везу ее домой, - сказал я.
   - Вы отвезете дьяволицу, -  предостерег  бармен.  -  Мне  приготовить
коктейль или вы предпочитаете чистый ром?
   - Предпочитаю чистый, если вообще его предпочитаю, - сказал я.
   Компания,  окружавшая  средний  стол,  расступилась.  Двое  мужчин  в
вечерних костюмах направились к выходу. Я  заметил  Вивиан  и  ее  голые
плечи. На ней было платье с глубоким вырезом из темно-зеленого  бархата.
Она была слишком оголена даже для игорного заведения.  Толпа  сомкнулась
снова и я опять ничего не видел, кроме ее  черной  головы.  Оба  мужчины
свернули от двери к бару и заказали два стакана виски с содовой. Один из
них был явно возбужден и вытер лицо платочком далеко не первой свежести.
Двойные  атласные  полосы  на  его  брюках  своей   шириной   напоминали
автостраду с многорядным движением.
   - Ну и ну! В жизни не видел ничего подобного,  -  возбужденно  сказал
он. - Восемь выигрышей по очереди и все  на  "красное".  Вот  это  игра,
парень, вот это игра!
   - У меня прямо мороз по коже пошел. Она ставит  все  тысячи  за  один
раз. Она просто не может проиграть!
   Они уткнули носы в стаканы с напитком, одним махом  опрокинули  их  и
отправились восвояси.
   - Много они понимают,  эти  любители,  -  сказал  бармен,  растягивая
гласные. - Великолепная игра, ха! В Гаване я видел когда-то одну  старую
бабу с лошадиным лицом...
   Гул голосов у соседнего стола вдруг  усилился  и  пробившийся  сквозь
него спокойный голос с иностранным акцентом произнес:
   - Потерпите минутку, мадам. Этот стол не может покрыть  вашу  ставку.
Банк сорван. Мистер Марз сейчас подойдет.
   Я  поставил  бокал  на  стойку  и  направился  к   столу.   Маленький
мексиканский оркестр начал громко играть танго. Но никто не  танцевал  и
не  собирался  это  делать.  Я  протиснулся  через  скопление  людей   в
послеобеденных, вечерних и даже спортивных  костюмах  прямо  к  среднему
столу.  Это  там  была  остановлена  игра.  Двое  крупье  стояли  рядом,
уставившись взглядом в одну точку. Они глазели на Вивиан Риган.
   Ее длинные ресницы трепетали,  а  лицо  имело  неестественно  бледный
цвет. Она сидела в середине стола, прямо напротив колеса рулетки.  Перед
ней лежала куча денег и фишек. Действительно порядочная кучка денег. Она
говорила крупье холодным и надменным, хотя и взволнованным голосом:
   - Что за убогое заведение, хотелось бы мне знать! Беритесь за  работу
и крутите это колесо, вы...Жалкие воришки.  Я  собираюсь  поставить  еще
раз, и на все. Обычно вы очень скорые,  когда  сгребаете  денежки,  зато
когда дело доходит до выплаты, так вы медлительны до тошноты!
   Крупье улыбнулся холодной и вежливой улыбкой человека, видевшего  уже
тысячи выигрывающих и миллионы проигрывающих. Вел  он  себя  безупречно,
был полон превосходства и абсолютно спокоен. Он серьезно произнес:
   - Этот стол сейчас не может принять вашу ставку, миссис. У вас  свыше
шестнадцати тысяч долларов.
   - Ведь это же ваши деньги, - издевалась Вивиан. - Разве вы не  хотите
их вернуть?
   Стоявший рядом с ней мужчина хотел ей что-то растолковать. Она  резко
повернулась к нему и произнесла пару таких  слов,  что  он  покраснел  и
быстро отступил. В глубине зала, в той его части, которая была  отделена
латунным  ограждением,  открылась  дверь.  Из  нее  вышел  Эдди  Марз  с
приклеенной к лицу безразличной улыбкой и с руками в карманах  смокинга.
