ирался
меж густых зарослей подлеска, ступая по сосновым иголкам, обошел пень  и
по небольшому поржавевшему мостику направился к хижине Марра.
   Хижина была  построена  из  полукруглых  бревен,  на  озеро  выходило
широкое крыльцо. Она казалась одинокой и пустой.  Ручеек,  бежавший  под
мостиком, вился вокруг дома, и один конец крыльца  резко  обрывался  над
огромными плоскими камнями,  меж  которых  журчала  вода.  В  половодье,
весной, камни оказывались под водой.
   Делагерра  поднялся  по  деревянным  ступенькам,  вытащил  ключи   из
кармана, отпер тяжелую входную дверь, затем, прежде чем  войти,  постоял
немного на крыльце и закурил сигарету. После городской жары  здесь  было
очень тихо, очень приятно, очень прохладно и  чисто.  На  пеньке  сидела
горная сойка и перебирала себе перышки. Далеко на озере кто-то дурачился
на гавайской гитаре. Он вошел в хижину.
   Покрытые пылью  рога,  большой  грубый  стол,  заваленный  журналами,
старомодный приемник на батарейках, фонограф в форме ящика, рядом с  ним
стопка как попало сложенных пластинок. На  столе  у  большого  каменного
камина стояли высокие грязные стаканы, рядом - полбутылки виски. Наверху
по дороге проехала машина и остановилась где-то  неподалеку.  Делагерра,
хмурясь,  оглядел  комнату  и  пробормотал  себе  под  нос  с   чувством
поражения. "Всего лишь предлог". Никакого смысла в поездке сюда не было.
Человек, вроде Донегана Марра, не оставил бы в какой-то хижине  в  горах
ничего важного.
   Он заглянул в две спальни - одна импровизированная, с  парой  тюфяков
на полу, другая обставлена получше, с  кроватью,  поперек  которой  была
небрежно брошена женская пижама. Не похоже было,  что  это  пижама  Белл
Марр.
   В задней части размещалась небольшая кухонька с  примусом  и  плиткой
для топки дровами. Другим ключом он  открыл  заднюю  дверь  и  вышел  на
небольшое  крыльцо  вровень  с  землей,  рядом   лежала   большая   куча
нарубленных дров, а на колоде топор с двумя лезвиями.
   И тут он увидел мух.
   Деревянный настил вел вниз к сараю для  дров  под  домом.  Луч  света
прорвался сквозь деревья и упал на настил. В солнечном  свете  куча  мух
облепила что-то коричневатое, липкое. Мухи не хотели улетать.  Делагерра
наклонился, опустил руку и коснулся липкого места, понюхал палец.
   Чуть дальше, в тени,  у  двери  сарая,  было  еще  одно  пятно  этого
коричневатого вещества, поменьше размером. Он быстро вытащил из  кармана
ключи, отыскал нужный, отомкнул большой висячий замок на сарае  и  резко
распахнул дверь.
   Внутри лежала большая куча дров. Не сложенных  в  штабель,  а  просто
наваленных как попало. Делагерра  принялся  отбрасывать  большие  грубые
чурбаки, в одну сторону.
   Наконец,  он   наклонился,   ухватился   за   застывшие   лодыжки   в
фильдекосовых носках и вытащил мертвеца на свет.
   Это был хрупкий с виду мужчина, не высокий, и  не  низкий,  в  хорошо
скроенном костюме из ткани переплетения "рогожка". Маленькие  начищенные
туфли немного запылились. Лица  у  него,  можно  сказать,  не  было.  От
страшного удара оно превратилось в кровавое месиво. Верхняя часть головы
была раскроена, и мозги  смешались  с  кровью  в  редких  седовато-рыжих
волосах.
   Делагерра быстро выпрямился  и  вернулся  в  дом,  туда,  где  стояло
полбутылки  шотландского  в  гостиной.  Он  вытащил  пробку,  выпил   из
горлышка, подождал немного, выпил снова.
