обы оправдать его. Но  потом  он  пошел  на
сделку с прокурором округа и все-таки упрятал паренька за решетку.
   - И что же предпринял серьезный малый в связи со всем этим?  -  мягко
спросила Фрэнсин Лей.
   - Ничего. Пока что. Вероятно, до сих пор он думал, что дело на  мази.
- Но когда он узнает, что его провели, Кэндлису не поздоровится. Фрэнсин
задумчиво покачала головой. - И кто же этот человек, Джорджи?
   Дайл снова склонился над ней и понизил голос:
   - Я идиот, что говорю тебе все это. Его зовут Заппарти. Я  с  ним  не
знаком.
   - И не стремись познакомиться, если у тебя есть хоть  капля  здравого
смысла. Нет, спасибо, Джорджи. Я не полезу в эти дела следом  за  тобой.
Дайл беззаботно улыбнулся, ровные  зубы  сверкнули  на  смуглом  гладком
лице.
   - Предоставь все мне, Фрэнси. Просто забудь все, о чем я говорил,  за
исключением того, что я без ума от тебя.
   - Налей еще, - сказала девушка.
   Они находились в гостиной в шикарном номере отеля. Убранство  комнаты
было красно-белым и напоминало официальные интерьеры посольств:  красные
узоры  на  белых  стенах,  тяжелые  белые  портьеры  по  обеим  сторонам
венецианских белых жалюзи, полукруглый красный ковер с  белой  каймой  у
камина.
   Дайл подошел к буфету, налил шотландского виски в два стакана, бросил
в каждый по кубику льда, добавил минеральной воды  и,  держа  стаканы  в
руках, вернулся к столику, над которым до сих пор вились тонкие  струйки
дыма из алебастровой вазы.
   - Брось своего картежника. - Дайл подал Фрэнсис Лей стакан. - Это он,
а не я, втянет тебя в какие-нибудь грязные дела.
   Она глотнула из стакана и кивнула. Дайл взял стакан из ее рук,  отпил
из него, поднеся к губам той стороной, какой касались ее губы, склонился
над ней и снова поцеловал.
   В дверном  проеме,  ведущем  в  небольшую  прихожую,  висели  красные
занавески. Они раздвинулись на несколько дюймов, и в просвете показалось
мужское лицо, холодные серые глаза некоторое  время  созерцали  сцену  в
гостиной. Потом занавески беззвучно сомкнулись.
   Спустя  мгновение  громко  хлопнула  входная  дверь,  и  в   прихожей
раздались шаги. Раздвинув занавески, в комнату вошел Джонни Де Рус. Дайл
к этому времени спокойно зажигал сигарету.
   Джонни Де Рус, одетый  в  темный  великолепного  покроя  костюм,  был
высок, худощав и бесстрастен. У него были насмешливые морщинки в уголках
прохладных серых глаз, нежно очерченные - но не безвольные - тонкие губы
и тяжелый чуть раздваивающийся книзу подбородок.
   Дайл  пристально   посмотрел   на   вошедшего   и   сделал   какой-то
неопределенный жест рукой. Де Рус молча подошел  к  буфету,  налил  себе
виски и выпил, не разбавляя.
   Некоторое  время  он  стоял  спиной  к  комнате,  рассеянно  барабаня
пальцами по краю буфета. Потом повернулся, чуть заметно улыбнувшись.
   - Такие-то дела, ребятки,  -  сказал  он  мягким  голосом,  несколько
растягивая слова, и вышел из гостиной через внутреннюю дверь.
   За этой  дверью  находилась  большая,  помпезно  убранная  спальня  с
двойными кроватями. Де Рус подошел к стенному шкафу,  достал  коричневый
саквояж из телячьей кожи и раскрыл его на ближайшей  кровати.  Он  начал
вынимать вещи из ящиков высокого комода и аккуратно  укладывать  их  при
этом спокойно насвистывая сквозь зубы.
