и квартала.
   Серафино Торибо лениво направился по Спринг-стрит, за аккуратным  его
плечом тянулся шлейф дыма от сигареты шоколадного цвета. У Четвертой  он
свернул на запад, прошел еще три  квартала,  вошел  в  "Мэнсфилд"  через
боковой вход, у мужской парикмахерской. Поднялся по мраморным ступенькам
к антресолям, прошел мимо комнаты, специально отведенной  для  писем,  а
оттуда уже по покрытой ковром лестнице, поднялся на третий этаж. Миновал
лифты и вразвалку направился  по  длинному  коридору  до  самого  конца,
разглядывая номера на дверях.
   Потом вернулся назад и, на полпути до лифтов, сел в открытом  проеме,
где стояли стол со стеклянным верхом и стулья, а два  окна  выходили  во
двор. Он прикурил от своего окурка новую сигарету и откинулся на  спинку
стула, прислушиваясь к шуму лифтов. Когда лифт останавливался на  этаже,
он резко подавался вперед - не раздадутся ли шаги. Этих  шагов  дождался
минут через десять. Он встал и подошел  к  углу  коридорной  стены,  где
начинался этот альков, вытащил  длинный  тонкий  пистолет  из-под  мышки
правой руки, переправил его в правую  руку  и  опустил  между  стеной  и
ногой.
   По  коридору  шлепал  низкорослый   рябой   филиппинец   в   униформе
рассыльного. Он нес  небольшой  поднос.  Торибо  издал  свистящий  звук,
поднял пистолет.  Низкорослый  филиппинец  резко  крутанулся.  При  виде
пистолета рот у него широко открылся, а глаза выкатились из орбит.
   - В какой номер, ублюдок? - спросил  Торибо.  Низкорослый  филиппинец
улыбнулся - очень нервно, умоляюще. Он  подошел  ближе,  показал  Торибо
желтый конверт на подносе. На отвороте конверта стояли цифры "338".
   - Положи  его,  -  спокойно  сказал  Торибо.  Низкорослый  филиппинец
положил телеграмму на стол. Он не сводил глаз с пистолета.
   - Отваливай, - сказал Торибо. - Ты  сунул  ее  под  дверь,  понял?  .
Низкорослый филиппинец кивнул своей круглой черной головой, опять нервно
улыбнулся и поспешил к лифтам. Торибо положил пистолет в карман пиджака,
вытащил сложенную  белую  бумажку.  Он  очень  осторожно  ее  развернул,
высыпал блестящий белый порошок из нее в  выемку,  образовавшуюся  между
большим и указательным пальцами левой руки. Потом резко втянул порошок в
ноздри, вытащил огненно-красный шелковый платок и отер нос.
   Он постоял немного в неподвижности. Глаза у него потускнели,  а  кожа
на высоких скулах как  будто  натянулась.  Дыхание  с  шумом  вырывалось
сквозь зубы.
   Он  подхватил  желтый  конверт  и  направился   в   конец   коридора,
остановился перед последней дверью, постучал.
   Изнутри раздался чей-то голос. Торибо пододвинулся поближе к двери  и
заговорил высоким, весьма почтительным тоном:
   - Вам почта, сэр.
   Заскрипели  пружины,  послышались  шаги.   Повернулся   ключ,   дверь
открылась. К тому времени  Торибо  уже  вытащил  пистолет.  Когда  дверь
отворилась, он быстро, бочком, протиснулся в  проем,  грациозно  вильнув
бедрами. Он приставил дуло тонкого пистолета к животу Макса Чилла.
   - Назад! - гаркнул Торибо,  и  сейчас  уже  в  его  голосе  зазвучала
гнусавость отпущенной струны банджо.
   Макс Чилл попятился от пистолета. Он пятился до самой кровати и  сел,
когда его ноги коснулись ее.  Заскрипели  пружины  и  зашуршала  газета.
Бледное лицо Макса Чилла стало совершенно невыразительным.