   - Уф-ф-ф! - проговорил он и задрожал, когда виски, наконец, стало его
забирать.
   Он вернулся в сарай, снова наклонился, и в это время где-то заработал
двигатель автомобиля. Делагерра будто к месту прирос. Двигатель  набирал
обороты, затем звук постепенно стал слабеть, и снова воцарилась  тишина.
Делагерра пожал плечами, пошарил по карманам мертвеца. В них  ничего  не
оказалось. Один их них - вероятно,  с  номерком  чистки  -  был  срезан.
Этикетка портного на  внутреннем  кармане  пиджака  тоже  была  срезана,
остались только рваные швы.
   Человек окоченел. Вероятно, он был мертв не больше  суток.  Кровь  на
лице густо запеклась, но еще полностью не высохла.
   Делагерра присел около него на корточки и посидел немного,  глядя  на
ярко блестевшее озеро Цума, на отдаленную вспышку весла на каноэ.  Затем
снова зашел в сарай и поискал наощупь тяжелый чурбак, на котором было бы
много крови, но не нашел такого. Он вернулся в дом и вышел  на  переднее
крыльцо, дошел до его конца, пристально посмотрел вниз с  обрыва,  затем
на большие плоские камни на дне ручья.
   - Да, - тихо сказал он.
   На двух камнях собрались кучей мухи,  много  мух.  Раньше  он  их  не
заметил. Обрыв был футов тридцать - достаточно для того,  чтобы  человек
раскроил себе череп, если только он приземлится соответствующим образом.
   Делагерра уселся в одну из больших качалок и покурил несколько минут,
не двигаясь, погруженный в размышления.  Лицо  окаменело,  черные  глаза
казались какими-то далекими, он весь ушел в себя. В уголках губ заиграла
жесткая, чуточку сардоническая улыбка.
   Затем он молча прошел через дом, затащил мертвеца обратно в сарай для
дров и как попало забросал его чурбаками. Он  запер  сарай,  запер  дом,
вернулся по узкой, крутой тропинке к своей машине.
   Прошел седьмой час,  но,  когда  он  отъехал,  солнце  все  еще  ярко
светило.

Глава 5

   В придорожной пивной стойкой служил  старый  магазинный  прилавок.  У
него стояли три низких стула. Делагерра сидел на крайнем от двери, глядя
на оставшуюся  в  стакане  пену.  Барменом  был  темнокожий  парнишка  в
комбинезоне, с застенчивыми глазами  и  гладкими  прямыми  волосами.  Он
заикался.
   - Н-н-налить в-в-вам еще стаканчик, м-м-мистер? - спросил он.
   Делагерра покачал головой, встал со стула.
   - Ворованное пиво, сынок, - с грустью сказал он.  -  Безвкусное,  как
подзаборная шлюха.
   - "Портола Брю", мистер. Считается лучшим.
   - Угу. Худшим. Сам пей, иначе лишишься лицензии. Пока, сынок.
   Он прошел через зал к двери с сеткой, выглянул на  солнечную  трассу,
тени  на  которой  сильно  удлинились.  За  полоской  бетона  находилась
посыпанная гравием площадка, обнесенная белым забором.  Там  стояли  две
машины:  старый  "кадиллак"  Делагерры  и  запыленный,  изрядно  побитый
"форд". Рядом с "кадиллаком",  глядя  на  машину,  стоял  высокий  худой
мужчина в тяжелом габардине цвета хаки.
   Делагерра вытащил курительную трубку, набил ее наполовину  из  кисета
на молнии, неторопливо и заботливо раскурил и отшвырнул спичку  в  угол.
Затем немного напрягся, вглядываясь через сетку на двери.
   Высокий худой мужчина отстегивал парусину на задке машины  Делагерры.
Он закатал ее повыше, глядя в пространство внизу.
   Делагерра тихо открыл сетчатую  дверь  и  размашистым  шагом  пересек
бетонное полотно трассы. Гравий зашуршал под его каучуковыми подметками,
но худой мужчина даже не обернулся. Делагерра стал рядом с ним.