   Упаковав  саквояж,  он  несколько  секунд  неподвижно  стоял  посреди
комнаты, глядя невидящими глазами в стену перед собой, затем  подошел  к
стенному шкафу и достал  оттуда  маленький  пистолет  в  мягкой  кожаной
кобуре с двумя короткими ремнями, поддернул левую штанину  и  пристегнул
кобуру к ноге, поднял саквояж и вышел в гостиную.
   Глаза Фрэнсин Лей сузились, при виде саквояжа.
   - Собрался куда-нибудь? - поинтересовалась она лениво.
   - Угу. А где же Дайл?
   - Ему надо было идти.
   - Какая досада, - небрежно сказал Де Рус.
   Он опустил саквояж на  пол,  выпрямился  и  некоторое  время  холодно
изучал лицо девушки и все ее тонкое тело - от щиколоток до  шапки  рыжих
волос.
   - Какая  досада,  -  повторил  он.  -  Мне  нравится,  когда  он  тут
болтается, а то тебе со мной скучно.
   - Может и скучно, Джонни.
   Он нагнулся было за саквояжем, но выпрямился, еще не дотронувшись  до
него, и небрежно сказал:
   - Помнишь Мопса Паризи? Я его сегодня видел в городе.
   Ее  глаза  расширились,  потом  почти  закрылись,  и  зубы   легонько
лязгнули. Линия челюсти на мгновение стала очень отчетливой и жесткой.
   Де Рус продолжал холодно изучать ее лицо.
   - Собираешься что-нибудь предпринять по этому поводу?
   - Собираюсь предпринять небольшое путешествие, - ответил Де Рус. -  Я
уже не такой забияка, каким был когда-то.
   - Значит, побег, - спокойно уточнила она. - И куда же мы?
   - Не побег - путешествие, - бесстрастно поправил Де Рус. - И не мы, а
я. Я еду один.
   Фрэнсин Лей и бровью не повела,  а  сидела  все  так  же  неподвижно,
пристально глядя ему в лицо.
   Де Рус  вытащил  длинный,  раскрывающийся,  как  книга,  бумажник  из
внутреннего кармана пиджака, бросил  девушке  на  колени  толстую  пачку
банкнот и убрал бумажник. Фрэнсин Лей не шелохнулась.
   - Этого тебе должно хватить  с  лишком  до  того  времени,  когда  ты
найдешь себе нового приятеля, - лишенным всякого выражения тоном  сказал
он. - Если понадобится, вышлю еще.
   Она медленно поднялась с кресла, и пачка банкнот соскользнула по юбке
на пол. Ее руки были вытянуты вдоль тела, и кулаки сжаты с такой  силой,
что сухожилия резко проступили на  тыльной  стороне  ладоней.  Глаза  ее
стали мутны и темны, как кусочки сланца.
   - Это означает, что мы расстаемся, Джонни?
   Он поднял саквояж, и тогда Фрэнсин  стремительно  шагнула  к  нему  и
положила руку на лацкан его пиджака.  Он  стоял  совершенно  спокойно  и
улыбался глазами - но не губами. Запах духов Шалимар щекотал его ноздри.
   - Знаешь, кто ты, Джонни? - ее хриплый голос упал почти до шепота.
   Он молча ждал.
   - Ты шляпа, Джонни. Шляпа.
   Он слегка кивнул.
   - Точно.  Я  вывел  фараонов  на  Мопса  Паризи  когда-то.  Не  люблю
похитителей людей, детка. И  таких,  как  он,  я  всегда  буду  выдавать
полиции. Даже, если это выйдет мне боком. Старые счеты. Ясно?
   - Ты вывел фараонов на Мопса Паризи, и он то ли знает об этом, то  ли
нет, но ты решил смыться на всякий случай... Это смешно, Джонни. Я долго
и громко смеюсь над тобой. Ты не поэтому уходишь от меня.
   - Может, я просто устал от тебя, детка.
   Она откинула голову назад и расхохоталась, резкие, почти дикие  нотки
послышались в ее смехе. Де Рус не шелохнулся.