   Торибо мягко прикрыл дверь. Когда замок защелкнулся, лицо Макса Чилла
вдруг превратилось в лицо больного человека. Губы задрожали, и дрожь  не
прекращалась. Торибо, своим гнусавым голосом, насмешливо сказал:
   - Треплешься с фараонами, a? Adios .
   Oонкий пистолет заходил у него в  руке.  Из  дула  показался  бледный
дымок. Шум от пистолета был не громче  ударов  молотком  по  гвоздю  или
резкого стука костяшками пальцев по дереву. Пистолет выстрелил семь раз.
   Макс Чилл медленно повалился на кровать. Ноги у него так  и  остались
на полу. Глаза стали пустыми, губы раскрылись, на них появилась  розовая
пена. В нескольких местах на его свободной рубашке показалась кровь.  Он
лежал совершенно спокойно, уставившись  в  потолок,  его  ноги  касались
пола, а на посиневших губах пузырилась розовая пена.
   Торибо взял пистолет в левую руку и спрятал его под мышку. Он  бочком
пододвинулся к кровати и постоял рядом  с  ней,  глядя  на  Макса  Чилла
сверху. Немного погодя розовая пена перестала  булькать,  а  лицо  Макса
Чилла стало спокойным и пустым лицом мертвеца.
   Торибо направился обратно к двери, открыл ее и начал выходить  задом,
не сводя глаз с кровати. У него за спиной что-то зашевелилось.
   Он стал поворачиваться, взметнув руку. Что-то  зацепило  ему  голову.
Пол у него перед глазами странно наклонился, бросился к  лицу,  а  когда
ударил его по лицу, он уже ничего не чувствовал.
   Делагерра пинком вогнал ноги филиппинца в комнату,  чтобы  не  мешали
двери. Закрыв дверь, он запер ее на ключ, прошел к кровати, стегая  себя
свинцовой плеткой по ноге. Он долго стоял у кровати. Наконец сказал себе
под нос:
   - Подчищают. Да.., подчищают.
   Он вернулся к филиппинцу, перевернул его и порылся  в  его  карманах.
Нашел плотно набитый бумажник без указания владельца, золотую  зажигалку
с гранатовыми камнями. Золотой портсигар, ключи,  золотой  карандашик  и
ножичек, огненно-красный носовой платок, отдельные купюры, два пистолета
с  запасными  обоймами  и  пять  пакетиков   с   героином   в   кармашке
рыжевато-коричневого пиджака.
   Он так и оставил все разбросанным по полу, встал,  филиппинец  тяжело
дышал, глаза оставались закрытыми, на щеке  дергался  мускул.  Делагерра
вытащил моток тонкой проволоки из кармана и связал коричневому  запястья
рук за спиной. Он подтащил его к кровати, посадил у ножки, накинул петлю
из проволоки ему на шею и привязал к ножке. А чтобы не было больно своим
пальцам, обмотал проволоку сзади огненно-красным платком.
   Потом прошел в ванную, набрал  стакан  воды  и,  как  можно  сильней,
плеснул в лицо филиппинцу.
   Торибо дернулся, но тут же задохнулся, когда проволока впилась ему  в
глотку. Глаза у него моментально  открылись.  Он  разинул  рот,  готовый
закричать.
   Делагерра натянул проводок на коричневом горле. Крик отрезало,  будто
его выключили. Послышалось напряженное бульканье. Изо рта у него потекли
слюни.
   Делагерра снова отпустил проволоку  и  наклонился  поближе  к  голове
филиппинца. Он заговорил с ним нежно, с сухой убийственной нежностью:
   - Тебе захочется потолковать со мной, флип. Может, и не  сразу,  даже
не скоро. Но, немного погодя, ты заговоришь.
   Глаза филиппинца завращались. Он плюнул. Затем губы сжались,  сжались
крепко.
   Делагерра улыбнулся мрачной улыбкой.