Он производил впечатление человека, очень довольного  собой.  Подойдя  к
среднему столу, он остановился и спросил спокойно, но менее вежливо, чем
его крупье:
   - Что-нибудь случилось, миссис Риган?
   Она мгновенно повернулась к нему. Я увидел как челюсти ее сжались так
сильно, словно она уже больше не могла вынести  внутреннего  напряжения.
На его вопрос она не ответила.
   - Если вы больше не желаете играть, - серьезным голосом  сказал  Эдди
Марз, - то позвольте послать кого-нибудь с вами, чтобы он провел вас  до
дома.
   Стиснутые челюсти Вивиан  побелели,  щеки  зарумянились.  Она  громко
засмеялась и со злостью сказала:
   - Еще одна игра, Эдди. Все на "красное". Я люблю красный  цвет,  цвет
крови.
   Эдди Марз бледно улыбнулся, кивнул и сунул руку во внутренний  карман
смокинга. Вынув большой бумажник из крокодильей  кожи  с  монограммой  и
позолоченными краями он небрежно бросил его на стол.
   - Примите заклад на какую-нибудь сумму. Если никто из  присутствующих
не возражает, колесо рулетки будет вращаться исключительно для вас, - он
склонил голову в сторону Вивиан.
   Никто,  естественно,  не  возражал.  Вивиан   Риган   наклонилась   и
раздраженно обеими руками передвинула все, что выиграла на красный цвет.
   Крупье не спеша склонился над столом, сосчитал ее деньги  и  фишки  и
уложил их ровными кучками, а несколько лишних фишек и банкнот  отодвинул
своей лопаткой на край стола. Затем открыл бумажник Эдди Марза  и  вынул
из него две пачки кредиток достоинством в тысячу долларов.  Он  разорвал
одну, отсчитал шесть бумажек, приложил их  к  нераспечатанной  пачке,  а
остальное  спрятал  назад  в  бумажник,  бросив  его  на  стол  с  такой
небрежностью, словно это был простой коробок спичек. Эдди Марз  не  стал
брать бумажник. Впрочем, никто вообще не двигался, кроме крупье, который
левой рукой запустил рулетку, а правой профессионально легко  бросил  на
середину диска шарик из слоновой кости.
   Губы  Вивиан  медленно   раскрылись,   зубы   заблестели   в   сиянии
светильников. Шарик  лениво  катился  по  кругу,  перескакивая  цвета  и
номера. Прошла вечность, прежде чем он с сухим стуком остановился.  Диск
замедлил вращение, неся на себе уже  неподвижный  шарик.  Крупье  стоял,
скрестив руки и не разнял их, пока диск  рулетки  не  застыл  совершенно
неподвижно.
   - Красное выигрывает,  -  произнес  он  официально,  голосом,  полным
профессионального спокойствия.
   Маленький шарик из слоновой кости лежал  в  секторе  красного  цвета,
обозначенного номером двадцать пять, в секторе, удаленном всего  на  два
поля  от  нуля.  Вивиан  Риган  откинула  голову  назад  и  торжествующе
засмеялась. Крупье поднял  лопатку,  передвинул  пачку  тысячедолларовых
банкнот по столу и, присоединив их к поставленной сумме,  отодвинул  все
вместе за пределы игорного поля.
   Эдди Марз улыбнулся, сунул бумажник в карман,  повернулся  и  покинул
зал. Несколько дюжин людей,  глядевших  на  все  это,  буквально  затаив
дыхание, вздохнули и направились в сторону бара. Я пошел вместе с ними и
добрался до другого конца зала прежде чем, Вивиан Риган  успела  собрать
выигранное и встать со стула. Я вышел в большой  тихий  холл  и  взял  у
девушки в гардеробе пальто и шляпу. Затем положил  на  маленький  поднос
четверть доллара чаевых и пошел к выходу. Тут  же  возле  меня  появился
портье и спросил, вызвать ли такси.