   - По-моему, ты, ехал со мной, - глухо сказал он. -  Что  тут  еще  за
афера?
   Мужчина повернулся без  какой-либо  спешки.  У  него  было  вытянутое
кислое лицо, глаза  цвета  морских  водорослей.  Рука  отодвинула  фалду
расстегнутого пиджака на левом бедре. Показался  револьвер,  висевший  в
кобуре на ремне рукоятью вперед - так его носят конные.
   С кривой ухмылкой он оглядел Делагерру с ног до головы.
   - Твоя тачка?
   - А ты что думаешь?
   Худой человек показал бронзовую бляху на кармане.
   - Я думаю, что я инспектор по охране дичи округа  Толука,  мистер.  Я
думаю, что сейчас не сезон для охоты на оленей, а на самок так и  вообще
охоты никогда не бывает.
   Делагерра очень  медленно  опустил  глаза,  заглянул  в  задок  своей
машины, далеко наклонившись. Рядом с ружьем на каком-то  барахле  лежала
тушка молодого оленя. Глаза мертвого животного, лишившиеся после  смерти
блеска, казалось, глядели на него с мягким упреком. На нежной шее  самки
запеклась кровь.
   Делагерра выпрямился и произнес:
   - Чертовски здорово.
   - Есть разрешение на охоту?
   - Охотой я не занимаюсь, - ответил Делагерра.
   - Отпираться бесполезно. Я вижу, у тебя ружье.
   - Я фараон.
   - Ах, фараон, вон как? Может, у тебя и бляха есть?
   - А как же.
   Делагерра полез в нагрудный карман, вытащил бляху, протер ее о рукав,
протянул на ладони. Худой инспектор по охране  дичи  уставился  на  нее,
облизывая губы.
   - Лейтенант - детектив, а? Городская полиция? -  Лицо  у  него  стало
каким-то отрешенным и вялым. -  О'кей,  лейтенант.  Мы  прокатимся  миль
десять с горки на твоей тачке. Назад я проголосую.
   Делагерра убрал бляху, старательно  набил  трубку,  втоптал  огонь  в
гравий. Он небрежно вернул парусину на место.
   - Зацапал? - мрачно спросил он.
   - Зацапал, лейтенант.
   - Поехали.
   Он сел за баранку "кадиллака". Худой  охот-инспектор  обошел  машину,
сел рядом с ним. Делагерра завел двигатель, подал  назад  и  покатил  по
гладкому бетону шоссе. Долина вдали лежала в голубой дымке. За дымкой на
фоне небосклона вздымались другие пики.  Делагерра  вел  большую  машину
легко,  без  спешки.  Двое  мужчин  смотрели  прямо  перед   собой,   не
разговаривая.
   После долгого молчания Делагерра сказал:
   - Я и не знал, что на озере Пума есть олени. Дальше-то я не ездил.
   - Там рядом заповедник, лейтенант, - спокойно ответил  инспектор.  Он
вглядывался в запыленное ветровое стекло.  -  Часть  лесничества  округа
Толука - или, может, ты об этом не знал?
   - Да уж наверное, - сказал Делагерра. - Я еще сроду не стрелял оленя.
Работая в полиции, я не настолько очерствел.
   Инспектор усмехнулся, ничего не сказал. Они одолели седловину, теперь
уже обрыв шел справа от шоссе. Слева в сторону холмов отходили небольшие
каньоны. В некоторых из них виднелись  колеи  грубых  дорог,  наполовину
заросших.
   Делагерра  вдруг  резко  подал  машину  влево,  пулей  пустил  ее  по
открытому  пространству  красноватой  земли  и  сухой  травы,  нажал  на
тормоза. Машина пошла юзом и остановилась, раскачиваясь.
   Инспектора резко швырнуло вправо, затем вперед на ветровое стекло. Он
выругался, выпрямился, выбросил правую руку поперек корпуса к  оружию  в
кобуре.
