Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
онец промолвила она, -
Не следует выбрасывать вещественные доказательства, - ее улыбка была слабой
и виноватой, а щеки горели.
Я неопределенно пожал плечами.
- Ну, и... - слово повисло в воздухе, как дым в закрытой комнате. Ее губы
остались приоткрытыми. Я позволил слову повисеть еще. Краска на ее лице
сгустилась.
- Я очень прошу вас меня извинить. Мне не следовало бы этого делать.
Я и это оставил без внимания. Тогда она быстро подошла к двери и вышла.
Глава 14
Я ткнул пальцем одну из папирос, затем уложил их аккуратно рядком и
скрипнул стулом. Не следует выбрасывать вещественные доказательства. Значит,
это вещественные доказательства. Доказательства чего? Что человек по случаю
выкурил немного? Человек, в котором любое прикосновение экзотики находило
отклик. С другой стороны, много крутых парней курит марихуану, также много
музыкантов и старшеклассников, симпатичных девочек, которые отчаялись в
жизни. Американский гашиш. Трава, которая росла бы везде. Сейчас запрещено
законом ее выращивать. Это значит немало для такой большой страны, как США.
Я сидел и пыхтел трубкой, слушая, как стучит за стеной машинка, проезжают
машины по бульвару Голливуд и весна шуршит в воздухе, как бумага по
бетонному тротуару, подгоняемая ветром. На столе лежали довольно крупные
папиросы, а марихуана грубого помола. Индийская конопля. Американский гашиш.
Доказательства. Боже, что за шляпы носят женщины! Голова раскалывалась.
Точно, я сошел с ума. Я достал перочинный ножик, открыл маленькое острое
лезвие, то, которым я не чистил трубку, и взял одну из папирос. Что сделал
бы эксперт в полиции? Разрезал бы сигарету вдоль и, для начала, исследовал
внутренности под микроскопом. Вдруг обнаружил бы что-то необычное,
Маловероятно, но чем черт не шутит, эксперту за это платят. Одну папиросу я
разрезал. Мундштук поддался с трудом. О'кей, я парень крепкий, разрезал и
его. Из мундштука я достал свернутые в трубку кусочки плотной бумаги с
напечатанными буквами. Я пытался расположить их в порядке, но они
скручивались и скользили по столу, Затем взял другую папиросу и, прищурясь,
посмотрел внутрь мундштука. Тогда стал работать перочинным ножиком несколько
иначе. Я начал покалывать папиросу и нашел место, где начинался мундштук.
Это было легко, так как мундштук был тверже. Я осторожно отрезал его и еще
более аккуратно и неглубоко надрезал вдоль. Он раскрылся, и внутри оказался
кусок эластичной бумаги, на этот раз неповрежденной.
Я нежно развернул ее. Это была визитная карточка. Тонкая, почти белая, с
оттенком слоновой кости. На ней были напечатаны слова изящным тонким
шрифтом. В нижнем углу - номер телефона в Стиллвуд Хайте. В нижнем углу -
надпись: "Консультации в назначенное время". В середине, немного крупнее, но
также сдержанно, напечатано: "Джул Амтор". Ниже помельче: "Психотерапевт". Я
взял третью папиросу. На этот раз с большими трудностями вытянул карточку,
ничего не разрезая То же самое! Осторожно засунул визитку обратно в мундштук
папиросы. Трубка потухла, я положил ее в пепельницу и посмотрел на часы.
Время не стоит. Я завернул две разрезанные папиросы и разрезанную карточку в
кусок оберточной бумаги, целую же папиросу с карточкой внутри - в другой
кусок бумаги и запер оба пакетика в стол.
Я сидел и смотрел на визитку, оставшуюся на столе. На ней не было адреса
Три одинаковых визитки спрятаны в папиросы, вложенные в дешевую японскую или
китайскую сигаретницу! Товар под черепаховую кость стоит от 35 до 75 центов
в любом восточном магазине, где японец с исключительной вежливостью что-то
шепелявит, сердечно улыбаясь вам, когда вы говорите, что "Луна Арабик"
пахнет, как девочки в номерах Сан-Франциско Сейди, И все это в кармане
мертвого человека, у которого была другая, очень дорогая сигаретница с
хорошими сигаретами, которые он действительно курил. Может быть, папиросы
ему вовсе не принадлежали. Он мог подобрать эту сигаретницу в вестибюле
гостиницы и забыть про нее, ни разу не заглянув внутрь. Джул Амтор,
психотерапевт. Психотерапевт! Да, да... - мои мысли стали фокусироваться на
незнакомом мне человеке. Зазвонил телефон, и я рассеянно ответил. В голосе
была холодная твердость полицейского, высоко ценившего себя. Это был
Рандэлл. Он не лаял. Это был ледяной тип.