   - Крепкий парень, - тихо сказал он и потянул  за  проволоку,  потянул
сильно. Проволока врезалась в коричневое горло над кадыком.
   Ноги  филиппинца  на  полу   запрыгали.   Тело   вдруг   конвульсивно
задергалось. Коричневое на его лице стало густо багровым. Глаза, налитые
кровью, полезли из орбит.
   Делагерра снова отпустил проволоку.
   Филиппинец резко втянул воздух в легкие. Голова у него поникла, затем
снова стукнулась о спинку кровати. Его тело трясло от озноба.
   - Si < Si - да (исп.)>... Я буду говорить, - выдохнул он.

Глава 11

   Когда раздался звонок, Железноголовый Туми  очень  осторожно  положил
черную десятку на красного валета. Он облизал губы, бросил все карты  на
стол и глянул, через арку в столовой, в сторону парадной двери  бунгало.
Потом неторопливо встал, здоровенный лоб с растрепанными серыми волосами
и большим носом.
   В гостиной за аркой лежала на кушетке худенькая  блондинка  и  читала
журнал  при  свете  лампы  с  порванным  красным  абажуром.   Она   была
хорошенькая, но слишком уж бледная, а ее тонкие брови дугой придавали ее
лицу испуганный вид. Блондинка положила журнал, опустила ноги на  пол  и
посмотрела на Железноголового Туми с неожиданно обострившимся страхом  в
глазах.
   Туми молча указал большим пальцем на дверь. Девушка встала  и  быстро
пошла под аркой и через двустворчатую раскачивающуюся  дверь  на  кухню.
Дверь она осторожно закрыла, так что шума никакого не было.
   Звонок раздался снова - более  продолжительный.  Туми  сунул  ноги  в
белых носках в шлепанцы, нацепил очки на большой нос, взял револьвер  со
стоявшего рядом стула. Он подхватил  с  пола  смятую  газету  и  кое-как
прикрыл ею револьвер, который  держал  в  левой  руке.  Затем  не  спеша
направился к парадной.
   Открывая дверь, зевнул, вглядываясь  сонными  глазами  через  очки  в
высокого человека, который стоял на крыльце.
   - О'кей, - устало сказал он. - Я слушаю. Делагерра сказал:
   - Я офицер полиции. Я хочу видеть Стеллу Ля Мотт. Железноголовый Туми
положил  руку,  похожую  на  полено,  которое  сжигают  в   святки,   на
противоположный косяк и загородил дорогу. Выражение его лица по-прежнему
оставалось скучным.
   - Не туда попал, фараон. Шлюх не держим.
   - Я зайду и посмотрю, - произнес Делагерра. Туми бодро сказал:
   - А то как же - зайдешь.
   Делагерра проворно выхватил пистолет из  кармана  и  врезал  Туми  по
левому запястью. Газета и большой револьвер упали на  крыльцо.  На  лице
Туми скуки как не бывало.
   - Старый номер, - бросил Делагерра. - Войдем в дом.
   Туми тряхнул левой, убрал правую с косяка и  изо  всех  сил  выбросил
вперед руку, целясь Делагерре в челюсть. Делагерра ушел в сторону  дюйма
на четыре. Он нахмурился, неодобрительно цокнул языком.
   Туми бросился на него. Делагерра отступил в сторону  и  резко  ударил
пистолетом по большой седой голове. Туми упал  на  живот,  наполовину  в
доме, наполовину на крыльце. Он что-то проворчал, крепко  поставил  руки
на пол и стал подниматься, как будто ничего не случилось.
   Делагерра ногой отшвырнул револьвер Туми. Двустворчатая дверь в  доме
легонько щелкнула. Туми уже встал на одно колено и на одну  руку,  когда
Делагерра поднял глаза на этот звук. Он врезал Делагерре сбоку в  живот.
Делагерра проворчал и снова стукнул Туми по голове, на этот раз  сильно.
Туми покачал головой, прорычал:
   - Пытаться меня вырубить - напрасный труд, красавчик.