   Делагерра схватил его за тонкое, жесткое запястье, резко  крутанул  и
прижал к телу. Загорелое лицо  инспектора  побледнело.  Его  левая  рука
пыталась расстегнуть кобуру, затем ослабела.  Он  заговорил  напряженным
обиженным голосом:
   - Себе же хуже делаешь, фараон. Я уже сообщил в Солт Спрингс.  Описал
твою машину, сказал где она. Сказал, что в ней тушка самки оленя. Я...
   Делагерра отпустил запястье, открыл кобуру, выхватил из нее  кольт  и
выбросил его из машины.
   - Вылезай, инспектор! Ищи попутку, о которой ты говорил. В чем дело -
на зарплату уже жить не можешь? Ты сам положил  ее  мне,  еще  на  озере
Пума, чертов мошенник!
   Инспектор неторопливо вышел, постоял, лицо  пустое,  невыразительное,
челюсть безвольно отвисла.
   - Крутой парень, - пробормотал  он.  -  Ты  еще  об  этом  пожалеешь,
фараон. Я подам жалобу.
   Делагерра скользнул  по  сиденью,  вылез  из  машины  через  парадную
дверцу. Он встал совсем рядом с инспектором, не спеша заговорил:
   - Скорее всего, я ошибся, мистер. Скорее  всего,  тебе  действительно
позвонили. Скорее всего, так оно и есть.
   Он вытащил тушку из машины, положил на землю, не спуская с инспектора
глаз. Тот не двинулся, не  пытался  приблизиться  к  своему  револьверу,
лежавшему на траве футах в десяти от них. Глаза цвета морских водорослей
были тусклыми, очень холодными.
   Делагерра  влез  обратно  в  "кадиллак",  отпустил   тормоза,   завел
двигатель, задом выехал на шоссе. Инспектор по-прежнему не двигался.
   "Кадиллак" рванулся вперед,  понесся  по  спуску,  скрылся  из  виду.
Инспектор поднял револьвер, сунул в кобуру, оттащил олениху за ближайшие
кусты и направился к гребню перевала.

Глава 6

   Дежурная за столом в отеле "Кенорти" сказала:
   - Этот человек звонил вам трижды,  лейтенант,  но  номер  назвать  не
пожелал.  Дважды  звонила  какая-то  дама.  Не  назвалась  и  номера  не
оставила.
   Делагерра взял у нее три листка бумаги, прочитал имя - Джоуи Чилл - и
время, когда он звонил. Он прихватил пару писем,  отсалютовал  дежурной,
вошел в автоматический лифт.  На  четвертом  этаже  вышел,  протопал  по
коридору, отпер дверь. Не включая света, прошел к  большой  застекленной
двери, широко ее  распахнул,  постоял,  глядя  на  густое  темное  небо,
вспышки неоновых огней, на пронизывающие лучи  от  фонарей  на  бульваре
Ортега, что через два квартала.
   Он взял сигарету и выкурил половину, не двигаясь. Лицо его в  темноте
было очень мрачным, очень встревоженным. Наконец он прошел  в  небольшую
спальню, включил настольную лампу и разделся  догола.  Потом  встал  под
душ, вытерся полотенцем, надел чистое  белье  и  направился  в  кухоньку
приготовить коктейль. Он потягивал его, заканчивая одеваться, и  выкурил
еще  одну  сигарету.  Когда  пристегивал  кобуру,  телефон  в   гостиной
зазвонил.
   Это  была  Белл  Марр,  голос  хриплый,  гортанный,  как  будто   она
проплакала несколько часов подряд.
   - Я так рада, что дозвонилась до тебя, Сэм. Я... Я вовсе не то хотела
сказать. Я была шокирована и сбита с толку,  внутри  у  меня  все  прямо
кипело. Ты ведь это понял, правда, Сэм?
   - Разумеется, детка, - сказал Делагерра, - Забудь об этом. Во  всяком
случае, ты  оказалась  права.  Я  только  что  вернулся  с  озера  Пума.