   - Нет, я хочу прогуляться, - ответил я.
   Кариатиды,   поддерживающие   балконы,   были   мокрые   от   тумана,
превращавшегося на листьях кипарисов в тяжелые  капли  воды.  Ничего  не
было  видно  на  расстоянии  уже  нескольких  метров.  Я  спустился   по
ступенькам  веранды  и  пошел  по  неясно  видневшейся  между  деревьями
дорожке, пока не услышал донесшийся  сквозь  туман  шум  волн,  лизавших
скалы морского побережья. Нигде не видно  было  ни  малейшего  проблеска
света. Я  мог  различить  перед  собой  какую-нибудь  дюжину  кипарисов,
следующая дюжина виднелась уже неясно, а остальные  исчезали  в  тумане.
Свернув влево, я вернулся к главной дороге,  ведущей  к  стоянке  и  уже
начав различать контуры дома,  остановился.  Прямо  передо  мной  кто-то
закашлял.
   Я бесшумно ступал по мягкой влажной траве. Человек кашлянул еще  раз,
потом сдержал кашель, прижав к губам платок или край рукава. Я подошел к
нему еще ближе, затем обошел  его  неясную  тень  на  дорожке.  Инстинкт
заставил меня спрятаться за деревом и присесть. Человек повернул голову.
Его лицо в темноте должно было бы маячить передо мной белым  пятном.  Но
это было не так. Я увидел темное пятно. На нем была маска.
   Я ждал в укрытии.

Глава 23

   Послышались приближавшиеся по невидимой дорожке легкие женские  шаги.
Мужчина,  стоявший   передо   мной,   наклонился   вперед.   Создавалось
впечатление, что он будто опирался на туман. Женщину не было  видно,  но
наконец я заметил неясные очертания фигуры. Мужчина быстро направился  к
ней. Два нечетких силуэта маячили в тумане, производя  впечатление,  что
они его  составляющее.  С  минуту  стояла  напряженная  тишина.  Наконец
раздался мужской голос:
   - Это револьвер, мышка. Только спокойно! Туман разносит  любой  звук.
Отдай сумочку!
   Женщина не издала ни единого звука. Я  сделал  шаг  вперед  и  увидел
туман, клубящийся над полями шляпы мужчины. Женщина  стояла  неподвижно.
Ее дыхание сделалось слегка хриплым, оно напоминало мне звук напильника,
трущегося по мягкому дереву.
   - Крикни, - предложил мужчина. - Только крикни, и я тебя прихлопну.
   Она не крикнула, даже не пошевелилась. А он сделал какое-то  движение
и сухо хихикнул.
   - Послышался глухой щелчок открывающегося замка, мужчина отвернулся и
прошел возле дерева, за которым я стоял.  Отойдя  на  два-три  шага,  он
снова хихикнул. Этот смех оживил мою память. Я вытащил из кармана трубку
и сжал ее в руке, как револьвер.
   - Как поживаешь, Лэнни, - тихо позвал я.
   Мужчина остановился, словно пораженный громом и начал поднимать  руки
вверх.
   - Не делай этого, Лэнни. Я ведь тебе не велел. Не  двигайся,  нето  я
тебя застрелю.
   Мы стояли не двигаясь. Я, женщина на дорожке и Лэнни.
   - Положи сумочку на землю, под ноги, Лэнни, - приказал я. -  Медленно
и осторожно.
   Он наклонился. Я подскочил к нему и схватил  его  за  шиворот  в  тот
момент, когда он еще был в наклонном положении.  Он  выпрямился,  тяжело
дыша. В руках у него ничего не было.
   - Ну, вот, - сказал я, вынимая у  него  из  кармана  револьвер.  -  В
последнее время кто-нибудь постоянно дарит мне  револьверы.  Я  уже  так
нагружен ими, что хожу согнувшись. А теперь убирайся!