   Он нырнул в сторону, ухватил Делагерру за ногу, дернул. Делагерра сел
на пол крыльца, застрял в дверном проходе. Голова  стукнулась  о  косяк,
сознание помутилось.
   Стройная блондинка выбежала из-под арки  с  маленьким  автоматическим
пистолетом в руке. Она направила его на Делагерру и в бешенстве сказала:
   - Бей, черт бы тебя побрал!
   Делагерра покачал головой, хотел было что-то  сказать,  но  тут  Туми
крутанул ему ступню, и у него перехватило дыхание. Туми крепко сжал зубы
и поворачивал чужую ногу, как будто он был один с  этой  ногой  на  всем
белом свете, как будто это его нога, и он может делать с ней, что хочет.
   Голова  у  Делагерры  снова  дернулась  назад,  лицо  побелело.   Рот
скорчился в ужасной гримасе боли. Он с  усилием  поднялся,  левой  рукой
схватил Туми за волосы, подтащил эту огромную голову к себе и  изо  всех
сил врезал по подбородку барабаном кольта.
   Туми обмяк, повалился ему на ноги, и прижал его к полу. Делагерра  не
мог двинуться. Он сидел на полу, опираясь  на  правую  руку,  в  которой
сжимал пистолет. Блондинка подошла  уже  совсем  близко  к  нему,  глаза
дикие, лицо побелело от ярости.
   Делагерра сказал слабым голосом:
   -  Не  будь  дурой,  Стелла.   Джоуи...   Лицо   у   блондинки   было
неестественное, глаза тоже, с маленькими зрачками,  они  как-то  странно
блестели.
   - Фараоны! - чуть ли не завопила она, - Фараоны! Боже, как я ненавижу
фараонов!
   Пистолет в ее руке грохнул. Эхо выстрела наполнило комнату, вырвалось
через открытую дверь и замерло у  высокого  дощатого  забора  на  другой
стороне улицы.
   Резкий удар, похожий на удар  дубинкой,  пришелся  в  левую  сторону.
Голова Делагерры наполнилась болью. Вспыхнул свет -  ослепительно  белый
свет,  который  заполнил  весь  мир.  И  вдруг  стало  темно.  Делагерра
беззвучно провалился в бездонную тьму.

Глава 12

   Свет вернулся к нему красной пеленой перед глазами.  Страшная  жгучая
боль разрывала левую сторону головы, все лицо. Во  рту  пересохло,  язык
распух и не повиновался ему. Он попытался шевельнуть руками -  они  были
где-то далеко от него, как будто не его руки.
   Делагерра открыл глаза, красная пелена рассеялась, и он увидел чье-то
лицо.  Лицо  было  большое,  совсем  рядом  с  ним,  огромное  лицо,   с
лоснящимися синеватыми щеками, в усмехающихся толстых губах сигара яркой
лентой. Лицо хихикнуло. Делагерра снова закрыл  глаза,  боль  подхватила
его, затопила. Он вырубился.
   Прошло несколько секунд - а может, лет. Он снова смотрел на это  лицо
и слышал хриплый голос:
   -  Ну,  он  снова  с  нами.  Причем,  такой  крепкий   парень.   Лицо
пододвинулось  поближе,  кончик  сигары  горел  вишнево-красным.  И  тут
Делагерра страшно закашлялся, задыхаясь от дыма. Левая  сторона  головы,
казалось, вот-вот разорвется. Он почувствовал, как свежая кровь течет по
скуле, щекоча кожу, затем стекает по крови, которая уже запеклась на его
лице.
   - Это послужит ему шикарным уроком, - произнес хриплый голос.
   Другой  голос,  с   легким   ирландским   акцентом,   сказал   что-то
неприличное. Крупное лицо резко повернулось на звук, оскалилось.
   Тут Делагерра  окончательно  пробудился.  Он  четко  увидел  комнату,
увидел в ней четырех человек. Крупное лицо  было  лицом  Большого  Джона
Мастерса.