- Итак, вы не знали эту девушку? Она подобрала вас на бульваре, а до него
вы дошли пешком? Прекрасная ложь, Марлоу.
- Может, у вас есть дочь и вам не хотелось бы, чтобы на нее бросались из
кустов газетные репортеры и совали в нос свои вспышки?
- Вы меня обманули. - Только ради удовольствия. В трубке ненадолго
воцарилась тишина, он что-то решал.
- Ну что ж, ладно, - сказал он, - Я видел ее, она пришла и рассказала всю
историю. Она дочь уважаемого мной человека, как оказалось. - Она рассказала
вам, а вы ей.
- Я ей сообщил совсем немного, - холодно сказал он. - По одной простой
причине, по которой также звоню вам. Следствие должно вестись в полной
тайне. У нас есть шанс накрыть эту банду, и мы собираемся это сделать.
- О, утром у вас уже новая версия! Итак, групповое убийство? Превосходно!
- Кстати, это была марихуана в той симпатичной коробочке с драконами. Вы
уверены, что он курил из нее?
- Абсолютно, В моем присутствии он не курил другие сигареты. Но он не был
все время со мной!
- Понятно. Что ж, на этом все. Запомните, что я сказал, вам сегодня
ночью. И не думайте об этом деле. От вас нам нужно только молчание. Иначе...
Он остановился. Я зевнул прямо в микрофон. - Я это слышал, - зло сказал он.
- Возможно, вы думаете, что это в моих силах. Одно неправильное движение, и
мы сажаем вас под замок как важного свидетеля. - Вы имеете в виду, что в
газетах об этом убийстве ничего не будет? - Нет, они напечатают, что убили
Мэрриота, и все. Что за этим кроется, они не узнают. - А также и вы, -
сказал я.
- Я предупредил вас дважды, третьего раза не будет.
- Вы слишком много говорите, - сказал я, - для человека, у которого в
руках козыри. Слишком много. Он не был удивлен. Он, конечно же, повесил
трубку. О'кей, черт с ним, пусть работает над этим. Я прошелся по кабинету,
немного поостыл от звонка Рандэлла и выпил глоточек виски. Машинально
посмотрев на часы, я не заметил, который час. Снова сел за стол. "Джул
Амтор", психотерапевт. Консультации только в назначенное время". Тогда вы
дайте ему немного времени и достаточно денег, и он вылечит вас от
кузнечиковой чумы. Должно быть, он эксперт по несостоявшейся любви, по
женщинам, которые не хотят спать в одиночестве, по шатающимся мальчикам и
девочкам, не пишущим домой и проживающим свои вещи. Иногда попадаются
мужчины, большие сильные парни, издающие в офисах львиный рык, а на самом
деле - холодная каша под жилеткой. Но в основном его клиентура, думалось,
это женщины жирные с затрудненным дыханием и тощие, сгорающие на глазах,
мечтательные старухи и закомплексованные молоденькие девушки, женщины всех
размеров, форм и возрастов, но с одним общим - деньгами. Богатые самки,
которые тщательно выверяют счета за молоко, платя ему без разговоров
наличными. Тогда кто он? Артист, распространитель слухов о себе или деловой
парень, чьи визитки были завернуты в папиросы с травкой, найденные у убитого
человека? Но визитки - это уже что-то. Я взял трубку и попросил оператора
набрать номер в Стиллвуд Хайте.
Глава 15
Ответила женщина сухим, сиплым голосом с иностранным акцентом:
- Алло?
- Могу я поговорить с мистером Амтором?
- Ах, нет. Я сожалею. Я очень сожалею. Амтор никогда не говорит по
телефону. Я его секретарша. Ему что-нибудь передать?
- Какой у него адрес? Мне нужно с ним встретиться.
- Ах, вы хотите с ним проконсультироваться? Он будет очень рад. Но он
очень занят. Когда вы хотите увидеть его?