   Наше дыхание смешалось, а глаза приобрели выражение глаз двух  котов,
встретившихся на крыше. Я отошел назад.
   - Лети к себе, Лэнни! И без обид. Не рассказывай об этом никому  и  я
тоже не расскажу. Идет?
   - Идет, - глухо ответил он.
   Его поглотил туман. Некоторое время еще слышны были его  шаги,  потом
все стихло. Я поднял сумочку, заглянул внутрь и  направился  к  дорожке.
Женщина все еще неподвижно стояла там, рукой без перчатки придерживая  у
шеи воротничок  серой  шубки,  а  на  пальце  у  нее  слабо  поблескивал
перстень. Она была без шляпы. Ее черные волосы, с  пробором  посередине,
сливались с темнотой. Глаза тоже.
   - Чистая работа, Марлоу. Значит, вы выступаете  в  роли  моей  личной
охраны? - в ее голосе звучали хрипловатые нотки.
   - Похоже на то, - ответил я. - Вот ваша сумка.
   Она взяла ее.
   - У вас здесь есть машина?
   - Я приехала сюда с мужчиной, - улыбнулась она. - Но что делаете  тут
вы?
   - Эдди Марз хотел поговорить со мной.
   - Не знала, что вы с ним знакомы. Что он хотел от вас?
   - Это я вам могу сказать. Он думал, что я ищу кое-кого, кто,  по  его
мнению, сбежал с его женой.
   - А вы ищете?
   - Нет.
   - В таком случае, зачем же вы приехали?
   - Чтобы проверить, почему он думает, что я ищу кое-кого, кто, по  его
мнению, сбежал с его женой.
   - Ну и проверили?
   - Нет.
   - Вы выдаете информацию  как  диктор  -  по  капле,  -  сказала  она.
-Пожалуй, меня это не касается...
   Даже если этот человек был моим мужем. Впрочем,  я  думала,  что  это
дело вас не интересует.
   - Люди постоянно напоминают мне о нем.
   Она со злостью закусила губы. Казалось, инцидент с мужчиной  в  маске
вообще не произвел на нее впечатления.
   - Что ж, можете провести меня до гаража, - обронила она. -  Я  должна
взглянуть на свой эскорт.
   Мы пошли вдоль дорожки, обошли угол дома, миновали освещенный фасад и
за следующим углом оказались на залитом светом дворике перед  конюшнями.
Как и в прошлые времена, он  был  вымощен  булыжником  и  имел  уклон  в
сторону находившегося посередине зарешеченного стока.  Блестели  машины,
сторож в коричневой ливрее встал с табуретки и подошел к нам.
   - Мой парень все еще не проспался? - вежливо спросила Вивиан.
   - Боюсь, что да, миссис. Я укрыл его одеялом и  открыл  окно.  Думаю,
все в порядке. Он просто отдыхает.
   Мы подошли к большому "кадиллаку". Сторож открыл  заднюю  дверцу.  На
широком заднем сиденьи лежал по уши заботливо укутанный в плед  мужчина.
Он спал с открытым ртом и храпел. Это был блондин крупного  телосложения
и было похоже, что выпить он может порядочно.
   - Позвольте представить вам Ларри Кобба, - сказала Вивиан.  -  Мистер
Кобб, мистер Марлоу.
   Я кашлянул.
   - Мистер Кобб - это и есть мой эскорт, -  пояснила  она.  -  Милейший
парень, этот Кобб. Он исполняет все мои капризы. Вам надо  увидеть  его,
когда он трезвый. Мне тоже. Вообще кому-нибудь надо увидеть его наконец,
трезвым. Думаю, это стоило бы увековечить.  Этот  момент  остался  бы  в
истории навсегда, этот краткий, но незабываемый проблеск: трезвого Ларри
Кобба.
   - Ха! - сказал я.