   Худенькая блондинка сидела на конце кушетки,  отупело  уставившись  в
пол, руки прижаты к бокам, ладони скрыты подушками.
   Долговязый Дейв Ааге прислонился к стене  у  занавешенного  окна,  на
клинообразном лице выражение скуки. Комиссар Дрю сидел на  другом  конце
кушетки,  под  лампой  с  обтрепанным  абажуром.  От  света  его  волосы
серебрились. Синие глаза были очень ясными, напряженно-сосредоточенными.
   Большой Джон Мастере сжимал  в  руке  блестящий  пистолет.  Делагерра
заморгал от его блеска, стал подниматься.  Сильная  рука  ткнула  его  в
грудь, вернула на место. Его захлестнула волна  тошноты.  Хриплый  голос
резко произнес:
   - Спокойно, темнила. Ты свое отплясал. Это наша вечеринка.
   Делагерра облизал губы, сказал:
   - Дайте попить воды.
   Дейв Ааге отодвинулся от стены и прошел  под  аркой  в  столовую.  Он
вернулся со стаканом, поднес его ко рту Делагерры. Делагерра попил.
   - Нам нравится твоя смелость, фараон,  -  сказал  Мастере.  -  Но  ты
неправильно ею пользуешься. Похоже, ты из тех, кто не понимает  намеков.
Это очень плохо. Значит, тебе конец. Понял?
   Блондинка  повернула  голову  и  посмотрела  на   Делагерру   тяжелым
взглядом, снова отвернулась. Ааге вернулся на свое место  у  стены.  Дрю
быстрыми нервными движениями пальцев принялся поглаживать левую  сторону
лица, как будто ему было больно при виде окровавленной головы Делагерры.
   Делагерра медленно заговорил:
   - За убийство меня тебя лишь повесят чуточку повыше, Мастере.  Слабак
даже в крупной игре все равно  остается  слабаком.  Ты  уже  убил  двоих
совершенно беспричинно.  "Ты  даже  не  знаешь,  какие  следы  пытаешься
замести.
   Огромный мужчина грубо выругался, вскинул блестящий  пистолет,  затем
медленно его опустил, с тяжелой ухмылкой. Ааге вяло сказал:
   - Не горячись, Джон. Пусть выскажется.  Делагерра  заговорил  тем  же
неторопливым безразличным голосом:
   - Дама вон там на кушетке - сестра двух мужчин, которых вы убили. Она
рассказала им, как подставила Имлея, у кого снимки,  как  они  попали  к
Донегану Марру. Ваш маленький бандит  филиппинец  раскололся.  Я  хорошо
представляю общую идею. Вы не могли быть уверены, что Имлей убьет Марра.
Как знать - а вдруг Марр убьет Имлея. Для вас был хорош  любой  вариант.
Только, если бы-таки  Имлей  убил  Марра,  это  дело  надо  было  быстро
сломать. Вот где вы поскользнулись.  Вы  стали  заметать  следы,  еще  и
неразобравшись, что же произошло.
   Мастере резко бросил:
   - Сочиняй, фараон, сочиняй. Только понапрасну тратишь мое время.
   Блондинка повернула лицо к Делагерре,  глядя  в  спину  Мастерса.  Ее
глаза уже пылали зеленой ненавистью. Делагерра легонько  пожал  плечами,
продолжал:
   - Для вас было обычным делом направить убийц на братьев Чилл. Обычным
было и снять меня с расследования, подставить  и  добиться,  чтобы  меня
отстранили  от  работы,  потому  как  вы  считали,  что  я  у  Марра  на
содержании. Зато было необычным, когда вы не смогли найти Имлея - и  вот
тут-то вы ударились в панику.
   Жесткие черные глаза Мастерса стали широкими и пустыми.  Толстая  шея
надулась. Ааге отодвинулся на два-три шага от  стены  и  замер.  Немного
погодя Мастере лязгнул зубами и очень спокойно сказал:
   - Ну-ка, ну-ка, фараон. Расскажи-ка нам об этом.  Делагерра  коснулся
своего заляпанного лица кончиками двух пальцев, посмотрел на них,  глаза
бездонные, дремучие.