- Сейчас же, сегодня в любое время.
- Ах, - голос выражал сожаление, - это не получится. Возможно, на
следующей неделе. Я посмотрю в книге регистрации.
- Послушайте, - сказал я, - забудьте о книге. У вас есть карандаш?
- Ну конечно, он у меня есть. Я...
- Записывайте. Мое имя Филип Марлоу. Адрес - бульвар Голливуд, 615.
Телефон - Гленвью 7537, - я произнес по буквам трудные места и ждал.
- Да, мистер Марлоу, я записала.
- Я хочу видеть мистера Амтора по поводу человека по имени Мэрриот, - это
я тоже произнес по буквам.
- Это очень срочно. Вопрос жизни и смерти, Я хочу видеть его немедленно.
Вам понятно?
- Вы говорите очень странно, - произнес голос с акцентом.
- Нет, - я взял аппарат и потряс его. - Со мной все в порядке. Я всегда
так разговариваю. Это очень странное дело. Мистер Амтор определенно захочет
увидеться со мной. Я - частный детектив и не хочу идти в полицию, не
встретившись с ним.
- Ах, - голос похолодел, как обед в кафетерии. - Вы из полиции, нет?
- Послушайте. - Я уже чувствовал раздражение, - я не из полиции. Я -
частный детектив. Сугубо между нами. Вы мне позвоните, нет? У вас есть мой
номер, да?
- Си, у меня есть телефон. Мистер Мэрриот - он болен?
- Ну, он не на ногах, - сказал я. - Так вы его знаете?
- Да нет. Вы сказали дело жизни и смерти. Амтор лечит многих людей...
- На этот раз он терпит неудачу, - сказал я. - Я буду ждать звонка. Я
повесил трубку и рванулся к бутылке. Я чувствовал себя пропущенным через
мясорубку.
Прошло 10 минут. Зазвонил телефон:
- Амтор хочет видеть вас в 18 часов. - Отлично. По какому адресу?
- Он пришлет машину, - холодно произнесли на том конце провода, и в
трубке щелкнуло. Я снова посмотрел на часы. Было уже поздновато для обеда.
Желудок жгло от последнего стакана виски. Я не хотел есть и закурил
сигарету. Дым от нее был не приятнее, чем дым тлеющей кухонной тряпки. Я
кивнул мистеру Рембранту, взял шляпу и вышел. Я был на полпути к лифту, как
вдруг меня осенило. Мысль стукнула меня в голову безо всякой причины и
неожиданно, как может стукнуть падающий кирпич.
Я остановился, прислонился к мраморной стене, провернул шляпу на голове и
внезапно рассмеялся. Девушка, проходившая мимо, осмотрела меня так, что я
подумал, не поехал ли у меня позвоночник, как чулок. Я помахал ей рукой,
вернулся в свой офис и сгреб телефон, позвонив своему знакомому, работавшему
в земельной компании.
- Можно ли найти полный индекс недвижимости только по адресу? - спросил
я.
- Конечно. У нас есть указатель. Какой адрес?
- 1644 Вест 54 Плейс. Я бы хотел что-нибудь узнать об условиях владения
этой собственностью.
- Я тебе перезвоню. Какой у тебя номер? Он позвонил через три минуты.
- Бери карандаш, записывай. Участок 8, квартал П, добавлен к номеру 4 по
шоссе Мейнвуд. Принадлежит Джесси Пирс Флориан, вдове.
- Ага. Ну и как у вдовы дела?
- Все в порядке. Никаких налоговых нарушений. Это собственность
доверительная. Есть акт оценки на 2600 долларов. Вполне обычно, хотя немного
завышено, но если учесть, что дом новый...
- Это очень старый дом и требует ремонта, - перебил я, - я считаю, что за
полторы тысячи можно все купить с потрохами.
- Тогда это становится интересным. Повторное финансирование проводилось
только четыре года назад.
- О'кей! Кто держатель? Компания вкладчиков?
- Нет. Частное лицо. Линдсей Мэрриот, холост. О'кей? Потрясение было
таким, что я забыл, кажется, поблагодарить друга. Я сидел, отрешенно глядя
на стену. Вдруг я почувствовал, что с желудком не все в порядке. Я
проголодался. Спустившись в кофейную Мэншн Хауз, я пообедал, а потом забрал
машину со стоянки.