   - Я подумывала даже о том, чтобы выйти за него  замуж,  -  продолжала
Вивиан высоким напряженным голосом,  словно  лишь  сейчас  ощутила  шок,
вызванный нападением на нее. - Я была в депрессии  и  мне  в  голову  не
приходило ничего более забавного.  У  всех  нас  бывают  такие  периоды.
Слишком много денег,  знаете  ли.  Яхта,  дом  на  Лонг-Айсленд,  летняя
резиденция в Нью-порте, весенняя на Бермудах... Повсюду какие-то  виллы,
тут и там, по всему свету, предназначенные,  вероятно,  лишь  для  того,
чтобы поставить в них бутылку хорошего виски. А для Ларри Кобба  хорошее
виски весьма доступно.
   - Ха! - снова отозвался я. - Есть у него какой-нибудь шофер,  который
отвез бы его домой?
   - Не говорите "ха!". Это слишком вульгарно, - она посмотрела на меня,
нахмурив брови.  Сторож  в  ливрее  ожесточенно  жевал  нижнюю  губу.  -
Конечно,  у  него  целый  отряд  шоферов.  Вероятно,  они  каждое   утро
дефилируют перед гаражом: пуговицы сверкают, мундиры надраены,  перчатки
безупречно белы... Такой элегантности могут позавидовать и  воспитанники
военной академии в Вест-Пойнт.
   - Ну хорошо, где же в таком случае, черт возьми, этот шофер? -  вышел
я из терпения.
   - Сегодня вечером он приехал  сам,  -  вмешался  охранник  в  ливрее,
словно оправдываясь. - Я могу позвонить ему домой и  попросить  прислать
кого-нибудь, кто забрал бы его.
   Вивиан повернулась к нему и одарила  его  такой  улыбкой,  словно  он
только что вручил ей бриллиантовую диадему.
   - Это было бы прекрасно, - сказала она. - Вы можете это сделать? Я  в
самом деле не хотела бы, чтобы мистер Кобб умер вот так...
   С открытым ртом. Кто-нибудь может подумать, что он умер от жажды.
   - Так не подумаешь, если принюхаться к нему, миссис, - сказал человек
в ливрее.
   Она открыла сумочку, захватила горсть банкнот и подала ему.
   - Я уверена, что вы займетесь им.
   - Господи! - охнул сторож, вытаращив глаза. - Конечно, миссис, я  все
устрою.
   - Меня зовут Риган, - сладким голосом представилась она. -  Я  миссис
Риган. Вероятно, вы еще увидите меня тут. Вы работаете здесь недавно?
   - Да, миссис, - его руки,  в  которых  он  комкал  деньги,  судорожно
сжимались и разжимались.
   - Вам наверняка понравится здесь, - сказала  она  и  взяла  меня  под
руку. - Поедем на вашей машине, Марлоу.
   - Она стоит снаружи, на улице.
   - Это не помеха,  Марлоу,  я  обожаю  небольшие  прогулки  в  тумане.
Встречаются такие интересные люди.
   - Не говорите глупости, - невежливо отрезал я.
   Она крепко сжала  мою  руку  и  вдруг  начала  дрожать.  И  судорожно
держалась за меня все время, пока мы шли к машине.  Когда  мы,  наконец,
оказались в ней, она перестала трястись.  Я  поехал  вниз  по  петлявшей
среди деревьев дороге. Дорога  вела  к  Казенс-бульвару,  главной  улице
Лас-Олиндес. Мы ехали под старыми, мерцающими фонарями, пока не  въехали
в город. Теперь мы проезжали здания и словно вымершие магазины, миновали
бензоколонку с лампой у входа и наконец увидели открытую аптеку.
   - Будет неплохо, если вы что-нибудь выпьете, - сказал я.
   Она махнула подбородком.  Белая  точка  в  углу  машины.  Я  свернул,
притормозил, и припарковался.
   - Чашечка кофе с каплей коньяка должна поставить вас на ноги.
   - Мне хочется сейчас нахлестаться, как сотне грузчиков. Обожаю это.