   - Ты не мужчина, Джонни. Ты такой мягкий  и  безвольный.  Джорж  Дайл
гораздо сильнее тебя. Господи, какая же ты тряпка, Джонни!
   Она откинулась назад,  и  в  глазах  ее  мелькнуло  выражение  горечи
мелькнуло и тут же исчезло.
   - Ты такой красивый парень, Джонни. Господи, такой  красивый.  И  как
жаль, что ты такой слабый.
   Де Рус стоял все так же неподвижно.
   -  Не  слабый,  детка...  -  нежно  сказал  он.  -   Просто   чуточку
сентиментальный. Я  люблю  скачки  и  карты,  и  увлекательную  возню  с
красными маленькими кубиками с белыми точками. Я люблю азартные  игры  -
включая женщин. Но когда я проигрываю, я не кисну и не мухлюю. Я  просто
перехожу к следующему столу. Всего хорошего.
   Он нагнулся, поднял саквояж, обошел стоявшую перед ним девушку и,  не
обернувшись, скрылся за красными занавесками.

Глава 3

   Де Рус стоял под  рифленым  стеклянным  навесом  у  выхода  из  отеля
"Чаттертон" и рассеянно смотрел на сверкающие огни Уилшира.
   Дождь лил косыми тонкими струйками. Легкую капельку занесло под навес
порывом ветра, она упала на красный кончик сигареты и зашипела.  Де  Рус
поднял саквояж и пошел вдоль улицы к своему автомобилю:  сияющий  черный
"Паккард"  со  скромной  хромированной  отделкой   был   припаркован   у
следующего угла.
   Де Рус открыл дверцу, и в глубине  автомобиля  матово  блеснуло  дуло
поднятого пистолета, направленного ему прямо в грудь.
   - А ну-ка, - раздался резкий голос, - подними ручки, золотко!
   В машине было темно, в мутных бликах оранжевого света фонарей  неясно
виднелось узкое лицо с ястребиным носом. Дуло пистолета сильно  уперлось
в грудь Де Руса, позади послышались быстрые шаги, и  еще  один  пистолет
уперся ему в спину.
   - Ну что, теперь дошло? - поинтересовался другой голос.
   Де Рус уронил саквояж, медленно поднял руки и  положил  их  на  крышу
автомобиля.
   - О'кей, - слабо сказал он. - Это что, грабеж?
   Человек в машине хрипло расхохотался. Невидимая  рука  ощупала  сзади
брючные карманы Де Руса.
   - Шаг назад... спокойно!
   Де Рус попятился, очень высоко подняв руки.
   - Ну ты, не так высоко, - угрожающе сказал человек сзади. - На уровне
плеч.
   Сидевший в машине вылез и выпрямился. Он снова ткнул пистолет в грудь
Де Руса, вытянул длинную руку и расстегнул его  плащ.  Рука  обследовала
карманы, похлопала под мышками,  и  Де  Рус  перестал  ощущать  приятную
тяжесть 38-го в эластичной кобуре под левой рукой.
   - Один есть, Чак. Что там у тебя?
   - На заднице ничего.
   Узколицый отступил в сторону и поднял саквояж Де Руса.
   - Вперед, золотко. Прокатишься с нами.
   Они двинулись  вдоль  улицы.  Впереди  показались  неясные  очертания
огромного лимузина - синего со светлой  полосой  "линкольна".  Узколицый
открыл заднюю дверцу.
   - Залезай.
   Де Рус спокойно шагнул  внутрь,  обернулся,  сгорбившись  под  крышей
машины, и швырнул окурок в мокрую темноту. В  салоне  он  ощутил  слабый
аромат - аромат, какой могли издавать перезревшие персики или миндаль.
   - Садись с ним, Чак.
   - Слушай, давай-ка я сяду с тобой впереди. Я могу вести машину.
   - Нет. С ним, Чак, - жестко отрезал узколицый.
   Чак что-то проворчал и опустился на заднем сиденье рядом с Де  Русом.