Я поехал на юго-восток, в направлении к Вест 54 Плейс. На этот раз у меня
не было спиртного.
Глава 16
Квартал выглядел так же, как вчера. Улица была пуста, не считая
рефрижератора, двух "фордов" в проездах и маленького пылевого смерча,
направлявшегося в угол. Я медленно проехал мимо номера 1644, припарковался
немного дальше вчерашнего и изучил дома по обе стороны от меня. Я вернулся
назад и остановился перед номером 1644, глядя на солидную пальму и
грязно-коричневый, давно никем не поливавшийся клочок газона. Дом выглядел
пустым, но, возможно, это просто казалось. Одинокое кресло-качалка стояло
так же, как и вчера. На тротуаре валялась выброшенная газета. Я поднял ее,
хлопнул ею себя по ноге и тут заметил, как зашевелилась занавеска в окне
соседского дома.
Снова любопытная старушонка. Я зевнул и подвинул шляпу на лоб Острый нос
почти расплющился о стекло. Белые волосы, любопытные глаза. Я прошелся по
тротуару, глаза следили за мной Я повернулся к дому, поднялся по деревянным
ступенькам и позвонил в дверь.
Она быстро распахнулась, как подпружиненная. Старуха была похожа на
высокую старую птицу с кроличьим подбородком. Вблизи было видно, что ее
глаза так же остры, как огни на спокойной воде. Я снял шляпу. Нас разделяла
только дверная москитная сетка.
- Это вы та леди, которая звонила в полицию по поводу миссис Флориан?
Она холодно оглядела меня, ничего не пропуская на мне, кажется, даже
заметила родинку на лопатке.
- Не скажу да, молодой человек, не скажу нет. А кто вы? - у нее был
высокий гнусавый голос.
- Я - детектив.
- Боже мой! Почему же вы сразу не сказали? Что она натворила на этот раз?
Я ничего не заметила, хотя не пропустила ни минуты. Я даже в магазин не
хожу. Генри ходит за меня. Поверите ли, оттуда не было ни звука.
Она открыла сетчатую дверь и пропустила меня внутрь. Пахло мебельным
лаком. В зале было много темной мебели, некогда, модной. Мы прошли в комнату
с хлопчатобумажными кружевными салфетками, приколотыми куда только можно.
- Скажите, не видела ли я вас раньше? - вдруг спросила она с ноткой
подозрения в голосе. - Конечно же, видела. Вы тот человек, который...
- Да, верно. Но, тем не менее, я детектив. Кто такой Генри? - О, это
просто цветной мальчик, у меня на посылках. Ну, так что вам надо, молодой
человек? - она поправила красно-белый передник и уставилась на меня
глазами-бусинками, клацнув пару раз для практики искусственными зубами.
- Приходили ли к вам вчера полицейские, после того как, они побывали у
миссис Флориан?
- Какие полицейские?
- Полицейские в форме, - терпеливо сказал я.
- Да, они были здесь с минуту. Они ничего не знают.
- Опишите мне большого человека, у которого был пистолет, из-за которого
вы позвонили.
Она описала его со всеми подробностями Это был Мэллой.
- На какой машине он приехал?
- На маленькой. Он с трудом в нее влезал.
- Это все, что вы можете сказать? Этот человек - убийца.
Ее рот выразил удивление, но глаза были довольны.
- Боже мой! Жаль, что я не могу вам вызвать машину, молодой человек. Я
никогда не разбиралась в них. Убийца, а? В этом городе у людей нет ни одной
спокойной минуты. Когда я приехала сюда двадцать два года назад, мы почти не
запирали дверей, а сейчас здесь полно гангстеров, полицейских, политиканов,
которые стреляют друг в друга из пулеметов, говорят, говорят. Это
отвратительно, молодой человек.
- Да. Что вы знаете о миссис Флориан? - Старуха поджала губы.
- Она - плохая соседка. Ее радио очень громко орет по ночам. И сама поет.
Она ни с кем не разговаривает, - старуха доверительно наклонилась ко мне. -
Я не уверена, но мне кажется, что она выпивает.
- У нее много посетителей?
- К ней вообще никто не ходит?
- Вы, очевидно, знаете, миссис эйэ...
- Миссис Моррисон. Слава Богу, да. Что же мне еще делать, как не смотреть
в окно.
- Готов поспорить, что это очень весело. Миссис Флориан здесь давно
живет?