   Я открыл ей дверцу, она выбралась из машины и прошла так близко возле
меня, что ее волосы скользнули по моей щеке. Мы зашли в аптеку. У стойки
я купил бутылку ржаной и понес ее к столику, за который мы сели.
   - Два кофе, - попросил я. - Черного, крепкого и сваренного еще в этом
году.
   - Водку здесь пить нельзя, - сказал  аптекарь.  Одетый  в  полинявший
рабочий халат, он был худ, как щепка, с почти  вежливым  взглядом  и  не
походил на слишком волевого человека.
   Вивиан Риган достала из сумочки  пачку  сигарет,  вытряхнула  из  нее
несколько штук решительным мужским движением и протянула их мне.
   - Правила запрещают пить здесь водку, - повторил аптекарь.
   Я закурил сигарету Вивиан и себе, не обращая  на  него  внимания.  Он
взял две чашки кофе и поставил их перед нами. Потом снова  посмотрел  на
бутылку ржаной, проворчал что-то сквозь зубы и наконец устало сказал:
   - Ну ладно, я не буду  смотреть,  когда  вы  будете  наливать.  -  Он
подошел к окну и повернулся к нам спиной.
   - У меня сердце уходит в пятки, -  сообщил  я,  откручивая  пробку  и
вливая большую порцию в кофе. -  Предписания  и  законы  в  нашем  штате
значат чрезвычайно много. В период сухого закона  заведение  Эдди  Марза
был ночным клубом. И каждую ночь  двое  полицейских  сидели  в  холле  и
наблюдали за тем, чтобы клиенты не приносили своего собственного  виски,
а покупали его тут же, в баре.
   Аптекарь вдруг отвернулся от  окна,  зашел  за  стойку  и  уселся  на
табурет. Мы выпили наше крепленое  кофе.  Я  взглянул  на  отраженное  в
зеркале лицо Вивиан. Оно было напряженным, бледным и диким.
   Губы у нее были красные и потрескавшиеся.
   - Не делайте такую несчастную мину, - сказал я.  -  На  каком  крючке
держит вас Эдди Марз?
   Она посмотрела на мое отражение в зеркале.
   - Я порядочно забрала у него сегодня во время игры. Начинала с  пятью
тысячами, которые заняла у него вчера и которые сегодня мне были уже  не
нужны.
   - Это могло его немного разозлить. Как вы думаете, это он  послал  за
вами того головореза?
   - Головореза?
   - Ну, того типа с револьвером?
   - В таком случае вас тоже можно назвать головорезом?
   - Ясно, - засмеялся я. - Только, если быть точным, головорезы  обычно
стоят не на стороне справедливости.
   - Я часто задумываюсь, есть ли вообще какая-то плохая сторона...
   - Мы уклонились от темы. На каком крючке держит вас Эдди Марз?
   - Вы подразумеваете: чем он мог бы меня шантажировать  или  оказывать
на меня давление?
   - Да.
   Она надула губы.
   - Вы могли бы быть остроумнее, Марлоу. Намного остроумнее.
   - Как чувствует себя генерал? Ага, я  не  претендую  на  остроумие  в
данном случае.
   - Не очень хорошо. Сегодня ему пришлось лежать. Перестаньте, наконец,
меня выспрашивать!
   - Я вспоминаю минуты, когда сам просил вас о том же. Много  ли  знает
генерал?
   - Наверное, знает все.
   - Ему рассказал Норрис?
   - Нет. Уайльд, окружной  прокурор.  Он  приходил  проведать  его.  Вы
сожгли снимки?
   - Конечно. Вы заботитесь о своей маленькой сестре, верно? По  крайней
мере иногда.
   - Думаю, она единственное существо, о котором я забочусь.
   Естественно, определенным способом я забочусь также и о  своем  отце.
Держу его подальше от всего этого.
   - Он питаетне слишком много иллюзий, - сказал я, -  но  мне  кажется,
что у него все еще есть своя гордость.
   - Мы кро