Его напарник с силой захлопнул дверцу. Сквозь залитое дождем стекло была
видна его хищная ухмылка, мелькнувшая на худом лице. Он  обошел  машину,
сел за руль и выехал на середину улицы.
   Ду Рус поморщился, принюхиваясь к странному запаху.
   Они завернули за угол  и  поехали  на  запад  по  Восьмой  к  площади
Нормандии, через Уилшир и дальше вверх по крутому холму,  потом  вниз  к
Мелроз. Огромный "линкольн" бесшумно скользил сквозь тонкую сетку дождя.
Чак хмуро сидел в углу, держа пистолет на колене. Свет  уличных  фонарей
периодически высвечивал красное лицо - лицо человека, которому было явно
не по себе.
   За стеклом впереди маячил неподвижный затылок водителя. Они  миновали
Сансет и Голливуд, повернули на запад  к  Франклин,  потом  на  север  к
Лос-Фелиц и стали спускаться к реке.
   Поднимавшиеся навстречу машины  время  от  времени  озаряли  слепящим
белым светом темный салон "линкольна". Де Рус напряженно выжидал.  Когда
очередная  пара  слепящих  огней  ударила  в  глаза,   он   стремительно
наклонился вперед и резко поддернул левую брючину. Еще прежде чем  салон
автомобиля снова погрузился  во  тьму,  он  успел  вернуться  в  прежнее
положение.
   Чак движения не заметил и не шелохнулся.
   Внизу и подножья холма на перекрестке навстречу им  на  зеленый  свет
тронулась целая вереница машин. Де Рус немного выждал и, точно рассчитав
мгновение, когда ослепительный свет  фар  ударит  в  глаза,  молниеносно
нагнулся вперед; его левая рука скользнула вниз  и  выхватила  маленький
пистолет из пристегнутой к ноге кобуры.
   Он резко откинулся назад, прижимая  пистолет  к  левому  бедру,  так,
чтобы Чак со своего места не мог увидеть его.
   "Линкольн" пулей влетел в ворота Гриффит-парка.
   - Куда мы едем, приятель? - небрежно поинтересовался Де Рус.
   - Заткнись, - рявкнул Чак. - Сам увидишь.
   - Так это не ограбление?
   - Заткнись, - снова рявкнул Чак.
   - Ребята Мопса Паризи? - неуверенным голосом спросил Де Рус.
   Краснолицый бандит резко шевельнулся и угрожающе приподнял пистолет с
колена:
   - Я сказал - заткнись.
   - Извини, приятель, - ответил Де Рус.
   Он осторожно развернул пистолет, по-прежнему держа его в левой руке у
бедра, прицелился и опустил курок. Чак взвизгнул, сильно  дернулся  всем
телом, выронил пистолет на пол машины и схватился за правое плечо.
   Де Рус перебросил маленький маузер в правую руку и ткнул  им  Чака  в
бок.
   - Спокойно, дружище, спокойно. Не суетись. Ну-ка, подпихни свою пушку
поближе ко мне - быстро!
   Чак  толкнул  ногой  большой  автоматический  пистолет,  и   Де   Рус
стремительно нагнулся за ним. Узколицый шофер метнул молниеносный взгляд
назад, машина вильнула, но тут же выровняла ход.
   Де Рус поднял тяжелый пистолет. Маленьким маузером  здорового  мужика
не оглушить. Он ударил Чака ручкой  пистолета  в  висок.  Чак  застонал,
бессильно повалился вперед, судорожно хватая воздух руками.
   - Газ! - промычал он. - Газ! Он сейчас включит газ...
   Де Рус  ударил  его  еще  раз  -  посильнее.  Чак  обрушился  на  пол
бесформенной грудой.
   "Линкольн" свернул с набережной,  перелетел  через  короткий  мостик,
пронесся по какой-то узкой грязной дорожке через поле для игры в  гольф,
и дальше путь его лежал в кромешной темноте между деревьями.  Автомобиль
шел на большой скорости, и его сильно  швыряло  из  стороны  в  сторону,
похоже, водитель делал это намеренно.