- Около десяти лет, полагаю. Когда-то у нее был муж, он мне не нравился.
Он умер, - она замолчала и подумала, - Я полагаю, что он умер своей смертью,
- добавила она. - Я никогда ничего другого не слышала.
- Он оставил ей денег?
***
Она принюхалась и отшатнулась, - Вы пили спиртное, - ледяным тоном
произнесла она.
- Мне только что вырвали зуб. Врач дал мне глоток прополоскать рот.
- Я не переношу спиртного.
- О, я тоже, разве только в медицинских целях.
- Я не переношу и в медицинских.
- Думаю, вы правы, - сказал я. - Он оставил ей денег? Ее муж?
- Я не знаю, - рот ее был размером со сливу и таким же гладким. Я
потерпел неудачу.
- Был ли у нее кто-нибудь после полицейских?
- Не видела.
- Большое вам спасибо, миссис Мориссон. Более не смею вас беспокоить. Вы
были очень добры и очень мне помогли.
Я вышел из комнаты и открыл дверь. Она пошла следом, хрипло кашлянула,
прочищая горло, и пару раз щелкнула зубами.
- По какому телефону мне звонить? - спросила она, немного смягчась.
- Университет 4-5000. Спросить лейтенанта Налти. На что она живет? На
пособие.
- Здесь по соседству никто не живет на пособия, - высокомерно заявила
миссис Мориссон.
- Готов поспорить, что этот сервант был когда-то божеством у индейских
сиу, - сказал я, глядя на резной инкрустированный буфет, который стоял в
прихожей. Нарисованная на нем корзина фруктов бросалась в глаза.
- Мэсон Сити, - мягко произнесла она. - Да, сэр, у нас там был отличный
дом, у меня и Джорджа. Там было лучше.
Я открыл дверь с сеткой, вышел и еще раз поблагодарил ее. Теперь она уже
улыбалась. Ее улыбка была так же остра, как и глаза.
- Получает заказные письма первого числа каждого месяца, - вдруг сказала
она.
Я повернулся и ждал. Миссис Мориссон приблизила лицо ко мне, - Я вижу,
как почтальон подходит к двери и она расписывается. Первого числа каждого
месяца. Она тогда одевается и уходит. Часами не приходит домой, потом поет
среди ночи. Иногда так громко, что я бы могла вызвать полицию.
Я дотронулся до ее худой, злобной руки.
- Вы - одна из тысячи, миссис Мориссон, - сказал я, надел шляпу,
прикоснулся к ней, прощаясь, и ушел. На полпути к тротуару я вспомнил, что
завтра первое число, и вернулся назад. Старуха Мориссон все еще стояла за
сетчатой дверью, как за экраном.
- Завтра первое, - сказал я. - Первое апреля. Первое апреля - никому не
верю! Заметьте, пожалуйста, получит ли она завтра заказное письмо, миссис
Мориссон, Ее глаза светились. Она начала смеяться высоким старушечьим
смехом.
- Первое апреля - никому не верю. - хихикнула она, - может быть, она его
не получит. Звук был похож на икоту курицы.
Глава 17
Никто не ответил на мой звонок и, стук в дверь. Я попробовал снова.
Ничего. Наружная дверь с сеткой была на крючке. Входная дверь оказалась
незапертой. Я шагнул внутрь помещения.
Ничего не изменилось, даже запах джина. Никаких трупов, как полагал
Налти, после посещения Лосем этого дома нигде не валялось. Стакан так и
стоял на маленьком столике возле кресла, где вчера сидела миссис Флориан.
Радио было выключено. Я подошел к дивану и крякнул.
Никакого ответа. Потом мне показалось, что я слышу долгое дыхание
несчастного человека, почти стон. Я шмыгнул в коридор. Дверь в спальню была
приоткрыта, и стон исходил оттуда. Я сунул голову в дверь и посмотрел.
Миссис Флориан была в постели. Она лежала на спине под стеганым одеялом,
натянутым до самого подбородка. Ее длинное желтое лицо было расслаблено,
почти мертвое. Грязные волосы были беспорядочно разбросаны по подушке. С
трудом открылись глаза и безразлично уставились на меня. В комнате стоял
тошнотворный запах сна, спиртного и грязной одежды. Будильник за 69 центов
тикал на облезлой, некогда серой тумбочке. Он тикал