядом.
-- Вы удивлены? -- спросил Игорь.
-- Не могу сообразить, добро вы сделали или зло, -- ответил Антон.
-- На мой взгляд, добро, -- выделив ударением слово "мой", убежденно
сказал Айрапетов. -- Чем быстрее Ольга развяжется с Олегом, тем раньше
сможет по-настоящему заняться медициной, где ее, бесспорно, ждет
блистательная карьера.
-- Но ведь это вчера из-за вас Олег так блистательно попал в
вытрезвитель.
-- Я всего-навсего написал шутливую записку. Если, прочитав ее, Олег
оказался идиотом, не способным думать, то тем самым только ускорил разрыв,
который непременно произойдет у него с Ольгой.
-- Они могли помириться, если бы вы еще и сегодня не вмешались.
-- Олег не стоит Ольгиного мизинца. Он изменяет ей на каждом шагу.
Когда вижу, что подонок губит талантливого человека, не могу по-мещански
созерцать. Хоть расстреляй меня за это. -- Айрапетов, откидывая со лба прядь
волос, энергично вскинул красивую голову и удалился на кухню. Вернулся
оттуда быстро. Ставя на стол бутылку шампанского, весело улыбнулся: -- Пора,
по-моему, перейти к официальной части, ради которой мы встретились. Отложим
дискуссию о добре и зле до лучших времен.
Антон ладонью накрыл свой стакан.
-- Разговор будет серьезным, -- он помолчал и посмотрел Айрапетову в
глаза. -- Могу я рассчитывать на вашу откровенность?
На лице Игоря мелькнуло недоумение.
-- Мне всегда близок язык настоящих джентльменов.
Антон задумался. Перед ним сидел умный, обаятельный тридцатилетний
парень. Материально обеспеченный, без пяти минут, как говорил Степан
Степанович, кандидат медицинских наук, превосходно разбирающийся в
психологии людей и удивительно легко, вроде бы мимоходом, управляющий их
поступками. Совершенно неожиданно в сознании Антона возник забитый народом
до предела зал судебного заседания. На скамье подсудимых -- Мохов и
Остроумов. Попробовал рядом с ними представить Айрапетова и... не смог --
его образ совершенно не вязался с образами уголовников.
-- Скажите, Игорь, что заставило вас написать фальшивое письмо Федору
Костыреву? -- задал первый вопрос Антон.
-- Я не знаю такого человека, -- чуточку подумав, как ни в чем не
бывало ответил Айрапетов.
Антон достал копию заключения графической экспертизы, исследовавшей
конверт, найденный Светланой Березовой у Костырева, и положил ее перед
Игорем.
-- Против этого документа возражать трудно, Игорь Владимирович, --
спокойно сказал он.
Лицо Айрапетова потемнело. Не отрываясь от чтения, он зубами достал из
пачки сигарету, машинально щелкнул зажигалкой и затянулся так, что,
казалось, щеки сошлись вместе. Табачный дым клубами поплыл по квартире.
Антон молча ждал, что скажет Игорь. Тот, закончив читать, посмотрел на
Антона и сказал:
-- Сейчас вспомнил. Писал я Костыреву, только забыл его фамилию. Об
этом просил меня Мохов. Понимаю, что поступил не по-джентльменски, но не
вижу причины, из-за которой письмом заинтересовался уголовный розыск.
-- Из-за сфабрикованной вами фальшивки порядочный парень едва не угодил
в тюрьму.