   Упершись в пол ногами, Де Рус принял устойчивое положение  и  пошарил
по двери в поисках ручки. Никаких ручек на двери не было. Он напрягся  и
с размаху ударил пистолетом по стеклу. Толстое стекло было прочным,  как
каменная стена.
   Узколицый шофер быстро  наклонился  вправо,  и  в  салоне  автомобиля
послышался шипящий звук. Запах миндаля тут же резко усилился.
   Де Рус выхватил из кармана  носовой  платок  и  прижал  его  к  лицу.
Водитель сгорбился над рулем, стараясь держать голову как можно ниже.
   Де Рус приставил дуло большого пистолета к стеклу, целясь водителю  в
затылок, тот дернулся в сторону. Четыре раза подряд Де Рус нажал  курок,
закрывая глаза и отворачивая лицо, как нервная женщина.
   Звона разбитого стекла не последовало. Когда Де Рус открыл глаза,  он
увидел в стекле  маленькое  круглое  отверстие  с  зазубренными  краями,
ветровое стекло лишь треснуло, но не разбилось.
   Он с размаху ударил ручкой пистолета по краям отверстия и ему удалось
отколоть кусочек стекла. Запах газа уже проникал сквозь платок. У Де Рус
было ощущение, что голова его  раздувается,  как  воздушный  шар.  Перед
глазами плыло и двоилось.
   Водитель рывком распахнул дверцу слева от себя, резко крутанул руль в
противоположную сторону и выкатился из машины.
   Лимузин пронесся по низкой насыпи,  потом  его  чуть  занесло,  и  он
ударился боком о ствол дерева. При этом кузов  его  погнулся  достаточно
для того, чтоб одна из задних дверей растворилась.
   Де Рус ласточкой нырнул из машины в темноту и ударился всем  телом  о
мягкую землю, от чего в  голове  его  чуть  прояснилось.  Свежий  воздух
ворвался в легкие. Он  откатился  в  сторону,  распластался  на  животе,
пригибая голову к земле, и поднял пистолет.
   Узколиций стоял на коленях в дюжине ярдов от него. Де Рус увидел, как
он вытаскивает из кармана пистолет и поднимает его.
   Пушка Чака дергалась и грохотала в руке Де  Руса,  пока  не  опустела
обойма.
   Узколиций медленно повалился вперед, и его  тело  слилось  с  черными
тенями и влажной землей. С набережной слышался отдаленный шум  машин.  В
остальном вокруг царила тишина и темнота.
   Де Рус глубоко вздохнул и поднялся на  ноги.  Он  бросил  разряженный
пистолет на землю, вытащил  из  кармана  плаща  маленький  электрический
фонарик, высоко поднял воротник,  зажимая  плотной  тканью  нос  и  рот.
Подошел  к  машине,  выключил  фары  и  осветил  лучом  фонарика  кабину
водителя. Он быстро нагнулся и  повернул  кран  на  медном,  похожем  на
огнетушитель баллоне. Шипящий звук прекратился.
   Де Рус подошел к водителю. Тот был мертв. В его карманах Де Рус нашел
немного мелочи - бумажной и серебряной, сигареты, обертку  от  спичек  с
надписью "Египетский клуб", пару запасных обойм и свой  38-ой.  Пистолет
Де Рус сунул в карман и выпрямился над распростертым телом.
   Он посмотрел на противоположный берег темной  реки,  где  сияли  огни
Глендейла. В стороне от скопления огней в  черном  небе  мигала  зеленая
неоновая надпись "Египетский клуб".
   Де Рус хладнокровно улыбнулся своим мыслям и вернулся к  "линкольну".
Он выволок тело Чака из машины, бросил его на влажную  землю  и  осветил
фонариком. Красное лицо Чака было теперь синим, открытые глаза  пусты  и
безжизненны. Де Рус наклонился пониже и обшарил карманы Чака.