По-моему, меня посылали туда, чтобы разделаться со мной.
   - Ты - все, что у меня осталось, Сэм. Ты  ведь  не  дашь  им  себя  в
обиду, правда?
   - Кому?
   - Сам знаешь. Я ведь не дура, Сэм.  Я  знаю,  что  все  это  заговор,
грязный политический заговор с целью избавиться от него.
   Делагерра очень крепко сжал трубку. Губы у  него  будто  онемели,  на
мгновение он лишился дара речи. Затем сказал:
   - Возможно, все так и есть, Белл. Ссора из-за  этих  фоток.  В  конце
концов Донни имел  право  заявить  такому  парню,  чтобы  он  снял  свою
кандидатуру. Это не шантаж... А в руке у него был пистолет, ты знаешь.
   - Приезжай проведать меня, когда сможешь, Сэм... - Ее голос  задрожал
от растраченного чувства, на нотке задумчивости.
   Он забарабанил пальцами по столу, помедлив, сказал:
   - Разумеется... Когда кто-то из вас был в  хижине  на  озере  Пума  в
последний раз?
   - Не знаю.  Я  не  была  там  с  год.  Он  ездил..,  один.  Возможно,
встречался там с людьми. Я не знаю.
   Он сказал  что-то  пустячное,  попрощался  и  положил  трубку.  Потом
уставился на стену  над  письменным  столом,  глаза  разгорелись  как-то
по-новому, жестко вспыхнули. Все  лицо  напряглось,  последние  сомнения
рассеялись.
   Он вернулся в спальню взять пиджак  и  соломенную  шляпу.  По  дороге
подхватил три листка бумаги с написанным на  них  именем  "Джоуи  Чилл",
разорвал их на мелкие кусочки и сжег в пепельнице.

Глава 7

   Пит  Маркус,  громадный  песочноволосый  детектив,  сидел  боком   за
маленьким неряшливым письменным столом в, пустом кабинете, в  котором  у
противоположной стены стоял еще один такой же стол. Тот был аккуратный и
прибранный, на нем размещался  ониксовый  письменный  прибор  с  зеленой
промокашкой, небольшой  латунный  календарь  и  раковина  морского  уха,
служившая пепельницей.
   У окна на стуле с прямой спинкой  была  поставлена  на  попа  набитая
соломой круглая подушка, выполнявшая роль мишени. В левой  руке  у  Пита
Маркуса была пригоршня ручек с перьями, и он метал  их  в  подушку,  как
мексиканский  метатель  ножей.  Делал  он  это  рассеянно,  без  особого
мастерства.
   Дверь  открылась,  вошел  Делагерра.  Он  прикрыл  ее  за   собой   и
прислонился к филенке,  глядя  на  Маркуса.  Песочноволосый  со  скрипом
развернул свой стул,  наклонился  вместе  с  ним  назад,  так,  что  тот
коснулся стола, почесал подбородок широким ногтем большого пальца.
   - Привет, Испанец. Как съездил? Шеф рвет и мечет, ждет тебя.
   Делагерра  хмыкнул,  сунул  сигарету  между  блестящими   коричневыми
губами.
   - Ты был в кабинете Марра, когда там нашли эти фотографии, Пит?
   - Да. Но нашел их не я. Нашел их комиссар. А что?
   - Ты видел,  как  он  их  нашел?  Маркус  посмотрел  на  него  широко
открытыми глазами, затем спокойно, настороженно сказал:
   - Он их нашел, это точно, Сэм. Он их не подложил - если ты это имеешь
в виду.
   Делагерра кивнул, пожал плечами.
   - Пули проверили?
   - Да. Не тридцать второго  калибра  -  двадцать  пятого.  Миниатюрная
пушечка,  черт  бы  ее  побрал,  можно  спрятать   в   кармане   жилета.
Никколитовые пули. Пистолет, между прочим, автоматический, а гильз мы не
нашли.