   - Имлей мертв. Мастере. Он был мертв еще до того, как убили Марра.
   В комнате стало очень тихо. Никто не двигался.  Четыре  человека,  на
которых смотрел Делагерра, оцепенели. Наконец, Мастере с шумом втянул  в
себя воздух, выдохнул его и чуть ли не шепотом произнес:
   - Рассказывай, фараон, рассказывай  побыстрей,  или,  клянусь  Богом,
я...
   Холодный, лишенный каких  бы  то  ни  было  чувств,  голос  Делагерры
оборвал его:
   - Имлей, как пить дать, отправился повидать Марра. А почему бы и нет?
Он же не знал, что с ним ведут двойную игру. Только пошел  повидать  его
вчера вечером, а не сегодня. Они поехали вместе в хижину на озере  пума,
чтобы все по-дружески обсудить. Там  они  надрались,  Имлей  сорвался  с
крыльца и раскроил  себе  череп  о  камни.  Он  мертв  как  прошлогоднее
Рождество, лежит в сарае для  дров  в  хижине  Марра.  О'кей,  Марр  его
спрятал и вернулся в город. Сегодня  ему  позвонили,  упомянули  фамилию
Имлея и договорились о встрече в двенадцать пятнадцать. Что сделал Марр?
Продолжал играть свою роль,  разумеется,  отослал  секретаршу  на  ланч,
положил револьвер в удобном для себя месте, где бы он мог быстро до него
дотянуться. Он был готов к драке. Только посетитель обманул его, и он не
воспользовался револьвером.
   Мастере хрипло сказал:
   - Черт меня дери, парень, да ты просто умничаешь!  Ты  не  мог  всего
этого знать.
   Он повернулся и посмотрел на Дрю. Лицо у  Дрю  посерело,  напряглось.
Ааге отошел  подальше  от  стены  и  приблизился  к  Дрю.  Блондинка  не
пошевельнулась. Делагерра устало проговорил:
   - Разумеется, я строю предположения, но  я  строю  их  так,  что  они
соответствуют  фактам.  Все  должно  быть  именно  так.   Марр   неплохо
управлялся с оружием, ему не терпелось  дать  отпор.  Почему  же  он  не
выстрелил? Да потому что к нему зашла женщина.
   Он поднял руку, указал на блондинку.
   - Вон ваш убийца. Она  любила  Имлея,  хоть  и  подставила  его.  Она
наркоманка, а наркоманки такие. Ей стало жаль его,  и  она  сама  решила
разделаться с Марром. Спросите ее!
   Блондинка  стремительно  вскочила.  В   правой   руке   она   сжимала
автоматический пистолетик, тот самый, из которого стреляла в  Делагерру.
Она вытаращила зеленые глаза, бледные и пустые. Мастере резко обернулся,
ударил ее по руке блестящим револьвером.
   Она дважды в него выстрелила, в упор,  без  малейшего  колебания.  Из
толстой шеи брызнула сбоку кровь,  потекла  по  пиджаку.  Он  зашатался,
уронил блестящий револьвер, чуть ли не у самых  ног  Делагерры,  и  стал
падать навзничь к стене за стулом Делагерры, нащупывая рукой стену. Рука
стукнулась о стену и пошла вниз вместе с ним. Он тяжело упал и больше не
шевелился.
   Сверкающий револьвер в считанные секунды оказался в руке Делагерры.
   С пронзительным криком  Дрю  вскочил  на  ноги.  Девушка  неторопливо
повернулась к Ааге, как бы игнорируя  Делагерру.  Ааге  выхватил  из-под
мышки "люгер" и оттолкнул Дрю  с  дороги.  Автоматический  пистолетик  и
"люгер" громыхнули одновременно. Пистолетик про