   Среди не представляющих никакого интереса предметов он нашел бумажник
с водительскими правами  на  имя  Чарльза  Леграна,  отель  "Метрополь",
Лос-Анджелес, а также обертки от спичек  "Египетский  клуб"  и  ключ  на
брелоке с надписью "809, отель Метрополь".
   Сунув ключ в карман, Де Рус захлопнул погнутую дверцу  "линкольна"  и
сел за руль. Мотор заработал. Де Рус задним ходом стал  отводить  машину
от дерева, и ее разбитое крыло задребезжало. Потом  "линкольн"  медленно
развернулся на рыхлой влажной земле и выехал на дорогу.
   На набережной Де Рус включил фары и направился в  сторону  Голливуда.
Он остановил машину под  деревом  напротив  кирпичного  многоквартирного
дома на Кенмор-стрит, в половине квартала к северу от  Голливуд-бульвар,
выключил зажигание и взял свой саквояж.
   Свет из подъезда падал на номерную табличку  автомобиля.  "Интересно,
подумал Де Рус, идя по улице, - зачем бандитам  пользоваться  машиной  с
номером 5А6 - номером почти привилегированным?"
   Он вызвал  такси  из  ближайшей  аптеки  и  поехал  обратно  в  отель
"Чаттертон".

Глава 4

   Комнаты были пусты. В теплом воздухе еще держался тонкий запах  духов
и сигаретного дыма - как если бы кто-то был здесь совсем недавно. Де Рус
стремительно прошел в  спальню,  проверил  наличие  одежды  в  шкафах  и
косметики на туалетном столике.
   Потом вернулся в гостиную  и  смешал  себе  крепкую  порцию  виски  с
содовой.
   Он запер наружную дверь и  унес  стакан  в  спальню,  скинул  с  себя
грязную одежду и облачился в темный - но щегольского  покроя  -  костюм.
Завязывая черный галстук  под  воротничком  белой  льняной  рубашки,  он
отхлебнул из стакана.
   Потом Де Рус прочистил ствол маузера, добавил один патрон в обойму  и
засунул пистолет обратно в  кобуру  на  ноге.  Вымыл  руки  и  пошел  со
стаканом к телефону.
   Первым делом он позвонил в "Кроникл" и попросил  некоего  Вернера  из
отдела городских новостей.
   Из трубки потек протяжный голос: "Вернер слушает. Выкладывайте".
   - Привет, Клод. Это Джонни Де Рус. Посмотри-ка по своему списку, кому
принадлежит калифорнийский номер 5А6.
   - Какому-нибудь поганому политику, - лениво предположил  голос,  и  в
трубке стало тихо.
   Де Рус сидел неподвижно, рассматривая узкую длинную тумбу в углу,  на
которой стояла красно-белая ваза с белыми искусственными розами. Де  Рус
гадливо поморщился.
   В трубке раздался голос Вернера:
   -  "Линкольн"  выпуска  30-го  года,  зарегистрирован  на  имя   Хуго
Кэндлиса, дом в Каза де Оро, 2942, Клируотер-стрит, Западный Голливуд.
   - Кажется, это адвокат по уголовным делам? - спросил Де Рус ничего не
выражающим голосом.
   - Ага. Большая шишка. "Мистер-Купи-Свидетеля" - Вернер понизил голос.
- Только между нами, Джонни, и не для обнародования: это  большой  мешок
дерьма и личность при этом весьма заурядная -  просто  живет  достаточно
долго, чтобы знать, кто продается и почем. Что, влип в историю?
   - Да нет же, - мягко сказал Де Рус. - Просто он задел мою машину и не
остановился.
   Он повесил трубку, осушил стакан до дна и встал,  чтобы  налить  еще.
Потом подошел с телефоном к белому столу, поискал  в  справочнике  номер
Каза де Оро и набрал его. Телефонистка ответила,  что  мистера  Кэндлиса
нет в городе.
   - Соедините меня с его квартирой.
   В трубке раздался бесстрастный