   - О них Имлей вспомнил, - ровно сказал Делагерра, - а вот фотоснимки,
из-за которых убил, оставил.
   Маркус  опустил  ноги  на  пол  и  подался   вперед,   глядя   из-под
рыжевато-коричневых бровей.
   - А что? Из-за фоток у него появляется мотив, но, поскольку  пистолет
в руке Марра, убийство получается преднамеренное.
   - А голова у тебя варит. Пит. - Делагерра прошел к  небольшому  окну,
постоял, глядя на улицу. Немного погодя Маркус глухо сказал:
   - Ты считаешь, я ничего не делаю, так ведь. Шпанский?
   Делагерра неторопливо повернулся, подошел к  Маркусу  и  стал  рядом,
глядя на него сверху вниз.
   - Не злись, малыш. Мы работаем в паре, а меня, как будто родственника
Марра, отзывают в  управление.  Вот  и  вымещаю  зло  на  тебе.  Ты  тут
спокойненько сидишь, а меня посылают на озеро  Пума  только  того  ради,
чтобы подложить мне в машину тушку оленя и чтобы я  попался  охотничьему
инспектору.
   Маркус неторопливо встал, прижимая кулаки к ногам. Его тяжелые  серые
глаза широко открылись. Ноздри большого носа побелели.
   - Так далеко,  Сэм,  здесь  бы  никто  не  зашел.  Делагерра  покачал
головой.
   - Я тоже так считаю. Но им могли присоветовать послать меня  туда.  А
остальное мог сделать и кто-то посторонний.
   Пит Маркус снова сел. Он взял одну из перьевых  ручек  и  со  злостью
запустил ею в круглую соломенную подушку.  Перо  воткнулось,  задрожало,
сломалось, и ручка с шумом упала на пол.
   - Послушай, - хрипло сказал он, не поднимая  глаз,  -  для  меня  это
просто работа. Только и всего. Средства  к  существованию.  У  меня  нет
никаких идеалов относительно работы в полиции, как  у  тебя.  Одно  твое
слово, и я швырну эту чертову бляху в морду старику.
   Делагерра наклонился, шутливо ткнул его в бок.
   - Забудь об этом, фараон. У меня есть кое-какие идеи. Ступай домой  и
напейся.
   Он открыл дверь и быстро направился по обложенному мрамором  коридору
к тому месту, где тот, расширяясь, образовывал альков с  тремя  дверьми.
На средней было написано: ШЕФ ДЕТЕКТИВОВ. ВОЙДИТЕ.  Делагерра  прошел  в
небольшую  приемную  с  обыкновенной  стойкой  посередине.  Сидевший  за
стойкой  полицейский  стенографист  поднял  глаза,   затем   кивнул   на
внутреннюю  дверь.  Делагерра  открыл  дверцу  в  стойке,  постучал   во
внутреннюю дверь и вошел.
   В большом  кабинете  находились  двое.  Шеф  детективов  Тод  Макким,
крупный, нескладный, несколько  дряхлый  мужчина,  восседал  за  тяжелым
письменным столом. Он окинул Делагерру жестким  взглядом.  У  него  было
вытянутое грустное лицо человека, которому не угодишь. Один глаз сидел у
него в голове как-то криво.
   Человек на стуле, стоявшем сбоку письменного  стола,  был  одет,  как
денди, носил  короткие  гетры.  Рядом  с  ним  на  другом  стуле  лежали
перламутрово-серая шляпа, серые перчатки и трость  эбенового  дерева.  У
него  была  копна  седых  волос  и  красивое  лицо  гуляки,  розовое  от
постоянного массажирования. Он улыбнулся Делагерре с несколько ироничным
видом, закурил сигарету в длинном янтарном мундштуке.
   Делагерра  уселся  напротив  Маккима,  бросил  короткий   взгляд   на
седовласого и сказал:
   - Добрый вечер, комиссар.  Комиссар  Дрю  небрежно  кивнул  -  молча.
Макким наклонился вперед и сжал тупы